Попав в зону отчуждения и на территорию атомной станции «Фукусима-1», вы сразу почувствуете себя героем «Пикника на обочине» братьев Стругацких. Так же как и в романе, вам разрешат передвигаться внутри закрытой зоны только вместе со специально обученными людьми после инструктажа и при постоянном контроле уровня радиации.
Каждый из нас — 12 журналистов из Австралии, Германии, Индии, Испании, Китая, Непала, России, Франции, Финляндии и Швейцарии, а также японские коллеги — прошел проверку на радиоактивные загрязнения до и после посещения АЭС, на территории станции у каждого был свой индивидуальный дозиметр. «Ой, какой здоровский, розовый!» — воскликнула я, когда нам выдали гаджеты. Впрочем, цвет ничего не значил, «мальчикам» и «девочкам» достались одинаковые.
В поездку на территорию станции нам разрешили взять с собой только ручки, блокноты и простые диктофоны. Международной группе журналистов, приглашенных в этот тур Японской ассоциацией журналистов, пишущих о науке и технологиях (JASTJ), разрешили иметь только одного фотографа и одного видеооператора на всю команду. Коллегам из Индии и Швейцарии (Pallava Bagla и Werner Hadorn) пришлось пройти особый инструктаж и вести съемку с камерами, упакованными в специальный пластик.
После встречи с генеральным директором АЭС «Фукусима дайити» Акиро Оно (Akira Ono), рассказавшим о работе по ликвидации аварии, которая ведется ежедневно, нам выделили две раздевалки, где мы разделись до нижнего белья, а потом надели специальные «пижамы», две пары носок, защитные костюмы, маски и каски, две пары перчаток, причем перчатки «нижнего уровня» примотали скотчем к одежде.
Если вдруг молния на защитном костюме отказывалась работать, то дырку закрывали слоями скотча. Потом мы еще раз прошли проверку на наличие посторонних гаджетов, а при выходе из здания надели специальную обувь.
Не может не удивлять то, как рабочие на «Фукусиме» умудряются в такой одежде работать. В специальной маске и одежде тяжело не только передвигаться, но и дышать, а в теплую погоду ты чувствуешь себя в таком облачении как в сауне.
Для сотрудников станции построен специальный дом на 2000 мест, где можно отдохнуть, привести себя в порядок и поесть. После возвращения из короткого тура к первому и второму энергоблокам, побывав в их шкуре, я смотрела на этих японцев как на героев.
Авария
Как известно, всего на «Фукусиме-1» — двадцать пятой по мощности АЭС в мире — было шесть атомных энергоблоков. Пятый и шестой в апреле 2011 года находились в состоянии «холодного останова», там проводились ремонтные работы. Из четвертого реактора еще до аварии были вынуты топливные стержни, но три других энергоблока — 1, 2 и 3 — находились в работе. 11 апреля 2011 года после сильнейшего землетрясения (магнитудой 9) через 50 минут последовало цунами 15-метровой высоты, оно преодолело защитную стену со стороны океана высотой 10 м.
12 апреля 2011 года из-за полного отключения подачи электроэнергии на все системы станции и последовавшего затем перегрева не до конца заглушенных реакторов произошел взрыв водорода на первом энергоблоке, разрушивший крышу здания. 14 апреля взрыв водорода произошел на третьем энергоблоке, крыша также была снесена, были ранены 11 сотрудников. Взрыв повредил к тому же здание четвертого энергоблока, находящегося рядом с 3-им. 15 апреля произошел взрыв на втором энергоблоке. После аварии на Чернобыльской АЭС (1986) это второй по серьезности последствий ядерный инцидент в истории человечества.
Руководству станции, префектуры Фукусимы и правительству Японии пришлось принять срочные меры по эвакуации населения из близлежащих районов и ликвидации аварии в условиях, когда не было ясной информации о ситуации с энергоблоками. Следует учесть и то, что в то же время приходилось принимать срочные меры по ликвидации последствий землетрясения и цунами, из-за которых погибло около 16 тыс. человек.
