Враги ли пророку домашние его?

У всех нас бывают так называемые проблемы с родственниками — прежде всего, вероятно, с родителями, хотя первая в мире ссора со смертельным исходом, если верить Книге Бытия, состоялась всё же между братьями. Накал страстей, сопровождающий семейные конфликты, иногда достигает масштабов эпоса даже и в нашей жизни; теперь представьте себе, насколько сложнее всё должно быть у тех, кто по тем или иным причинам решился порвать с традицией предков и провозгласить новое учение, став, иногда невольно, основателем новой религии.

Какими были отношения этих людей с отцом и матерью, братьями и сестрами, были ли у них жены и дети? И как обстоятельства этих внутрисемейных отношений отражаются — иногда хочется сказать «искажаются» — в различных религиозных традициях? Как мы увидим, правило здесь отсутствует: пять выбранных нами примеров демонстрируют совершенно отличные друг от друга модели семейных отношений.

Разумеется, настоящее эссе едва ли может претендовать на какую-либо полноту, поскольку по каждому из затронутых в нем вопросов написаны целые библиотеки литературы, — это скорее полухудожественная зарисовка на дискутируемую тему.

Отвержение

О жизни пророка Заратуштры мы не можем сказать практически ничего достоверного: почти всё, что о нем известно, — позднейшая традиция. Однако и те скудные сведения, которыми мы располагаем, складываются в историю очень печальную. Известно, что он, как и его отец Порушаспа, был атаурваном (жрецом), приносил богам кровавые жертвы и пел священные гимны, мантры. Однако когда в возрасте тридцати лет он пережил откровение и начал свою проповедь, из всех соплеменников ее воспринял один только его родной брат. После первой неудачи Заратуштра отправился в изгнание и еще не скоро нашел себе благодарного слушателя. Хотя в персидской литературе на языке пехлеви и описаны многочисленные знамения, явленные отцу и матери пророка и до, и после его рождения, в действительности родители, вероятно, так его и не поняли: да и как мог его отец, всю жизнь служивший старым богам, вдруг признать их злыми духами? Женат пророк был трижды, имел множество детей и, по преданию, был убит коллегой отца — карапаном, то есть злокозненным колдуном, жрецом прежней веры.

Непонимание

Покинуть свой дом был вынужден и Сиддхартха Гаутама (Будда Шакьямуни). Он родился в знатной кшатрийской семье, но всё в том же возрасте около тридцати лет выбрал жизнь нищего аскета. Его мать царица Махамайя, умершая вскоре после родов, его ухода не застала. По преданию, уже после смерти ее сын поднялся к ней и преподал ей новую истину, которую она приняла легко и с радостью. Другое дело его отец, царь Шуддходана, очень тяжело переживший его внезапный побег, а также его жена и сын, которых он просто-напросто бросил. Здесь, нужно сказать, Сиддхартха поступил не совсем красиво — в отличие, например, от своего современника Джины Махавиры (основателя джайнизма), который ушел в монастырь лишь через два года после кончины родителей, да и то предварительно испросив разрешения у старшего брата.

В поэме «Жизнь Будды» индийского поэта Ашвагхоши трогательно описывается встреча Будды с отцом, случившаяся спустя долгие шестнадцать лет после его ухода. Сначала Шуддходана посылает к нему девять делегаций с просьбой приехать, но все они присоединяются к числу его последователей. Когда через два месяца его сын всё же изволил явиться, старый раджа встретил его с царскими почестями, вышел ему навстречу, но не знал, что сказать: его сын больше ничего не чувствовал, ничего не желал, его лицо напоминало скорее маску. Шуддходана чувствовал себя словно умирающий от жажды человек у пересохшего ручья. В это самое время Будда бесстрастно и бесчувственно постриг в монахи бывших жену и сына, так что царь лишился еще и внука. В итоге он скрепя сердце становится мирским последователем буддизма и умирает на руках у сына; вскоре после этого его царство прекращает свое существование, лишившись правителя и пав под натиском врагов.

