На Общем собрании ОНР [1] в числе прочего обсуждалась научно-организационная повестка дня на предвыборный 2016 год. Евгений Онищенко, выступивший с докладом по этому вопросу [2], рассказал о нескольких случаях, когда научным активистам, несмотря на отсутствие в их руках рычагов прямого влияния на принятие решений, удалось настоять на своем и добиться улучшения положения ученых. В этой статье излагается одно из предложений, высказанных при обсуждении доклада.
Перспективы борьбы за рациональное устройство науки в России во многом определяются особенностями сегодняшней общественной атмосферы. Поэтому сначала коснемся их.
Наука в картине мира россиянина
Сегодня вряд ли кто-то станет утверждать, что наука занимает «видное» место в картине мира среднестатистического россиянина. Кроме политиков в качестве ньюсмейкеров выступают священники, бизнесмены, эстрадные звезды, спортсмены, экстрасенсы, а из ученых — в основном те, кто, как Стивен Хокинг, давно уже стали героями шоу-бизнеса. Соответственно и достижения науки редко оказываются в фокусе общественного внимания. Война на Украине вытеснила научную проблематику еще дальше на второй-третий план. Если спросить среднего россиянина, он едва ли объяснит, зачем стране нужна наука, особенно фундаментальная, не сулящая очевидных выгод. Возможно, он припомнит шутку об удовлетворении личного любопытства за госсчет. Его, правда, никто не спрашивает. Беда, однако, в том, что чиновники, поставленные над учеными, по своему пониманию роли науки в современном мире, за редким исключением, недалеко ушли от уровня обывателя.
Всё это не новость: престиж науки в стране снижается в течение всей постсоветской эпохи. Был короткий период в конце нулевых, когда забрезжили смутные надежды, но закончилось всё печально известной «реформой РАН». Разумеется, реализация этого сценария — результат целенаправленных действий власти.
Наука в планах власти
Даже неоппозиционно настроенные люди всё чаще отмечают: страна не имеет стратегии развития. Вместо этого — проедание недр и защита туманных «национальных» интересов и «традиционных» ценностей. Впрочем, всё чаще, отбросив эвфемизмы, говорят о ценностях и интересах имперских.
Развитие российской науки как небольшой (25 лет унижения не прошли даром), но открытой и динамичной части современной интернациональной науки в эту программу вписывается плохо. Лучше в нее укладывается «наука» (без кавычек уже нельзя) «суверенная», контактирующая с мировой лишь от случая к случаю, но полностью зависимая от власти и подвешенная к ее вертикали, как елочный шар. Построенная примерно на тех же основаниях, что и крупный российский бизнес. И руководимая людьми из той же номенклатурной обоймы.
С этой «наукой» есть, однако, одна проблема. Эффективность ее будет такой же, какой была бы у сырьевого бизнеса, если бы места бурения скважин указывали не геологи, а чиновники. Исходя из своего разумения и удобства. И значит, будет продолжать снижаться надежность российских космических ракет и систем современного оружия. Значит, мы будем не разрабатывать, а покупать (опять за сырье?) технологии — те, что нам решатся продать. Ведь, как отмечают эксперты, здесь мы до сих пор держимся на остатках еще советского идейного и кадрового потенциала, который сейчас практически исчерпан.
Власть эту проблему недооценивает. Там, вероятно, думают: «Получалось в СССР — получится и теперь». Но забывают при этом две вещи. Первое: в СССР наука с послевоенных времен была одним из самых престижных и высокооплачиваемых видов деятельности. Бизнеса и многого другого не было, и лучшие умы шли в науку и технику. Авторитет академика был выше, чем партийного или хозяйственного функционера. Пожалуй, не было должности романтичнее и с лучшим «видом на вершины», чем очный аспирант или м. н. с. Второе: уровень интернациональности науки сейчас несравнимо выше, чем в 50–70-е годы XX века. Красноречивый показатель — процент статей с интернациональными авторскими коллективами. Ученые ездят по всему миру, временно работают в разных лабораториях, обмениваются данными и готовят рукописи по Интернету. Для этого нужны однородность правил игры и сопоставимый уровень оплаты труда в разных странах; такой стиль работы несовместим со шпиономанией.
В слабо математизированных областях полноценное участие «суверенной науки» в современной международной кооперации, как правило, труднопредставимо, в остальных — сильно затруднено. Поэтому «наука», построенная по суверенно-олигархической модели, обречена на загнивание, превращение в вотчину подобных Петрику и лояльных начальству графоманов. А это означает плохой прогноз как по надежности космических ракет, так и по части развития биоинженерии и нанотехнологий, да и в прочих областях.
Авторитаризм vs авторитет
Ровно два года назад я писал «пейзаж перед битвой» [3], имея в виду битву ученых и имитаторов, интернационалистов и изоляционистов. Но в дело со своей реформой вмешалась власть, и теперь вместо слова «битва» уместны другие термины.
Как мы знаем (это не скрывается), основная черта реализуемогоимперского проекта — авторитаризм, доминанта в виде вертикали власти, не имеющей реальных противовесов.
Выступивший на Общем собрании ОНР академик Владимир Захаров говорил о том [1, 4], что одним из главных мотивов «реформы» (а в исходном варианте — ликвидации) РАН была, вероятно, потребность разрушить едва ли не единственный остававшийся в стране источник авторитета, не подконтрольный «вертикали». Вспомним: незадолго до этого РАН (при всей бесхребетности ее руководства) несколько раз проявила самостоятельность, в том числе в голосованиях по кандидатуре Михаила Ковальчука и в оценке деятельности Виктора Петрика. И это уже не просто «злоупотребление» авторитетом — это прямое неподчинение вертикали.
Здесь уместно также вспомнить, что в конце 1980-х ученые выступили как одна из главных сил, добивавшихся демократизации политической системы. При этом Академия наук — отдельные ее члены и сотрудники институтов — играла центральную роль. Именно по списку АН СССР народными депутатами стали А. Д. Сахаров, В. Л. Гинзбург, С. С. Аверинцев, Вяч. Вс. Иванов, Р. З. Сагдеев, Ю. Ф. Карякин, Н. П. Шмелёв и другие ученые с отчетливой либеральной позицией.
Очевидно, власть не хотела бы повторения этого сценария даже в lite-версии. Потому и решила поставить ученых ранее достаточно самостоятельной Академии в полную и каждодневную зависимость от чиновников. Уравнивание академиков и членкоров дополняло этот план как форма надругательства над научной иерархией, служившей пусть не бесспорным, но все же коррелятом авторитета. Если в одночасье всем научным полковникам можно присвоить звание генерала, значит, все эти звания — сущая условность и нечего ученым задаваться и считать себя шибко умными. «Я… вам фельдфебеля в Вольтеры дам», — вспомнил В. Е. Захаров бессмертную комедию Грибоедова.
Хлопоты эти нельзя назвать совсем пустыми. Несмотря на жалкое материальное положение ученых в новой России, доверие к ним, и в частности к РАН, оставалось на удивление высоким. Так, на заседании президентского Совета по науке и образованию 20.12.2013 Владимир Фортов привел результаты социологов: РАН имела «максимальный в стране рейтинг доверия — …67%, слегка даже обгоняя православную церковь» [5].
