Прогуливаясь по живописным средневековым улочкам бретонских городов, турист нет-нет да и наткнется на магазины, где рядом с сувенирами и красочными путеводителями продаются книги на непонятном языке. Непонятном не только приезжим, но и большинству жителей Бретани.
Книг на бретонском языке издается немало, этим занимаются несколько издательств: Al Liamm, Hor yezh, Klask, Yoran Embanner и другие. Со стороны может показаться, что такое разнообразие объясняется большим спросом на бретоноязычную литературу, однако в действительности всё не так просто.
Некоторые представители бретонской интеллигенции грустно шутят: мол, число бретонских писателей превышает число бретонских читателей. Доля правды в этой шутке есть. Несмотря на то что у бретонской литературы славное прошлое, уходящее корнями в раннее Средневековье, до начала ХХ века дожила лишь устная народная литература, грубовато-наивная. Образованным горожанам было сложно воспринимать ее всерьез. Сказки, былички и баллады про соблазненных рыцарями пастушек представляли интерес только как объект исследований.
Уже в начале ХХ века городским читателям требовались современные повести, романы и рассказы, по уровню не уступающие шедеврам мировой литературы. Однако откуда возьмутся такие шедевры на бретонском языке? Этот вопрос задавали себе любители бретонского языка и литературы в городе Ренне, столице Бретани. Для достижения желаемого результата требовалось совместить несовместимое: взять язык крестьян и моряков и создавать с его помощью эстетское чтиво.
Но оставим в стороне лингвистические проблемы, о них мы уже писали в статье «Химический бретонский, или Язык будущего» [1]. Даже если не брать в расчет отсутствие в разговорном бретонском того времени целого пласта лексики для обозначении абстрактных понятий и общественно-политических явлений, проблем с созданием оригинальных и, конечно же, талантливых произведений хватало. Образованных горожан, говорящих и пишущих на бретонском языке, оказалось немного. Далеко не у всех при этом имелся литературный дар. Где уж тут создать на пустом месте целую литературную традицию?
В результате зародившееся в 1925 году литературное течение «Гваларн» («Северо-Запад»), детище двух энтузиастов бретонского движения, Ропарза Эмона (настоящее имя Луи Немо) и Оливье Мордреля, поставило своей целью не только создание оригинальных произведений, но и перевод на бретонский язык наиболее известных европейских авторов, в число которых вошли Пушкин, Чехов, Блок… Русским языком переводчики не владели, поэтому ничтоже сумняшеся использовали переводы русских классиков и современников на французский и английский языки. Такой перевод с перевода порождал неточности, но, похоже, никого это не смущало.
Теперь любой грамотный бретонец при желании мог ознакомиться на родном языке с золотым фондом мировой литературы. При условии, конечно, что он способен продраться через неологизмы, выдуманные Эмоном и Мордрелем. Конечно, любой образованный бретонец начала ХХ века владел французским, так что с гораздо большей легкостью мог осилить французский перевод Шекспира или Сервантеса. Идея гваларновцев на первый взгляд казалась обреченной на провал, однако во многом благодаря им и их последователям бретонская литература ожила и стала развиваться.
Новая бретонская литература имела большой успех не столько среди читателей (их поначалу было крайне мало), сколько среди тех, кто видел в возрождении бретонского языка и культуры возможность реализовать свои таланты и амбиции. Пробиться в бретонские писатели куда легче, чем составить конкуренцию лауреатам Гонкуровской премии. Более того, для литератора и переводчика на бретонский открываются широчайшие горизонты: поле не пахано!
…Один пытливый подросток по имени Пьер Дени в возрасте 13 лет самостоятельно выучил бретонский язык. В городе Ренне, где он жил с матерью, на бретонском никто не говорил, но именно там, в университетской среде, развивалось и крепло движение за сохранение бретонского языка. Уже будучи студентом, Пьер завязал дружбу с бретонскими литераторами и проникся идеей создания современной литературы на бретонском языке.
Времена были непростые, Европу сотрясала Вторая мировая война. Бретонское движение было скомпрометировано попытками некоторых деятелей в пику французам сотрудничать с фашистами. Однако это не помешало Пьеру, также оказавшемуся под подозрением, продолжать заниматься бретонским языком и в качестве исследователя, и в качестве автора переводов и оригинальных произведений, подписанных бретонским вариантом имени: Пер Денез. Из-под его пера вышли детективы, от которых невозможно оторваться, множество рассказов и повестей. Многие упрекали Пьера Дени в том, что язык его произведений далек от живых диалектов, однако никто из бретонских авторов пока что не превзошел его в плане мастерства интриги и саспенса.
После защиты диссертации, темой которой стало описание локальных особенностей бретонского языка рыбацкого городка Дуарнене, он стал преподавателем бретонского языка в Университете Ренн-2. Благодаря его стараниям стало возможно получать дипломы о высшем образовании по специальности «бретонский язык» и преподавать его в школах. Используя опыт израильских ульпанов (центров по изучению иврита и еврейской культуры. — Ред.) и наработки эсперантистов, он создал свою методику преподавания бретонского литературного языка. Его учебник Brezhomeg buhan hag aes («Бретонский быстро и легко»), написанный в 1972 году, переиздается уже не первое десятилетие.
