Что такое хорошо и что такое плохо? К дискуссии о принципах финансирования науки

Пётр Арсеев,  зав. сектором теории твердого тела Физического института им. П. Н. Лебедева,  член-корр. РАН, докт. физ.-мат. наук
Пётр Арсеев,
зав. сектором теории твердого тела Физического института им. П. Н. Лебедева, член-корр. РАН, докт. физ.-мат. наук

Боюсь, что этими замечаниями наживу немало врагов, в том числе и среди людей, действительно на свой лад озабоченных положением дел в науке; но не прокомментировать статью Юрия Ковалева [1] все-таки не могу. В ней содержится ряд высказываний, показывающих, насколько иногда люди сваливают в одну кучу самые разные понятия без попытки разобраться, что за ними стоит. Сразу же оговорюсь, что речь идет не о конкретных методических рекомендациях МОН, речь идет, извините за громкие слова, о мировоззрении.

Первый тезис Юрия Ковалева: в любой стране путь оптимального развития науки определяется исходя из заданных граничных условий (важнейшее «гранусловие» — объем финансирования). Этот тезис предполагает, что мы никак не можем (и не должны) влиять на принимаемые распоряжения, что надо беспрекословно делать то, что говорят правительственные чиновники. Это неправда. В любой стране, если правительство создает невыносимые условия для жизни какой-то группы граждан (да просто слегка ухудшает кому-то жизнь!), никто это не воспринимает как Богом данную реальность. Как правило, начинаются протесты в той или иной форме, и граждане добиваются изменений законов, распоряжений, условий финансирования и т. д. Интересно, был бы Юрий Ковалев столь же философичен, если бы в качестве «граничных условий» выступали утвержденные приоритетные направления развития науки, среди которых радиоастрономии не было бы. А было бы только «бионанокогнитивное». (Это всё еще впереди). И на радиоастрономию денег бы не давали вообще. Юрий Ковалёв примет такие «граничные условия» как данность, в рамках которой что-то можно оптимизировать?

Требование увеличения финансирования вызывает раздражение, а потом вскользь говорится о том, что увеличение все-таки возможно, но только под те формы, которые милы начальству. Значит, неправда, что нет денег на науку, — нет никакого желания давать деньги действительно на науку. Давайте так и формулировать. Еще раз — из 370 млрд руб. «на науку» на все три академии сейчас — 100 млрд руб., а собственно на РАН было 60 млрд руб. Огромное финансирование «на науку» закачивается на совершенно мертворожденные проекты в вузах, в ядерной отрасли, в оборонной (один выход на арену Института им. Духова чего стоит!), Курчатник, Сколково и пр. Там за элементарные знания, за любые статьи платят очень большие деньги. Грамотное (или хотя бы более честное) распоряжение этими деньгами сильно изменило бы ситуацию в академических институтах.

В уменьшении финансирования программ РАН обвинен Президиум РАН. Как бы ни вел себя Президиум, может быть, это все-таки в первую очередь вина правительства (даже не ФАНО), не сумевшего найти 2,5 (!) млрд руб. (Для сравнения: на никому не нужную очередную замену бордюров в Москве выделен 1 млрд руб., на развитие Крыма из ниоткуда выделены 708 млрд руб.) В абзаце про программы РАН вообще видно, что человек говорит с чужих слов, не очень зная положение дел. И уж точно передергивание считать, что подход, предлагаемый в статье Павла Чеботарева [2], заключается в уравниловке как базовом принципе.

Судя по всему, Юрий Ковалев не видит разницы между уравниловкой и упомянутым Павел Чеботаревым «правом исследователя исследовать». Очень странно, что эта идея обеспечения «права исследователя исследовать» вызывает недоумение. В то время как на Западе начинают понимать, что с наукой, построенной по принципам бизнес-проекта, всё очень и очень неладно, и пытаются улучшить ситуацию, мы будем опять брать всё наихудшее. Ведь альтернативой «праву исследователя исследовать» является модная у наших чиновников идея, что надо сосредоточиться только на важнейших направлениях и бросить туда все ресурсы. Увы, не может Юрий Ковалев знать (и я не знаю), что действительно является важным (важным, а не модным!) сейчас и может появиться в будущем в науке. И Дмитрий Ливанов не может знать, и Андрей Фурсенко, и, страшно сказать, сам президент РФ Владимир Путин. Получается, что чиновники высасывают из пальца эти «важнейшие направления», руководствуясь отнюдь не научными соображениями и даже не интересами государства, и Совет по науке при МОН готов способствовать уничтожению всех не вписывающихся в эти рамки. К слову, «реакционные» программы РАН все-таки давали многим какую-то возможность реализовать право заниматься тем, чем они хотят.