Кризис

Ситуация в семье Иисуса из Назарета, насколько ее можно реконструировать хотя бы по материалам одних лишь канонических евангелий, выглядит как совершенная драма. История о том, что его мать до замужества прислуживала в Иерусалимском храме и что Иосиф был очень стар и всего только охранял ее девство, — скорее всего, поздняя благочестивая выдумка. Однако брак этих бедных молодых людей был отмечен неприятной коллизией: еще до его заключения выяснилось, что Мария беременна (Мф 1:18). Жених хотел разорвать помолвку, но по какой-то причине этого не сделал. Поэтому, хотя Иисуса часто называли сыном Иосифа (Лк 3:23, Ин 1:45), его столь же часто попрекали тем, что он рожден от любодеяния (Ин 8:41). Сам он зачастую отказывался считать ремесленника своим отцом и, подобно некоторым иудейским праведникам, называл себя сыном Отца Небесного. Формально, однако же, он считался первенцем Иосифа и Марии, у которых помимо него было еще как минимум четыре сына и несколько дочерей — родных братьев и сестер Иисуса.

Иосиф умер молодым, когда Иисус был еще юношей; тот научился у него ремеслу и, вероятно, до достижения определенного возраста работал по профессии, обеспечивая свою семью — как мы бы сейчас сказали, многодетную и малообеспеченную. Однако вскоре после принятия им ритуального омовения у местного пророка Иоанна и начала проповеди его отношения с родственниками стали более чем напряженными. Сами они решили, что Иисус сошел с ума, и хотели спрятать его подальше от народа (Мк 3: 20–21), а он отвергал их в пользу слушателей и учеников («…Вот мать моя и братья мои», Мф 12:49). По тому, насколько часты в его проповедях горькие сентенции на семейные темы, можно предположить, что он вообще придерживался того мнения, что сохранение родственных связей препятствует духовному развитию. Иисус не только очень хорошо знал, что значит «…враги человеку — домашние его» (Мих 7:6, Мф 10:36), но и прекрасно понимал, что принятие его учения чревато разрушением семейных связей. Потому он и говорил, что пришел принести не мир, но меч и разлучить отца с сыном и мать с дочерью. Человеку, который готов был следовать за ним, но хотел прежде похоронить своего отца, Иисус сказал: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф 8: 21–22).

Наконец, много ли мы знаем о семьях апостолов? (Если не считать жены и тещи Петра, Мк 1: 30–31.) У всех них,согласно иудейскому обычаю должны были быть жены и дети, однако вместе с тем вполне возможно и то, что большинству пришлось пренебречь своими близкими.

О судьбе Марии после казни ее сына никаких достоверных сведений нет. Позднейшее христианское предание повествует, что апостолы взяли на себя заботу о матери учителя, поскольку предполагается, что других детей у нее не было. По всей видимости, один из ее сыновей, Иаков, который упоминается в евангелиях среди братьев Господних, после казни Иисуса уверовал в его миссию и возглавил Иерусалимскую церковь.

Тяжелые отношения Иисуса с родными из всех христианских общин первых веков были хорошо поняты разве что гностиками, которые полагали его тело исключительно духовным, иллюзорным, а его рождение — не более чем уловкой, призванной обмануть Князя мира сего. Представители других общин также могли относиться к родным Иисуса более или менее неоднозначно: богослов III века н. э. Тертуллиан в своем сочинении «О плоти Христа» утверждает, что Иисус отверг пришедших за ним мать и братьев по праву, ибо занимался в это время куда более важным делом, а именно «рассеивал мрак прежнего века». Символически он отождествляет его мать с синагогой, а братьев — с иудеями, от которых христиане в это время уже окончательно дистанцировались.

Святитель Епифаний Кипрский пишет, что Марию должно уважать, но никому не должно ей поклоняться — и это в IV веке н. э., когда уже начал формироваться известный нам богородичный культ.

Обращение

История рождения основателя манихейства Сураика Патика, прозванного Мани (Дух), с точки зрения человеческих мотиваций представляется настолько загадочной, что ее хочется сравнить с «Крейцеровой сонатой» Толстого.

Его отец Патик принадлежал к царскому роду Аршакидов, большую часть времени жил в Хамадане, столице Мидии (на западе современного Ирана), был богат и женат на женщине с иудео-христианским именем Мариам, однако несчастен и увлечен духовными поисками. Вскоре после зачатия сына он бросил жену, переехал в город Ктесифон в Селевкии и там начал истово посещать некий «храм божественных образов»; что это, до конца не ясно, но скорее всего — какое-то буддийское святилище. Здесь он, по преданию, услышал дивный голос, повелевающий ему отказаться от мяса, вина и женщин, впустил в свое сердце Христа и вступил в какую-то гностическую общину с аскетическим уклоном -и всё это вдали от жены, которая в это время родила ему сына. Сына он забрал на воспитание к себе, так что о матери пророка мы с тех пор ничего не слышим. В двенадцать и в двадцать четыре года Мани посетил его духовный двойник, называющий себя Живым Параклетом (от др.-греч. παράκλητος — защитник; утешитель; по представлениям богословов, одно из имен Святого Духа в евангелиях). Он передал ему Учение Света, отец пророка стал его первым учеником и даже вышел вместе с ним из общины — пробыв в ней, между прочим, целую четверть века!

