Межрегиональный агент

На страницах ТрВ-Наука ведется дискуссия, что делать после ухода «Династии». В числе прочего выдвинута идея создавать региональные фонды и научно-популярные издания. Для огромной страны с чрезмерной географической концентрацией власти и денег в немногих крупных городах очень важно иметь НКО в разных удаленных от центра уголках (в первую очередь для поддержки местной молодежи, ориентированной на науку и образование). Однако в провинции перестраховка и подозрительность чиновников еще выше, чем в столицах. Описываемый здесь случай может быть полезен как картинка сегодняшних бюрократических нравов и поучителен для тех, кто захочет создавать подобные небольшие фонды поддержки науки и образования на местах.

18 сентября на 67-м году своей жизни я был допрошен. Допрос длился 42 минуты. Меня вызвали повесткой (цитирую по документу) «<…> к Государственному налоговому инспектору <ФИО> для дачи показаний в качестве свидетеля, В связи с проведением мероприятий налогового контроля Палласовского фонда».

В повестке от 4 сентября, подписанной «зам. начальника инспекции», грозно сообщалось: «Неявка или уклонение от явки без уважительных причин лица, вызываемого по делу о налоговом правонарушении (!) в качестве свидетеля, влечет ответственность, предусмотренную статьей 128 Налогового кодекса Российской Федерации» (курсив мой. — Л. Б.).

Занимаясь поисками Межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы № 28 по Санкт-Петербургу, которая расположена в новом районе города, я чуть не опоздал на допрос. В инспекции, судя по встреченным сотрудникам, работают преимущественно женщины. В комнате, куда я попал, находилось шесть компьютеров; стол начальника стоял отдельно напротив входа; в окне виднелась красивая береза в окружении других деревьев.

Меня допрашивала симпатичная молодая женщина, которая подтвердила, что наше с ней «свидание» имеет статус именно допроса! Допрос начался с официального извещения под подпись о моих правах (9 пунктов) и обязанностях (только 1 пункт — «давать правдивые показания»). Я также был предупрежден об ответственности:

• по статье 128 НК РФ за неправомерный отказ от дачи показаний или за дачу заведомо ложных показаний штраф в 3 тыс. руб.;
• по статье 307 Уголовного кодекса (УК) РФ за дачу заведомо ложных показаний штраф до 80 тыс. руб. «или в размере заработной платы или иного дохода осужденного (!) за период до шести месяцев, либо обязательными работами на срок от 180 до 240 часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до трех месяцев»;
• по статье 308 УК РФ за отказ от дачи показаний наказание полагалось меньшее — штраф до 40 тыс. руб., зарплата или иной доход осужденного за период до 3 месяцев, обязательные работы от 120 до 180 часов, исправительные работы до 1 года либо арест до 3 месяцев.

Как видно, предусмотренная степень наказания в НК и УК РФ заметно различается, и мне осталось неясным: что́ именно применяют по отношению к свидетелю и почему в документе фигурируют слова об аресте и осужденном (еще до начала допроса)?! Любопытно, что в собственно протоколе допроса остались лишь ссылки на статьи УК РФ.

Сам допрос прошел без нажима или каких-либо угроз, я бы даже сказал, в формате официальной беседы в уважительном тоне. Как говорится, хотя чаю и не предлагали, но зато и не пытали.

За спиной инспектора стоял стеллаж с коробками «Протоколы допросов». Выразив свое недоумение по поводу вызова на допрос, я пошутил, что хорошо бы повесить на стену рядом со стеллажом еще и наручники для пущей убедительности. В ответ мне ответили: «Мы не сажаем, а только допрашиваем». Действительно, сажают после передачи бумаг в прокуратуру.

После протокольных вопросов о личности свидетеля, заносимых в компьютер, меня допросили о том, в учреждении каких общественных или коммерческих организаций я принимал участие и какие должности в них занимаю, а затем о самом Палласовском фонде, его целях, структуре и деятельности.