Для разгрома Академии была применена тяжелая артиллерия — ТВ. С неизменной своей эффективностью. Кампания по дискредитации РАН и вообще ученых умников отчасти удалась. Особенно в сочетании с планомерным вытеснением науки на периферию общественного внимания. В результате сегодня ученым нужно доказывать то, что разумным людям было ясно и 100, и 300 лет назад: что фундаментальные исследования не праздная забава; деньги, потраченные на них, не выброшены на ветер, что наука имеет важные функции, не сводящиеся к сиюминутным применениям. Что (процитируем В. Е. Захарова, убедительно обосновавшего этот тезис) «человечество чем дальше, тем больше будет зависеть от науки». Нелишне напомнить и хорошо известные слова В. И. Арнольда [6]: «Опыты с янтарем и кошачьим мехом казались бесполезными правителям и военачальникам XVIII века. Но именно они изменили наш мир после того, как Фарадей и Максвелл написали уравнения теории электромагнетизма. Эти достижения фундаментальной науки окупили все затраты человечества на нее на сотни лет вперед».
Задача — возвращение в ряды передовых
Анализ известных материй, упомянутых выше, приводит к двум выводам.
- Общественная атмосфера такова, что рассчитывать на окончательную победу здравого смысла в вопросах организации науки не приходится. Отдельные успехи возможны, но никакой из них не будет прочным — он всегда может быть сметен очередным наездом видавших науку в гробу [7] чиновников. Безобразие, учиненное только что с фондом «Династия» [8], — несомненное тому подтверждение. Это ни в коем случае не означает, что надо опустить руки. Наоборот: всё, что поможет хотя бы одному человеку, имеет смысл. И члены ОНР обязательно будут этим заниматься.
- Рассчитывать, что гражданское общество в предвыборный период 2016–2018 годов заинтересованно поддержит внутрицеховые требования ученых, также не приходится. Ибо напрямую они касаются лишь сравнительно небольшой группы людей, а практика солидарности не выработана. Поддержано может быть только требование бесспорной общественной значимости. Причем такое, которое не раскалывает общество политически, поскольку иначе в первую очередь оно расколет самих ученых.
На мой взгляд, предвыборное требование, которое может и должно быть выдвинуто, есть. Его суть — вернуть Россию в число передовых стран в области технологий, исследований и разработок. То, что мы отстаем в этом намного сильнее, чем СССР, причем отставание нарастает, очевидно всем.
Для решения этой задачи нужна программа с четко обозначенными этапами, мерами и сроками. Естественно потребовать разработки таких (конкурирующих!) программ от всех политических партий, участвующих в выборах. Поддержку той или иной партии ставя в несомненную зависимость от достоинств разработанной ею программы. Обращение к партиям должно исходить от ученых и быть открытым для подписания всеми гражданами. Разработка подобной программы — сама по себе сложная наукоемкая задача, и будет естественно, если ученые соответствующего профиля, симпатизирующие тем или иным партиям, предложат им свои услуги в качестве консультантов.
Цель этих программ — долгосрочный прогресс и благосостояние страны, основанные не на проедании недр. Говоря о необходимых мерах, нужно сосредоточиться на создании, с опорой на мировой опыт, самых благоприятных условий для исследований и разработок по всему научному «фронту». Последнее очень важно, поскольку никто заранее не знает, где «выстрелят» прорывные идеи. И поскольку наука — живой организм, где нельзя снабжать кровью только «самые нужные в данный момент» органы. В США это понимают [9], а у нас?
Такое обращение, не будучи политически раскалывающим, может получить общественную поддержку и даже объединить людей разных взглядов. Его побочные функции — способствовать укреплению контакта между учеными и обществом, а также изменению повестки дня: от традиционалистско-имперской к направленной на развитие, модернизацию.
Я не преувеличиваю действенность таких вещей. Но уверен: для успеха борьбы ученых за свои права нужно понимание, что они как никто другой обеспечивают будущее страны. А это понимание, повторюсь, наступит, если люди, подустав от ощетиненно-воспаленной повестки, соскучатся по иной — (по-российски!) амбициозно-рабочей.
Вне всякого сомнения, диалектика «как лучше» и «как всегда» заставит вспомнить о себе и здесь. Но не будем максималистами. А просто напомним политикам и обществу: коль скоро российские ученые и изобретатели уже немало облагодетельствовали человечество, надо бы дать и новым их поколениям возможность поучаствовать в исследовании устройства мира и происхождения жизни, в создании возобновляемой энергетики, освоении космоса, борьбе с болезнями и разгадке тайн человеческого «я». Причем без эмиграции.
В последние годы общество, инфицированное имперским традиционализмом, повернулось спиной к движению и включило заднюю передачу. Но … «какой же русский не любит быстрой езды?»!
Тому, кто вспомнит это, уже ничего не надо объяснять про важность науки. И убедить его в пользе открытости будет легче. Ведь у лидирующих сегодня стран наука далеко не «суверенная». Значит, в этом есть резон.
Кто достоин науки?
Тем временем в Академии начались слияния, поглощения и прочая кластеризация с перетряской. В связи с этим перед учеными и институтами встают острейшие повседневные проблемы. Коснемся лишь одной из них, но очень важной. Эта проблема связана с кадрами и оценкой результативности в науке.
Провозглашена задача повышения зарплат ученым. При сегодняшних величине и структуре расходов на науку ее не удастся решить без сокращений. Кого можно и кого нельзя сокращать? В качестве критериев предлагают сравнение научных достижений со «средним» мировым уровнем. Другой (правительственный) подход — сравнение научной организации с другими организациями из той же «референтной группы». Причем по формальным показателям.
Оба пути крайне опасны и чреваты разрушением научной среды. «Средний» мировой уровень можно исчислять десятками способов, получая разные результаты. И если в какую-то область мы только входим или пережили годы критического недофинансирования, то надо еще потрудиться, чтобы достичь там среднего уровня. Всякая «референтность» в высшей степени условна; даже внутри одной организации чуть иное направление — и может быть принято публиковаться в разы реже, а на прекрасные работы может быть в десятки раз меньше ссылок. Поэтому (и не только) решать судьбу людей на основании формальных показателей категорически неприемлемо.
На мой взгляд, экспертным методам (использующим численные показатели как подсобный материал), при всех сопряженных с ними проблемах [10], нет альтернативы. Каков же критерий оценки? Он прост и абсолютен: получение и распространение интересного нового знания. Всякий, кто этому критерию соответствует, имеет право работать в российской науке. С уровнем оплаты, зависящим от ценности его труда. Разумеется, не отождествляемой с «публикационной активностью».
Наконец, абсолютно справедливо требование, прозвучавшее на III сессии Конференции научных работников: если ученого сокращают, его рабочее место должно сохраниться. По меркам культурной страны у нас не слишком много, а слишком мало людей работает в науке.
Хвала упрямцам
Закончу простым соображением. Мы видим на множестве примеров, что даже один человек, убежденный в своей правоте и готовый твердо ее отстаивать, заставляет больше с собой считаться, чем тысячи людей, которые имеют суждение, но готовы отвлечься, поддаться на уговоры или посулы, решить, что «дергаться» бесполезно. Если же наберется тысяча убежденных в чем-то людей, способных обосновать свою правоту, то они заставят не только себя услышать, но и… немного больше. Поэтому аргумент «Что же мы можем одни?!» нужно окончательно сдать в утиль как не выдерживающий эмпирической проверки.
