Теле-гон, или Страх и смех в социальных сетях

Согласно высказываниям высокопоставленных чиновников, у нас есть лишняя хромосома, и , видимо, поэтому на фоне общей отсталости мы строим телепорт — с помощью нооскопа. К этому перечню удивительных открытий теперь добавилась и телегония, или, как язвительно ее называют блогеры, «наука о памятливой матке».

Даже в XIX веке телегония никогда не была успешной концепцией: идея о том, что ребенок наследует признаки не только своего отца, но и предшествующих половых партнеров матери, возникла при попытках объяснить законы наследственности, да так и умерла. Возвращались к этому «учению» в ситуации, когда оно было востребовано по идеологическим соображениям, например, в нацистской Германии.

9 сентября пост уполномоченного по правам ребенка вместо скандально известного Павла Астахова заняла Анна Кузнецова, жена священника, многодетная мать и противница абортов. И тут выяснилось, что в 2009 году она давала интервью, в котором положительно высказалась о «сравнительно новой науке Телегонии, согласно которой клетки матки обладают информационно-волновой памятью. Поэтому эти клетки запоминают все, что в них произошло. Допустим, если у женщины было несколько партнеров, то велика вероятность рождения ослабленного ребенка из-за смешения информации. Особое влияние данный факт оказывает на нравственную основу будущего ребенка». Собственно, таким способом «омбудья» (именно так иронически назвали блогеры нового обмудсмена) пыталась высказаться против абортов: «Аборт, в свою очередь, также является серьезным потрясением для уже желанного малыша, поскольку клетки запоминают страх плода перед абортом, запоминают смерть» [1]. После назначения на высокий пост Кузнецова от своих слов отказалась: «Я не помню, чтобы я такое говорила» [2].

За высказыванием чиновницы, какими бы благими намерениями оно ни было продиктовано, стоит двойное невежество: непонимание, что концепция телегонии ложна, и представление о ее «новизне», подкрепленное соответствующим лексиконом, — «информационно-волновая память», например.

Естественно, на такое утверждение не могли не обратить внимания, и это привело к шумному обсуждению и в прессе, и в блогах. Причем заметная часть обсуждения шла в шуточном ключе. Аудитория оказывается в некотором роде не защищена перед теми, от кого она пусть косвенно, но зависит. Что, по сути, могут возразить образованные люди человеку, который верит в лишнюю хромосому у этноса русских или в телегонию?

Единственным оружием, которое может тут выстрелить, являются юмор и сатира. Именно поэтому массовое появление сетевых шуток, реагирующих на политическое событие, — это больше чем просто насмешка, у этого явления есть социальная причина. Наше желание высмеять что-то обычно продиктовано стремлением отмежеваться от того, что вызывает осмеяние, другими словами, обозначить границы. Поэтому юмористическая реакция на любую реплику элит — это прежде всего негативная солидаризация: я хочу показать, что я против этого, поэтому я не только высмеиваю то, что не приемлю, но и приглашаю других разделить мою позицию. Чем лучше и смешнее будет текст, тем больше внимания я привлеку к своей позиции.

Чтобы «поймать» и «измерить» такие точки зрения, понять, на что именно реагируют пользователи социальных сетей, мы собираем корпус вербальных текстов (с помощью таких инструментов, как «Яндекс.Блоги» и «Интегрум: соцмедиа»), распространяемых через «Твиттер» и «ВКонтакте», а также невербальных (которые сложнее поддаются статистической обработке). Значимость темы определяется количеством репостов текста, и именно такой параметр (популярность) и замеряет наша группа. 

В процессе сбора нас поджидает много подводных камней: количество репостов трита за сутки, который показывает сервис «Яндекс-блоги», может не совпадать (в сторону уменьшения) с тем количеством, что мы видим у самого твита. Это связано с особенностью подсчета (твиты на территории РФ и т.д.). Тем не менее про нашу работу надо понимать следующее — мы ловим тенденции, или, как сейчас можно говорить, тренды. Важно не то, сколько процентов, а какая тенденция оказывается сильнее. В нашем случае мы обработали около трех тысяч репостов вербальных шуток (картинки посчитать почти невозможно), и дальнейшие интерпретации произведены на этом массиве. Много это или мало — спросит въедливый читатель? В целом — мало (и это тоже важный показатель). Сатирическая реакция на коррупционные скандалы выражается гораздо сильнее (и тянется дольше), а юмористические тексты, реагирующие на проигрыш российской сборной по футболу, набирают, как минимум, на порядок больше. Образование и наука в целом остаются скучной terra incognita для большинства интернет-пользователей.

Итак, если мы посмотрим ближе на те тексты, которые постят пользователи социальных сетей, то мы удивим, что их мишени — на самом деле разные. Почему в качестве реакции на такое событие появляются и бытовые анекдоты с сильным эротическим оттенком, и социально-политическая сатира?