Палласовский фонд появился не случайно. Уже на протяжении целого ряда лет междисциплинарная группа членов Санкт-Петербургского союза ученых изучает научное наследие члена Императорской академии наук Петра Симона Палласа (1741–1811), который внес вклад в развитие многих наук о природе и обществе (историки-палласоведы насчитывают до 12 научных дисциплин). Этот выдающийся ученый совершил два больших путешествия по Российской империи (1768–1774 и 1793–1794), которые были описаны им в сочинениях, изданных на разных языках.

Замечательное «Путешествие по разным провинциям Российской империи» (5 книг, 1773–1788) Палласа вошло в золотой фонд российской науки. Им восторгались писатель Николай Гоголь и поэт Осип Мандельштам, наследие ученого высоко ценил Владимир Вернадский. Паллас составил также первое детальное научное описание Крыма, где он по велению Екатерины II получил имение и долго жил. Всего им написано 20 книг и 131 статья, отредактировано множество различных изданий.

В 2010 и 2012 годах члены СПбСУ совершили две экспедиции в Северном Прикаспии по маршрутам указанных экспедиций Палласа. В 2011-м по инициативе местных бизнесменов и администрации мы провели научную конференцию в городке Палласовка, райцентре Волгоградской области.

В связи с приближением 275-летнего юбилея со дня рождения П. С. Палласа (22 сентября 2016 года) было решено учредить научно-образовательный Палласовский фонд. Его уставные цели — поддержка изучения жизни и творчества ученого (палласоведение), подготовка и проведение экспедиций, развитие краеведения, содействие охране природных и историко-культурных объектов, связанных с деятельностью Палласа, а также поддержка образовательных проектов и молодежи, интересующейся наукой. Как видно, цели вполне невинные и понятные.

Было решено, что офис фонда будет находиться не в Москве или Санкт-Петербурге, а в райцентре Палласовка, названном так примерно в 1904 году в честь замечательного ученого. Им здесь гордятся, и ему здесь поставлен единственный в мире памятник. Директором фонда был избран местный общественник и инициатор «Дней Палласа» в Палласовке 2011 года.

В ходе допроса выяснилось, что инспектор ничего не слышала о петербургском академике, а в Кунсткамере, где тот работал (ныне академический музей), была лишь в школьные годы. Это, впрочем, не удивительно, так как даже члены РАН подчас имеют весьма смутное представление об этом замечательном исследователе. Обычная же реакция людей (с высшим образованием) на произнесенное слово «Паллас»: это дворец или ковер? После моей краткой просветительской лекции в протокол было записано, что академик П. С. Паллас был ученым и путешественником и ему покровительствовала Екатерина II.

Я также пояснил, что в нашем фонде нет штатных сотрудников и зарплату никто не получает. Сам фонд зарегистрирован совсем недавно (13 мая), через две недели я улетел в экспедицию в Гималаи, откуда вернулся 8 июля. Никаких финансовых операций не проводилось, и денег в фонде пока нет. Единственное наше мероприятие — это участие в оргкомитете по подготовке конкурса среди школьников Палласовского района на лучшую работу о Палласе совместно с местной администрацией и общественностью и без какой-либо финансовой поддержки со стороны фонда. Сейчас мы занимаемся организацией сайта фонда.

Со своей стороны я задал вопросы, что́ именно инспекция нашла криминального в создании научно-образовательного фонда, какие конкретно были налоговые правонарушения, если деньги в фонд не поступали, и почему налоговая инспекция считает возможным без какой-либо реальной причины «дергать» людей, желающих делать полезные для общества дела (повестки посланы всем трем учредителям). Мне ответили, что в стране много мошенников и поэтому проводится проверка на предмет выявления отмывания денег. Поскольку из Волгоградской налоговой инспекции получено поручение, то здесь, в Санкт-Петербурге, они обязаны его отработать.

В конце допроса я заявил, что считаю вызов на допрос неправомерным, а сами такие действия налоговой инспекции вредными с общественной точки зрения, что было записано в протоколе.