1. http://trv-science.ru/2015/06/02/kakoj-budet-povestka-dnya-2016/
2. http://trv-science.ru/2015/05/19/k-obshchemu-sobraniyu-onr/
3. http://ubs.mtas.ru/upload/library/UBS4429.pdf
4. http://polit.ru/news/2015/05/18/onr_itogi/
5. http://special.kremlin.ru/events/president/news/19865
7. www.gazeta.ru/science/news/2013/07/02/n_3012473.shtml
8. http://trv-science.ru/2015/05/25/dinastiyu-obyavili-inostrannym-agentom/
9. http://trv-science.ru/2009/05/26/obama-nauka-nuzhna-kak-nikogda-ranshe-2/
10. http://trv-science.ru/2014/01/14/ehkspertiza-ikh-i-nasha/
вот поэтому система оценки по суммарному количеству статей, умноженному на импакты журналов, является лучшим критерием.
Она позволяет определить, сколько человек работает сейчас. Статья в хорошем журнале — это наш главный продукт.
И эта система позволила бы избежать «экспертных оценок», построенных на вась-вась науке…так любимой нашими корифеями. Она, конечно, не отфильтрует всяких лже-писак, но это лучше, чем создать борьбу кланов экспертов по вытравливанию других группировок.
А (экспертиза) имеет проблемы,
вот поэтому Б (нумерология) — лучший критерий. Так?
Не заметен прокол в логике?
Не буду заново формулировать то, в чем убедил меня мой опыт, поскольку недавно это неплохо сделал И.Шкредов:
«Как-то пришлось сравнивать двоих людей, не слишком знакомых мне по научной деятельности. Один из них имел 40 статей, а другой — 30, причем примерно в одинаковых журналах. По нормальным показателям получается, что выигрывал первый. Я стал разбираться, обсуждать их работы со специалистами, главное, читать сами статьи и через некоторое время понял, что я не очень уверен, достоин ли первый хотя бы кандидатской степени (они оба были доктора), второй же оказался безусловно серьезным ученым».
И нумерология и экспертиза имеют погрешности. Для уменьшения погрешности нумерологические результаты нужно складывать с экспертными, причем и нумерологических критериев и экспертных оценок желательно иметь несколько.
Конечно.
На самом деле все не так сложно. Простая цифирь изрядно врет и подвержена накрутке. Про голое «экспертное мнение» Вы сами написали хорошо. У нас на самом деле путают экспертное мнение с личным.
Надо всем понимать, что индексы и импакты есть просто статистика. Которая должна служить материалом для эксперта. Одно без другого работать не может.
+
Сегодня пара китайских товарищей сослалась на 7 моих статей, использовав по делу одну. Итог: 86% ссылок — шлак.
Все 86%-е доли что-то роднит.
Павел Чеботарев: 25.06.2015 в 12:30 Почти полностью согласен. За одним важным исключением. На втором этапе тоже должен быть конкурс, а не аттестация. Если экспериментатор денег на работу не выиграл и места в группе выигравшей деньги на работу не нашел, он попадает в конкуренцию с другими людьми, которые могут претендовать на его место. Например с молодыми. Или его могут уволить, чтобы развивать более успешные группы. Этот же метод работает и для сокращения. Есть 20 человек, не имеющих денег для работы за последние 3 года, оставить можем половину.
Только так институт и может развиваться. Отбирая людей, НАИБОЛЕЕ пригодных для научной работы, и давая им возможность реализации в рамках имеющегося финансирования.
Мне кажется, нельзя устраивать «а ля дикий запад» при нашей коррупции. На 2-м этапе конкурс возможен, если: 1) кандидаты реально сравнимы (как сравнивать опытного исследователя с молодым, напечатавшим 1 работу?) 2) выстроена прозрачная независимая система оценки. И еще повторю: нужно не меньше, а больше рабочих мест. При росте научного бюджета и, ясное дело, качественном заполнении мест.
В РФ нет ресурсов, чтобы конкуренцию за научные должности поднять до западного уровня (а там это делается целенаправленно: привлечь много, отобрать лучших). Как сравнивать с молодым? Да вот так и сравнивать, что он получил образование не 30 лет назад а сейчас и это его преимущество. Мало опыта, но готов работать по 12 часов в сутки. Только льгот ему поменьше сравнительно с «опытным исследователем», чтобы он не ушел когда состарится. И очень много идеализма в ваших рассуждения про коррупцию и прозрачную независимую систему оценки. Где это в мире субьекты могут объективно предсказывать будущее, т.е. то как человек будет работать через год или больше? Это просто невозможно. Лучшее, что можно сделать — это построить систему в которой отбором людей занимаются те, кто мотивирован отбирать лучших, т.е. непосредственно заведующие лабораториями. Люди, мотивированные на достижение хорошего результата для себя, работают лучше любых цифр и независимых экспертов, хотя могут использовать и то и другое.
К сожалению, формулировки кажутся мне здесь чересчур обтекаемыми. «Отбор» — с правом увольнения? Тогда сотрудник, сказавший завлабу «Твоя последняя статья никуда не годится», может быть завтра уволен?
Завтра нет. Но ему могут не продлить контракт. Чтобы какая-то система работала, она должна влиять на жизнь людей, а не созавать видимость, как какое-нибудь ПРНД. Вы думаете, почему на Западе такие вежливые приятные люди? Потому.
Вежливые Люди уже на Западе? Значит и Западнаш ;)
А если серьёзно – Западная вежливость приятна так же, как вежливый приятель.
ПРНД, кстати, на мою жизнь оказывает вполне приятное влияние, хотя для многих он, действительно, лишь создаёт видимость.
Завлаб так просто сотрудников тоже не станет увольнять: 1) ему прийдется искать новых, а это время и деньги; 2) их надо будет обучать и это тоже время и деньги. При работе по грантам и с временными контрактами время — это ресурс не слабее денег и с ним очень приходится считаться. 3) Если пройдет слух, что завлаб всех легко выкидывает — это репутационные потери, что тоже не айс.
нет, нужна более серьезная защита от произвола, самодурства
рабовладение — «не айс»
«придется» — без й
В нынешней РАН на мой взгляд произвола, самодурства и рабовладения в разы больше. Ваша точка зрения примерно ясна: РАН прекрасна, лучше может быть только рай, любая система, имеющая хоть какие-то недостатки, будет хуже. По-моему же РАН настолько плоха, что просто загнулась из-за своих внутренних проблем и следствием этого стала ее реформа, а не наоборот, как многим хочется верить. И, в частности, эффективность снизилась из-за отсутствия механизмов положительного отбора и обновления кадров, а в противостоянии реформе руководство не получило достаточной поддержки рядовых сотрудников поскольку числило себя особой кастой великих ученых, призванной безотчетно делить бюджет и командовать в свое удовольствие. Если бы там действительно царил дух свободомыслия и демократии, как вы пишете, эта система была бы намного устойчивей. Фактически же РАН реагировала на действия государства чуть более активно, чем полный труп. Ну поболтали на конференции, даже общего собрания не собрали. Президиум ран в узком кругу сформировал поправки в закон, остальных поставили перед фактом. Зашибись, демократия. Ну и пошли эти поправки лесом. Я же вам описываю западную систему, которая не идеальна, но устойчиво живет и здравствует в отличие от замечательной, но нежизнеспособной РАН.
