До недавнего времени события на Ближнем Востоке мало волновали наших сограждан. Краем уха, конечно же, все что-то слышали об ИГИЛ (деятельность организации запрещена на территории РФ. – Ред.), но казалось, что это происходит где-то далеко и вряд ли коснется рядового обывателя в России. Ситуация изменилась с момента начала военной кампании РФ в Сирии: многие вспомнили ввод советских войск в Афганистан и с тревогой задумались о последствиях, в том числе и о возможной мести террористов. Трагедия в небе над Синаем и теракты в Париже, напомнившие многим уже почти забытый захват заложников на Дубровке, внезапно (но отнюдь не неожиданно) сделали практически каждого из нас потенциальным участником разгоревшегося на Востоке конфликта. Естественным образом возникает вопрос: как и почему террористическая организация, известная под названиями Исламское Госуарство (ИГ) или Исламское Государство Ирака и Леванта (ИГИЛ, иногда используется аббревиатура арабского названия, ДАЕШ) стремительно установила контроль над обширными территориями Ирака и Сирии, а также пытается запугать европейцев.
Как нельзя вовремя вышел перевод книги американского журналиста Майкла Вайса и его сирийского коллеги Хасана Хасана «Исламское государство, армия террора». Книга представляет собой скрупулезное журналистское расследование, цель которого – понять причины возникновения Исламского государства, а также проанализировать механизмы его взаимодействия с местными этноконфессиональными группами на подконтрольных и приграничных территориях. Авторы также собрали массу ценных сведений относительно механизма вербовки потенциальных бойцов ИГ. Многолетний опыт работы авторов на Ближнем Востоке позволил детально описать политические перипетии и непростые отношения между Сирией, Ираком, Ираном и США. Многочисленные интервью с дипломатами, иракскими и сирийскими правозащитниками, боевиками ИГ, а также жителями оккупированных ИГ територий делают рассказ живым и впечатляющим.
Не будучи востоковедом или политологом, я, разумеется, не могу считать свое мнение об этой книге компетентным. Я просто неравнодушный читатель, чьи близкие друзья и соплеменники пострадали от терростов ИГ и до сих пор находятся в тяжелом положении. Это делает мой отзыв несколько предвзятым, в чем я вполне отдаю себе отчет. Однако, возможно, мнение человека, косвенно затронутого описанными в книге событиями, будет не менее интересно, чем рецензия специалиста.
Главная ценность книги, на мой взгляд, – это скрупулезный анализ противоречивой и запутанной ситуации, сложившейся в результате свержения Саддама Хусейна и американского вторжения в Ирак. Хитросплетение интересов различных политических партий и этнокофессиональных объединений, шаткая и непредсказуемая ситуация в Ираке создали благодатную почву для коррупции чиновников и формирования многочисленных террористических организаций. При этом попытка изоляции террористов от общества приводила не к переосмыслению вины и превращению их в законопослушных граждан, а к все большему распространению идей террора под мистически-религиозным соусом. По мнению авторов, тюрьмы превращались одновременнно в места вербовки и в учебные заведения для будущих террористов. Дестабилизации ситуации способствовала также непоследовательная политика американских дипломатов и, зачастую, их неумение понять особенности местного менталитета: например, большим сюрпризом оказывалась непрозрачная иерархия, когда на руководящей должности оказывался один человек, а реальной властью обладал другой. Фатальной ошибкой властей США, по мнению авторов, была «политика невмешательства в дела суверенных государств», претворяемая в жизнь уже после того, как в результате американского вмешательства в Ираке был свергнут режим Саддама Хуссейна. Результатом такого «невмешательства» после свержения авторитарной власти стала не демократия, а хаос, ставший благодатной почвой для возникновения криминальных структур и деструктивной идеологии.
