Борьба властей за контроль над информацией дошла до науки: государство хочет обязать российских ученых отдавать свои работы на проверку в специальной комиссии, которая будет искать в них сведения, составляющие государственную или иную тайну, перед публикацией. Юрист «Команды 29» Дарья Сухих объясняет, что представляет собой институт государственной тайны в России и чем грозят ученым нововведения.
В последние годы мы наблюдаем, как Россия становится всё более закрытым государством — в частности, от своих собственных граждан. Стремительно растет количество уголовных дел по статьям, связанным с госизменой и разглашением гостайны: в 2014 году их стало почти вдвое больше, чем в 2013-м. При этом преследования органов госбезопасности всё чаще затрагивают тех, чья работа напрямую с гостайной не соприкасается. Например, научных работников.
В 2012 году было возбуждено уголовное дело в отношении профессора «Военмеха» Игоря Баранова. Его задержали в аэропорту Пулково, когда он пытался вылететь в США на конференцию. Баранова обвиняли по статье 226 части 1 УК РФ (контрабанда радиоактивных веществ, радиационных источников, ядерных материалов, огнестрельного оружия или его основных частей, взрывных устройств, боеприпасов, оружия массового поражения). Материалами для создания «оружия массового поражения» оказался распечатанный текст доклада. На то, чтобы здравый смысл восторжествовал и дело против ученого прекратили, ушло больше года, не говоря уже о репутационных издержках.
Физику Валентину Данилову повезло куда меньше: он провел в тюрьме восемь лет по обвинению в шпионаже в пользу КНР, после того как сделал стенд для китайской компании, моделировавший воздействие космического пространства на искусственные спутники. Причем Данилова поддерживал его вуз, а он сам заранее утвердил всё в ФСБ. Его сперва даже оправдали, но потом назначили новый процесс с «правильным» судом присяжных и осудили на 12 лет лишения свободы: в 2012 году он вышел по УДО. И таких примеров немало.
Ученые всё чаще говорят об усилении контроля со стороны властей. Государство оправдывается защитой национальных интересов. В свете этого попробуем разобраться, есть ли границы такого контроля и какую информацию действительно нужно защищать для безопасности страны.
Три ступени гостайны
Вопросы государственной тайны регулируются принятым еще в 1993 году законом, согласно которому, гостайна — это «защищаемые государством сведения в области его военной, внешнеполитической, экономической, разведывательной, контрразведывательной и оперативно—розыскной деятельности, распространение которых может нанести ущерб безопасности Российской Федерации». Это достаточно размытая формулировка, требующая пояснения другими законами.
У гостайны в России трехступенчатая система. Первая ступень — это статья 5 вышеупомянутого закона. В ней указан Перечень сведений, составляющих государственную тайну. Категории такой информации в документе сформулированы общими словами. К примеру, там есть «сведения о достижениях науки и техники, о научно—исследовательских, об опытно—конструкторских, о проектных работах и технологиях, имеющих важное оборонное или экономическое значение, влияющих на безопасность государства».
Вторая ступень системы гостайны в России — это Указ Президента РФ от 31.11.1995 N 1203. Он утверждает вышеозначенный перечень и распределяет сведения, являющиеся гостайной, — с более конкретными формулировками — между ответственными за их засекречивание ведомствами. Тут конкретики гораздо больше, но и ее не хватает, чтобы точно определить круг конкретных сведений, относящихся к гостайне.
Например, за секретность «сведений о достижениях науки и техники, определяющих качественно новый уровень возможностей вооружения, военной техники, повышения их боевой готовности», отвечают разом МВД, МЧС, Минобороны, Минздрав, Минобрнауки, Минпромторг и еще несколько ведомств.
Наконец, третьей ступенью засекречивания данных занимаются обладающие ими ведомства, перечисленные в президентском указе. Они разрабатывают развернутые перечни сведений, подлежащих засекречиванию, с конкретной информацией. Также они присваивают информации степень секретности и значимости: «секретно», «совершенно секретно», «особой важности». Таким образом, именно ведомства решают, какие конкретно сведения являются гостайной. При этом им запрещено выходить за рамки, обозначенные президентским указом и законом «О гостайне». Они не могут создавать свои категории подлежащих засекречиванию сведений — только уточнять существующие.