«РАН прекрасна»? Никогда подобного не утверждал. И никогда не писал о «духе свободомыслия и демократии» в ней. Вы где это берете? Демократия — вообще средство ограниченного применения.
Дело совершенно в другом. Многие лучшие вещи в науке оцениваются не сразу, выглядят полной дурью. Поэтому сильно размахивать метлой в науке не стоит. В наших же краях прыть проходимцев в борьбе за метлу — не та, что на Западе.
Решение вообще лежит в иной плоскости. В понимании властями и обществом, что без науки нет у страны будущего. Сейчас этого не понимают.
Про «РАН прекрасна» намекали. ) «одним из главных мотивов «реформы» (а в исходном варианте — ликвидации) РАН была, вероятно, потребность разрушить едва ли не единственный остававшийся в стране источник авторитета, не подконтрольный «вертикали».» «В конце 1980-х ученые выступили как одна из главных сил, добивавшихся демократизации политической системы.» и т.д. Оценки проблем РАН у вас почти нет. Мне кажется, что у властей есть не только понимание, что наука нужна РФ, но и более глубокое понимание того, что с такой организацией науки как в РАН, эта наука конкурентоспособной никогда не станет и более того, у нее нет будущего. Чтобы понять это достаточно погуглить как меняется средний возраст сотрудников РАН. Остальные 1000 причин можно уже не рассматривать. Что касается недооценки лучших вещей в науке, я не знаю таких примеров. Может быть реакция Белоусова-Жаботинского и то лишь поначалу. В основном это было актуально во времена Менделя и раньше, сейчас уже нет: публикации всем доступны, ученых миллионы, стоящую работу не пропустят.
Нет, 1-е — о мотивах ликвидаторов, 2-е — о РАН образца 80-х, она давно не та. Проблемы РАН не требовали ее разрушения и не были его причиной (едва избрали президента с неплохой программой — ему не дали и шагу ступить, даже с утверждением долго тянули). Они были легендой прикрытия. Потому и нет о них (да, тяжелых) тут речи. Как нет речи о проблемах жертвы нападения из-за угла. Из лучших ученых его поддержали единицы, остальные встретили негодованием. Рост среднего возраста — всего лишь однозначное следствие грошовой оплаты.
«СтОящую работу не пропустят»? Ха-ха! Правило Арнольда-Стиглера «никакое открытие не носит имя своего истинного автора», возможно, знает исключения, но подтверждения его множатся с каждым годом.
Связывать проблемы РАН с низкой оплатой очень удобно, чтобы переложить ответственность на государство. Я в 32 года будучи доктором наук и в.н.с. уволился из РАН не из-за зарплаты, с грантами она уже могла быть не ниже, чем в Европе. Проблемы были в 1) чудовищной бюрократии, с которой постоянно приходилось иметь дело и которая не беспокоила руководство, а следовательно, не могла быть устранена (академики только после реформы «вдруг» о ней вспомнили, а ей уж 20 лет) 2) в отсутствии перспектив роста. Я вам объясню, почему пенсионеры десятилетиями сидят в РАН, а молодежь уходит достигнув 30-35 лет. Причина не в том, что им больше денег надо, как вы утверждаете, а в том, что все должности, которых имело бы смысл добиваться, уже заняты несменяемыми пенсионерами. Карьеру невозможно сделать. 3) В РАН ничтожен авторитет науки и ученого, когда доктора наук может выселить из общаги какой-нибудь начальник отдела аспирантуры, когда карьеру людям делает исполнение административной работы, писание бесконечных заявок и отчетов, квартиры раздаются за близость к дирекции, а научная деятельность воспринимается как некое необязательное хобби, мешающее основной бумаготворческой деятельности. Все, что я перечислил, руководство РАН могло изменить, поскольку это не финансовые вопросы, а организационные, кадровые. Но не делалось никаких попыток это сделать, ни самостоятельно, ни под давлением президента. Его посылали уважаемые академики на протяжении многих лет и в итоге получили то, что заслужили. А то, что там Фортов наболтал, мне безразлично, честно говоря. У нас академики умеют и басни интересно рассказывать и анекдоты травить, как все совковые начальники — поболтал, обаял, все довольны как дурачки. Воз все там же, а жизнь проходит.
Абсолютно согласен с многим из перечисленного. Но для Вас эта правда, став доминантной, заслоняет всякую иную и деформирует картину мира. Сказав, что «молодежь уходит достигнув 30-35 лет», не замечаете явления на 2-3 порядка масштабнее: молодежь просто НЕ ПРИХОДИТ из-за грошовой оплаты, о которой студентам без усмешки говорить невозможно. О грантах не надо: сегодня есть, завтра нет, если ты не член мафии. Трудностями карьерного роста можно забыть напугать студентов (Вам эти трудности не помешали ПРИЙТИ), а вопрос об оплате не замнешь. И того, что студенты, впитывая общественную атмосферу, видят, что наука в стране на 138 месте, доктор наук не только получает меньше мелкого клерка, кассира и т.п., но и меньше значит, в гос-ве, чем придорожный гаишник, а главное, в отличие от последнего, инороден всей системе, работа его забыта.
Как все заблуждающиеся, Вы путаете 3-й член степенного разложения (член 2-го порядка малости) с первыми двумя.
Я могу быть вполне солидарен с Вашими мечтами о росте научного бюджета. Но есть суровый факт. Нынешний бюджет никто нам увеличивать в обозримом будущем не станет. А нынешнего бюджета не хватает на качественное заполнение рабочих мест и на их нормальное функционирование.
Прогнозировать сейчас невозможно. Но нельзя следовать линии осиповской РАН, кот. ничего не требовала, лишь бы ее не трогали. Уже тронули и влезли по самые локти. Значит, — серьезный разговор без дураков.
«Только так институт и может развиваться. Отбирая людей, НАИБОЛЕЕ пригодных для научной работы, и давая им возможность реализации в рамках имеющегося финансирования»
Ну а вот тут вы прокола в логике не замечаете? Можно подумать, что у нас научные сотрудники с улицы просто приходят. Думаю, отбор во многих институтах РАН еще пожестче, чем на западе был. К примеру.
Человек (некий Иванов) рос себе, учился в школе, занимал места на олимпиадах, все хвалили, какой умный мальчик…Потом заканчивал аспирануру, защищался, вы ему давали призы и гранты, хвалили..Он рос, стал доктором, начал сам готовить новых кандидатов. Вы ему призы, гранты и грамоты..Вот так продолжалось лет 20-30-40…
А теперь вдруг появляется эксперт и говорит, что все это мусор, потому что некий Сидоров опубликовался в Nature и нужно взять этого Сидорова на место Иванова, т.к. у последнего такой статьи нет…для того, чтобы «развивался институт».
Ну и другие аргументы — у Сидорова эксперт обнаруживает более «полезные» исследования (как лично он думает) и т.д. и т.п.
Вот это, я вам скажу, чистый бред. Поступать с людьми таким образом могли бы только в конец безбашенные тупейшие бюрократы. А ведь наши «эксперты» именно вот так и будут «выбирать лучших»…только в случае бюрократов это хоть как-то понятно, а вот если они называются «экспертами»…
Не знаю, ребята, не доверяю я нашей экспертизе. То ли возраст заставляет сомневаться, то ли опыт, то ли невезение в окружении, среди которого типичны именно такие эксперты, как я описал.