Посмотрим на идею о том, как хорошо, когда право исследовать получают не все способные люди — «чем выше позиция, тем серьезнее конкурс». За идеал организации науки берется система, в которой организованы конкурсы на постоянные позиции — порядка 10–100 человек на место. Считать нормальной ситуацию, когда 100 человек претендуют на одно постоянное место, — это просто бред. Поэтому, ну, пусть 10. Если эти 10 человек примерно одного, достаточно сильного уровня, то, дав возможность работать только одному из них, вы совершаете преступление. Затраты общества на выплату зарплаты нескольким тысячам ученых несравнимы с потерями от того, что потенциально способный человек не сможет реализоваться. Речь идет именно о потерях общества и будущем общества, а не государства! Нельзя оправдывать сиюминутные потребности государства, наносящие ущерб обществу.

И отдельный разговор — о том, что результат выбора этого одного из десяти будет зависеть от того, по каким показателям проходит конкурс. Во всех таких рассуждениях о том, что надо поддерживать наиболее сильных ученых, постоянно путают наиболее успешных ученых и наиболее способных ученых. Неужели Юрий Ковалев возьмется утверждать, что все позиции на Западе занимают действительно сильные ученые? Вся система выживания описанного типа (10–100 человек на место) приводит к выдвижению самых успешных именно в «науке как бизнес-проекте». А в наших условиях речь вообще открыто идет именно об административном, а не о научном лидере. Ведь в госзадании «выдающегося исследователя» будет написано: «организация научной работы», «создание условий» и прочее, потому что по нашим законам он не сможет получать деньги за научную работу.

«К результатам этих стран (развитых) мы сейчас и стремимся» — извините, передергивание. Мы хотели бы работать в таких же условиях, как они. Мы стремимся к такому же обществу, как у них, к возможности нормально жить, а не выживать постоянно. Но жизнь западного ученого лучше именно потому, что общество там другое, а не потому, что наука лучше организована. Как раз организация науки с вечными крысиными бегами — не лучшая. Вылезают самые шустрые, а не самые сильные. И сейчас на Западе это начинают понимать, как уже говорилось.

https://pixabay.com
https://pixabay.com

Очень странная логика в утверждении, что конкурс ведущих ученых позволит комфортно работать, а гранты РФФИ — не позволяют, потому что мелкие. Так направьте деньги на инициативные гранты РФФИ, увеличьте их хотя бы в три раза — и позволят! Не надо мегагрантов, не надо РНФ. В чем проблема? Это не популярно у начальства? Даже сейчас гранты РФФИ хоть что-то позволяют, так как бюджетных денег нет ни на поездки, ни на оборудование, ни на что.

Говорится, что только конкурсы дают возможность тонкой настройки. Совершенно правильно. Вот, например, те же инициативные гранты РФФИ — это тонкая настройка. А предложение «немногим — много» — это не настройка, это продажа своей почки, чтобы купить лекарство для печени. Вот были конкурсы МОН, мегагранты, теперь РНФ. Среди получавших эти гранты попадались и люди, которых действительно следовало поддержать. Но неужели Юрий Ковалев действительно не знает, кому, на какую ерунду шло большинство этих денег? Ну давайте сядем и проект за проектом просмотрим. Сильно помогли науке эти конкурсы?