Что касается ситуации в Сирии, авторы четко обозначают свою позицию: ответственность за то, что значительная часть страны в данный момент находится под контролем ИГ, лежит на Башаре Асаде и его неоправданно жесткой внутренней политике. Авторы подверждают свои утверждения фактами и свидетельствами очевидцев. Насколько вообще можно делить политиков на «хороших» и «плохих парней» – вопрос риторический, но Башар Асад в этой книге явно выступает в роли «плохого парня».
Немного затрудняет чтение некоторая хаотичность изложения в первой половине книги: авторы постоянно перескакивают с изложения событий минувших лет на текущие. Это мешает выстроить четкую логику развития событий, хотя, возможно, отражает беспорядочнность политических тенденций в регионе.
Гораздо более стройным является рассказ о том, каким образом джихадисты вербуют неофитов и кто именно и по каким причинам примыкает к этой одиозной организации. Эта информация тем более полезна, что идеи «священной войны» все чаще находят отклик среди европейской молодежи. Во все времена находились пламенные юноши и девушки, готовые отдать жизнь за некую идею, кажующуся им справедливой, и желающие изменить мир к лучшему. Однако в наше время социальные сети сделали распространение любой идеологии быстрым и эффектным, чем весьма успешно пользуются вербовщики ИГ. Раскрывая механизм вербовки через социальные сети, авторы, возможно, могут хотя бы отчасти помочь предотвратить заманивание школьников и студентов в ряды подобных террористических групп. Печальный и широко освещенный в российских СМИ пример студентки МГУ, отправившейся в Сирию воевать на стороне ИГ, показывает, что такая опасность вполне реальна, причем беда может прийти в любую семью, независимо от места проживания, уровня достатка и образования.
Интересным и познавательным мне показался рассказ очевидцев о том, что предлставляет собой жизнь мусульман на оккупированных ИГ территориях (для христиан и представителей других вероисповеданий на занятых территориях в данный момент выбор невелик – принять ислам, платить непосильный налог, джизью, или умереть). В целом приведенное в книге мнение живущих в подконтрольных ИГ населенных пунктов напоминает ностальгию пожилых людей по былым временам: «Конечно, перегибы на местах есть, но зато порядок соблюдается». Действительно, уставшим от хаоса людям, возможно, и нравится жить по принципу dura lex, sed lex. Однако, сомнительно, что порядок, установленный ценой запредельной жестокости, продержится долго. Авторы не решаются делать каких-либо прогнозов на будущее, да и вряд ли таковые вообще возможны.
В целом книга написана весьма убедительно, хотя явно не охватывает все стороны деятельности ИГ. Сами авторы отмечают, что зачастую даже боевики и разведчики ИГ не знают практически ничего о других подразделений своей организации. Так что при всей информативности книги и добросовестности ее авторов многие явления и события оказываются за кадром.
Неприятным лично для меня оказалось неупоминание уничтожения христианского населения Сирии и Ирака. Разумеется, этноконфессиональные меньшинства не имеют большого политического веса и экономического влияния, однако это не повод вовсе игнорировать их или упоминать вскользь. Международные СМИ слабо и не очень охотно освещали истребление христиан и езидов в Ираке в 2014 году. Массовый исход ассирийцев с Ниневийской равнины, и по сей день оккупированной ИГ, вызвал весьма вялый отклик в прессе, и понадобились большие усилия ассирийской диаспоры по всему миру, чтобы об этой катастрофе узнали читатели стран, где христианство исторически является доминирующей религией. Немного больше в информационном плане «повезло» деревне Маалюля в Сирии, которая еще до войны порой упоминалась в туристических репортажах о Ближнем Востоке как место, где по сей день говорят на языке Христа (подразумевалось, что современные новоарамейские диалекты, на которых говорят ассирийцы, являются продолжением арамейского, на котором говорили во времена Христа). Однако другие ассирийские селения в восточной части Сирии внимания удостаиваются редко, несмотря на то, что ожесточенные бои там идут по сей день, а массовые похищения христиан стали, увы, обычным делом.
