докт. физ.-мат. наук, профессор Новосибирского госуниверситета, гл. науч. сотр. Института математики им. Соболева
Состояние знаний выпускников университетов естественно-научных специальностей в области английского языка ужасно и никак не соответствует его нынешней роли в мировом научном сообществе. Тезис этот столь очевиден, что не нуждается в особых доказательствах. Достаточно просмотреть «англо-русские» аннотации и тексты, сочиняемые отечественными авторами. Большинство статей, представленных на английском языке в зарубежные журналы, отклоняются из-за низкого качества языка и нуждаются в практически полной переработке в редакциях или в среде специалистов — носителей английского языка. Редкие исключения лишь подтверждают эту общую закономерность. Экспериментально давно установлено, что изменить сложившуюся ситуацию никакими терапевтическими мерами не удается. Нужна коренная перестройка всей системы языковой подготовки.
Необходимо осознать, что преподаватели английского языка имеют лингвистическое образование, то есть ни один из них не владеет спецификой научного диалекта физиков или математиков. Подготовка преподавателей еще с советских времен настроена на уровень «читаю и могу объясниться». При этом подразумевается новостная информация, туризм и прочее в том же роде. Навыки, полезные в принципе для жизни, но никак не обеспечивающие возможность удовлетворительного, если не безупречного, изложения собственных материалов на английском языке.
Необходимо понять, что других преподавателей в обозримом будущем в стране не будет и что никакие носители языка вообще не способны подготовить специалиста по каждой узкой научной специальности. Имеющийся преподавательский состав вузов по иностранным языкам вполне компетентен для обучения студентов умению читать со словарем и объясняться на общие темы. Подготовить студентов к использованию английского языка как основного коммуникативного средства профессионального общения состав преподавателей в наших вузах не в состоянии в принципе. Между тем необходимые навыки могут быть воспитаны в течение года в магистратуре.
Следует существенно реформировать подготовку по иностранным языкам бакалавров и магистров. Нет смысла доучивать английскому языку тех, кто не овладел им на приемлемом уровне в школе за несколько лет. Бакалавриат и специалитет неязыковых специальностей должны предполагать два дополнительных иностранных языка к имеющемуся при поступлении. Обучение студентов на уровне «читать и объясниться» — вполне посильная задача, к которой и готовят выпускников языковых специальностей. Для подобной подготовки достаточно двухсеместровых курсов. Языки выбора должны определяться квалификацией преподавателей данного вуза. Обязательным является овладение основами двух новых иностранных языков на уровне «читаю и могу объясниться» в дополнение к языку, полученному в школе. Продолжать обучение по уже освоенному в школе языку — дело факультативное для бакалавриата. Естественный набор таких дополнительных языков с учетом преподавательской базы, по всей видимости, французский, испанский и немецкий.
Магистратура вполне в состоянии готовить специалистов, способных использовать английский язык как средство профессионального общения. Магистратура должна ориентироваться не на TOEFL, а на умение выпускника понимать научные доклады по своей специальности, обучить его способности безупречно написать тезисы своего доклада на английском языке и прочитать их с приемлемым произношением. Каждая магистерская работа должна содержать развернутую аннотацию на английском языке, а оценка дипломной работы не может быть выше оценки этой аннотации.
Языковая подготовка магистрантов должна осуществляться при участии и контроле выпускающих кафедр. Специальные и общие курсы кафедр должны иметь глоссарии всех используемых научных терминов на английском языке. Должны быть обязательные реферативные семинары кафедр на английском языке, на которых можно ставить и доклады наших преподавателей, считающих, что они владеют английским языком. Использовать преподавателей — не носителей английского языка для чтения специальных курсов можно лишь в качестве редчайших исключений. Дело в том, что профессор должен владеть не только языком, на котором читает, но и культурой одной из стран, в которых этот язык является основным. Качество устной речи оценивается по одной грубой языковой ошибке — таковы реалии восприятия языка его носителями.