«Кадровых ошибок в таких группах будет несоизмеримо меньше» — это почему? В чем именно разница между «научным лидером» и академиком — директором института? Не все академики были администраторами и никчемными учеными. Испытывать ли восторг от того, что какая-то часть молодежи будет входить в такие высокооплачиваемые группы, — вообще не ясно. Потому что это система развращения молодежи. Студент или аспирант, обрабатывающий данные с ускорителя или астрономических наблюдений, — чем он отличается от любого другого? Эту работу могут делать практически все. Но попавший в «выдающуюся команду» молодой человек быстро набирает цитирование, индексы, известность и начинает становиться «молодым лидером», не сделав сам, по сути, ничего. В такой системе молодой человек быстро понимает, что ему не надо что-то долго обдумывать, тем более предлагать что-то новое, — он должен быстро «попасть в струю». Цель — сделаться успешным, «сильнейшим», а не разобраться в какой-то задаче, проблеме всерьез.

Показательный пример с молодежными грантами РФФИ на 3 млн руб.: из 25–27 отобранных в первой очереди проектов 7 ничем особо не примечательных были из МГУ, и все по лазерной тематике. Потому что очередной «ведущий научный лидер» из МГУ (не называю) входил во все комиссии и преподал молодежи урок, как строить научный бизнес.

«Не ясно, о каком разрушении научной среды говорится». Плохо, что не ясно. Вот ведущая научная группа, запускающая спутник с радиоантенной. Для того чтобы рассчитывать траекторию, должны быть люди, знающие, что такое дифференциальные уравнения и как их решать. В этой группе должны быть кроме ученых — астрономов — еще специалисты по полупроводникам, вакуумной электронике, радиотехники, слесари, техники. Кто и где будет обучать этих людей грамотно работать? Где они научатся рассчитывать траекторию, паять правильно (не путая провода, как на «Протоне»), работать с вольтметром? Кажется, что где-нибудь да найдутся. Где-нибудь да купим. Нет, через некоторое время эти «сильнейшие группы» должны будут уже специально готовить себе студентов, чтобы они были просто грамотными лаборантами и т. д. Это и есть среда — когда есть у кого узнать, как решаются какие-то уравнения, какие полупроводники можно использовать для тех или иных датчиков, когда есть грамотные технологи, электронщики, техники. Не могут никакие «ведущие группы» финансировать и готовить людей по всем вопросам, с которыми они могут столкнуться в своей работе. Это решение председателя Мао о подъеме промышленности путем строительства домны в каждой деревне.

Очень настораживает используемая Ю. Ковалевым лексика: «оптимизация», «закрепление кадров», «финансирование стартапов молодых научных лидеров». Это всё из области административного управления бизнесом. И «стартап» — бизнес-термин, никакого отношения к науке не имеющий. Новые технические разработки можно только приветствовать, но это о другом, это не проблемы фундаментальной науки.

Предложение «не сильнейшим» идти преподавать в вуз показывает просто, насколько Ю. Ковалев не знаком с тем, что сейчас в вузах делается, всерьез обсуждать это здесь бессмысленно. (Замечу только, что многие из академических институтов читают спецкурсы в вузах почти бесплатно, именно пытаясь хоть как-то обучать «новые поколения».)

Уверенно сказано: «предложений, альтернативных МР (методическим рекомендациям. Ред.), н е наблюдается». Конечно, неправда. Есть предложения, просто они не одобряются идеологами нынешней реформы. Нет альтернативных предложений, соответствующих генеральной линии партии. Тогда так и надо формулировать. В конце содержится призыв: «Предлагайте что-то для развития, наконец!» Как уже говорилось, предложить можно много разумных вещей. Однако всем ясно, что если не будет изменено отношение высших лиц государства к науке и образованию, то, что бы кто ни предлагал, не спасет ничто. Некоторое количество искусственных высокооплачиваемых новообразований будет существовать, но науки в стране больше не будет.

Поэтому на вопрос, что можно предложить и что можно сделать, ответов два.

  1. Если действительно смотреть в будущее и пытаться сохранить здесь науку — надо всеми силами добиваться изменения условий, в которых мы живем и работаем, в том числе финансовых. Не воспринимать нынешние условия как данность, а стараться их изменить. И это должна была бы быть одна из задач Совета по науке при МОН — добиваться, чтобы министр науки и образования отстаивал интересы научного сообщества. (Например, добивался разумного перераспределения денег «на науку» между ведомствами.)
  2. Если воспринимать нынешние условия как данность («граничные условия»), то идея, что можно какими-либо реорганизациями улучшить положение дел, принимая навязываемые сейчас правила игры, — это очень опасная иллюзия. Любая активность по «оптимизации» может привести к увеличению зарплаты (но часто даже не к улучшению условий работы!) отдельных людей, но приведет к ухудшению состояния науки в целом. Это — отбирание пайки в концлагере более сильными, теми, кто заслужил благосклонность охраны. И в этом варианте на вопрос: «Что предлагаете?» — ответ будет: «Предлагаем не замараться слишком сильно». Не замараться чрезмерным желанием играть по предложенным властью правилам игры.