Большинство СМИ стремятся представить ближневосточный конфликт исключительно как разногласия сунннитов и шиитов, администрации Асада и его политических оппонентов, и книга Вайса и Хасана – не исключение. Удивительно, что христиане Ближнего Востока оказываюся за кадром повествования и упоминаются мимоходом, но при этом авторы приводят заявления джихадистов о том, что «неверные» (немусульмане), являются их врагами, а постоянные отсылки ко временам крестоносцев могли бы навести на мысль, что христиане как таковые, в том числе и европейцы, в понимании боевиков ИГ подлежат уничтожению.
Вспоминаю, как в 2012 году во Франции, тогда еще благополучной и спокойной, я гостила у друзей, обычных добропорядочных ителлигентных французов. Уже тогда положение христиан на Ближнем Востоке у многих из тех, кто был «в теме», вызывало опасения. Ответом на мой рассказ об ассирийцах было искреннее недоумение:
– Ирак и Сирия? Но там же живут одни мусульмане! Откуда там возьмутся христиане? Ты ничего не путаешь?
Игнорирование антихристанской направленности ИГ, как и игнорирование любой другой информации об этой террористической организации, вряд ли облегчает борьбу с ней. По моим наблюдениям, на Ближнем Востоке конфессиональная принадлежность является не менее важным маркером, чем политическая, и куда более важным, чем этническая. И смею предположить, что для джихадистов разница между соседом-ассирийцем или армянином (христианином) и живущим за тридевять земель французом (тоже христианином в глазах джихадиста, даже если француз и не ходит в церковь) не так велика, как может показаться европейцу, привыкшему к светским ценностям. И лично мне совершенно не хочется, чтобы жители Западной Европы пережили то же, через что прошли мои друзья на Ближнем Востоке, лишь по причине недопонимания разницы в восприятии.
Во время моей поездки в Ирак к ассирийцам с Ниневийской равнины я наблюдала очень четкое разделение именно по конфессиональному принципу, минуя этнический. Рассказывая о разнице между Россией и Грузией, я сказала, что и русские, и грузины – христиане. Это вызвало недоумение собеседников: как можно разделять христиан на русских, грузин и еще кого-то? Вот на католиков, православных, представителей ассирийской Церкви Востока и протестантов – пожалуйста. Разговор зашел в тупик. Это другой мир, другой менталитет. Впрочем, в книге эта путаница этноса и конфессии случайно отражена в виде пардоксальной формулировки: «… арестовать члена местного муниципалного совета и одновременно президента университета Диялы, этнического суннита» (с.122). Без специального пояснения она может показаться банальным ляпом, при том что – и это заслуга не только авторов, но и, безусловно, переводчика и редактора – в целом текст гладкий и более никаких странностей и неуклюжих оборотов я не заметила.
P.S.
Поскольку ситуация на Ближнем Востоке меняется день ото дня, я попросила прокомменировать ее непосредственного свидетеля текущих событий. О ситуации в Ираке мне рассказал Саиб Дауд Рафо, до августа 2014 года – директор католической радиостанции Кала д Шлама (Голос мира) в городе Бахдида на Ниневийской равнине. В настоящее время вместе со многими другими беженцами из Бахдиды проживает в Анкаве, христианском пригороде Эрбиля, населенном ассирийцами.
– Саиб, какова ситуация на сегодняшний день?
– Бои с ДАЕШ продолжаются и сейчас. Иракской армии удалось освободить от них несколько населеных пунктов неподалеку от Рамади и Киркука. Мы доверяем армии, но прекрасно понимаем, что идет большая политическая игра, и если игроки ставят перед собой некие цели, даже самая хорошая армия оказывается бесполезной.
– Какова ситуация христиан в Ираке?
– Положение христиан за последнее время не изменилось к лучшему, скорее наоборот. Мы так и не смогли вернуться в свои дома, никто не готов предоставить нам убежище.