И еще…наука поворачивается разной стороной к человеку…есть везение, а есть бесплодные годы труда…которые зачем-то тоже нужны. Чтоб дозрел, чтобы новая волна пришла. И если вышибать человека из седла каждый раз, когда он задумался на пару лет..это до добра не доведет.
Вот вы, те кто ратует за эту жесткую систему, сами-то ее к себе примеряли? Не замечали, что успешность волнами приходит?
Если нет, то у меня большие подозрения….
И вот это…что? «Если экспериментатор денег на работу не выиграл и места в группе выигравшей деньги на работу не нашел, он попадает в конкуренцию с другими людьми, которые могут претендовать на его место. Например с молодыми»
Ну это мог написать как раз вот такой «например, молодой», который плохо понимает научный процесс во временном масштабе более 10-15 лет. А потому просто не знает, что его бравые вскрикивания спустя время будут направлены и против него самого.
Или в науке есть уверенные люди, которые и через 10-15 лет точно знают, что их статью точно возьмут в Nature, что им дадут грант…На чем основана эта уверенность? Может просто на незнании простого факта, что результат может и не прийти, а если придет, окружение может его не принять и не принимает поначалу с вероятностью 90%.
Вы немного не российскую ситуацию описываете. В РФ 2 статьи в нормальных журналах с импактом 3-7 в год и вы уже великий ученый. Статья в Nature нужна на Западе чтобы стать профессором, а вообще и без этого можно бывает обойтись. В любом случае масштабы немного разные. Я так понимаю, если в РАН и будут увольнения, то в основном тех, кто печатает 0.5 или 1 статью в год на русском языке. А успех, да приходит, уходит. Помимо работы нужна доля везения и чем дальше, тем больше, но это на Западе, а в РФ не тот уровень конкуренции — просто работать вполне достаточно.
Ну почему вот Гиршу стало 40 лет, он начал осуждать льготы молодым.
http://trv-science.ru/2014/09/09/i-lenin-takojj-molodojj/
А до этого вполне пользовался
http://elementy.ru/mathematicians?personid=43067
«Сегодня пара китайских товарищей сослалась на 7 моих статей, использовав по делу одну. Итог: 86% ссылок — шлак.»
А мне сегодня пришла рецензия, где написано, что статью надо поправить таким образом, чтоб в ней была ссылка на…как вы думаете кого?)))
Имя файла с рецензией точно совпало с именем автора той статьи, без ссылки на которую мою статью не опубликуют. А прямого отношения его работа к моей не имеет. Были, конечно, и другие не существенные легко исправимые замечания …(Это журнал ФНТ)
А вчера пришла рецензия на другую статью. Там рецензент требует, чтобы
я привел помимо обзорной его статьи, на которую я уже сослался и все другие его статьи, где были его промежуточные результаты. (А это PRB)
Как вы к этому отнесетесь? Мне кажется, что неаккуратности китайцев не создают столько несправедливости, как преднамеренное давление в моем случае..
И еще я думаю, что вот таких реферей гнать нужно поганой метлой. Однако именно им попадет в руки мое CV, когда будут решать, кого оставить, а кого выгнать.
И что? Я должен вот такому процессу и вот таким людям доверять?
а давайте вот я сейчас попру в дурь, начну искать справедливости, писать в редакцию…ну завернут мои статьи, а в следующем году, когда ФАНО начнет проверять у кого что опубликовано, те самые рефери, которые сейчас домогаются самопиара, напишут рецензию, что я никудышний научный сотрудник, и надо заменить меня на Сидорова. Так?
А Denny будет аплодировать и кричать браво!
Вот и «отобрали» лучших….Честно говоря, мне просто не по пути с такими вот лучшими. И наукой в таком вот гнусном ее виде я вообще не хочу заниматься. Оставайтесь же в ней те, кто друг друга сожрать готов за публикацию. А я могу и школьным учителем физики работать. Даже интереснее…
Вообще, характерно, что в дискуссии уже фигурируют термины типа “«ватники» от науки” (Denny: 25.06.2015 в 9:37). Скоро до генетического мусора и прочих креативных ярлыков дойдет, а там и теория превосходства созреет. Все таки, ребята, навязывающие научному сообществу конкурентную грызню, своё дело добре знают – знают на какие клавиши давить, чтобы раскалывать, разделять и властвовать.
«… но это на Западе, а в РФ не тот уровень конкуренции — просто работать вполне достаточно.»
Хм..но ведь мы обсуждаем реформы. Т.е. не так как есть, а как хотят сделать.
Кроме того, 1 статья в год на русском языке (в ЖЭТФ или Письма в ЖЭТФ, в ФНТ или УФН и даже в ФТТ) я считаю достаточным честным вкладом экспериментатора.
Если ты самостоятельно ставишь эксперимент, честно его описываешь и обсуждаешь, аккуратно строчка за строчкой выверяешь свою статью, то это и будет 1-2 статьи в год.
10 статей может получаться, если ты халтуришь напропалую, вставляя свои лаборантские измерения в чужие статьи, либо точки руками ставишь, либо ты руководитель коллектива.
Именно это и вызывает отвращение, что в помойку слить собираются вот таких «ватников», т.е. по существу честнейших людей, на которых держится наука. А ловкачей оставить, чтоб они затем друг друга продолжали грызть с игрой на выбывание.
Этож надо такую реформу придумать.
Ну и еще насчет «ватников»…сомневаюсь, что эти ребята что-либо знают. Те кто эти слова пишет, это и есть «ватники», которые стараются отгородится, навешивая этот ярлык на остальных, даже не знакомых им людей.
Так хочется грантов и кушать, что готовы мать родную продать. Лишь бы себе дорогому место под солнцем расчистить. Не наука это все и люди эти не научные. Хотя именно они суют в нос свои «достижения» , т.к. именно Denny призывал любоваться какие у него гранты от министерства.
???? От министерства у нас был один грант несколько лет назад, и больше мы с этим геморроем связываться не хотим.
Павел Чеботарев:28.06.2015 в 8:39 «Сказав, что «молодежь уходит достигнув 30-35 лет», не замечаете явления на 2-3 порядка масштабнее: молодежь просто НЕ ПРИХОДИТ из-за грошовой оплаты, о которой студентам без усмешки говорить невозможно.»
Вот именно. А КУДА ей приходить, если все денежки и позиции уже поделены? И людей на этих позициях можно (по Вашему мнению) стронуть только если они абсолютные зеро. И даже если удается пристроиться, то ничего молодежи не светит, кроме копания за «скромные деньги». Покопались и ушли, о чем и пишет Анатолий Березкин. А «копальщики» остаются. Отрицательный отбор продолжается.
А положительный отбор без регулярного конкурса невозможен. Бесспорно, что организация таких конкурсов — дело непростое. Но это проблема, которую можно обсуждать и решать. А Вы предлагаете от нее отвернуться, ссылаясь на трудности. Так под лежачий камень вода не течет, а дорогу осилит идущий. Или Вы думаете, что идеальный конкурс свалится с неба?
Имеет смысл только конкретное обсуждение.
Конкурс — ЗА.