Последующий анализ показал, что атомная электростанция, как и вся компания TEPCO (Tokyo Electric Power Company), была просто не готова противостоять целому набору природных катаклизмов такого уровня. Теперь говорят, что АЭС не стоило строить так близко к морю, а если строить, то с более высокой стеной от волн, как на АЭС Онагава. Эта японская АЭС находилась ближе к эпицентру землетрясения, но высота защитной стены со стороны океана составляла 14 м, что уберегло станцию от сильных повреждений. Более того, отмечается, что руководство TEPCO не прислушалось к предупреждениям ученых, призывавших готовиться к мощным землетрясениям и цунами еще в 2009 году [1].
Премьер-министр Японии признал, что за аварию несет ответственность и руководство страны, уверовавшее в технологическую непогрешимость АЭС и ставшее заложником этого «мифа о безопасности». «Чему вас научила авария?» — спросили мы у Акио Комори (Akio Komori), главы ядерного департамента TEPCO, с первых же минут принявшего участие в работах по спасению станции. «Нужно вести подготовку к различным природным катаклизмам, не только цунами, но и землетрясениям и торнадо. Нужно оценивать максимально возможные риски и быть к ним готовыми. Нужно создавать многоуровневую защиту», — ответил он.
Впрочем, мой вопрос, собирается ли TEPCO снять с использования реакторы одноконтурного, старого типа (BWR-4 и BWR-3, boiling water reactors) и перейти к реакторам более безопасного типа, остался без ответа. Японские специалисты его как бы «не заметили». Понятно, что это трудное и дорогостоящее решение. Справедливости ради надо сказать, что и на территории России (доля атомной энергетики в которой составляет 17% всего вырабатываемого электричества) по-прежнему действуют несколько реакторов РБМК «чернобыльского» типа, показавших свою ненадежность в случае ошибки операторов. Разумеется, их усовершенствовали, но… Вместе с тем выступивший в эфире «Эха Москвы» 19 июня глава Росатома Сергей Кириенко отметил, что после аварии в Японии стали пользоваться спросом атомные станции, соответствующие «постфукусимским требованиям». Если до аварии 2011 года часть клиентов Росатома думала о том, как сэкономить на безопасности, то теперь все стремятся приобрести реакторы нового типа «Поколение 3+» [2].
Кириенко также пояснил, что авария на Фукусиме стала возможной и из-за того, что система стержней защиты, которая содержит бор и при вводе в реактор его гасит, была расположена снизу под реакторами. И для того, чтобы стержни вошли в активную зону, их должны были поднять электромоторы. Но системы автоматики и аварийные дизель-генераторы не сработали, так как находились в подвалах и были залиты водой от цунами. В российских реакторах «пост-фукусимского типа» стержни защиты подвешиваются на электромагнитах над реакторами. Если электроэнергия отключится, то стержни под собственным весом опустятся в реактор и остановят его работу.
К настоящему времени сотрудникам Фукусимской АЭС удалось удалить все топливные элементы (1535 штук) из четвертого энергоблока. Остальные три аварийных реактора поддерживаются в «холодном останове», постоянно охлаждаются водой. В данный момент снята крыша и идут работы по очистке третьего энергоблока от ядерного топлива (565 элементов) и различных обломков. По оценкам, работа на третьем энергоблоке будет идти в течение двух лет. Она усложняется тем, что в бассейн, где хранятся топливные стержни, упала часть дистанционного манипулятора по работе с топливом, и теперь ликвидаторы аварии думают, как его извлечь. После того как энергоблок освободят от ядерного топлива, на него снова водрузят крышу. Собранную в другом месте крышу привезут на корабле по морю и соберут из крупных частей уже на АЭС. Ведется работа по дезактивации территории вокруг энергоблоков. То тут, то там мы видели участки со снятым на глубину 20–30 см грунтом.
