(См. Александр Морозов, «Последнее пристанище произвола», ТрВ-Наука № 183, 14 июля 2015 года, c. 2, «Образование»)
Данное «послание общественности» (почти точно такой же текст А. Морозов направил в Департамент образования г. Москвы) имеет два аспекта.
Первый. Проблемы с контрольно-измерительными материалами (КИМ) и критериями проверки ЕГЭ (особенно по гуманитарным дисциплинам) существуют — кто бы сомневался! — и с этим надо разбираться, а те и другие — совершенствовать, насколько это возможно (сделать их абсолютно прозрачными и однозначными, полагаю, просто невозможно, а потому я — в отличие от г-на Морозова — являюсь принципиальным противником ЕГЭ по гуманитарному профилю: как ни бейся, а формализовать их не удастся, если не свести к простой проверки памяти детей). Однако вопрос о качестве КИМов и критериев, а также качестве проверки работ экспертами А. Морозов сводит к вопросу о субъективных впечатлениях от того, довольны ли процедурой апелляции неудовлетворенные экзаменующиеся. Это, конечно, важный вопрос, но проблема, удалось ли экспертам объяснить, в чем состояла ошибка ребенка, недовольного своей оценкой, и смог ли (и захотел ли) школьник понять это, безусловно, должна занимать подчиненное, хотя и немаловажное, место в проблемах организации и проведения ЕГЭ. Пока же, как и в прошлом году, обсуждается не то, как ребенок написал ЕГЭ и как была проверена его работа, а то, что — в передаче ребенка или его родителя — якобы сказал тот или иной член предметной комиссии на апелляции.
Второй. Конкретные факты, когда оценка работы ребенка была злонамеренно занижена.
В прошлом году Морозов уже пытался заявить о якобы неадекватной оценке работы «одной девочки». Тогда, правда, лексика г-на Морозова была несколько иной: «твари» и «суки» (извините!) были не самыми жесткими эпитетами, которыми он награждал уважаемых и очень внимательных к ребятам учительниц, которые имели несчастье оказаться в числе экспертов. Процесс апелляции предавался со слов самой «пострадавшей» девочки (как в нынешнем письме — со слов папы, «профессионального историка»). При этом факты и формулировки бесцеремонно передергивались и искажались. Прочитав этот пост, мне позвонил один учитель — человек весьма профессиональный и принципиальный, — который спросил, что за безобразия творятся в возглавляемой мною предметной комиссии. Я тогда спросил: почему Морозов ссылается на рассказ девочки (которая вполне могла не понять или не совсем точно понять экспертов — в конце концов, девочка была в стрессовом состоянии и к тому же должна была как-то оправдать себя и в глазах родителей, и в своих собственных глазах), а не вывесит на всеобщее обозрение несправедливо оцененную работу? и почему девочка не подала заявление на конфликтную комиссию, которая поставила бы на место и меня, и экспертов-«вредителей»? Тогда этот учитель и его друг сами проверили работу девочки. Их оценки сошлись один в один с оценкой предметной комиссии. После этого Морозов начал писать, что вина экспертов состояла не в том, что они занизили оценку, а в том, что они неверно объяснили девочке ее ошибки (опять-таки опираясь на ее собственные слова).
В этом году избрана новая тактика: зайти с «принципиальных» позиций (хотя суть претензий всё та же: заниженная оценка конкретной работы «девочки Тани»). При этом, правда, логика то и дело подводит «борца за справедливость»: по его собственным словам, большое количество удовлетворенных апелляций в прошлые годы (и это он оценивает как чрезвычайно позитивное явление) было связано с тем, что плохо составлены КИМы и критерии (подобное он как сторонник ЕГЭ должен оценивать негативно); в этом же году, по его собственным словам (и тут я с ним полностью согласен) и те, и другие прописаны гораздо лучше (это я рассматриваю как явное достижение), что привело (возможно, хотя официальной статистики пока нет — это, как он пишет, «по ощущению») к снижению удовлетворенных апелляций (что представляется А. Морозовым злонамеренностью членов предметной комиссии, поскольку те теперь руководствуются гораздо более четкими формальными критериями; по моим данным, процент удовлетворенных апелляций уже несколько лет практически не меняется). Но как мне представлялось, это и было основной задачей ЕГЭ: поставить всех детей в равные условия. Морозов, видимо, с этим не согласен.
