Игра в электоральный бисер

Математик и программист Кирилл Великанов представляет вниманию читателей рецензию на книгу сопредседателя совета движения «Голос», кандидата юридических наук и кандидата биологических наук Аркадия Любарева «Избирательные системы: российский и мировой опыт» (2016).

В издательстве «Новое литературное обозрение» (НЛО) под грифом фонда «Либеральная миссия» вышла книга А. Е. Любарева «Избирательные системы: российский и мировой опыт» (www.nlobooks.ru/node/7344). Аркадий Ефимович — один из немногих авторитетных российских ученых в области избирательного права, и это его исследование, несомненно, станет настольной книгой для всех, кто в России интересуется этой увлекательной темой. На мой взгляд, прочесть эту книгу, и даже изучить с полным вниманием, стоит каждому, кто считает или хотел бы себя считать гражданином этой страны.

В ней систематически описываются практически все когда-либо применявшиеся избирательные системы и даже никогда не применявшиеся, но теоретически возможные. Все эти системы анализируются и сравниваются, собственно говоря, по одному главному критерию: в какой мере та или иная система выражает распределение предпочтений в обществе.

Само это распределение предпочтений можно рассматривать как минимум в двух различных плоскостях: по принципу территориальной общности или по принципу социально-идеологической общности избирателей. В первом случае представители избираются от территориальных округов и должны, вообще говоря, защищать специфические интересы жителей своих территорий. Во втором случае представители избираются от социально-идеологических групп, интересы которых защищаются (реально или на словах) различными политическими партиями, как правило, в масштабах всей страны; мандаты между ними распределяются в пропорции числа поданных за эти партии голосов.

Различия между такими пропорциональными системами состоят именно в более или менее значительных отклонениях от пропорциональности, в свою очередь вызываемых большей или меньшей сложностью самой системы, а также наличием тех или иных дополнительных факторов, о которых будет сказано ниже.

Следует заметить, что в современном обществе интересы и предпочтения избирателя, как правило, находятся в более чем двух плоскостях. Они могут быть связаны как с территорией, на которой избиратель живет и работает, так и с такими вне-территориальными аспектами, как принадлежность той или иной профессии, социальному слою, религиозной или этнокультурной общине, ну и просто какой-то традиции или идеологии.

Один и тот же избиратель может, таким образом, принадлежать сразу нескольким социальным общностям (территориальной, социальной, этнокультурной…), и, может быть, следовало бы иметь некий многопалатный представительный орган, в котором каждая палата избиралась бы отдельно от других и представительство в ней выражало бы предпочтения избирателей в одном из вышеперечисленных аспектов, скажем территориальном, профессионально-социальном, этнокультурном и т. д.

В современных государственных системах, однако, всё это разнообразие «упаковывается» либо в однопалатный, либо, чаще, в двухпалатный представительный орган; причем в «нижней» палате представительство может быть как чисто территориальным, так и чисто пропорциональным (партийным), а также смешанным, тогда как в «верхней» палате (обычно называемой «сенатом») представительство, как правило, чисто территориальное, соответствующее административному делению страны. Для того чтобы лучше «скрестить» пропорциональный принцип с территориальным, вводится такая, например, мера, как укрупненные многомандатные территориальные округа, в которых пропорциональность представительства обеспечивается не в масштабах всей страны, а в масштабах каждого отдельного большого округа. Эта система, в свою очередь, может подвергаться дальнейшим уточнениям и модификациям, за описанием которых читателю следует как раз обратиться к книге Аркадия Любарева.

Другой важный критерий — работоспособность получаемого в результате выборов представительного органа. Слишком «дробный» состав парламента, когда в нем представлено несколько партий, ни у одной из которых нет большинства (а договориться о создании стойкой коалиции они не могут или не хотят), чаще всего оказывается малоработоспособным. Поэтому многие применяемые на практике избирательные системы преднамеренно искажают пропорциональность представительства, так что партия или группа, которая должна была бы получить лишь относительное большинство мандатов, получает их столько, сколько нужно для надежного доминирования в парламенте.