Инженеры и эксперты пока думают, что делать со вторым энергоблоком. Из-за высокого уровня излучения пребывание там опасно для жизни. Смогут ли эту работу сделать роботы? Еще одна головная боль ликвидаторов — загрязнение грунтовых вод радионуклидами. Сотрудники станции пытаются создать вокруг блоков АЭС ледяной щит. Та вода, которую удается собрать, хранится в танках — специальных резервуарах, находящихся на территории станции. «Что вы будете делать с этой водой?» — спросили у Акио Комори журналисты. «Правительство Японии озабочено этой проблемой. Решение по этому вопросу будет принято в период с апреля по сентябрь 2016 года», — ответил он. Один из путей выхода — хранить воду на специальных танкерах в течение более 100 лет, другой путь — вылить эту воду в океан подальше от берега.
Уезжать нельзя остаться
До самой станции мы ехали полчаса по безлюдной двадцатикилометровой зоне. Вокруг — покинутые и кое-где разбитые цунами дома, магазины и офисы, заросшие поля, сады и огороды. Вся загрязненная радионуклидами территория вокруг АЭС разбита на три условных типа. Больше всего не повезло тем 24 тыс. японцев, районы проживания которых отнесены к первому типу. Людям после аварии пришлось навсегда оставить около 9100 домов, они вряд ли смогут вернуться туда, где родились, жили, учились, работали.
В несколько лучших условиях находятся 24 тыс. японцев, в чьих 8400 домах «не разрешается жить постоянно», — это районы второго типа. В районы третьего типа после проведения работ по дезактивации могут вскоре разрешить вернуться около 32 тыс. японцам (10 900 домовладений, по данным TEPCO на 1 октября 2014 года).
Как отметил представитель компании ТЕРСО, для всех этих пораженных аварией районов действует общее правило: «Нельзя оставаться там на ночь». Однако тем, кто жил раньше в районах третьего типа, разрешается временно возвращаться к себе домой, в этих районах вскоре приказ об эвакуации будет отменен. Жителям также разрешается временно возвращаться в районы второго типа, однако подчеркивается, что не стоит делать это без особой необходимости. В районы первого типа приезжать не рекомендуется, но в каких-то случаях на временный въезд делаются исключения.
После посещения станции наши индивидуальные дозиметры показали совершенно не опасные для здоровья 0,03 миллизиверта, что эквивалентно трем рентгеновским снимкам у стоматолога.
К тому же мы были в масках, защитных очках, специальной одежде и в окружении специалистов, постоянно следившими за нашей безопасностью. При входе в автобус на ноги нам надевали специальные бахилы. Поднимаешь ногу, раз — и бахил надет, ставишь ногу на подножку автобуса, поднимаешь другую ногу и раз — другой бахил надет. При подъезде к самым загрязненным блокам 1 и 2 нам надели другие бахилы, а потом при входе в автобус сняли эти и поменяли на новые.
Эксперты утверждают, что если жить на загрязненных территориях, то очень трудно проконтролировать попадание радионуклидов внутрь организма. Особенно это опасно для детей. Так, стронций-90, будучи химическим аналогом кальция, попадая в молодой организм, встраивается в растущую костную систему и оказывает губительное воздействие на костный мозг. Невидимая опасность может таиться где угодно, при этом не все опасные радионуклиды легко детектируются дозиметрами.
Впрочем, правительство Японии уже назвало дату возвращения части жителей. Ожидается, что 5 сентября 2015 года 7401 человек вернется в поселок Нараха префектуры Фукусима впервые после аварии 2011 года [3]. Это первые эвакуированные, которым разрешили вернуться на постоянное жительство в свои дома из семи муниципалитетов Фукусимы, население которых было полностью эвакуировано после аварии.
Однако проблема еще и в том, что не все жители Нарахи захотят вернуться в свои 2704 дома из-за опасений перед радиацией и отсутствия инфраструктуры. «Там нет магазинов. Там нет докторов. Я не знаю, что делать», — сказала одна женщина в интервью местным новостям. Отмечается, что работы по дезактивации в Нарахе закончились в марте и уровень загрязнения радионуклидами упал на 60% — до 0,3 микрозиверта в час. Сейчас правительство старается восстановить инфраструктуру очищенного от радионуклидов города.