Департамент же образования якобы требовал от экспертов не удовлетворять апелляции (т. е. хотел как можно хуже представить результаты своей собственной деятельности?) и чуть ли не дополнительно оплачивал экспертам неудовлетворенные апелляции. Этих упреков в статье нет, но в своих блогах и постах Морозов не стесняется.
Кстати, до сих пор Департамент образования г. Москвы не получил — кроме письма Морозова и «подписантов» — ни одной жалобы детей и их родителей на проведение проверки и апелляций ЕГЭ по истории. На конфликтную комиссию пришло всего пять человек (из почти 9000 работ, которые были написаны в этом году), одна претензия была удовлетворена (добавили один балл мальчику). Количество третьих проверок (когда оценки первых двух экспертов разошлись) составило около 22%.
Как и в прошлом году, конкретные «неточности» (т. е. ошибки в датах, формулировках и т. п.), к которым «придираются» эксперты (по действующим критериям при наличии фактических ошибок выставляется 0 баллов), подаются в искаженном виде.
Начну с того, что задания, вызвавшие наибольшее количество противоречий, связаны с историческими портретами: ребенок должен был назвать даты жизни (деятельности) выбранного им исторического лица, назвать два направления его деятельности, дать им общую характеристику (подкрепив ее не менее чем двумя конкретными фактами) и указать результаты деятельности по каждому из направлений. Простой перечень фактов не засчитывался1.
Остановлюсь на конкретных «примерах», приводимых в статье:
- Не знаю, как Вам, но мне представляется, что упоминание только строительства двух храмов в Киеве и в Новгороде (как и поставления митрополита без согласования с Константинопольским патриархом) вряд ли можно считать фактами, подкрепляющими тезис о том, что Ярослав занимался укреплением православия (кстати, без характеристики этого направления).
- Да и династические браки вряд ли можно назвать «направлением деятельности»; к тому же это была обычная практика всех правителей того времени.
- Еще один заход: «Очень часто эксперты требуют от детей какой-то фантастической детализации. Мало просто написать, что при Ярославе Мудром была составлена первая часть свода законов „Русская правда“ — „Правда Ярослава“, надо было перечислить ее основные положения. На резонный вопрос выпускника: „Что, ВСЕ?“ — последовал туманный ответ: „Ну, хотя бы половину…“».
То есть в качестве направления деятельности ребенок назвал конкретный факт: создание Ярославом «Русской Правды». Ему было дано разъяснение, что это конкретный факт, связанный с неким, не названным и не охарактеризованным школьником, направлением. Чтобы понять, что это за направление, надо знать хотя бы некоторые нормы (скажем, ограничение кровной мести), зафиксированные в «Правде».
- То же относится и к характеристике деятельности Владимира Мономаха: «Сколько раз дети рассказывали, что в спорных случаях, когда эксперты уже не знают, что возражать, является профессор и, придавливая своим авторитетом, приводит самые странные и казуистические аргументы. „У вас не названы результаты деятельности (Владимира Мономаха)“. — „Но у нас назван «Устав Владимира Мономаха», это же результат осмысленной деятельности, целенаправленно созданный документ, законодательный памятник“. „Это не может быть результатом. У нас ведь какая замечательная конституция была — а результат?!“ (страшно подумать, какая конституция имелась ввиду)».
Не спорю, создание законодательного акта — результат осмысленной деятельности. Но это — не направление деятельности (которое ребенок не назвал и не охарактеризовал), а конкретный факт, связанный с ним. Это и не результат деятельности в этом направлении, а, скажем так, инструмент, с помощью которого Владимир Мономах пытался добиться какой-то цели (снижение социальной напряженности в Киеве в 1113 году).
- «Или: „Я обладаю некоторыми сведениями, согласно которым в «Повести временных лет» данное событие (битва 1036 года) характеризуется как лишь одно из сражений с печенегами, пусть и выигранное Ярославом. Но разгромом (как в ответе ученика) это назвать нельзя, так как окончательно они были вытеснены позднее половцами“ (а между тем в „Повести…“, которую ребенок читал, сказано прямо: „И побежали печенеги врассыпную и не знали, куда бежать, одни, убегая, тонули в Сетомли, иные же в других реках, и так гибли, а остаток их бегает где-то и до сего дня“)». Это написано со слов ребенка, но написано у него в ответе иное: «В 1036 году Ярослав окончательно разгромил печенегов». Очевидно, А. Морозов читал «Повесть временных лет», но ему бы не мешало знать, что победа Ярослава лишь на несколько лет обезопасила южные рубежи Киева, а затем печенеги продолжили набеги в союзе с другими кочевниками.
