Заявление Вольного исторического общества и Международного общества «Мемориал» о преследовании Пермского центра гражданского образования и прав человека

Считаем нашим гражданским и профессиональным долгом выразить отношение к преследованию Пермского центра гражданского образования и прав человека, которым руководит доктор исторических наук профессор Андрей Борисович Суслов. Поводом для кампании, ведущейся против Центра на протяжении нескольких месяцев, стало издание в 2015 году методического пособия для учителей «Изучение в школе истории сталинских репрессий» (авторы-составители — А. Б. Суслов и М. В. Черемных, тираж — 150 экземпляров) [1].

Аккредитованные эксперты Федеральной службы по надзору в сфере услуг связи, информационных технологий и массовых коммуникаций, привлеченные Роскомнадзором к оценке содержания пособия, — психолог Жанна Тачмамедова и педагог Ирина Мясникова — сделали вывод о недопустимости использования данного пособия в образовательном процессе.

Ж. К. Тачмамедова обвиняет авторов в том, что они дискредитируют в сознании детей готовность к самопожертвованию (Экспертиза, с. 9), и делает из этого вывод, что в пособии содержится «пропаганда приоритета личных интересов над общественными и государственными». Подобная пропаганда, считает эксперт, «формирует безнравственных личностей, а при условии массового распространения подобных учебных программ угрожает безопасности страны» (Экспертиза, с. 10; здесь и далее в цитатах из Экспертизы сохранены грамматические и стилистические особенности оригинала).

Вообще-то приоритет личности над «государственными интересами» утверждает прежде всего Конституция РФ: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства» (ст. 2, раздел первый — «Основные положения», гл. 1 — «Основы конституционного строя»). В качестве частного лица Ж. К. Тачмамедова, разумеется, вправе критиковать российскую Конституцию и считать, что ее основы «формируют безнравственных личностей» и «угрожают безопасности государства»; но в качестве аккредитованного эксперта государственного учреждения ей не следовало бы так явно выступать с антиконституционными утверждениями. И тем более государственному учреждению не следует принимать решения исходя из антиконституционных позиций эксперта.

Впрочем, сам текст пособия, на который ссылается эксперт для доказательства своих утверждений: «Сегодня мы часто слышим, что цель оправдывает средства, что во имя высокой цели можно пренебречь такими ценностями как жизнь и свобода отдельного человека или даже целых групп» (Пособие, с. 24), — вовсе не подтверждает обвинения в «дискредитации готовности к самопожертвованию». Очевидно, что речь здесь идет вовсе не о самопожертвовании, а о нарушении прав других людей, социальных групп или даже целых народов. Таким образом, вся цепочка рассуждений эксперта лишена какой-либо основы и не имеет к Пособию никакого отношения.

Эксперт утверждает, что при использовании таких слов, как «кошмар», «террор», «вселенские безумные масштабы», «на уроках создается пугающая, гнетущая атмосфера, вредно воздействующая на психику школьников, провоцирующая». Столь же вредным признается посещение мест памяти или чтение писем репрессированных (Экспертиза, с. 10–11). Таким образом, под предлогом заботы о детской психике эксперт фактически предлагает лишить школьников возможности сопереживать жертвам репрессий, закрыть для подростков доступ к информации о тяжелых страницах истории нашей страны.

Между тем именно сопереживание, сочувствие несправедливо пострадавшим играет колоссальную роль в становлении личности подростка, его взрослении. С точки зрения возрастной психологии и педагогики заключение эксперта является не просто некомпетентным, но откровенно безграмотным. Заметим, что на формирование чувства эмпатии — в частности, в ходе посещения нацистских концлагерей и других мест памяти как обязательной части образовательного процесса — опирается преподавание истории Второй мировой войны во всех странах Западной и Центральной Европы.

Столь же тенденциозным и некомпетентным с психолого-педагогической точки зрения является и заключение второго эксперта — И. Ф. Мясниковой, которая возражает против исследования школьниками мест памяти на том основании, что они способны «вызвать ужас» (Экспертиза, с. 35). Но такие исследования и должны вызывать ужас. Этот ужас — очистительный, дающий шанс на то, что подобное в истории нашей страны не повторится. К социальной дезадаптации подростков, которой пугает эксперт, это чувство никакого отношения не имеет, напротив, противостоит ей, воспитывая в них гражданскую ответственность.