Среди этих преднамеренных искажений следует в первую очередь назвать хорошо нам известный по российской практике заградительный барьер (когда партии, набравшие меньше заданного процента голосов, не допускаются к распределению мандатов), а также премию победителю, которая искусственно, т. е. без второго тура, превращает относительное большинство в абсолютное (этот метод с недавних пор применяется, например, на региональных выборах во Франции).

Наконец, есть еще одно немаловажное требование: избирательные бюллетени должны быть не слишком большими и сложными для заполнения рядовым избирателем и вся система в целом должна быть достаточно понятной как специалистам, так и (в подходящем популярном изложении или на интуитивном уровне) такому рядовому избирателю. В конкретных социально-политических условиях той или иной страны выполнение всех вышеперечисленных условий оказывается зависящим от административного деления страны, от социального, этнокультурного и религиозного дробления общества, от политических традиций и т. д. Этим вызвано многообразие применяемых в мире избирательных систем, из которых ни одна не является ни идеальной, ни даже оптимальной для применения в любом конкретном контексте.

В обширном труде Любарева это многообразие исследуется как на теоретическом уровне (на каких общих принципах построена та или иная система или категория систем и в какой мере она соответствует нескольким заранее сформулированным общим критериям), так и по результатам конкретного применения в разных странах и на разных административных уровнях (всей страны, отдельных регионов или муниципалитетов). Предлагается строгая классификация всех избирательных систем, во многом соответствующая принятой другими авторами, но в чем-то от них отличающаяся. Этому посвящены две центральные главы книги (3-я и 4-я).

Им предпослана вводная (1-я) глава, содержащая определения основных понятий и научную полемику с другими авторами, и историческая (2-я) глава, посвященная истории возникновения, развития и конкретного применения различных избирательных систем.

В 5-й главе описываются методы исследования результатов применения различных избирательных систем, в том числе основанные на достаточно тонком статистическом анализе для выявления корреляций между различными показателями, а в некоторых случаях — и фальсификаций результатов. В заключительной (6-й) главе с многозначительным названием «Перспективы электоральной инженерии» говорится о том, как избирательная система той или иной страны может меняться (законодательно, конкретным правоприменением или систематическими нарушениями закона) для достижения результатов, желательных либо для правящей партии или для группы (коррумпирование системы), либо для общества в целом (ее совершенствование). Именно в этой главе приводятся итоги статистической обработки результатов нескольких последних выборов на разных уровнях в России, показывающие изменения в уровне их фальсификации (впрочем, без описания методов фальсификации, поскольку эта тема формально выходит за рамки данного исследования).

Итак, фальсификациям посвящена только небольшая часть 6-й главы книги. В предыдущих главах многочисленные примеры результатов федеральных, региональных и местных выборов в постсоветской России приводятся в официальной их редакции, и соответствующие рассуждения ведутся автором так, как если бы эти результаты можно было считать достоверным выражением избирательских предпочтений в соответствии с применяемой избирательной системой. В таком подходе можно усмотреть, конечно, некоторое лукавство, которое, однако, отчасти компенсируется наличием анализа уровня фальсификаций в 6-й главе.

И всё это нам предлагается прочесть, как будто на дворе не авторитарная осень 2016 года, а весна начала 1990-х, полная надежд и оптимизма; как будто практика российской политической «конкуренции» и российских «выборов» уже не соответствует ее блестящему описанию в «Двенадцати стульях» Ильфа и Петрова:

…Оставался один одноглазый. В начале партии он от страха наделал множество ошибок и теперь с трудом вел игру к победному концу. Остап, незаметно для окружающих, украл с доски черную ладью и спрятал ее в карман.

Толпа тесно сомкнулась вокруг играющих.

— Только что на этом месте стояла моя ладья! — закричал одноглазый, осмотревшись. — А теперь ее уже нет.

— Нет, значит, и не было! — грубовато сказал Остап.

— Как же не было? Я ясно помню!

— Конечно, не было.

— Куда же она девалась? Вы ее выиграли?

— Выиграл.

— Когда? На каком ходу?