Ряд «неточностей», к которым «придирались» эксперты, являются прямыми ошибками выпускников:
- «Мало было написать, что одним из отличий политики Павла I в сравнении с политикой Екатерины II было урезание привилегий дворянства, что выразилось, в частности, в отмене „Жалованной грамоты“, — надо было перечислить, что именно содержала „Грамота“ и, соответственно, было отменено. Прямо как в анекдоте про экзаменатора, требующего назвать всех 300 спартанцев поименно!»
Однако Павел I отменял вовсе не «Жалованную грамоту» как таковую, а лишь некоторые ее положения (губернские дворянские собрания, личные обращения дворян к императору, запрет на телесные наказания дворян). Их-то и должен был назвать ребенок.
- Что же касается утверждения, что «что реформа 1861 года была [проведена. — Так в оригинале ответа] в интересах крестьян», то, во-первых, А. Морозов ссылается на апелляцию двухлетней давности, а во-вторых, крестьяне (значительная часть которых осталась в результате практически без средств к существованию) этого, видимо, не поняли, как не поняли и современники, и исследователи, характеризовавшие эту реформу как грабительскую (явно не по отношению к помещикам), писавшие о ее половинчатости, ущербности и несправедливости, и что именно нерешенность «крестьянского вопроса» в итоге приведет к революциям.
Наконец, часто ни дети, ни «профессиональные историки», их сопровождавшие, не понимали, что ответ просто неадекватен (о «придирках» такого рода в данной статье речь не идет, но Морозов широко обсуждает это в своих постах в Интернете). Так, например, он «проезжается» по попыткам объяснить «профессиональному историку» (со слов самого «историка»), что ответ на вопрос: «Какие общественно-политические проблемы поднимали художники-передвижники?» не может быть сформулирован следующим образом: «Социальные проблемы», — поскольку это тавтология. Этот момент, упомянутый на странице А. Морозова в «Фейсбуке», был исключен из текста статьи, видимо, по причине того, что читателям удалось объяснить автору, в чем состоит принципиальная разница между социальными и сословными противоречиями, которой он, судя по всему, не понимал, как не понимал и его информатор — «профессиональный историк».
Вообще, интересно следить за тем, как меняются отдельные положения и оценки Морозова в зависимости от того, для кого и что он пишет и что ему объясняют его читатели. Но это — другая тема.
Кстати, Морозову предложили встретиться с организаторами ЕГЭ и членами предметной комиссии, но он написал, что на это сейчас нет времени. Поэтому встречу перенесли на конец августа. До нее, полагаю, смысла в публичном обсуждении данной статьи нет.
Игорь Данилевский,
докт. ист. наук, зав. кафедрой истории идей и методологии исторической науки факультета истории Высшей школы экономики
1 Подробный перечень требований к ответам и условия выставления оценок довольно подробно изложены в методичке И. А. Артасова, которая вывешена в свободном доступе в Интернете.
Ну что же, ответ Данилевского произвел на меня впечатление. По каждому пункту я отвечать не буду, а то получится безобразная перепалка. Отвечу только там, где «фальсификацию истории» оппонентом легко подтвердить документально (фото и скан приведены в Фейсбуке https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=493797210769902&id=100004188811429
1. Данилевский: «Это написано со слов ребенка, но написано у него в ответе иное: «В 1036 году Ярослав окончательно разгромил половцев». Если бы половцев, то я бы стоял в уголке и тихо плакал. Но в ответе – печенегов (см. фото). Может, Игорь Николаевич не в курсе, но дети теперь получают сканы работ и знакомят с ними преподавателей. И да, разгром ПЕЧЕНЕГОВ был окончательный, поскольку больше ни о каких существенных столкновениях с ними не упоминается. А половцы пришли на Русь после смерти Ярослава Мудрого (ПВЛ упоминает их первое нападение под 1055 г.). Поэтому написать в портрете Ярослава Мудрого, что «половцы продолжили набеги в союзе с другими кочевниками» (как это предлагает оппонент) – прямая ошибка.