Главным образом, конкурс — за возможность развернуться (в т.ч. для молодежи), а не навылет.
По моим сведениям, острого дефицита мест в институтах сегодня нет. Если передать деньги от мегамалин к нормальным грантам и повысить базовую оплату не в 4 раза, как предлагается, а в 2 (аспирантам, конечно, сильнее) и отработать аттестацию навылет для профнепригодных, система способно производить знания. И не разгуляются ни науч.мафии, ни эфф.манагеры.
«Шелленберг хотел установить, понял ли дока Штирлиц, откуда идет этот его монолог, кто ему подбросил в свое время идею. Штирлиц молчал, хмуро разглядывая свои пальцы. Он выдержал точную паузу и недоумевающе взглянул на бригаденфюрера. Так он вышел на дело Рунге. Так он сломал реальную возможность немцев — победи точка зрения Рунге — подойти вплотную к созданию атомной бомбы уже в конце 1944 года.» Ю.Семенов
Таким образом, не прошедшие конкурс становятся кормом. Появятся ли у них желание и возможности участвовать в конкурсах второй раз? Конкурса «ЗА», нельзя пролвести без конкурса «ПРОТИВ», диалектика потому как.
Да, также уверен, что профпригодные должны остаться.
Мегагранты тоже нужны. Но не как малины с заоблачной зарплатой для избранных, а как проекты инфраструктурные. Новый виварий для трансгенных животных или молекулярно-биологический комплекс на деньги РФФИ не соберешь. У меня простенькая установка стоит десятки тысяч долларов. И она не заработает, пока не будет собрана целиком. И потом нуждается в обслуживании. Поэтому я категорический противник размазывания тонким слоем. В своей области по крайней мере.
В институтах есть острый дефицит ПРИЛИЧНЫХ мест, с приличной оплатой и приличными возможностями работы и научной самореализации и развития.
ИМХО, основной порок Ваших предложений в том, что они защищают людей, раз зацепившихся за место в институте и потом занимающих его до тех пор, пока не будут признаны абсолютными нулями. Это очень развившаяся группа в нашей науке, которая часто задает тон в обсуждениях. И это не мелочи. На эти самые базовые зарплаты (то есть фактически за отчеты о долблении) РАН тратила 80% своего бюджета.
Ну, Вы ведь тоже зацепились, и место занимаете, и абсолютным нулём, вероятно, не признаны, и в обсуждениях тон часто задаёте. Так в чём же Ваше принципиальное отличие от тех, защита которых – основной порок?
Принципиальное отличие в том, что я готов с другими конкурировать за свою позицию. И если на мое место найдется более достойный претендент, то готов уйти. И если при сокращении окажусь в нижней половине — тоже.
О как. Найдётся более достойный претендент и готов уйти. Видимо, не очень ПРИЛИЧНОЕ место Вы занимаете, если готовы с ним расстаться. Лично я своё место никакому конкуренту не уступлю, т. к. занимаю СВОЁ место, поскольку сам его выбрал, обустроил и сделал по-настоящему рабочим.
Я занимаю место заведующего лабораторией. И это место не МОЕ собственное, а позиция в государственном институте. Собственно, Вы вольны все узнать сами. Tikhonov DB.
Суть не в должности или собственности, а в отношении к своему рабочему месту, которое люди, обычно, создают годами упорного труда. Готовность уступить место конкуренту – либо лукавство, либо невысокая самооценка. На второе, в Вашем случае, не похоже.
Если отношение к своему рабочему месту, созданное годами упорного труда, не приводит к результатам, которые можно предъявить на конкурсе, то грош ему цена. Поскольку научная работа ведется не ради МЕСТ, а ради результатов.
Впрочем, относительно меня лично Вы в общем правы. Реального опасения конкурентов у меня нет.
Пекусь я не столько о себе (вроде и так все очень неплохо по Российским стандартам) сколько о людях, которые вполне конкурентоспособны, но не могут пробиться через болото тех, кто свое место нагрел, ничего заметного не делает, но за место готов драться зубами. Обидно, что уходят-уезжают-прозябают именно эти, а не местодержатели.
Если место по-настоящему рабочее, то результаты предъявить на конкурс – не проблема, но только для получения дополнительной поддержки. А ставить существование наработанного годами места в зависимость от конкурса – безумие.
Tikhonov D B web of science:
Results found: 12
Sum of the Times Cited [?] : 43
Sum of Times Cited without self-citations [?] : 38
Citing Articles [?] : 39
Citing Articles without self-citations [?] : 36
Average Citations per Item [?] : 3.58
h-index [?] : 4
это Вы?
Да, мегагранты, но не такие и не в такой пропорции.
«Зацепившиеся» — те, что профнепригодны, уходят после первой аттестации. Пригодные должны остаться. И долбить в направлениях, подсказанных им их интуицией: мы не знаем, где стенка тоньше и где залежи.
Не забывайте, форма науки — муравьиная куча: она тем выше, чем шире основание.
Вы либо не понимаете, либо делаете вид. Речь о том, что один специалист с экскаватором долбит гораздо лучше, чем 10 полуголодных с кирками. И о том, что если один долбит 10 метров в день, то разумно его заменить тем, кто долбит 30 метров в день.
Вы про биоразнообразие что-нибудь слышали? Есть такие места, где экскаватор не пролезет и всё разрушит, а сотня юрких дистрофиков с детскими совками проблему, глядишь, и решат.
По роду занятий слышал про биоразнообразие. В таких местах дистрофики с совочками выиграют конкурс у экскаваторщика. В чем проблема-то?
Проблема в принципиальной ущербности любых конкурсов. Даже при самой тщательной и дорогостоящей организации конкурс, в большей степени – лотерея и коррупция. Именно поэтому конкурсным может быть лишь дополнительное финансирование, а никак не базовое. Конкретно, по рекомендациям МОНстра, конкурсы планируются для выдающихся индивидов (качков-экскаваторщиков) и лабораторий (карьерных экскаваторов). Разрозненные дистрофики с совками в такой системе обречены на вымывание.
Проблема в том, что идеальных систем вообще не существует. Осмелюсь напомнить классическое высказывание Черчилля о демократии. Что это плохой метод управления… но лучше его пока нет.
Так же и с конкурсами. Сделать их идеальными невозможно. Ну и что? Это повод не делать вообще? ИМХО, это повод их развивать и налаживать. В любой стране мира есть коррупционеры в полиции. Но никто на основании этого полицию не распускает.
Когда Вы говорите о «базовом» финансировании, это лукавство. Давайте называть вещи своими именами. Это финансирование, которое распределяется административно, совершенно закрыто и независимо от научных результатов. Или Вы можете назвать прозрачные механизмы, которые контролируют распределение этого «базового» финансирования по институтам, лабораториям в институте и сотрудникам в лаборатории?
Правильно, идеальных систем не бывает, поэтому использовать нужно набор разных инструментов для нивелирования несовершенств, а не ставить всё на конкурс. Насчёт независимости базового финансирования от научных результатов, неправда – ПРНД работает, может пока и не очень эффективно, но резервы развития такой системы очень даже имеются.
Механизмы контроля распределения «базового» финансирования – это отдельная большая песня и я тут не спец.
