Иногда возникает впечатление, что сейчас мало кто следит за тем, что происходит вокруг Европейского университета в Санкт-Петербурге (в том числе среди научно-образовательного сообщества), и еще меньше людей знают подробности ситуации. Коллеги из ЕУСПб говорят, что они тоже не очень понимают, кто заказчик атаки на университет. В то же время последнее расследование Алексея Навального «Он вам не Димон» [1] дает основания для довольно убедительного объяснения многих странностей: здание Европейского университета, бывший особняк графа Кушелёва-Безбородко, примыкает к особняку с автолифтом, который Фонд борьбы с коррупцией относит к числу активов премьер-министра Медведева.
ЕУСПб реально могут закрыть. За последние несколько месяцев претензии к вузу неожиданно нашлись у более десятка надзорных органов, — и хотя многие удалось снять, но некоторые дошли до суда: 15 марта 2017 года — суд по вопросу выселения из здания, 20 марта — суд по иску Рособрнадзора. ТрВ-Наука обратился к своим авторам с просьбой ответить на вопрос, почему так важно сохранить университет. Публикуем поступившие отклики.
Никита Соколов, председатель Совета Вольного исторического общества:
Будучи в течение с лишком 10 лет редактором журналов, претендующих не только на популярность, но и научную основательность («Отечественные записки» и «Вокруг света»), и ныне по должности заместителя исполнительного директора Президентского фонда Б. Н. Ельцина по научной работе (к которой приходится привлекать сторонних специалистов), я постоянно занят поиском наилучших авторов и сотрудников.
При этом неизменно обнаруживалось, что наиболее сведущие специалисты в области обществоведения и, шире, гуманитарного знания, в весьма значительной части оказываются профессорами и преподавателями Европейского университета в Санкт-Петербурге, учреждения по своему профессорско-преподавательскому составу сравнительно немногочисленного.
Такая концентрация специалистов высокого уровня, на мой взгляд, позволяет без большого преувеличения говорить о создании в России научно-учебного центра совершенно нового типа и мирового уровня. Разрушение такого центра, какие бы цели оно ни преследовало и как бы ни мотивировалось, будет иметь самые печальные долговременные последствия для отечественной высшей школы и науки.
Сергей Зенкин, главный научный сотрудник РГГУ, докт. филол. наук:
Я несколько раз бывал и выступал в Европейском университете. Это уникальный по своему типу университет — маленький, эксцентрически расположенный (в Петербурге, а не Москве) и нацеленный не на количественный «валовой продукт» и не на разрастание вширь, а на высший уровень качества, на подготовку специалистов мирового класса. Причем это не какая-то закрытая ведомственная школа, а негосударственное заведение, в принципе открытое для всех; даже вход без пропусков, о чем забыли в большинстве российских вузов. Сравнения всегда хромают, но в гуманитарных науках ближайшим функциональным аналогом ЕУ была, пожалуй, филологическая школа Тартуского университета в лучшие ее времена.
То, что сегодня университет подвергается грубому давлению, за которым все яснее просматриваются рейдерские интриги влиятельных владельцев соседнего здания, — это акт бессовестной и безрассудной агрессии со стороны властно-денежной элиты против элиты интеллектуальной, попытка материально поживиться, наплевав на ум и знание. А исторические надежды России связаны только с ними: деньги кончатся, власть ослабнет, и где тогда искать умных и образованных?
Борис Долгин, научный редактор «Полит.ру»:
Говорить о ЕУСПб и просто, и трудно. Можно отделаться констатацией очевидного — один из ведущих (и очень редких в этом статусе) российских вузов в сфере социально-гуманитарного знания, соединяющий в своей деятельности образование, науку, просвещение и экспертно-аналитическую деятельность.
Можно вспомнить о том, что ЕУ является лидером среди всех немосковских площадок, поставляющих лекторов для публичных лекций «Полит. ру» (даже если вычесть лекции солидарности периода «пожарного кризиса» и нынешней атаки на вуз). Можно сказать, что это один из немногих проектов периода бури и натиска в российском образовании, который сейчас не только не выдыхается, но постоянно порождает что-то новое.
Не бывает ровных вузов или научных институций (кроме откровенно мусорных), но плотность качественного здесь куда выше, чем могут позволить себе многие другие. Если Европейский будет уничтожен, плохо будет всем — и остальным из числа лучших, и обществу в целом.
Косплеящие реакцию (от англ. costume play: «маскарад». — Ред.) не борются с революцией — они успешно подкармливают ее дух. Опытом глупости сильных и бессилия достойных. Невозможностью отсидеться вдали от бурь в роли чудаковатого ученого или честного профессионала. Уничтожением единственной долгосрочной альтернативы — шанса на реформы.
Эуропэйцев надо закрывать.
Давно назрело.