В университетах немало печатных изданий, в которых по требованиям ВАК размещаются аннотации на английском языке. К сожалению, эти аннотации пестрят грубыми ошибками. Ничто не наносит большего ущерба университету, чем тексты, распространяемые его выпускниками и сотрудниками на ломаном английском языке. В ходу предложения, направленные на улучшение ситуации на основе привлечения преподавателей английского языка и нескольких носителей языка. К сожалению, эти предложения иллюзорны, ибо преподаватели кафедр английского языка вообще и несколько носителей языка не обладают экспертными знаниями по всем разделам науки, преподаваемым в университете. Обеспечить квалифицированный перевод не общеинформативных материалов они не могут в принципе, как не могут самостоятельно подготовить специалистов, способных адекватно переводить собственные научные тексты. Безупречный перевод требует в первую очередь понимания переводимого и лишь во вторую — владения общей грамматикой и стилистикой языка. Не случайно специалисты кафедры английского языка практически не привлекаются в переводные программы ведущих естественно-научных журналов, в которых переводы и их редактирование осуществляются, как правило, специалистами с учеными степенями по специальностям, представленным в журналах.
К счастью, среди английских текстов, публикуемых даже в университетских сборниках, обнаруживаются в небольшом количестве и безупречные, написанные сотрудниками университета. Стало быть, эти сотрудники в принципе не привлекаются для редактирования других сочинений. Тут стоит подумать о реорганизации и унификации работы всевозможных «Вестников». Возможно, стоит принять правильную организационную форму, в которой каждый специализированный «Вестник» станет серией общего издания, где будет авторитетный редакционный совет, например, из главных редакторов и других компетентных и ответственных специалистов, с функциями известного контроля содержания и языкового редактирования отдельных серий.
У нас нет преподавателей английского? Не смешите! Просто оставьте свой физтеховский снобизм и унизьте ваше аристократическое достоинство до разговора с филологами. Ах, вы же заранее решили, что все филологи дебилы и могут научить только читать «мама мыла раму» со словарём?
Ну и сидите со своим ломаным английским и своим «естественнонаучным» гонором.
Филолог филологу лупус эст, конечно — но частенько приходилось видеть переводы, которые неговорящие коллеги за деньги заказывали у филологов. В зависимости от настроения- текст вызывает либо недоумение, либо доставляет лулзы), журналы это добро реджектят не читая, конечно. Средний филолог-преподаватель инглиша в ВУЗе не способен качественно перевести на/с инглиша химический или физический текст. Это факт.
В этом деле кавалерийским наскоком ничего не сделаешь. Единственный вариант, это вообще отказаться от идеи готовить студентов, в том числе магистрантов, к профессиональному владению иностранным, а уж тем более тремя разными языками. Сделать это можно только в целевой профессиональной среде т.е. в аспирантуре в период специально для этого предназначенной стажировки, например семестр, в специально для этого предназначенном учебно-научном центре, ну или 3-4 центрах по стране, которые целесообразно разместить в Москве, Питере, Новосибирске и, может быть, Владивостоке. Через эти 4 центра нужно пропускать всех аспирантов страны, обучая их там профессиональному владению профессиональным языком в течение скажем одного семестра, одновременно с прохождением стажировки в каком-либо близком по специальности научном коллективе. Конечно это потребует материальных затрат на перевозку и размещение обучаемых, преподавание и стажировочные расходы в принимающих научных коллективах, но затраты скромные. Не так уж много в России аспирантов, на порядок меньше, чем магистрантов, чтобы из 3-4 лет аспирантуры один семестр посвятить стажировке в крупный научный центр и овладение профессиональным языком совокупно с повышением квалификации в научном коллективе. Зато это бы точно дало мощный положительный эффект, в отличие от маниловских мечтаний о языковой подготовке сотен тысяч магистрантов в обычных вузах по всей стране великой.