Не стану говорить о Вашей области, но для большинства наук стахановский подход абсурден. Если есть гений Эйлер, это не значит, что надо выжечь площадку вокруг него. Наоборот, задач на всех хватит. Людей, способных и любящих их решать, вообще мало, и их надо беречь. Они незаменимы в обществе: несут уважение к знанию и логику.
Да, область «биологические эксперименты с дорогими установками» имеет специфику. Но, как минимум, нельзя с этой колокольни смотреть на всё остальное. А кроме того, даже при осмысленности конкурентного отбора ровно в этой области наверняка есть разумные пути отступления: в интерпретацию, сравнение, анализ результатов и литературы, например. Это важные занятия для экспериментаторов, не имеющих в данный момент дорогих материалов и оборудования.
Еще разок: задач-то может и хватит, а вот денег — нет. Пряников всегда меньше, чем желающих покушать. Задача в том, чтобы деньги получили те, кто реально может выдавать и выдает результаты. Что касается интерпретаций, сравнения и анализа литературы, то это важные области работы, а не отстойник для лузеров от эксперимента. Обычно такие занятия требуют более высокой квалификации.
Я скажу Вам: математика настолько дешево стоит, что денег должно хватить на всех немногих, кто способен и готов решать нетривиальные задачи. Это относится и к гуманитариям и, возможно, к большинству теоретиков.
Слово «лузеры» неуместно. «Сегодня ты, а завтра я». И если они в принципе неспособны сделать полезный обзор новых работ в своей узкой области, то это, вероятно, техники, а не ученые?
Я о математиках не говорю ни слова. Но 90% физики, химии, биологии и смежных наук стоят на эксперименте. И теоретики в этих областях тоже работают с результатами эксперимента.
Отлично. Осталось лишь заметить разницу между «работать с результатами эксперимента» и «нуждаться в дорогих индивидуальных установках и материалах, за которые неизбежна конкуренция».
Этот тезис полностью поддерживаю !!!
Математика — язык науки и надо его учить всю жизнь. Мне тоже пришлось заняться математикой 10 лет назад, когда денег на эксперимент стало хронически не хватать. Поэтому все мои высказывания по обсуждаемой статье высказаны с позиций «нового» математика, бывшего экспериментатора, не требующего других денег, кроме как на «поддержание штанов».
Единственное требование одно — сохранить Институт, в котором работаю и без которого даже моя нынешняя работа будет невозможной.
Ну так здесь и проблема в том, чтобы понять, кто это такой «более достойный».
Тот у кого локально случайно именно вот в эти 5 лет Хирш выше оказался?
Или как его еще определить достойного?
Кто это должен сделать? Если вы говорите, что эксперт, то мне становится смешно, потому-что и раньше это делали академики -эксперты и сейчас они будут это делать. И как они будут это делать, тоже хорошо всем известно. Они и теперь укажут на балласт, как на самых перспективных ученых.
В чем разница? И зачем тогда реформы?
А если вы говорите, что случайное виляние Хирша (к примеру, у него 24, а у вас 23) это основание для вашего ухода, которое вы смиренно примете, то это выглядит еще смешнее!
И я просто вас спрашиваю, а вот все предыдущие процедуры, защиты, гранты, грамоты -ну просто предыдущий опыт и жизнь — все это в зачет не идет чтоль?
Т.е. вы настаиваете, что нужно взять сиюминутный индекс (своего рода производную развития) и, не учитывая интеграл, по все решить по производной?
Вот Вася Иванов в этом году вдруг вписался в 5 хороших статей к своим немецким колабораторам за то, что по ночам для них за печкой следил (это я из опыта своих друзей))) и тут же сделался директором в РФ?)))
А Петр Иванович, который все это своими руками здесь измерял, проволочки паял, и потому одну статью только и смог сделать, он пусть идет лесом. Так получается?
Бред все это, господа.
Науке приходилось, приходится и будет приходится терпеть на своем теле бездельников. Так было и будет и в России и за рубежом. Их нельзя бескровно отлепить. Это своего рода налог на научную деятельность, который тем меньше, чем общество более сытое. Потому что например в Дании никому не придет в голову, чтобы устроится научным сотрудником для получения пропитания)))
И во когда у нас общество в целом не будет нуждаться в обмане ради куска хлеба, тогда и наука очистится от балласта. А пока царит безработица, пока феодальный строй…ничего с балластом сделать нельзя, не наказав при этом нормальных научных сотрудников.
Таким образом, социальный натиск голодных, готовых иммитировать научную работу, объясняет желание поживиться научными деньгами, а вовсе не плохой отбор.
Разумеется, это проблема. Всегда и везде. И идеального подхода нет и быть не может. И никто в здравом уме не может предлагать формальный конкурс на основании сиюминутных данных. Разумеется, это бред. Тем более в конкурсе на должность.
Еще один бред — когда конкурс проводят люди, которые сами вне конкурса. Тогда это просто глупость и фикция — они судят как им угодно. Грубо говоря, если мне завтра идти на конкурс проектов от лабы, то я предпочту у себя в лабе видеть «Петра Ивановича», а не «Васю Иванова».
Если ДНК подцепила алгоритм формирования фракталов в процессе эволюцмм до человека включительно (Нечаев рассказывал «О топологии веревок и пр.»), то повторение историй — неизбежно. Т.е. социальные надстройки как РАН и МОН имеют аналоги на более низких уровнях развития живой природы. Солнышко светит регулярно, а за пищевые ресурсы приходится конкурировать. А потому, сохранение инфраструктуры возможно только при наличии гос.заказа (цвря-ампиратора -нет, полит.бюро — тоже), а потому у Denny установка работает не в три смены, а может быть с 50% загрузкой. Да и не накупиться установок на каждого любопытствующего, и желающего застраховаться от увольнения кап.затратами.
Фишка в том, что поработав с литературой через интернет, человек даже с Петрапавловска-Камчатского может предложить дельную идею. Что дальше? Идея экспроприируется в места с лучшей инфраструктурой, чаще — не в Москву.
Деньги берутся из экономики, а Алишер Усманов уже устал слушать про транспозоны, вспененый графит и чернику-форте. Не надо его отвлекать от основного занятия, надо сделать рентабельное предприятие и предложить ему принять участие в приватизации оного, чем раньше согласится — тем дешевле купит.
Т.е. должны быть и гос.план, и конкурсы (для поддержки научной инициативы). климат в России такой, ни для кукурузы, ни для свободного рынка — не подходит.
Лёня: 28.06.2015 в 19:03 Так ПРНД — это вовсе не «базовое финансирование», а именно конкурсное. Причем формально конкурсное. Что плохо. Очень много чего необходимого в ПРНД не учитывается.
Как же это может быть отдельной темой? Мы ведь сравниваем «базовое» и «конкурсное». Так вот, Ваше «базовое» ничем не гарантировано вообще, кроме адмресурса Ваших начальников и их желания Вам эту пайку выдавать. А расплачиваетесь Вы лояльностью к этому самому начальству, позволяя ему рулить по своей воле. Поэтому я и проводил аналогию с патерналистами-ватниками.
Если завтра Ваши начальники проиграют свои игры, институту сократят базовое финансирование. И начальство выберет: ты, ты и ты — на полставки.
Не знаю как у вас, а у нас ПРНД выплачивается не по конкурсу, а по положению, утверждаемому учсоветом. Общий фонд ПРНД является частью базового финансирования.