2. Данилевский: «Морозову предложили встретиться с организаторами ЕГЭ и членами предметной комиссии, но он написал, что на это сейчас нет времени». Это одна из многих попыток опорочить меня лично, но в данном случае она легко опровергается документально (см. скан переписки с Кузьминым). Департамент предложил не ранее 21 июля, однако эта дата неудобна не только мне, но и многим другим. Или Игорь Николаевич готов компенсировать мне и супруге отказ от зарубежной поездки? Тогда я готов встретиться хоть завтра. Так что согласовали конец августа. И примеров таких, мягко говоря, неточностей и передержек в ответе пруд пруди – если отвечать на все, то надо еще одну статью писать.
3. Очень, конечно, трогательна ссылка на «методичку И.А. Артасова, которая вывешена в свободном доступе в Интернете». В Интернете много чего вывешено (а на заборе много чего написано). Речь, видимо, идет об «Учебно-методических материалах для председателей и членов региональных предметных комиссий по проверке выполнения заданий с развернутым ответом экзаменационных работ ЕГЭ 2015 года». Название говорит само за себя – кому именно предназначены эти материалы. Непонятно, почему школьники и даже учителя должны были лезть и смотреть эти довольно хитро запрятанные материалы, если даже на сайте ФИПИ в разделе «Для выпускников» http://fipi.ru/ege-i-gve/daydzhest-ege, который начинается со слов: «Уважаемые выпускники! В данном разделе специалистами ФИПИ для вас собраны актуальные материалы, которые помогут подготовиться к единому государственному экзамену» – данного материала НЕТ. То есть школьники обвиняются в незнании критериев, которые им в принципе не рекомендовались и ДО НИХ НЕ ДОВОДИЛИСЬ!
Более того, возникает впечатление, что сам г-н Председатель предметной комиссии невнимательно читал критерии оценивания. Он пишет: «ребенок должен был назвать даты жизни (деятельности) выбранного им исторического деятеля, назвать два направления его деятельности, дать им общую характеристику (подкрепив ее не менее чем двумя конкретными фактами)». НЕ МЕНЕЕ ЧЕМ ДВУМЯ (!) КОНКРЕТНЫМИ ФАКТАМИ, КАРЛ! Игорь Николаевич! Если Вы найдете в «требованиях к ответам и условиях выставления оценок» регламентацию количества фактов по отдельным направлениям (что нужно не менее двух фактов на направление), то я готов публично в прессе принести Вам все возможные извинения. А так – да, к детям на апелляционной комиссии предъявлялись претензии, что они по тому или иному направлению приводили всего один, пусть и основополагающий факт. Неправомерные претензии. Ребенок спрашивал — а что еще здесь можно привести? Эксперт мямлил.
Да, и чем конкретный факт отличается от абстрактного? У Артасова «конкретные факты» нигде не упоминаются.
И вдогонку. Данилевский всячески пытается представить меня опытным скандалистом, демагогом и т.п. Окей, пусть так. Но письмо подписали учителя нескольких ведущих московских школ, из первой десятки московского рейтинга. Замечу, что лично с ними я не знаком (кстати, и те примеры, которые Данилевский разбирает, далеко не все с моими учениками, а также приведены коллегами). Что же, они все скандалисты и демагоги? Нет, поскольку проблема действительно есть. А родители жалобы писать отказываются по понятным причинам. Цитирую одно такое родительское письмо (при необходимости также могу предоставить скан – естественно, со стертыми фамилией и адресом): «Александр, когда мне переслали текст Вашего письма, у меня у самого сразу появилась мысль подписать письмо. Но скажу абсолютно честно: пока не закончилась приемная кампания в вузах, я боюсь навредить этим своему ребенку. Надеюсь, Вы меня понимаете и не осуждаете: слишком многое поставлено на карту».