Такая система, увы, имеет немало изъянов. Были случаи, когда в ведомственных перечнях оказывались сведения, которые не входили ни в одну из указанных в законе «О государственной тайне» категорий. Отдельные формулировки таких перечней страдают пороком неконкретности. Из-за этого нельзя определить, какие именно сведения подлежат засекречиванию.
Самая главная проблема — то, что закон разрешает ведомствам засекречивать сами перечни, если они посчитают это целесообразным. В итоге большинство таких списков имеют грифы секретности и недоступны гражданам без допуска к гостайне. Определить секретность сведений и предвидеть последствия своих действий могут только лица с доступом к таким перечням. Это, впрочем, не мешает государству преследовать и других лиц, которые, сами того не зная, получили и распространили гостайну. Самый яркий пример — дело Светланы Давыдовой. Многодетная мать, живущая в Вязьме, она якобы сообщила в украинское посольство о том, что соседняя воинская часть опустела, а сидевший рядом с ней в маршрутке военный рассказал о некоей командировке в Донбасс в штатском. В итоге ее арестовали и поместили в СИЗО «Лефортово». К счастью, дело спустя пару месяцев развалилось.
Неясность и ненаказуемость
Еще одна распространенная категория данных с ограниченным к ним доступом — так называемая информация для служебного пользования (ДСП). Так часто помечают документы не только госорганов, но и подведомственных учреждений, например вузов. Работу с информацией под грифом ДСП регулирует Постановление Правительства РФ от 03.11.1994 N 1233 «Об утверждении Положения о порядке обращения со служебной информацией ограниченного распространения в федеральных органах исполнительной власти». Действие этого закона распространяется только на федеральные органы исполнительной власти, госкорпорацию Росатом и подведомственные им учреждения и организации. Следовательно, гриф «ДСП» могут использовать только федеральные вузы.
Постановление N 1233 относит к данным с отметкой ДСП несекретную информацию о деятельности ведомств и организаций, «ограничения на распространение которой диктуются служебной необходимостью». Что такое «служебная необходимость», в документе не уточняется. И получается, что с таким мотивом можно ограничить распространение практически любой информации.
Есть, впрочем, несколько исключений. Например, госорганы не могут наложить гриф ДСП на информацию о порядке рассмотрения заявлений и обращений граждан и решения по ним, акты законодательства, устанавливающие права, свободы и обязанности граждан — полный перечень есть в пункте 1.3 Постановления N 1233.
Курьез в том, что само Постановление десять лет после выхода имело гриф «ДСП». Какой «служебной необходимостью» это было вызвано, до сих пор неясно.
Юристы сомневаются в правомерности существования ограничительного грифа «ДСП». Так, статья 55 Конституции РФ разрешает ограничивать права граждан только федеральным законом. Однако Постановление N 1233 — это подзаконный акт. Налицо противоречие основному закону. Попытки как-то оспорить документ успеха не принесли: суд встал на сторону правительства.
Еще один курьез: за разглашение информации под грифом «ДСП» вам ничего не будет. Статья 13.14 Кодекса РФ об административных правонарушениях разрешает штрафовать только тех, кто обнародовал информацию, доступ к которой ограничен федеральным законом.
Вузы под ударом
Вот так выглядит современное законодательство о гостайне и служебной информации ограниченного распространения, которое всё чаще используется в сфере высшей школы. Одним из последних обсуждаемых вопросов стало появление в некоторых учебных заведениях требований об обязательной проверке на предмет наличия гостайны результатов научных исследований перед их публикацией. Для этого в вузах организуют специальные комиссии. Они будут искать в текстах сведения ограниченного доступа: найдут — не допустят материалы к распространению в открытой печати.
В скором времени обязательную экспертизу могут ввести во всех подразделениях МГУ. Некоторые вузы уже стали этим заниматься: например, Казанский национальный исследовательский технологический университет. Согласно утвержденной его руководством инструкции, эксперты ищут в научных публикациях сведения, которые составляют «государственную тайну, служебную или коммерческую тайну, персональные данные, а также иную конфиденциальную информацию».
Такие инструкции ожидаемо возмущают научные круги. Экспертиза увеличивает бюрократическую нагрузку на высшую школу и, главное, ограничивает свободу публикации учеными результатов своих трудов.
С юридической точки зрения неясно, какие нормы стали основой для выпущенных вузами инструкций о проверке научных работ. Упоминаются два документа: Рекомендации Межведомственной комиссии по защите государственной тайны и Перечень сведений Минобрнауки РФ, подлежащих засекречиванию. Однако ни одного из этих документов нет в открытом доступе. Это нарушение законодательства: гражданин должен иметь возможность ознакомиться с документом, который ограничивает его права.