— Что вы мне морочите голову с вашей ладьей? Если сдаетесь, то так и говорите!

— Позвольте, товарищ, у меня все ходы записаны.

— Контора пишет! — сказал Остап.

Так надо ли читать книгу Любарева «простому читателю», не специалисту в теории избирательных систем и не придворному «политологу», придумывающему, а что бы нам тут или там еще «подкрутить» для получения требуемых результатов? Прежде чем повторить ответ на этот вопрос, уже данный в начале рецензии, я хочу вспомнить одну недавнюю историю.

На думских выборах в сентябре этого года в одном из одномандатных избирательных округов Санкт-Петербурга победителем был объявлен некий малоизвестный и относительно молодой человек от «партии нашего всего» по фамилии Романов, а хорошо известная и достаточно, в общем, уважаемая дама (г-жа Дмитриева), не состоящая в оной партии всего и вроде как бы немножко даже состоящая в мягкой оппозиции, но на всех прошлых выборах неизменно получавшая депутатский мандат, соответственно, была объявлена проигравшей.

В дело вмешалась другая дама (г-жа Памфилова), тоже, в общем, достаточно уважаемая, которая недавно была назначена новой председательницей учреждения под названием ЦИК (расшифровывается как «Центральная избирательная комиссия») вместо некоего бородача, выполнившего порученное ему задание и ушедшего на заслуженный отдых.

Г-жа Дмитриева потребовала просто пересчитать результаты, т. е. высыпать из урн или коробок заполненные (когда-то и кем-то) бюллетени и снова рассортировать их в зависимости от отмеченного в них кандидата. Ни слова обо всех возможных «нарушениях» (т. е., попросту говоря, махинациях), предшествовавших и сопутствовавших помещению бюллетеней в урны. То есть г-жа Дмитриева потребовала проверить лишь самый последний (самый формальный и легче всего проверяемый) этап выборного процесса. Г-жа Памфилова и ее ЦИК присоединились к требованию.

Дальше было вот что. Председатель этой местной избирательной комиссии (некий г-н Шохин) категорически отказался произвести пересчет; а объявленный выигравшим кандидат Романов заявил, что г-жа Памфилова требует пересчета по причине, мол, личной близкой дружбы с г-жой Дмитриевой. Вместо того чтобы пропустить это удивительное «обвинение» мимо ушей, г-жа Памфилова, представляющая, так сказать, современную российскую избирательную систему, начала оправдываться — не друзья мы, мол, вовсе с Дмитриевой, пусть и она это подтвердит… То есть если друзья, то я виновата в необъективности — так, видимо, получается? И если я обнаружу подтасовки в округе, где мы друзья с одним из кандидатов, то это вовсе не подтасовки, а, так сказать, кумовство?

Прочтя всё это еще в сентябре в каком-то печатном или интернет-издании, я так и подпрыгнул на своем стуле — но много ли подпрыгнуло тогда вместе со мной? Весь этот сюжет, одновременно драматический и смехотворный, прошел как просто одна из новостей, никем особо не отмеченный. А между тем он явственно показывает, насколько распространены в нынешнем нашем обществе, снизу доверху, от рабочего с Уралвагонзавода до председателя конторы под названием ЦИК, самые дремучие представления о том, что такое вообще выборы, избирательное право, конкретная избирательная система…

Поэтому, даже если у нас нет настоящих выборов, нам всем очень полезно знать и понимать, что это такое. Пусть различия между, скажем, рейтинговой системой и системой единственного передаваемого голоса подобны различиям в правилах игры в бисер между разными школами этой игры; но важно то, что сама эта «игра в электоральный бисер» облагораживает и развивает ее участников, так что тем, кто в нее играет, становится уже не только интеллектуально глупо, но и просто эстетически отвратительно спускаться на нынешний уровень дремучести.

Поэтому давайте изучать, обсуждать и сравнивать избирательные системы; давайте играть в электоральный бисер, давайте читать книгу Аркадия Любарева! Чем больше нас таких будет, тем скорее в России установится демократия.

Кирилл Великанов