нутак проблемы то вовсе нет и не нужен гут инглиш
хотелось бы напомнить, что масса наших бывших сограждан, уехавших за рубеж и ставших носителями языков, сейчас несколько состарилась и не очень-то позитивно чувствует себя за рубежом. В смысле — многим ученым, утративших статус молодого постдока, сложно остаться работать в Европе. Казалось бы нужно распахнуть объятья для этих людей и заманить в РФ (дать жилье, зарплату, условия для работы). Вот и получили бы мы и нужный менталитет, опыт, связи и языковую практику. Пока таким желающим сложно устроится работать в РФ (ставок нет, ученую степень не особо признают и т.д.).
видел я пару вернувшихся теней.
печальное зрелище.
любой здравомыслящий человек найдёт себе место работы на Западе. Естественно, вне науки.
вернутся только полные иди.ты.
1. Менталитет возвращенцев это обуза, которая мешает им успешно работать в России. Достаточно посмотреть на Северинова, как он стонет и исходит желчью и сколько вреда это приносит всем остальным.
2. Опыт, нам нужен опыт работы в России с нашими особенностями, а чужой опыт у нас не помогает работать. Их придётся переучивать.
3. Связи это да, я согласен, возвращенцы обладают полезными связями. Конечно и неизбежно среди людей с полезными связями есть и те, кто обладает небезопасными связями с иностранными спецслужбами, это тоже необходимо учитывать и обращать внимание нашей контрразведки на контингент возвращенцев. Промышленный шпионаж ещё никто не отменял.
4. Языковая практика, собственно чему и посвящена статья, конечно у возвращенцев богатая, но нам-то нужна языковая практика у наших 500 000 учёных, а не просто языковая практика нескольких сотен престарелых возвращенцев. Их возвращение конечно улучшит язык нескольких сотен статей в год, но нам-то нужно улучшение языка десятков тысяч статей в год, это совсем другой масштаб и решение должно быть другим, более масштабным и ориентированным на тысячи людей, как уже работающих, так и только приходящих в науку поколений.
Андрей, есть решение, которое вам понравится. Лагеря принудительного изучения особенностей науки в России (откатов, плагиата, заведения нужных связей в министерстве и у начальства, специфики провоза реактивов в ручной клади и растаможки научных приборов) на английском языке со словарем. Развития навыков устной речи у заключенных, простите, ученых, следует избегать, чтобы они не смогли завести опасных связей с иностранными спецслужбами. Я только не знаю, зачем вам нужно столько статей российских ученых печатать во вражеских странах. Так вы хотите уничтожить западную науку и промышленность?
Анатолий, в принудительности нет никакого смысла. Но вот что касается особенностей, то разумеется к ним нужно быть готовым, если хочешь работать, а не упираться в внезапно возникающие проблемы. Наличие или отсутствие навыков устной речи никак не мешает и не помогает вербовке спецслужбами, критическое значение имеет мотивация. Что касается количества статей в зарубежных журналах, то лично я считаю, что этому придаётся излишне преувеличенное значение. В СССР количество статей в зарубежных журналах было меньше, а толку для науки было больше.
Полностью соглашаясь с выводами автора о невысоком уровне знания английского языка нашими студентами, не могу согласиться с его мнением о причинах этого явления. Автор видит их в огрехах программы обучения и недостаточной квалификации преподавателей. Я не согласен. Главная причина того, что наши студенты не знают английского (технического, да и разговорного тоже) в том, что они не хотят его знать, не видят для себя в этом необходимости. Лучший способ выучить иностранный язык – пользоваться им: читать, слушать, писать и говорить. Какой бы носитель языка, по какой бы наилучшей программе его не преподавал, если студент, выйдя из класса, не будет читать статьи на этом языке, говорить на этом языке, смотреть фильмы и слушать радио на нём, он не будет его знать. А он не будет этого делать, если не захочет. А вот если он захочет, то маловажно кто и как его будет учить, да даже и если не будут учить совсем, – он выучит сам.
Замечание по дидактической стороне вопроса. Лучший способ улучшить преподавание иностранного языка и не только его – это сократить преподавательскую нагрузку (напомню, сегодня она составляет 750–1000 часов/год) и бюрократическую нагрузку на наших преподавателей, дать им уже время на живое общение со студентами, на творческую и полную подготовку к занятиям. Может это и не достаточное, но совершенно необходимое условие!