Во время поездки по Японии перед нами выступила д-р Саэ Оти (Sae Ochi), которая рассказала, что порой эвакуация из зоны аварии более опасна для жизни, чем пребывание в зоне. Были даже случаи, когда пожилые люди после эвакуации оставались совершенно одни и погибали от голода. Психологическое состояние многих эвакуированных оставляет желать лучшего.
Авария на «Фукусиме-1», как и чернобыльская авария, поставила перед человечеством множество проблем, и лишь малую долю из них к настоящему времени удалось разрешить. В настоящее время продолжительность работы по дезактивации оценивается в 30–40 лет, но, учитывая большие периоды полураспада ряда опасных радионуклидов, это головная боль для Японии, да и всего мира, на несколько веков.
Правительство страны и администрация TEPCO стремятся вернуть доверие граждан к атомной энергетике, особенно в преддверии Олимпийских игр в Токио 2020 года, но это непросто. Многие японцы, несмотря на возросшие счета за электроэнергию, выступают за полный отказ от АЭС. Выступившие перед журналистами бывший зам. мэра города Михаро, находящегося в 45 км к западу от АЭС «Фукусима-1», Сигеру Фукайя (Shigeru Fukaya) и физик Такэси Коикэ (Takeshi Koike) рассказали, как в первые дни и недели аварии ни правительство, ни префектура, ни TEPCO не информировали ни местные власти, ни население об уровне радиации и размере пораженных территорий. «Даже физикам не говорили о том, что происходит», — заявил д-р Коикэ, associate professor физического факультета Университета Тохоку.
В городе Михаро объективную информацию удалось получить благодаря пенсионеру, бывшему учителю физики Сакуме, который через четыре года после чернобыльской аварии купил себе дозиметр и в течение десятка лет методично вел наблюдения и записывал данные. Через три часа после взрыва на первом энергоблоке они с женой резко интенсифицировали свою работу и два с половиной месяца раз в минуту вручную записывали данные дозиметра. Благодаря этой супружеской паре у властей Михаро появилась объективная информация о происходящем, и 15 апреля 2011 года они самостоятельно, без разрешения префектуры, приняли решение раздать всем жителям моложе 40 лет 14 тыс. таблеток с иодидом.
С 27 марта 2011 года группа физиков-волонтеров из Университета Тохоку начала проводить регулярный сбор образцов верхнего слоя почвы и их измерение на иод-131, цезий-134 и -137 в двухсоткилометровой зоне вокруг аварийной АЭС [4]. Это дало старт движению (The Miharu Misho Project), призванному создать систему общественного независимого мониторинга за ситуацией на АЭС, в детсадах, школах и за местной сельскохозяйственной продукцией.
В то же время визит иностранных журналистов на «Фукусиму-1» не может не свидетельствовать о возросшей открытости компании TEPCO и японского правительства, которые признали и ошибки в первые дни аварии, и непринятие необходимых превентивных мер для обеспечения должной безопасности, и провалы в коммуникации во время аварии на АЭС. Они теперь стремятся создать новую систему взаимодействия с обществом, которое уже никогда не забудет пережитые потрясения. И по-видимому, для этого тоже нужна своя «дорожная карта».
2. http://echo.msk.ru/programs/beseda/1570002-echo/
4. http://iopscience.iop.org/0952-4746/34/3/675/pdf/0952-4746_34_3_675.pdf
5. Статьи коллег по поездке. Articles of my colleagues, who took part in PostFukushima tour:
- Dominique Leglu (France) «Mes quatre heures à la centrale de Fukushima»
- Chhatra Karki (Nepal) «Reminiscing The Fukushima Nuclear Disaster»
- Teuvo Peltoniemi (Finland) “Elämä Fukushiman jälkeen” (Life after Fukushima)
У района Фукусимы два традиционных позитивных сценария развития:
Организовать экологический заповедник, как в Чернобыле или
Игровой город, как Вегас у ядерного полигона в Неваде
vk.com/video3411591_147783806