Сто лет назад, 1 июля 1916 года, родился Иосиф Самуилович Шкловский — выдающийся астрофизик, замечательный человек.
Ему повезло работать в героический период становления современной астрофизики, когда благодаря развитию техники одно за другим открывались новые окна для наблюдений. И он был одним из первых, кто понимал, что увидели в очередном окне. Иосиф Самуилович пришел в науку в то время, когда открылся радиодиапазон. Первым для него объектом радионаблюдений стало Солнце. Шкловский первым прояснил картину радиоизлучения Солнца, выделив в нем две независимые компоненты: тепловую, которая медленно меняется со временем, и быстроменяющуюся нетепловую. Он выдвинул идею, что вторая связана с плазменными эффектами в солнечной короне. Так и оказалось.
Еще в начале 1950-х он догадался, что оптическое и радиоизлучение Крабовидной туманности — единый синхротронный спектр, излучаемый электронами высоких энергий. Он вообще первым осознал огромную роль синхротронного излучения в астрофизических объектах. Показал, что знаменитый оптический «выброс» (джет) галактики М87 тоже светится синхротронным излучением, как, впрочем, и джеты остальных галактик и квазаров. Когда открылся инфракрасный диапазон (электронно-оптические преобразователи), Шкловский объяснил инфракрасное излучение галактики излучением пыли. Когда открылся жесткий ультрафиолетовый (аэростаты) — объяснил ультрафиолетовое излучение солнечной фотосферы; когда рентгеновский (спутники) — объяснил рентгеновское излучение некоторых источников аккрецией вещества на нейтронные звезды. Список его научных достижений слишком длинен для юбилейной заметки. Перечислим лишь некоторые темы: роль линии водорода 21 см, сверхновые и их оболочки, унификация разных классов галактических ядер и квазаров, космические мазеры, реликтовое излучение и даже поиск внеземных цивилизаций.
Иосиф Самуилович бесподобно выступал — что лекции, что доклады, что телеэфир. Абсолютно коротко и ясно, эмоционально и метафорично. Да и писал он замечательно. В свое время, когда я «завис» в своей деятельности между физикой высоких энергий и астрофизикой, на меня большое влияние оказала его книга «Звезды: их рождение, жизнь и смерть», подтолкнув меня в сторону астрофизики. Эта книга с формулами, там много физики, но читается она как детектив: зоопарк звезд, туманностей, белых карликов, сверхновых, нейтронных звезд — всё объединяется в ясную, логичную и захватывающую картину. Более знаменита другая его книга — «Вселенная, жизнь, разум». Она популярна, но весьма серьезна. Речь идет о месте жизни и разума во Вселенной. Книга совсем не устарела — оценки распространенности планет земного типа, из которых исходил Шкловский в этой книге, совпадают с оценками, сделанными на основе данных «Кеплера». Вывод, который делает Иосиф Самуилович в последних изданиях этой книги, не слишком оптимистичен: расстояние до ближайших развитых цивилизаций огромно. Вывод грустный, но честный. Главное — чтение этой книги развивает наш разум, что тем более ценно, чем более он одинок в пространстве.
Он писал не только про науку. В свое время в самиздате ходили его рассказы — разные истории из жизни. Они были написаны великолепным литературным языком, с юмором, иногда немного грустным, — мы зачитывались этими рассказами. В советское время опубликовать их было невозможно — слишком много правдивых деталей, характеризующих время. Уже после смерти Иосифа Самуиловича они были изданы в виде сборника под названием «Эшелон».
И еще: Шкловский был исключительно порядочным и бесстрашным человеком. Поддерживал Сахарова, когда его травили, поддерживал других людей, попавших в немилость. Из-за этого имел проблемы с выездом за границу, но оставался абсолютно свободным человеком.
Умер Иосиф Самуилович 3 марта 1985 года совершенно неожиданно — сорвался тромб.
Прошло больше 30 лет, но его школа живет. Например, в виде «Радиоастрона» и его команды. Только что прошла юбилейная конференция «Шкловский — 100», куда съехались его ученики, соавторы и коллеги со всего мира. Главное, что было на этой конференции, — та самая атмосфера, которая возникла вокруг Шкловского в те героические времена.
Борис Штерн
Борис,
Спасибо, что вспомнили Иосифа Самуиловича добрым словом. Он того заслуживает. На все 150 процентов.