Обращение знатных и обладавших большими связями старших родственников стало первым успехом манихейства, но позже сыграло с его основателем злую шутку: Мани был настолько хорошо «принят» при сасанидском царском дворе, что пал жертвой родственного ресентимента. Когда на престол вступил Бахрам I, более всего на свете любивший войну и охоту и, вероятно, с горечью наблюдавший за тем, как его отец и брат осыпают Мани благодеяниями, он первым делом устроил пророку своего рода семейную сцену, под занавес которой пророк бросил царю: «Можешь делать со мной что угодно». Царю Бах-раму оказалось угодно забить его в несколько пар колодок, продержать около месяца в заточении, уморить голодом либо казнить (на этот счет версии расходятся).

Любовь

С родителями Пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и да приветствует) всё в тысячу раз проще: во-первых, они умерли задолго до начала его проповеди, а во-вторых, поскольку Пророк не считается обладателем какого-либо сверхъестественного статуса, в исламе не возникло вопросов ни с его зачатием, ни с отношением к его родным.

Бедный купец Абдуллах, отец Мухаммада, умер в ходе деловой поездки вдалеке от своей беременной жены Амины, которой в это время было четырнадцать. Спустя шесть лет умерла и она, так что опекать Пророка взялись сначала его дед, потом дядя. Однако в исламской традиции отсутствует консенсус по поводу того, какой веры были родители Мухаммада и находятся ли они сейчас в аду или в раю: одна версия гласит, что они придерживались религии Ибрахима (Авраама), были воскрешены, подтвердили учение своего сына и вошли в его общину, другая — что они умерли в неверии и, к сожалению, ныне горят в геенне огненной. Сам Пророк, вероятно, с печалью в сердце склонялся к последнему.

В его случае интереснее другое: из всех основателей религий он едва ли не единственный, кто был счастливым — хотя бы некоторое время — семьянином, любящим мужем и отцом. Его первая и любимая жена Хадиджа была богатой вдовой старше его на пятнадцать лет. Некогда он находился у нее на службе и вел ее дела, но потом она предложила ему пожениться, и он согласился — из вполне корыстных побуждений, позже обернувшихся удивительной привязанностью. После ее кончины он брал себе других жен, но никого не любил так, как ее.

Однако настоящая трагедия семейной жизни Пророка заключается в том, что он так и не смог оставить после себя наследника: все три его сына умерли во младенчестве. Из четырех его дочерей одна лишь Фатима, жена праведного халифа Али, пережила отца, да и то всего на несколько месяцев. Именно ее шииты почитают как госпожу женщин мира и как свою духовную мать: множество шиитских хадисов посвящены чудесам, которые сотворил через нее Аллах.

Поэтому именно она иногда становится персонажем любопытных богословских концепций: например, блаженный Иоанн Береславский, в 1990-е годы основавший Православную Церковь Божией Матери Державную и с тех пор успевший даже стать пророком хорватских богомилов, вообще отождествляет ее с Богородицей на основании того, что мать Иисуса в 1917 году явилась троим детям в португальском городе Фатима.

Итак…

Враги ли человеку домашние его? Как мы видим, далеко не всегда. Традиция обычно пытается задним числом привлечь родственников своего основателя на свою сторону — вне зависимости от того, какими отношения между ними были в действительности. Этот факт, конечно, затушевывает, но не стирает окончательно те глубоко личные, частные семейные трагедии, которые сопровождали великие духовные революции.

Что почитать:

• Бойс М. Зороастрийцы. Верования и обычаи. СПб.: Петербургское востоковедение, 1994.
• Агвагхоша. Жизнь Будды. Калидаса. Драмы. М.: Художественная литература, 1990.
• Индуизм. Джайнизм. Сикхизм: Словарь. М.: Республика, 1996.
• Смагина Е. Б. Манихейство по ранним источникам. М.: Восточная литература, 2011.
• Ястребов Г. Г. Кем был Иисус за Назарета? М.: Эксмо, 2008.
• Фрикке В. Кто осудил Иисуса? Точка зрения юриста. М.: Теревинф, 2006.
• Мюллер А. История ислама: От доисламской истории арабов до падения династии Аббасидов. М.: Астрель, 2004.