Политическая сатира о телегонии появляется мгновенно и так же быстро умирает. 40% всех репостов шуток за первые сутки высмеивают консерватизм и псевдонауку во власти: «Скоро в администрации президента будут обсуждать только нооскопы, телегонию и план Даллеса». Появляются шутки, основанные на альтернативной этимологии термина «телегония», которая возводится к словам «телевизор» и «гнать» (в смысле «лгать»): «Телегония — это новая российская наука о том, какую фигню можно гнать электорату через телевизор». «Твиттер» наполняется шутками о «сеансе вечерней телегонии в России» и об агентах «новой науки — телепузиках».

Перед нами не просто сатира, а страх, упакованный в юмор. Страх, что ненаучная картина мира будет управлять образованием и наукой в стране. И это не первый случай и, видимо, не последний. В августе Ольга Васильева, доктор исторических наук, специалист по истории церкви, была назначена министром образования. Социальные сети взорвались — ей припомнили и высказывания про сталинизм, и ее отношение к православию. Однако, хотя первое явление намного страшнее, бурную реакцию в социальных сетях вызвало именно второе — особенно появление слова «божествование» в первом же после назначения интервью (довольно быстро выяснилось, что на самом деле министр говорила о долженствовании, но словцо запомнилось аудитории и пошло гулять по Интернету).

В результате 35% репостов шуток за первые сутки содержат насмешки над православными тенденциями («Не факт, что в православной геометрии квадрат православной гипотенузы будет равен сумме квадратов православных катетов») и только 10% содержат иронию над сталинизмом («Россиянам не стоит забывать, что в комплекте с министром образования — патриотом и сталинистом — идут щи из лебеды и трудовые вахты на Колыме»), хотя в целом этот же сегмент общества относится к сталинизму резко отрицательно. Дело, видимо, в том, чего мы боимся сильнее в данный момент: министр властен над всей системой образования, поэтому он может ввести обязательные молитвы, закон божий и отрицание эволюции. Но расстрелы он вернуть не может (пока).

Также и в нашем случае после заявления «омбудьи» о телегонии угроза торжества псевдонауки и «средневековых представлений» ощущается как еще более явная: «В довесок к нооскопу и телегонии осталось добавить черепаху, трех слонов и окончательно вводить инквизицию», или «Бисмарк, нооскоп и телегония — вот отныне будет наш девиз».

Перед нами сопротивление через юмор наступающему (по крайней мере, в глазах части общества) мракобесию. Однако это только один способ выжить в суровой реальности. Другой — адаптация к ней. В этом случае мы не демонизируем опасность, увеличивая масштабы до всей страны, а, наоборот, уменьшаем, одомашниваем ее. Такие тактики адаптации приводят к появлению двух новых типов текстов, которые и становятся настолько популярны, что выживают политическую сатиру.

Первый способ адаптации к опасности (51% от общего количества репостов шуток за сутки) изображает «памятливую матку» неким полезным прибором, позволяющим, например, хранить интернет-данные: «Если клетки матки обладают памятью, то можно ли их использовать для хранения данных по закону Яровой?» Авторы таких текстов часто имитируют научный дискурс: «Аспирантки кафедры телегонии Донецкого университета проводят эксперимент по изучению когнитивных свойств матки». А комический эффект достигается за счет сочетания научной лексики и эротических смыслов: «Эй, детка, не хочешь сегодня вечером заполнить свою информационно-волновую память?» Телегония здесь оказывается не только инструментом изучения квазинаучных сущностей, но и эвфемизмом для обозначения сексуальной активности: «Девки бегают на бл@дки — тренируют память матки».

Но и такие шутки вымирают быстро, и в остается только одна популярная тема — способы предельной адаптации «новой науки»: как можно было бы жить в мире, где признана телегония, как ее использовать в быту? (58% репостов во второй день реакции.) В таких анекдотах телегония предстает как концепция, полезная для оправдания супружеской неверности: «Если у вас родился негритенок, скажите мужу, что у вас матка очень впечатлительная и злопамятная, а ребенок его». Пригодится она и при воспитании ребенка: «…детский садик „Телегоша“ — для тех, кто верит в телегонию. Забирать детей из садика могут бывшие партнеры матери».

Анекдоты, как это ни парадоксально звучит, — серьезное дело. Обмениваясь юмористическими репликами, аудитория высказывается о событии, на которое она не в силах повлиять в реальном мире, но способна с помощью юмора и сатиры смоделировать альтернативный мир, точнее, целых два. В первом из них угроза «скатывания в Средневековье» гиперболизируется до масштабов «завтра и по всей стране»: до «черепах вместо глобуса и инквизиции». Во втором мире псевдонаучная концепция оказывается совсем не такой страшной и даже полезной в быту: «может, с помощью „информационно-волновой матки“ подать сигнал пришельцам с Нибиру?»

Александра Архипова, Анна Кирзюк, Лета Югай,
исследовательская группа «Мониторинг актуального фольклора», РАНХиГС

1. Попадьева Т. Аборт: эволюционная катастрофа. // Медицинский портал Пензы, 31 июля 2009 года. http://medpnz.ru/page.php?al=abort_evoljucionnaja_katastrofa_

2. Рубин М. Новый детский омбудсмен — РБК: «Президенту непросто со всеми нами» // РБК от 9 сентября 2016 года. www.rbc.ru/interview/politics/09/09/2016/57d2dd6d9a7947c0013945a7?from=newsfeed