Казалось бы, этого достаточно для славы и почета, но Пьер Дени ко всему прочему занимался издательской деятельностью, сотрудничал с самым известным литературным журналом Al Liamm… Список его достижений можно продолжать. Возникает вопрос: смог бы этот энергичный и харизматичный человек добиться такого успеха и веса в обществе вне среды бретонских активистов? Где и как он смог бы развернуться в полную силу, не будь в Ренне питательной интеллектуальной среды и свободного литературного пространства, где у него практически не было соперников?
Отсутствие жесткой конкуренции, в условиях которой востребованы не только талант, но и умение оттеснять более робких, делает «местечковую» среду носителей миноритарного языка благоприятной для самореализации. Не нужно перебираться в мегаполис и всеми правдами и неправдами завоевывать свое место под солнцем. Можно заниматься любимым делом и добиваться признания, не покидая родной дом. Для амбициозных, но непробивных творческих людей это прекрасная возможность реализовать себя и обрести широкую известность в узком кругу себе подобных. Однако проблемы литературного творчества на языке, находящемся под угрозой исчезновения, очевидны: на широкий круг читателей и мировую известность не приходится рассчитывать. Пожалуй, лишь одна бретонская книга писателя Пьера-Жакеза Элиаса, «Конь доблести», стала известна за пределами Армориканского полуострова, да и то потому, что вышла на двух языках, бретонском и французском.
К этому добавляется и денежная проблема: гонораров бретонским писателям не платят, так как бретоноязычные издательства не нацелены на получение прибыли: не разориться бы — и то хорошо. Государство во Франции региональные языки не очень-то жалует и тем более не рвется спонсировать книгоиздание на малых языках. В результате для многих авторов написание литературных произведений на бретонском языке всего лишь хобби, за которое в лучшем случае пару раз можно получить литературную премию локального масштаба. Отсутствие профессиональных литераторов означает невысокую планку требований к качеству текстов. Конечно, это не отменяет наличия талантливых писателей, но все они, как правило, занимаются сочинительством в свободное от работы время и не могут похвастаться большим количеством произведений.
Чтобы поощрять начинающих авторов, издатели порой публикуют откровенно слабенькие тексты лицеистов, выучивших бретонский за партой ровно настолько, чтобы можно было рассказать простую историю. Выглядит это мило, трогательно, но на профессиональную литературу никак не тянет. Отчасти поддерживать пристойный уровень литературных публикаций помогают переводы иностранных произведений. Однако и тут без проблем не обходится: еще в начале ХХ века у многих возникали сомнения в целесообразности переводов на бретонский произведений, доступных в хороших переводах на французский (все бретоноговорящие владеют французским языком, причем для большинства он является первым родным). Поэтому предпочтение отдается малоизвестным авторам, не переводившимся до того на французский. Таким образом, у читателя хотя бы появляется стимул приложить дополнительные усилия и прочесть переводную литературу на бретонском языке. Часто это переводы малоизвестных авторов, пишущих на других миноритарных языках, или произведения народной литературы. Так, автор этих строк переводит на бретонский язык для журнала Al Liamm неизвестные франкоязычным читателям фольклорные тексты ассирийцев Урмии. Такие переводы хотя бы имеют практический смысл, но в итоге литература на редких языках, находящихся под угрозой исчезновения, замыкается сама на себе и противопоставляет себя литературе на более жизнеспособных языках. Такая маргинализация противоречит изначальной задаче — поднять бретонскую литературу на уровень общемировой. Однако обилие переводных произведений всё же не позволяет современной бретоноязычной литературе вариться в собственном соку, что привело бы к ее обеднению и деградации.
Еще одна проблема — ограничение возможностей для литературных экспериментов. Если современной французской литературе свойственна игра со словом и его смыслами, поиск новых форм и отказ от канонов, вплоть до нарушения правил грамматики и орфографии, то подобные эксперименты с языком, который мало кто знает в совершенстве, не воспринимаются читателем. Бретонский писатель Гвендаль, сын вышеупомянутого Пьера Дени, как-то в качестве эксперимента издал роман, представляющий собой одну бесконечную фразу, причем принципиально не стал использовать знаки препинания. Неизвестно, прочел ли книгу кто-то, кроме редактора и друзей автора этого новаторского произведения, но доподлинно известно, что большим успехом оно, увы, не пользовалось. Начинающему бретонскому читателю и со знаками препинания читать книгу трудно, а без них и вовсе беда.
Путь любого писателя труден и тернист. А создание произведений на миноритарном языке хоть и открывает большие возможности, но и накладывает определенные ограничения. Впрочем, главное в писательском труде не результат, а захватывающий процесс. И в процессе совершенно не важно, на каком языке пишешь.
Анна Мурадова,
канд. филол. наук, ст. науч. сотр. Института языкознания РАН
1. Мурадова А. Химический бретонский, или Язык будущего // ТрВ-Наука, № 170 от 13 января 2015 года