Автор несколько скомкал сюжет о поисках Внеземного Разума. И.С.Шкловский был одним из пионеров этого направления развития науки тоже. По всем оценкам ожидались не встречи с живыми братьями по разуму (далеко до них), но несомненные следы их существования. Но уже в 1985 году он с грустью пишет «И.С. Шкловский с грустью пишет: «Молчит Вселенная, не обнаруживая даже признаков разумной жизни. А могла бы! Ведь должны же быть, например, у сверхцивилизаций мощные радиомаяки. Можно утверждать, однако, что и в нашей, и в соседней галактике М 31, насчитывающей несколько сот миллиардов звезд, ничего подобного нет». И предлагает объяснение Великому молчанию Вселенной: «…Разум есть одно из „изобретений“ эволюционного процесса… но далеко не все они оказываются полезными. Вспомним чудовищно гипертрофированные рога и панцири у рептилий мезозоя. Или неправдоподобно развитые клыки саблезубого тигра… Невольно напрашивается аналогия, не является ли самоубийственная деятельность человечества (чудовищное накопление ядерного оружия, уничтожение окружающей среды) такой же гипертрофией развития, как рога и панцирь какого-нибудь трицератопса или клыки саблезубого тигра? Не является ли самоуничтожение закономерным финалом эволюции разумных видов во Вселенной, что и объясняет ее молчание?». Снова имеем парадокс Ферми. Прошедшие 30 лет не прибавили принципиально важного. Разве что с конца 80-х до 10-х мы прожили интервал времени, когда опасность нашего самоуничтожения по сценарию (случайной или намеренной) Войны и последующей Ядерной ночи казалась ушедшей в прошлое. Сейчас она снова велика, пожалуй даже выше чем в период известного Карибского кризиса
Я был зажат ограниченным объемом. Возможно, будет более обширный материал, но уже не мой, а от тех, кто был с ним лучше знаком. По поводу остального согласен, хотя и написал книгу, где этот тезис преодолевается «на одном крыле»
Здравствуйте, дорогой Борис, этой Вашей книги не читал, и очень сомневаюсь, что проблема парадокса Ферми снимается столь уж просто. Но был бы ОЧЕНЬ рад такой трактовке — страшновато и неуютно в мире, который «готов на заклание». Был бы рад переписке и уточнению сюжета, [email protected], Михаил Родкин
советское время опубликовать их было невозможно — слишком много правдивых деталей, характеризующих время. Уже после смерти Иосифа Самуиловича они были изданы в виде сборника под названием «Эшелон».
——————————————————————
Около половины рассказов было опубликовано в журнале «Химия и жизнь» за несколько лет до выхода сборника «Эшелон». Как по тем временам — достаточно смелый шаг.
Не знал этого. Очень приятно слышать
*Идея связи между пульсарами и остатками вспышек сверхновых звезд нашла наиболее эффектное подтверждение в самом конце 1968 г., когда был обнаружен, пожалуй, самый интересный пульсар: в Крабовидной туманности.
Я никогда не забуду своего ощущения, когда узнал об этом открытии… из телефонного разговора с заместителем директора Национальной радиоастрономической обсерватории США доктором Ховардом. Разговор касался деталей моего предстоящего визита в США на эту обсерваторию, и вдруг, без перехода, такая ошеломляющая новость! Я много лет занимался различными проблемами, связанными с Крабовидкой туманностью — едва ли не самым замечательным объектом на небе. И вот — пожалуйста: в дополнение ко всем, связанным с этой туманностью «чудесам», там находится пульсар, да еще какой!
Впрочем, какой это пульсар, стало ясно не сразу. Открыли пульсар два молодых радиоастронома Стэйлин и Райфенстайн. Они обнаружили импульсы радиоизлучения, исходящие из области Крабовидной туманности, но период определить было нельзя. Самое удивительное это то, что американские радиоастрономы утверждали, имея на это все основания, что в области Крабовидной туманности обнаружено два пульсара. Вот это уже не лезло ни в какие ворота! Как раз в это время я был в США и, помню заключил пари с американскими коллегами. Я утверждал, что в Крабовидной туманности может быть только один пульсар, а они, посмеиваясь и указывая на записи импульсов, говорили: два! Ставка была «принципиальная»: один доллар против одного рубля… Еще не кончилась моя трехнедельная командировка в США, как все стало ясно. Американский радиоастроном Комелла на гигантском радиотелескопе в Пуэрто-Рико, диаметр которого 300 м, показал, что его коллеги на Национальной радиастрономической обсерватории действительно обнаружили два пульсара: один с рекордно коротким периодом 0,033 секунды, а второй — с рекордно длинным: 3,7 секунды. Чуть позже, однако, удалось показать, что короткопериодический пульсар находится в самом центре Крабовидной туманности, между тем как долгопериодический находится на расстоянии 1°,5 от нее. Напомним, что угловые размеры Крабовидной туманности всего лишь 5 минут дуги. Заметим еще, что самые ранние наблюдения пульсара в Крабовидной туманности имели очень низкое «угловое разрешение», что не дало возможности точно определить координаты вновь обнаруженных пульсаров. Итак, долгопериодический пульсар, хотя сравнительно и близок к Крабовидной туманности, однако генетически с ней не связан. Мне кажется, что я имею серьезные основания считать, что пари выиграно мною, хотя пульсаров оказалось все-таки два. Я не потерял еще надежды получить свой доллар, который, правда, с тех пор успел подешеветь почти на 50%…*
И.С.Шкловский, «Звезды, их рождение, жизнь и смерть»
«Химия и жизнь» публиковала в 1988-92 гг.
«Эшелон» вышел в 1991