В чем я совершенно согласен с Игорем Николаевичем, так это с заголовком: «Объяснить, в чем именно состояла ошибка ребенка – не самое важное». Даже если с точки зрения экспертов эта ошибка была. Наверное, куда важнее – понять, была ли эта ошибка допущена ребенком случайно, по невнимательности, из-за не совсем верного понимания критериев, или здесь действительно нет никаких знаний. Ну хорошо, ребенок написал, что была составлена «Правда Ярослава Мудрого», но не перечислил ее положений, посчитав это излишним. Что важнее на апелляции – ткнуть его носом в формальное несоблюдение критериев (по мнению экспертов) или выяснить реальный уровень знаний ученика по этому вопросу? Мне представляется, что второе. Именно так апелляционные комиссии работали еще несколько лет назад, когда ЕГЭ только начинался. Ведь ЕГЭ – не обычный экзамен, он во многом определяет траекторию дальнейшей судьбы вчерашнего школьника…
Игорь Николаевич сам признается, что он – принципиальный противник ЕГЭ по гуманитарному профилю (иногда у меня возникает соблазн объяснить «перекосы» с апелляцией на ЕГЭ тайным желанием скомпрометировать единый экзамен в глазах общества и добиться его отмены – но это, конечно, конспирология). Причина – формализовать критерии «не удастся, если не свести к простой проверке памяти детей». Поэтому все утверждения о строгом соблюдении комиссией критериев оценки повисают в воздухе. Апелляционная комиссия и должна была смягчить этот недостаток ЕГЭ, но она с этой задачей, на мой (и не только мой) взгляд не справилась.
Впрочем, в следующем году задание 40 (бывшее С6, вокруг которого и разгорелись самые большие споры), кажется, уходит в прошлое. Вместо него – сочинение по историческому периоду, за которое будут давать аж 11 первичных баллов. Думая о будущем, надо обсудить на круглом столе эти новации.
О, заголовок статьи сменился! Теперь во всем будут виноваты дети и их стрессы. Вот только есть нюанс — у меня есть сканы писем РОДИТЕЛЕЙ, присутствовавших на апелляциях, и они подробно описывают, что там происходило. В том числе письмо мамы той девочки, которая якобы «вполне могла не понять или не совсем точно понять экспертов — в конце концов, девочка была в стрессовом состоянии и к тому же должна была как-то оправдать себя и в глазах родителей, и в своих собственных глазах». В глазах мамы ей оправдываться не надо было, поскольку мама была на апелляции рядом и всё записала.
Заголовка изначально в тексте не было, наудачу было представлено редактором несколько вариантов на основе цитат из самого текста и их сокращений, какой-то заголовок был вроде одобрен, но однозначно волю автора понять не получилось. Сегодня днем по прямому указанию автора заголовок сменили (на другой ранее предложенный вариант). Это онлайн-публикация, для бумажной газеты ее не успели подготовить перед передачей в типографию.
То есть смена заголовка — это, вероятно, не реакция на критику, а результат недоразумения.
Спасибо, понял. Заголовки обычно дают сами авторы, вот я и думал…
А половцы в ответе ребенка, я смотрю, из первоначального варианта статьи благополучно заменились на печенегов. Исправление по ходу )) Таким манером Игорь Николаевич ЕГЭ бы точно не сдал, такие ошибки ни на какой апелляционной комиссии отстоять нельзя ))) Но скан у меня остался, да и вот тут http://www.mk.ru/social/2015/07/14/ege-po-istorii-odin-iz-samykh-trudnykh.html чертовы половцы опять вылезают )) Но если Игорь Николаевич приведет хоть один школьный учебник, в котором говорится о набегах печенегов ПОСЛЕ 1036 г., то я сниму шляпу и капитулирую. А пока позвольте считать ответ ученика («окончательный разгром печенегов») правильным, а всё остальное воспринимать как неудачную попытку оправдаться.
Ну, так надо самим преподавателям и чиновникам периодически устраивать ЕГЭ, чтобы они на своей шкуре прочувствовали все прелести и нюансы. Тогда, глядишь, и доработали бы его (то есть егэ) до адекватного вида, а то и вовсе отменили. И на профпригодность заодно проверились бы.