Ну и в конце открытым текстом.

Положение с наукой сейчас в России плохое не потому, что наука плохо устроена, а потому, что плохо устроено государство. Это настоящие «граничные условия». Когда люди считают, что добиваться чего-либо от государственных чиновников — это политика и этим заниматься не надо, то дальше это уже не дискуссия о путях развития науки, это дискуссия о том, отбирать пайку у соседа в концлагере, чтобы выжить, или нет.

1. Ковалев Ю. Мы за всё хорошее? // ТрВНаука 189 от 6 октября 2015 года.

2. Чеботарев П. О новых принципах финансирования институтов. // ТрВНаука. 189 от 6 октября 2015 года.

28 комментариев

  1. Похоже, все согласились, что больна не столько наука, сколько общество. И если бы стояла задача наиболее дешевым и простым способом улучшить-увеличить «выход» в российской науке — то простое решение — утроить размеры грантов РФФИ и повысить ответственность экспертов (скажем удвоив плату за отзыв). Много дешевле бы вышло чем все игры с реформой науки и разные многие мегапроекты. Единственное возражение против этого было — ФАНО, РНФ, Сколково и др. не имеют отношение к РФФИ. Формально правильно. Но по сути означает, что имеется не государственная программа развития науки, а ведомственные программы по окучиванию бюджета на науку.

    1. Надо же, это уже 3 независимое предложение утроить размеры грантов РФФИ, я вот тоже уже где об этом писал:) Похоже, эта мысль прямо таки витает в научной среде:)

      1. утроить размеры грантов РФФИ без трехкратного увеличения бюджета самого фонда означает уменьшение количества поддержанных проектов минимум в три раза. Сюда следует добавить увеличение коррупционной составляющей и т.д. Чиновникам очень легко утроить размеры грантов, почти не реально увеличивать бюджет. Если каждый раз не говорить о сохранении количества грантов при увеличении их размеров, мы сильно рискуем потерять для науки еще и рффи

    2. «повысить ответственность экспертов (скажем удвоив плату за отзыв)»

      В концлагере, очевидно, приняты совсем другие способы повышения ответственности.

  2. Согласен полностью, готов подписаться под каждым словом. Практически то же самое я написал в комментарии к статье Ю. Ковалева. Из его статьи ясно только одно — есть очень сильное желание приближенных к власти научных начальников раздербанить научный бюджет, невзирая на последствия, а оправдать и прикрыть это красивыми картинками достижений, полученных исключительно благодаря все еще сохраняющейся в РАН научной среде.
    Хотя гораздо более эффективным способом улучшить положение дел в нашей науке было бы увеличить количество и размер грантов, выделяемых РФФИ, РНФ, МОН. Широкая линейка доступных грантов с разумным конкурсом позволила бы каждому типу научных групп претендовать на свой вид грантов, и хватило бы всем — и «генералам», и «лейтенантам». Я уже не говорю про гораздо лучшее соотношение выход/затраты.
    Еще раз огромная благодарность автору за блестящую и аргументированную статью.

  3. В целом логично. В статье Ковалёва, равно как и во всем последующем обсуждении, почему-то проигнорирован аргумент необходимого запаса плавучести для отдельных ученых и научных групп. Даже на хвалёном западе распад научных групп из-за исчерпания грантов — очень болезненное событие, а у нас, где старт новых групп с нуля — редчайшее явление, — просто трагическое. Ведь грантов, подразумевающих солидные подъёмные и некоторый заметный лаг до требования первых результатов практически нет, новые группы как правило почкуются от старых, что, не так уж и плохо, кстати. Очень не понравилась последняя фраза — сравнение нашего существования с концлагерем или даже просто тюрьмой не кажется корректным.
    И еще я совсем не понял причин недовольства автора РНФ. В этом фонде больших грантов достаточно немного, а размер грантов на группы как раз адекватный. Друое дело, что к ним есть сколько-то технических претензий, но и у РФФИ огрехов хватает.