Через несколько дней свою налоговую инспекцию посетил директор фонда. Для этого ему пришлось ехать аж за 300 км, так как в процессе «оптимизации» сократили налоговый офис в Палласовке. После «милой беседы» ему выписали штраф на 200 рублей, так как, оказывается, он не подал в течение 20 дней после регистрации фонда сведения о численности работающих, которых у нас нет. «Я не знал». «А об этом никто и не знает, так как это нововведение»! Помимо штрафа в местной инспекции хотели составить протокол об административном правонарушении для рассмотрения в суде, но сменили гнев на милость, посчитав явку с повинной раскаянием и смягчающим обстоятельством.

Почему вообще возникла такая потребность в допросах и проверке еще не начавшего работу небольшого регионального научно-образовательного фонда? Откуда такая ретивость местной инспекции? Оказывается, кому-то на местах показался подозрительным сам факт, что два учредителя живут в Санкт-Петербурге, третий формально зарегистрирован в Самарской области, а фонд объявлен в Палласовке. Ага, скорее всего, жулики собираются отмывать деньги, и их надо немедленно проверить. И пошла писать губерния… в поисках межрегиональных агентов.

Конечно, это было бы смешно, если бы не было так грустно. Совершенно очевидно, что подобного рода действия («мероприятия налогового контроля») демонстрируют проявление излишней бдительности, явно вредящей делу. Получается, что одного факта регистрации некоммерческой общественной организации (НКО) даже научно-образовательного характера ныне достаточно, чтобы людей вызывали на допрос, потому что кому-то где-то что-то померещилось!

Возможна и другая, дополнительная версия. Выборы! А вдруг под видом фонда на науку и образование будут собираться средства для непонятно кого (точнее, не для тех, для кого надо)! По некоторым сведениям, сигнал проверить Палласовский фонд был получен со стороны.

То, что от чрезмерной ретивости, перестраховки и бюрократического идиотизма в России могут происходить всякие глупости, известно давно. Достаточно почитать Грибоедова, Гоголя или Салтыкова-Щедрина. В итоге впустую тратится время как самих сотрудников налоговой инспекции, которое они могли бы употребить на розыски действительных жуликов, так и время необоснованно подозреваемых граждан страны, занятых общественно полезной деятельностью.

Что еще очень огорчает, так это проявление неуважения к людям. Ясно ведь, что сам факт присылки повестки «для дачи показаний» и проведения допросов бросает тень на репутацию граждан и их общественных организаций. Ведь в нашем обществе по-прежнему многие верят, что «дыма без огня не бывает», «хорошего человека в суд просто так не вызовут» и т. д. Я сказал об этом на допросе, как и о странных формулировках, которые своей стилистикой уходят в сталинские времена. Почему не написать «для собеседования»? Однако мое замечание вызвало удивление.

Оказывается, в налоговой инспекции, подчиняющейся Министерству финансов РФ, где, как считается, командуют «либералы» из экономического блока правительства, именно допрос полагают наиболее подходящим форматом. И это якобы никак не унижает человека. Ведь письмо приходит в конверте лично на домашний адрес и о нем вы не обязаны рассказывать — такова была логика инспектора! А то, что в маленьких городках получение подобного рода письма быстро становится известным и к тому же необходимо отпрашиваться на работе с объяснением причины, — такие «мелочи» в головы чиновников не приходят.

Недавно один мой коллега-зоолог в Нижнем Новгороде с удивлением узнал, что НРОО «Экологический центр “Дронт”», одним из подразделений которого является созданное им общество охраны амфибий и рептилий, было признано Минюстом «иностранным агентом». Поводом для этого послужил небольшой грант на охрану средиземноморских черепах, полученный от Международного фонда защиты животных (IFAW). Дело в том, что этих редких и охраняемых, «краснокнижных» животных незаконно вылавливают на Кавказе и затем продают в зоомагазинах. Мой коллега, которого я хорошо знаю, с этим пытается бороться, возвращая черепах в места их обитания и информируя общественность о проблемах с охраной этих рептилий.

