Нумизматическая загадка М. Ю. Лермонтова

Вот цитата из «Героя нашего времени».

Слуга объявил, что Печорин остался ужинать и ночевать у полковника Н…

— Да не зайдет ли он вечером сюда? — сказал Максим Максимыч, — или ты, любезный, не пойдешь ли к нему за чем-нибудь?.. Коли пойдешь, так скажи, что здесь Максим Максимыч; так и скажи… уж он знает… Я тебе дам восьмигривенный на водку…

Лакей сделал презрительную мину, слыша такое скромное обещание, однако уверил Максима Максимыча, что он исполнит его поручение.

Ю. А. Федосюк в книге «Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века» (1998) пишет, что в России монеты в 80 копеек никогда не было (что правильно), а восьмигривенный — это персидская монета в четыре абаза, имевшая хождение на Кавказе. Видимо, с его легкой руки эта версия широко распространена на всевозможных конкурсах и олимпиадах. Но вот только монету в четыре абаза найти тоже не удается.

Персидскую монетную систему Грузия переняла в конце XVI века. Ее основой был серебряный абаз, или аббаси, названный в честь шаха Аббаса I (1588–1629). Вот аббаси Аббаса II (1632–1667), отчеканенный на тбилисском монетном дворе:

Во второй половине XVIII века в Тбилиси чеканились серебряные монеты в полтора, один, половину и четверть абаза. Монеты этого типа также имели персидскую надпись, но по рисунку отличались от монет, ходивших в Иране. Они оставались в обращении и после присоединения к России и были окончательно изъяты только к концу XIX века [1].

После заключения в 1783 году Георгиевского трактата Екатерина II разрешила царю Ираклию II чеканить медные монеты с российским двуглавым орлом. Реверс оставался персидским, но иногда на нем дополнительно делалась надчеканка с монограммой Ираклия II:

Чеканились также монеты с гербом Грузии

и с одноглавым орлом:

Последние объясняют по-разному: искажением российского герба под давлением Персии; разочарованием в России, не соблюдавшей союзнические обязательства по защите Грузии; и, наконец, просто ошибкой резчика.

После вхождения Грузии в состав России чеканка грузинских монет продолжалась: в Тбилиси в 1804–1835 годах чеканили монеты с грузинскими надписями — медные пули (5 динаров), полубисти и бисти (20 динаров, «бисти» по-арабски «двадцать»; на фотографии монета 1805 года) и серебряные полуабазы, абазы (200 динаров) и двойные абазы (на фотографии — 1827 года). Полубисти приравнивался к одной копейке, стало быть, абаз равнялся двугривенному. По либеральному решению Александра I на монетах не было русских надписей, кроме инициалов монетных мастеров (на приведенной монете «А. Т.» — Александр Трифонов).

В редакторских примечаниях к книге Е. А. Пахомова «Монеты Грузии» (написанной в 1910–1915 годах и опубликованной полностью только в 1970 году) Д. Г. Капанадзе обсуждает также номинал марчили, равный трем абазам; впрочем, возможно, что такой монеты на самом деле не чеканилось, а к этому номиналу приравнивались европейские талеры. Там же сказано, что источники упоминают также миналтун, равный пяти абазам, но не как монету, а как счетную единицу.

Итак, никаких сведений о чеканке и хождении в Грузии, да и в Персии монет в четыре аббаси найти не удается. Следует отметить, что и сама сумма вознаграждения лакею вызывает сомнения: Пушкину в аналогичной ситуации хватило одного абаза. Из «Путешествия в Арзрум»:

Здесь начинается Грузия <…> Наконец увидел я огни и первый встречный вызвался провести меня к городничему и потребовал за то с меня абаз.

Появление мое у городничего, старого офицера из грузин, произвело большое действие. Я требовал, во-первых, комнаты, где бы мог раздеться, во-вторых, — стакана вина, в-третьих, — абаза для моего провожатого. Городничий не знал, как меня принять, и посматривал на меня с недоумением. Видя, что он не торопится исполнить мои просьбы, я стал перед ним раздеваться, прося извинения de la liberte grande. К счастию, нашел я в кармане подорожную, доказывавшую, что я мирный путешественник, а не Ринальдо-Ринальдини. Благословенная хартия возымела тотчас свое действие: комната была мне отведена, стакан вина принесен и абаз выдан моему проводнику с отеческим выговором за его корыстолюбие, оскорбительное для грузинского гостеприимства.

Похоже, нумизматика на этом заканчивается. Далее наступает черед литературоведов: им виднее, можем ли мы предположить, что Лермонтов допустил неточность.

М. Г.

1. Капанадзе Д. Г. Грузинская нумизматика. М., Изд. АН СССР, 1955.