Без начальства и его контроля над распределением не обойтись по любому, но можно развивать механизмы контроля над начальством (выборность, аттестация) и альтернативные системы распределения типа ПРНД, различных интеграционных проектов и т.д. Кроме лояльности, кстати, есть ещё вариант взаимовыгодного плодотворного сотрудничества.
Вы предлагаете «солдатский коммитет» для выборов офицеров?
Про деление нс на солдат и офицеров я пока не слышал. Может, есть уже метод-рекомендации МОН?
Садовничмй предлагал востановить институт генеральных конструкторов. Т.е. вопрос в процессе проработки.
А вообще-то, умных много не бывает, а потому — демократические методы могут давать сбои.
Положение о ПРНД утверждает формальные правила этого конкурса показателей. Вот и все. Кстати, Вы знаете, как формируется у вас в институте доля бюджета, идущая на ПРНД? А данные ПРНД по сотрудникам общедоступны?
Контроль над распределением необходим. Кто ж спорит? Вопрос именно в механизмах. И их в принципе только два. Закрыто-бюрократический и открыто-конкурсный. Вам может и не приходилось решать с дирекцией вопросы типа: Возьмут или нет Вашего аспиранта на работу, сократят ли сотрудника, вышедшего за пенсионный возраст, продвинут ли по лестнице сотрудников именно Вашего, наконец, починят ли замок в двери или только за свои… И вот идешь в дирекцию и начинаешь взаимовыгодно плодотворно сотрудничать.
А вот ПРНД и выборность суть конкурсные механизмы. Вообще, конкурс это именно то, что хоть как-то может защитить Вас от бюрократического произвола.
Недавно ФАНО рассматривало вопрос об оценке институтов. И собирали представителей… в основном, разумеется из числа директоров, замов и прочих ответственных товарищей. Вы бы знали, какой вой поднялся на предложение Фейгельмана проводить проверку по лабораториям. Мне даже договорить не дали. Это ж страшное дело, если лаборатории получат какие-то рейтинги САМИ, независимо, а не через дирекцию. Катастрофа для бюрократического распределения.
Кстати, мы с Вами по прежнему не вполне понимаем друг друга в том, что есть «базовое» финансирование. ФАНО получает некие деньги из бюджета на науку. Как ФАНО должно распределять эти деньги по областям науки? Как в конкретной области
между институтами? Как в институте между лабами? Просто посовещавшись с соответствующими товарищами, как это было во времена РАН? Или все-таки организовать некие конкурсы?
Любимый Вами ПРНД как раз и есть один из механизмов конкурсного распределения государственных денег. Положение о ПРНД обсуждается и принимается советом. И роль администрации тут чисто обслуживающая.
Вы постоянно пытаетесь притянуть за уши разные явления под ”конкурсность” и ”конкуренцию” для подкрепления своей концепции и, попутно, метод-рекомендаций МОН, вокруг которых вся буча. Так вот, конкурс проводится для выявления победителей (и побежденных), причем с большой долей субъективизма и случайности. Механизмы же типа ПРНД обеспечивают перераспределение средств в зависимости от результатов, причем вполне предсказуемо и объективно. У нас в институте доля бюджета, идущая на ПРНД, утверждается на открытых учсоветах и данные по сотрудникам общедоступны.
Как ФАНО должно распределять деньги по областям науки? Используя различные механизмы, включая и субъективные, и экспертно-конкурсные и объективно-рейтинговые.
Не уловил принципиальной разницы. Мы говорим о принципах и механизмах распределения средств и позиций.
Есть механизмы открыто-конкурсные. Они могут быть более формализованы по статпоказателям (как ПРНД) или включать в той или иной степени экспертные оценки, то есть субъективные элементы. Недостатки этих систем можно и должно мимнимизировать с одной стороны развивая и отлаживая формальные критерии и их вес, а с другой — развивая институт независимых экспертиз.
И есть механизмы закрыто-бюрократические, которые Вы почему-то именуете «базовым финансированием». Это когда некие дяди между собой решают, кто будет ведущим научным сотрудником, кто простым, кого переведут на полставки, а кого вообще сократят.
Так что я ничего за уши не притягиваю. Что касается конкретных инициатив, то они сами по себе совершенно бездарные, но в принципиально верном направлении — в развитии конкурсного распределения государственных средств.
Принципиальной разницы видеть не хотите – ладно. Хотя бы видите бездарность инициатив МОН, и то хорошо. Что касается выбора направления, то результат зависит не только от его верности, но и от способа передвижения (в данном случае конкурсных регламентов), которые в рекомендациях МОН не прописаны и, стало быть, решать кто есть ху будут опять же “некие дяди между собой”, только дяди будут, вероятно, другие — ради чего всё и затевается.
Кого возьмут на работу, а кто будет ведущим научным сотрудником в настоящее время решают не «некие дяди», а учёный совет института. Причём официально это мероприятие называется именно конкурсом на занятие должности, а не как-либо ещё.
А «методические рекомендации» предлагают вместо этого ведомственный конкурс инициативных проектов, в котором можно пролететь из-за того, что рецензенту не понравится календарный план, который я написал для задачи, которую пока не знаю как решить. Никак не могу согласиться с тем, что подмена конкурса по результатам (в котором в жюри входят те, кто заинтересован в уровне победителя — им с ним работать) на конкурс инициативных проектов (с внешним жюри, назначаемым ФАНО) это шаг в правильном направлении.
Конкурс на занятие должности — это правильно. А кто решает, нужна ли эта должность вообще? И в какой лаборатории? По идее это тоже должен быть конкурс. С прозрачными правилами. Именно о том и речь. Подменять одни конкурсы другими — плохо. Разные конкурсы должны друг друга дополнять. Исключительно внутренние конкурсы вырождаются, если команда не участвует во внешних конкурсах.
То, в какую лабораторию/сектор попадёт новый сотрудник, зависит от его специализации. А учёный совет, делая выбор, имеет возможность учесть не только уровень претендентов, но и то, есть ли смысл расширять то или иное подразделение. Не думаю, что назначенные ФАНО «некие дяди» с этим лучше справятся.
Еще разок: внутриинститутские вопросы должны решаться внутриинститутским конкурсом. ФАНО тут совершенно не при чем. Но сам институт и его группы должны быть вовлечены во внешние конкурсы. Ибо если институт просто кормится с бюджета по некому бюрократическому распределению, то у дирекции и членов совета нет стимула выбирать действительно достойных кандидатов и оптимальную линию развития своей организации. И такого в РАНовской системе полно. Я бы даже сказал, что преобладает.
Понимаете, отбор людей в команду эффективен только тогда, когда с этой командой потом выступать на соревнованиях.
Между прочим, в недавнем заявлении совета по науке при МОН написано, что внутриинститутских конкурсов быть вообще не должно — всё отдаётся в руки ФАНО.
Про бюрократическое распределение финансов между институтами можно уже не вспоминать — базовое финансирование будет поставлено в зависимость от показателей. Так что стимул у дирекции набирать успешных людей будет. Да и теперь есть, поскольку от количества грантов зависит, есть ли чем платить за коммуналку, а от количества публикаций — не попадёт ли институт под полную ликвидацию. При наличии связи между результатами и финансированием совершенно непонятно зачем нужен общеведомственный конкурс инициативных проектов, проводящийся по тем же принципам, что и распределение грантов.