Возможно, к появлению инструкций привело принятие Комиссией по экспортному контролю Российской Федерации Типовой методической инструкции по проведению экспертизы научно-технических материалов, подготовленных к открытому опубликованию и обладающих признаками контролируемых технологий от 03.04.2014. Однако непонятно, являются ли статьи материалами, которые должны пройти «экспортный контроль». Например, есть утвержденный президентом список оборудования, которое проходит такую проверку, и в нем отдельно говорится: эти действия не затрагивают технологии, которые относятся к фундаментальным исследованиям.
Получается следующее. Руководство вузов, основываясь на неопубликованных документах, решило заняться изучением с лупой работ своих научных сотрудников. Это не только замедление научного обмена в России. Фактически это цензура — и отчасти бессмысленная: Данилов, например, получил из ФСБ одобрение своих действий, а потом сел на восемь лет. Для любых своих действий спецслужбы найдут логичное объяснение — тут никакой закон не нужен.
Ну что вы пишите! «Государство хочет обязать российских ученых отдавать свои работы на проверку ФСБ». Какое ФСБ?! В ФСБ эти работы тупо некому проверять. Работы проверяют на самом предприятии всякие упыри и выкидыши типа начальников первого отдела, режима вместе с особо доверенными учеными. Т.е. люди, имеющие к ФСБ довольно опосредованное отношение. ФСБ может разве что проверить, проводится ли в институте такая проверка, не более того. Более того, можно и нужно жаловаться на все неправильности в процедуре экспертизы статей в само ФСБ, которое вполне может принять сторону ученого, поскольку интеллектуальный уровень среднего фсбшного чиновника намного выше такого уровня у ректорского лизоблюда или режимного сидельца.
Александр, в общем все правильно, но в отношении фсбэшных чиновников в провинции это ужасная наивность.
Простая иллюстрация интеллектуального уровня и жалоб в ФСБ. как Вы понимаете в статье — верхушка айсберга. http://www.mk.ru/social/article/2014/02/20/987822-oshibki-fsb-mogut-stat-rokovyimi-dlya-sahalina.html
Я полагаю, что информации недостаточно. Я нашел по этому делу Постановление Сахалинского областного суда № 4А-248/2014 от 30 октября 2014 г. Постановление оставляло постановление судьи Южно-Сахалинского городского суда от 24 июня 2014 года и решение судьи Сахалинского областного суда от 18 августа 2014 года по делу об административном правонарушении, предусмотренном частью 1 статьи 8.18 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, в отношении начальника Южно-Сахалинского центра цунами федерального государственного бюджетного учреждения «Сахалинское Управление по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды» Ивельской Т.Н. без изменения, ее жалобу – без удовлетворения. Верховный суд РФ 22.05.2015 Постановление по делу об административном правонарушении оставил без изменения (дело по жалобе 64-АФ15-49).
Также мной установлено, что Ивельская Т.Н. — человек в своем городе известный, входит в различные рабочие группы, участвует в конкурсах, является автором научных работ, диссертации, выступает на конференциях, в том числе и международных. Если, с ее слов, Центр Цунами морских научных исследований не ведет, то все эти научные работы она писала в нерабочее время, в виде хобби, используя, при этом, оборудование Центра. Центр Цунами легко может получить сведения, составляющие гостайну — данные о перемещении подводных лодок, кораблей, проведении испытаний и т.п., таковые сведения должны храниться особым порядком, чтоб избежать их случайной утечки. Мнение УФСБ вообще никто не приводит и я вижу пока лишь одну странность — вместо того, чтоб мирно прийти в нерабочее время и все изъять, тамошние оперативные работники зачем-то пугали народ посреди дня.
Я же говорю, в статье верхушка айсберга. Предположим что центр цунами мог что-то регистрировать. В сухом остатке — изъято оборудование у нескольких организаций, его не вернули до сих пор без объяснений, крамолы там не было иначе было бы уже дело. + дешевые маски шоу с автоматчиками и попорченное здоровье у человека. И это началось в 13 году, когда тянуло на местную дурь, а сейчас это — мейнстрим.
А почему нельзя было в местный облсуд без лишнего шума подать жалобу на незаконные действия ФСБ, как делает множество организаций в отношении множества контролирующих органов? Обжалуют же действия налоговиков, таможенников, потребнадзора и т.п., ФСБ в данном случае -вполне заурядный проверяющий. Я думаю, за полгода б управились.
Вы серьезно? У вас есть примеры, чтобы российский суд вынес решение против ФСБ?
Ну в той же истории одна контора проиграла а затем выиграла повторный суд, но вроде все равно нихрена не вернули.
Зато у фсб при обысках и снятии приборов было постановление какого-то закрытого суда, в стиле «все что сделано предъявителем сего, сделано по моему приказу и во благо государства » :)
Обычного облсуда. Дела с гостайной всегда рассматривает суд субъекта федерации в закрытом порядке. Тут надо было руководителю всей организации негласно поговорить сперва с УФСБ, с начальником управления и постараться понять причину, а не гнать волну. Очень глупых фсбшников не существует, пока держат марку.
Руководителям некоторых организаций было велено сидеть тихо и не высовываться, а то вспомнят некоторые грешки.
На самом деле причны банальны — раздутый штат и нехватка отчетности. Они то из узбеков лепили каких-то исламских экстремистов, то шпиенов среди ученых искали, причем пытались брать на понт и признать нарушения. Очень глупых не бывает ? Ну-ну.
Ну, узбеки вполне могут быть исламистами. Даже если вам так не кажется. К тому же, в тех краях работают вполне настоящие китайские и японские спецслужбы. Обычно в европейских управлениях ФСБ, насколько я знаю, жесточайший недостаток штата и переизбыток работы. Ведь там кроме гостайны и шпионов — экономические преступления, террористы, контрабандисты и т.п. А в вашем случае УФСБ пытается отнять смрадные лавры прокуратуры, практически, т.е. докапывается до всех подряд, что выглядит очень странно.
Так и есть. Ощущение что им нечего делать.
И — важно ! Системы оповещения о цунами фактически нет.
Самая большая проблема в противоречии требований. В заявках на конкурсы РНФ или ФЦП предлагается отнести исследование к критическим технологиям, в большинстве своем попадающих под военное назначение. При этом результативность исследования оценивается по публикациям в англоязычных научных журналах индексируемых в Scopus и Web of Science.
Это итог победы «силовиков» над «менеджерами». Мне интересно сколько еще продлится эта вольность с международным журналами… .
Я лично спокойно получаю разрешения. Сложнее потом саму статью напечатать — журналы берут с ужасным скрипом статьи на военную тематику и трясут с меня эти самые заключения в нескольких экземплярах. Я как делаю — изымаю из текста любые упоминания о конкретных моделях ВиВТ и их показателях. Обычно этого достаточно. Помните, что статья, сделанная на основе открытых источников, может быть секретна по совокупности сведений и их анализу и не допускайте чрезмерной концентрации таких сведений в одной статье. Берите пример с американцев — по их статьям понять сущность ведущихся сейчас разработок ВиВТ практически невозможно.
Да разрешения не проблема. Проблема в том что если понадобится отчетность — вас переведут в «палку» не взирая ни на какие разрешения. В описанной выше истории все разрешения были в порядке.
Из текста судебных актов следует, что нет, не были. Хотя, скорее всего, из мелочности самих актов следует, что чей-то интерес был. Может, своего человека кто-то хотел пристроить на должность начальника этого центра. Ну и зачем так обострять отношения с ФСБ, тоже неясно. А в палку перевести могут кого угодно, вплоть до самих фсбшников. В стране такой живем.
Дык вы работаете с оборудованием. У вас его забирают без осособых объяснений и посылают. Вы за него отвечаете. Ваши действия ? Были организации которые позорно молчали, да, у них тоже нет оборудования, но не столь критичного.
то есть как это берут со скрипом? западным журналам никаких заключений не требуется, а российские и так никто не читает — но тогда странно, что спонсирует РНФ
В западные журналы подавать статьи на военную тематику неполезно. А в российские — непросто.
Вообще бесполезно обсуждать что секретно, а что нет. При желании «кого надо» практически любая новая информация может быть признана гостайной. Выбито в камне: Указ Президента РФ «О перечне сведений, отнесенных к государственной тайне» (№ 90, от 11 февраля 2006 года), пункт № 54: «…Сведения о достижениях науки и техники, о технологиях, которые могут быть использованы в создании принципиально новых изделий, технологических процессов в различных областях экономики».
Это к вопросу об «экономике знаний»…