Согласен с тёзкой. Учил английский сам, потому что было нужно и интересно. Преподаватели только помогали. Реальной заинтересованности наших студентов и учёных в изучении языка можно добиться, переориентировав их на публикации в международных журналах и предоставив возможности поездок на международные конференции и зарубежных стажировок. Заодно, глядишь, и научный уровень к мировому будет подтягиваться. Это потребует приличных затрат, но по-другому никак.
вполне согласен с вашим мнением думаю примерно также
Один уважаемый европейский журнал требует от авторов: «Статья должна быть написана на британском английском или английском США, но не на их смеси». Большая же часть доступных мне текстов написана на китайском (индийском, иранском, корейском и т. д.) английском. Где мне взять «правильный» язык?
По мнению А.Хохлова непопулярность российских журналов на английском объясняется, в частности, невысоким качеством перевода.
Почему раньше эта проблема стояла не столь остро? Раньше тот же А. Хохлов и даже наш уважаемый министр образования могли выехать (выезжали!) на стажировку в зарубежный вуз и проблемы с языком исчезали. Нельзя сказать, что выехать сейчас стало труднее, но выезжают-то исключительно экономисты! Институт зарубежных стажировок молодых доцентов умер и его реанимация не обсуждается. Что взамен? — Программа по обучению русских студентов за рубежом. Ее результаты? В первый год деньги «использованы нецелевым образом», во втором году «программа недовыполнена», что будет в этом году, когда программа будет закончена, ясности нет.
Гранты по программе получают магистранты, уже обучающиеся за рубежом. Но за свои деньги кто же у нас поедет изучать физику-математику-химию-электронику за рубеж? Едут изучать менеджмент.
Раньше отставание российской науки от западной в некоторых отраслях частично компенсировалась воровством (воровали даже учебники). Теперь этот канал перекрыт. То что ЕГЭ по иностранному через три года запланировано сделать обязательным, на ситуацию не повлияет.
Ну нет другого выхода для развития мировой науки кроме свободного перемещения научного работника по глобусу!!! Ну, будет региональная…
По количеству публикаций нас уже перегнали корейцы! Рассуждения о публикациях наших преподавателях при «рекомендуемой» МОН нагрузке 900 часов (при 240-ка часах в «проклятое царское время» и самую низкую в мире зарплату сейчас) ничего, кроме апатии и омерзения не вызывают.
«Нужна коренная перестройка всей системы языковой подготовки.» Хуже того, нужна коренная перестройка российской науки, которая возможна только вместе с коренной перестройкой российского общества (которая случится после того, как будет продана вся нефть и другие ископаемые, срублен и продан весь лес, вся территория за пределами московской области сдана в аренду Китаю, выручка истрачена, а высокодуховная привычка жить на халяву изжита). Во-первых, зарплаты должны быть на мировом уровне. Во-вторых, опыт работы за рубежом должен быть обязательным условием любого карьерного роста дальше постдока. Мотивацию сначала надо создать, а потому уже обсуждать средства ее удовлетворения, если они вообще потребуются.
Статья хорошая, правильная. Я по совместительству работаю редактором серии книг в одном из европейских издательств. Стараюсь продвигать рукописи российских авторов. И постоянно встречаюсь с одной и той же ситуацией. Предлагает российский автор достойную книгу или план будущей книги — и сразу объясняет, что готов пойти на любое уменьшение гонорара, если издательство возьмёт на себя перевод. Но издательству эта головная боль не нужна. И человеку приходится либо отдавать книгу в менее престижное издательство, либо кряхтя, самому садиться за перевод. А издательство его перевод может и не принять — ибо требования к качеству перевода книги куда выше, чем к переводам статей. В результате, очень много хороших российских учёных не смогли из-за своего плохого английского издать за рубежом свои книги. Это больно бьёт по статусу российской науки, включая порой и вопросы приоритета. Надо что-то с этим делать.