Нельзя не добавить, что стремление обоих экспертов оградить школьников от тяжелых эмоциональных переживаний входит в откровенное противоречие с включением в школьную программу по литературе книги «Архипелаг ГУЛАГ» А. И. Солженицына, которое стало результатом инициативы президента РФ.

Обвиняя авторов пособия в субъективности, И. Ф. Мясникова позволяет себе решать, какой объем знаний о сталинских репрессиях достаточен: «…В учебнике истории России для 9 класса авторы А. А. Данилов, Л. Г. Косулина, М. Ю. Брандт, повествуя о предвоенных годах, достаточно ясно освещают разные стороны жизни страны, не умалчивая ее негативные страницы. Бесстрастным научным языком сообщается и о количестве репрессированных, приводятся данные по ГУЛАГу и т. д.» (Экспертиза, с. 23).

Вопрос о том, нужно ли говорить с подростками об исторических трагедиях «бесстрастным» или, напротив, эмоциональным языком, как минимум спорен. Напомним, что широко распространено и прямо противоположное мнение: многие считают, что история репрессий в современных учебниках освещена недостаточно подробно. Методическое пособие Суслова и Черемных дает возможность тем учителям, которые придерживаются этого мнения, заполнить существующие лакуны.

Экспертное заключение заканчивается безапелляционным вердиктом: «Пособие показывает окружающий человека мир полным недоверия и страха. В Пособии используются недостоверные статистические данные… Экспертируемое Пособие, используя манипуляционные приемы и несформированность мировоззрения школьников, формируют недостоверную картину мира, направляя целеполагание подростка в сторону формирования агрессивного отношения к государству»; «содержание Пособия не соответствует Закону „Об образовании“ и требованиям Федерального Государственного Образовательного Стандарта (ФГОС) в части формирования российской гражданской идентичности, уважения к истории государства, воспитание чувства ответственности и долга перед Родиной».

Оставляя подобные негативные оценки труда пермских историков и правозащитников на совести экспертов, отметим следующие принципиальные аспекты проблемы.

Первый аспект — формальный: экспертиза выстроена так, будто речь идет об учебнике или учебном пособии, хотя методические рекомендации адресованы педагогам, а не школьникам.

Второй аспект — правовой. Авторы экспертизы игнорируют целый ряд государственно-правовых актов. Как известно, в Российской Федерации официально установлен День памяти жертв политических репрессий (30 октября) и на государственном уровне принята к реализации «Концепция государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий», включающая «разработку образовательных и просветительских программ по этой теме с их последующим включением в общеобразовательные программы основного общего и среднего общего образования».

Третий аспект — содержательный. В «пермском деле» мы вновь видим столкновение двух подходов к трактовке нашего исторического прошлого. Один объявляет высшей ценностью государство, другой видит основания сильного и суверенного государства в развитии личности и гражданского общества. В первом случае воспроизводится патерналистская и, по сути, тупиковая, охранительная модель воспитания и социализации. Во втором случае целью воспитания становится формирование как раз тех качеств, о которых говорится в образовательных актах, — гражданской идентичности, уважения к отечественной истории. Полагаем, что именно второй путь, который не только декларируется, но и фактически реализуется в образовательной практике А. Б. Сусловым и его пермскими коллегами, дает шанс на то, чтобы в стране формировался идеал гражданственности, а не культ подданничества.

Итак, экспертное заключение, написанное для Роскомнадзора под предлогом защиты детей от негативных эмоций, направлено на то, чтобы лишить школьников глубокого понимания истории отечества, скрыть от них ее самые сложные и тягостные эпизоды. Более того, это заключение откровенно служит реабилитации сталинского террора и фактически представляет собой призыв к введению цензуры, запрещенной Конституцией РФ, создает прецедент, который может иметь самые печальные последствия.

27 июня 2016 года

1. http://volistob.ru/sites/default/files/biblio/izuchenie_stalinskih_repressiy_v_shkole_1.pdf