7 лет за 3%?

Рассказывают, что эта печальная история, о которой уже сообщала наша газета [1–2] и которая может стоить теплофизику Сергею Калякину семи лет жизни, началась с визита к нему замглавы Росатома, докт. техн. наук и академика РАЕН Вячеслава Першукова. Тот потребовал от и. о. генерального директора Физико-энергетического института Сергея Калякина 3%. Нет, не в свой карман, а в бюджет созданного в рамках Росатома ЗАО «Наука и инновации» (далее ЗАО «НИИ»). По замыслу Першукова ФЭИ, как и другие 12 научных организаций отрасли, должен был отчислять 3% с дохода за «координацию активов и научно-исследовательской деятельности» [3].

Любой сотрудник научного института, входящего в систему Академии наук, а ныне ФАНО, наверное, очень удивился бы, если бы при ФАНО появилась некая частная компания, которая вдруг потребовала от каждого института «оброк» в 3%. «Хорошо, что мы не в Росатоме», — наверняка уже подумал читатель из РАН.

Есть ли необходимость в такой коммерческой прокладке между ГК «Росатом» и научными институтами? Какова эффективность этой структуры? Нужна ли она самим институтам? Калякин решил, что не нужна, и решил с этой идеей бороться. «„Как я могу государственное унитарное предприятие отдать в управление получастной или полностью частной компании? Меня же посадят. Причем посадит ФСБ“. И он всячески этому сопротивлялся», — рассказывает его коллега, ранее работавший в ФЭИ физик-атомщик Сергей Соловьёв.

Кроме того, Сергея Калякина очень беспокоили последствия акционирования Института, судьба «непрофильных активов» ФЭИ. «Что будет с профилакторием, столовой и гаражом? — беспокоился он. — У нас же ядерные объекты на территории. В чем заключается безопасность? В том, чтобы люди, их обслуживающие, были накормлены. Сохранение этой столовой необходимо для безопасности. Спецгараж… На территории ФЭИ 10 реакторов, и сотрудники гаража знают, кого и по какому маршруту везти в случае ЧП. Профилакторий нужен для восстановления здоровья». Но поскольку указ президента нужно выполнять, Сергей акционирование хотел использовать в интересах родного Института — например, построить жилье для молодых на вырученные деньги.

«Сергей считал, что пришедший в Росатом менеджмент уничтожит то, что создавалось десятилетиями. У них же как? Эта лаборатория сейчас приносит деньги, ее надо поддерживать, а другие, убыточные, можно разогнать. Они не понимают, что все эти лаборатории — элементы единого научного организма, что эта лаборатория сама по себе через два года загнется, потому что „научные соки“ идут и от других подразделений», — отметил Соловьёв.

«При нем, когда он исполнял обязанности генерального директора, у ФЭИ были годы расцвета. А сейчас люди работают по понедельникам. Носители критических знаний работают теперь в других местах. А как их потом назад собрать? — отмечает Сергей. — Ущерб от посадки Калякина в десятки раз больше того, в чем обвиняют его следователи. И потом все поняли, что будешь выступать, проявлять несговорчивость или инициативу — получишь срок, как Калякин».

18 августа 2015 года судья Наталья Чепрасова приговорила Сергея Калякина к 7 годам в колонии общего режима и 700 тыс. штрафа за мошенничество в крупном размере по части 4 статьи 159 УК РФ. Стоит напомнить, что это та самая дама, которая в марте 2014 года приговорила к штрафу в 10 тыс. академика Виктора Васильева и режиссера Павла Бардина за молчаливое стояние у Замоскворецкого суда [4]. Известна она и другими столь же удивительными приговорами.

Двух сотрудников ФЭИ, руководителя лаборатории Алексея Зайцева и руководителя отдела Александра Лукьянова, которые также проходили по делу и, по мнению Калякина и его адвокатов, оговорили его и себя, приговорили к 3,5 годам и 300 тыс. штрафа и 4 годам и 300 тыс. штрафа соответственно. В зале суда их взяли под стражу и посадили в клетку рядом с Калякиным.

Весь судебный процесс Сергей Калякин просидел в этой клетке. Честно говоря, было дико видеть уважаемого человека, доктора наук, ни разу не судимого, в этой железной коробке в окружении двух-трех сотрудников полиции или судебных приставов. В суд Калякина привозили в наручниках.

Физику из Курчатовского центра Леониду Кеворкову, который на предварительном следствии свидетельствовал против себя и Калякина, а на суде изменил показания, дали 6 лет условно с испытательным сроком в 5 лет и 150 тыс. штрафа, приняв во внимание, что ему 80, что он ликвидатор аварии на ЧАЭС и отец десятилетнего ребенка.

Интрига состояла в том, что прокурор Тимашова попросила для Калякина 12 лет и 1 млн штрафа, для Кеворкова — 5,5 лет и 1 млн штрафа, а для Зайцева и Лукьянова — условные сроки и 500 тыс. руб. штрафа за «сотрудничество со следствием». Почему это сотрудничество не помогло и какие доводы защиты услышала судья, неизвестно.

Вместе с тем Сергей Калякин сидит уже 1 год и 9 месяцев, с 27 ноября 2013 года, а фактически его родные не видели на свободе с 26 ноября, когда он уехал на работу в Институт и не вернулся. И сидеть ему еще более 5 лет. Наказание за несговорчивость?

1. Интервью В. Васильевой с Э. Черным о деле Сергея Калякина: «Эта машина может быть запущена по любому поводу» // ТрВ-Наука. № 163 от 23 сентября 2014 года.

2. Мирмов И., Стребкова Е. Физик должен сидеть в тюрьме? // ТрВ-Наука. № 160 от 12 августа 2014 года.

3. О ЗАО «НИИ» см. http://www.niirosatom.ru/wps/wcm/connect/nii/mainsite/about/

4. Демина Н. Будничность лжи // ТрВ-Наука. № 149 от 11 марта 2014 года.

5. Никитинский Л. НИИчего. НИИкуда, НИИкогда // Новая газета. № 17 от 18 февраля 2015 года — www.novayagazeta.ru/inquests/67318.html