«Не спорю, создание законодательного акта — результат осмысленной деятельности. Но это — не направление деятельности (которое ребенок не назвал и не охарактеризовал), а конкретный факт, связанный с ним. Это и не результат деятельности в этом направлении, а, скажем так, инструмент, с помощью которого Владимир Мономах пытался добиться какой-то цели (снижение социальной напряженности в Киеве в 1113 году)»
А что, кодификация или там унификация законодательства — это не направление деятельности уже? Вон, Юстиниан целый кодекс больше чем год делал, чем и прославился. И Правда Ярослава — это не какой-то там простой законодательный акт, который внезапно придумал Ярослав, это обобщение и перевод в письменный вид тогдашнего обычного права. Создание такой Правды — вне сомнения, направление деятельности (иначе всеми называемой кодификацией обычного права).
Итого: наш историк маленько гонит.
А «Устав» — это как раз и есть продолжение работы, начатой в Правде, с отражением новых социально-правовых отношений. Т.е. разработка законов — это самостоятельный вид деятельности. Понятно, что законы разрабатывают для чего-то, но они не из пустого места и не по щучьему веленью появляются — нормальные законы пишутся месяцами группой людей.
Люди, да наш историк-то запутался почуть. Я только что внимательно перечитал фразу:
«Не спорю, создание законодательного акта — результат осмысленной деятельности. Но это — не направление деятельности (…), а конкретный факт, связанный с ним. Это и не результат деятельности в этом направлении, а, скажем так, инструмент…»
Так результат создание акта или не результат? В первой фразе автор пишет, что создание акта — результат деятельности, а в третьей — что не результат, а инструмент. Почему инструмент не может быть результатом, я даже и не знаю.
К слову, я не тот Александр, что писал выше на 3 поста, а вовсе даже и математик, волею случая учившийся на юриста. Но с автором я согласен в одном: ЕГЭ — полный кал. И по естественно-научным дисциплинам тоже. Полкурса моих первокурсников непригодно для обучения. Их срочно надо отчислять, да МОН не велит.
Одно теперь с огорчением вижу — что И. Данилевский педагог никакой. Он требует от вчерашнего школьника знаний на уровне кандидата исторических наук. Гы! Сейчас на филологический факультет приходят люди — из 20 человек первокурсников ни один не знает, что в Англии в 1640 г. была революция. А Вы, И.Н. — «половцы, печенеги, направление деятельности…»
Историк И.Н. Данилевский является также экспертом в арифметике. Так, он пишет:
«Деление 8 на 2 дает 3 (при делении по вертикали) или 0 (при делении по горизонтали). Поэтому число 8 должно быть равным сумме двух троек либо двух нулей (или, что то же самое 0*2).»
http://scepsis.net/library/id_656.html
Не надо троллить. Этому абзацу предшествует такой абзац:
«Чувство, которое возникает у человека, освоившего хотя бы азы источниковедческого анализа и исторического построения, при чтении многочисленных трудов, подписанных именами А.Т. Фоменко, Г.В. Носовского, В.В. Калашникова и их — увы, уже появившихся — последователей, думаю, можно сравнить с ощущениями, которые должен испытывать математик, читающий, к примеру, следующее.»
То есть, явные глупости списывается на ощущения невежественного резонёра? Если бы вы только могли понять — насколько слаба ваша позиция с непредвзятой стороны.
Не знаю, насколько качественной в целом была работа, откуда взят пример с печенегами, но аргументы д.и.н. И.Н. Данилевского в данном конкретном вопросе просто несерьезны. Процитирую несомненно уважаемую И.Н. Данилевским С.А. Плетневу: «Блестящая и полная победа Ярослава фактически уничтожила печенежскую опасность» (С.А. Плетнева. Половцы. М.: Наука, 1990. С. 22. Эта же фраза в той или иной форме встречается в следующих работах автора: Плетнева С.А. Печенеги // Исчезнувшие народы. — М.: Наука, 1988. С. 44. (Первое изд. статьи: Природа. 1983. №7. С. 26-36. С. 34); Степи Евразии в эпоху средневековья. М.: Наука, 1981. С. 214; История Европы. Т. II. — М.: Наука, 1992. С. 466). О том же десятилетиями ранее писал К.В. Кудряшов в «Очерках истории СССР» (Т. III. М.: Изд. АН СССР, 1953 С. 198), а затем В.В. Каргалов (Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси. М.: Высшая школа, 1967. С 31). Однако, как уже было замечено, выпускник школы не должен обладать знаниями кандидата наук. От себя добавлю — даже и студента. Иначе зачем поступать в вуз?