В итоге проверки он не смог получить в этом году средства на продолжение работы и был вынужден существенно сократить ее, всё же поехав на Кавказ на свои личные сбережения. В результате пострадало хорошее дело. Трудно понять смысл таких действий Минюста. Что это — бюрократический формализм или излишняя перестраховка? Ведь неизвестно, о чем шипят самцы черепах в момент сексуального возбуждения и с чьего (иностранного) голоса квакают лягушки! Я советую проверить на всякий случай все кружки кройки и шитья. А вдруг там учат вышивать болгарским крестиком, ведь Болгария — член НАТО и Евросоюза, якшается с американцами и ныне проводит антироссийскую политику.

Конечно, наша страна находится в нелегком положении. Воровство и коррупция во власти (смотри федеральные телеканалы), безудержная алчность частных и государственных корпораций, исторически не очень-то склонное к законопослушному поведению население, пассивность общества на фоне открыто враждебного отношения Запада, сомнительного поведения ряда деятелей оппозиции и т. п. Что-то надо делать, и актуальность госконтроля понятна.

Однако извечная беда России в том, что разумное регулирование почему-то превращается в запретительную тенденцию в законодательстве и реальной жизни, быстро приводящую к перегибам. Так было на Руси, в Российской империи, в СССР и в новой России. Кроме того, для нечистоплотных чиновников открывается поле для вымогательств и коррупции.

Нельзя сказать, что отмеченные выше негативные признаки характерны именно для нашей страны. Бюрократический идиотизм можно встретить в странах Евросоюза. Я сталкивался с ним в Швейцарии, а с жуликоватостью — в Польше и Венгрии. Лицемерие (двойные стандарты) легко найти в западной внешней политике или в быту, о чем вам поведают, если выпить вечерком по-дружески бутылку-другую. Доносительство и чрезмерная бдительность соседей довольно обычны в США и Европе, хотя они могут быть и полезны, если кто-то лезет к вам в дом.

И всё же возникает вопрос, почему у нас бюрократия, особенно на местах, с большим рвением и удивительным энтузиазмом бросается проводить в жизнь запретительные меры. Ведь ясно же, что свобода для достойного развития страны и общества лучше несвободы (если вспоминать известное выражение председателя правительства).

Конечно, случаи с Палласовским фондом или зооНКО могут показаться комичными по своей нелепости. Они не идут ни в какое сравнение с позорным скандалом, приведшим к закрытию фонда Дмитрия Зимина «Династия», который играл огромную роль в поддержке науки, образования и особенно просветительства. Последнего сейчас очень не хватает в нашей стране, где затраты на религиозную пропаганду в сотни, если не в тысячи раз превышают расходы на научно-популярные издания и передачи.

Описанные мною случаи именно своей провинциальной нелепостью характеризуют наши нравы — не особенно задумываясь, на всякий случай «бить палкой по головам». Спору нет, контроль за жуликами нужен, но и работать надо, как говорил живой классик-сатирик, «тщательней»! Жаль, что здравомыслящие люди в органах управления не пресекают излишнее рвение, болезненную подозрительность и бюрократическую перестраховку чиновников на местах. Конечно, признаваться в своих ведомственных ошибках психологически неприятно и сложнее, чем неуклюже пытаться защищать «честь мундира», как это было в случае с фондом «Династия».

Однако нелепое поведение даже на низовом уровне управления наносит серьезный моральный вред обществу, показывая, что явно благие и полезные намерения граждан могут быть пресечены по чьему-то малейшему подозрению или доносу. Это ведет к общественной пассивности людей, их отчуждению от власти, закрытию хороших проектов и отмене намеченных планов, наносит прямой экономический ущерб. Бывшие и потенциальные партнеры на всякий случай отказываются иметь дело с новоявленными «иностранными агентами» и т. д. Страна же нуждается в раскрытии творческого потенциала разумных людей и консолидации всех здоровых сил.