    1. Вы несколько передёргиваете: автор не «сравнивает наше существование с концлагерем», а указывает, что предложения в духе обсуждаемой статьи Ковалёва толкают к такому типу поведения.

    2. С РНФ пока не очень понятно: первые 2 их гранта(которые для групп и лабораторий) всем вроде бы понравились, а вот потом началась всякая ерунда…

      Грант на целый институт — уже не лучшая идея. А в этом году все гранты от РНФ какие то откровенно странные, в стиле офи-м и стажировок молодых ученых…

      Хотя 2 ноября вроде бы снова «для отдельных научных групп» объявили?

    3. Андрей, там ещё один восхитительный перл был: «Студент или аспирант, обрабатывающий данные с ускорителя или астрономических наблюдений, — чем он отличается от любого другого?» Неужто пропустили?
      А система очень логичная. Что мне дают — поддержать. Что мне не дают — разогнать.
      Про «концлагерь» просто молчу. В тряпочку.
      Чл-корр РАН, да не просто,а по физике!

  4. Да уж, сравнение науки с концлагерем неправомерно. Потому что в концлагерь попадают насильно, а в науку — добровольно. Поэтому тюрьма для российских ученых — это добровольная ссылка. Ссылка от всех благ общества и от причастности к мировому уровню.
    Если, кончно, не считать потемкинские деревни, курчатника им. Путина, Сколково им. Медведева и МГУ им. рейтинга.
    редложение автора полностью поддерживаю. Фундаментальная наука не бизнес-проект с немедленной окупаемостью, а инвестиции в далекое будущее. Нашим плутократам и нуворишам у власти, инвестиции без отката — это совершенно невозможный феномен. Более того, абсолютно неприемлимый. Пример нанонауки им. Чубайса убедительно продемонстрировал справедливость такого взгляда. А также то, что от чубайсовской конторы нет, не было и не будет никакой пользы для всех, кроме узкогог крга руководителей.
    Условия конкурсов РНФ становятся все абсурднее. Требование спланировать результаты, укомплектованность 50% группы молодыми учеными и не иметь перекрестного финансирования — это перлы именно бюрократического пордхода к науке. Эти условия просто усугубляют существующие проблемы с исследованием действительно фундаментальных проблем, формулировка задач которых происходит на интуитивном уровне, а сами направления корректируются ежедневно.
    Но отдать планирование ученым — это значить самоустраниться бюрократам. Что невозможно по определению в условиях тоталитарного госустройства России.

    1. Сравнение с концлагерем не правомерно для нормального общества. А для общества с шаражками … разве не применимо? Или общества где многие ожидают возрождения шаражек?

  5. со всем соглачен очобо с тезисом Положение с наукой сейчас в России плохое не потому, что наука плохо устроена, а потому, что плохо устроено государство иак это гос-во плохо устроено от рождения с 1991 г и не видно никаких оснований полагать что его — гос-во можно улучшить ибо двигается оно путем разворовывания и проедания великого советского наследства с 1991 г человек труда стал кикто и никак рф- страна работающих бедных и ппс и нс в их числе ибо в 1991 г государство просто кинуло науку и образование на самовыживание

  6. РФФИ остается тонкой настройкой до тех пор пока гранты маленькие и их много при всем все заявки не получится взять под коррупционный контроль, подмять под себя да и желания, учитывая размеры грантов, особого нет. Если гранты укрупнить то и давать их начнут достойным людям… С другой стороны, в РНФ, например, есть сельскохозяйственные науки и много других научных направлений а в РФФИ такого нет (несмотря на наличие медицинских и инженерных наук) т.е. РФФИ тоже далеко не для всех способных ученых а только для правильных ученых занимающихся «правильными науками» преимущественно в «правильных» НИИ и университетах. По моему, ФЦП были не плохи там потихоньку размер гранта снизился а адекватность проектов подросла (вероятно упала возможность контролировать финансовые потоки для правильных людей? раз это все прикрыли?).

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

Оценить: