На посленовогодние вопросы ТрВ-Наука ответил докт. физ.-мат. наук, профессор теории конденсированного состояния Университета Радбауда (Нидерланды), член Нидерландской Королевской академии наук и Европейской академии Михаил Кацнельсон.
— Что делать ученому в сложившейся в стране социально-политической ситуации? Может ли ученый развивать науку в современной России и что для этого нужно?
— Правила поведения в сложных социально-политических ситуациях были четко сформулированы несколько тысячелетий назад: «Не следуй за большинством на зло». Думаю, это одинаково применимо и к ученым, и к кондитерам, и к парикмахерам.
Ученый, конечно, развивать науку в стране (в любой стране в любое время) не может, он может только заниматься своей собственной научной работой. Науку в стране может развивать только научное сообщество в целом, но в физике оно, кажется, «в современной России» просто не существует. Есть сильные люди, есть сильные группы, а сообщества нет. Говорят, у математиков по-другому. Можно позавидовать.
— Может ли Академия наук в сложившейся ситуации оказывать существенное влияние на развитие науки?
— У меня создалось впечатление, что Академия наук обеспокоена исключительно проблемой собственного выживания, да и с ней то ли справится, то ли нет. Требовать от них какого-то влияния на развитие науки в сложившейся ситуации было бы просто немилосердно.
— Видите ли Вы необходимость создания новых организаций ученых?
— Если нет научного сообщества, откуда возьмутся организации, которые реально объединяли бы ученых, а не очередных комсомольцев с беспокойными сердцами, с разной степенью искренности прикидывающихся учеными?
— Уезжать или не уезжать, конечно, каждый решает сам, но какие есть условия для этого решения?
— Зависит, кому уезжать, на какое время и зачем. В аспирантуру (Ph.D.-студентом) — почему бы и нет? По крайней мере, молодому физику найти аспирантское место за границей не так уж и трудно. А вот что потом — это интересный вопрос. Жизнь постдока на Западе крайне жесткая, нужно быть готовым к постоянным переездам из страны в страну и даже с континента на континент. Личная и семейная жизнь в таких условиях — это очень непросто, и к этому «непросто» нужно быть готовым. Шансов в конце концов получить постоянную позицию крайне мало.
В то же время условия для научной работы можно найти намного лучше, чем те, что доступны в России (а можно и не найти). Чтобы эти условия использовать, нужно быть готовым очень, очень интенсивно работать.
Вот такие вот условия для этого решения. А дальше каждый сам определяется с приоритетами.
— Вы уже несколько десятилетий работаете за рубежом. Подскажите, какое главное отличие западной науки от российских реалий? Чего нам не хватает?
— Не могу говорить о «западной» науке. Везде всё по-разному, везде есть плюсы и минусы. Главное отличие, которое чувствую на собственной шкуре, — что здесь, чем успешнее работаешь, тем лучше к тебе относятся и тем больше у тебя возможностей. В России, особенно в постсоветский период, было скорее наоборот: чем лучше работаешь, тем больше тебе ставят палки в колеса.
Основная проблема и российской науки, и российской жизни в целом — принцип «Я начальник — ты дурак, ты начальник — я дурак». На Западе все-таки это так явно не демонстрируется. Ну и (связанная вещь) существует репутация, о которой принято заботиться.
— Есть ли у Вас основания для оптимизма?
— Частичные. Некоторым будет хорошо, а некоторым — не очень.
— Какие фикшн- или нон-фикшн книги, фильмы или музыка привлекли Ваше наибольшее внимание в 2015 году? Не могли бы Вы рассказать о них поподробнее?
— Я почти не читаю новых книг. Перечитываю иногда старые. Перечитал своего любимого Грэма Грина, например. Музыку тоже слушаю уже многократно слушанную, в основном классику. Фильмы… Последний, который реально произвел сильное впечатление, — это «Ветер крепчает» Хаяо Миядзаки, но, кажется, это был не прошлый год, а позапрошлый. Иногда пересматриваю старые фильмы, вот «Король Лир» Григория Козинцева опять очень сильно подействовал (а его же «Гамлет» почему-то нет).
— Над какой научной задачей Вы сейчас работаете? На что в 2016 году будут направлены основные усилия?
— Над многими, но особый энтузиазм вызывает проблема образования паттернов — сложных структур — в физических системах. Всегда хотелось хоть как-то продвинуться, но казалось — безнадежно. А в прошлом году появилась некоторая надежда на продвижение. Будем пытаться развить.
— Есть ли, на Ваш взгляд, угроза клерикализации научно-образовательной сферы в России?
— Знаете, может, у меня не тот круг общения… Разговариваю с коллегами из России, как не разговаривать. На что только не жалуются — на самодурство начальства, на дикую бюрократию, на низкую мотивацию у студентов и молодежи в целом… Но вот чтобы хоть кто-то, хоть раз, хоть по какому поводу сказал, что вот, знаешь, очень беспокоит угроза клерикализации научно-образовательной сферы, — чего не слышал, того не слышал, врать не буду.
См. также:
Страница М. Кацнельсона:
www.theorphys.science.ru.nl/people/katsnelson/personal.php