Как нам защищаться?

По моим многолетним (но, конечно, неполным) наблюдениям, ваковские советы по своей структуре и образу функционирования распределяются между двумя полюсами, которые можно условно обозначить как «управляемый совет» и «неуправляемый совет».

I. «Управляемый совет» проще всего описать следующим метафорическим образом. Во главе — старый кот, с ним два относительно молодых, члены совета — мыши, иногда крысы (не более чем 5 см в поперечнике). Старый кот спит, но всё видит, слышит и обменивается сигналами в закрытом частотном диапазоне с молодыми котами, вышестоящими инстанциями и внешними партнерами. Молодые коты улыбчивы, издают уютно-дружелюбные звуки, но с некоторой периодичностью в их глазах появляется зеленый блеск, а коготки на несколько миллиметров выходят из мягких подушечек. Всё это не дает расслабиться мышам и крысам — блокируется всякая внутри- и межвидовая борьба, вся система приходит в некоторое стационарное состояние гомеостаза. Если мышиная возня все-таки начинается, то старый кот слегка приоткрывает один глаз — и всё тут же опять смолкает.

Защита происходит молниеносно. О чем спорить, если доклад по диссертации уже был, эксперты всё проверили, старый кот положительно оценил работу и махнул кончиком хвоста? Документы всегда все в исправности, кворум (по числу членов совета, оказавшихся в соответствующих списках) всегда в наличии, нареканий из ВАКа никогда не бывает. Ведь, как известно, страшнее кота зверя нет.

II. «Неуправляемый совет» необходимо описывать в более антропоморфных образах. Деятельность «неуправляемого совета» сводится ко множеству параллельных, но несинхронизированных ситуативных ролевых игр. Несколько сгустив краски, среди членов совета мы найдем следующих персонажей.

1. «Эксперт по ВАКу». Эксперт по ВАКу является виртуозным знатоком и толкователем большого количества «паспортов специальностей», этих зафиксированных на бумаге итогов давних сражений организованных научных группировок за контролируемые территории. Эти «паспорта» являются методической основой всей деятельности ваковских советов, хотя карта науки, которую они создают, уже давно не отвечает действительности: на месте болотца стоит торговый центр, а вот эту высоту срыли, и там теперь многоэтажный гараж. «Нет, это не 138-я специальность, это скорее 137-я», — говорит «эксперт по ВАКу» с горечью и слегка причмокивая губами, как бы проверяя на вкус очередную порцию диссертации. Так дегустатор с возмущением отвергает поднесенный ему бокал «Кот-дю-Рона» 2015 года под видом «Сент-Эмильона» 2011-го. «Эксперт по ВАКу» точно знает, что «требуют в ВАКе», часто владеет инсайдерской информацией о том, что сказал на последнем заседании про смысл специальности 149 сам Иван Иванович и как эту мысль развил Пётр Петрович.

2. «Штатный садист» мало понимает в работе, текста не читал, но с язвительной улыбкой, не вызывающей сомнения в его превосходстве, доказывает диссертанту его некомпетентность и отсутствие новизны в работе. На поверку у «садиста» как-то всё совсем неважно выглядит в «Скопусе», и аспирантов у него нет, зато чужая защита — его звездный час. Со сладострастием маньяка он отмечает растерянность жертвы и чувствует ее учащенный пульс.

3. «Нездешний» появляется на защитах очень редко. Он получил приглашение войти в совет, потому что «нужны внешние», отказаться ему было неудобно и непрестижно, но на заседания он практически не ходит, потому что своих аспирантов или нет, или они защищаются в другом месте, а защищаемые диссертации очень далеки от тем его исследований и времени ему своего жалко. Казалось бы безобидная фигура «нездешнего» на поверку оказывается роковой для многих защит, потому что срывает кворум, наличие которого (в отличие от «управляемого совета») устанавливается в неуправляемом совете диким дедовским способом — путем прямого подсчета присутствующих членов совета.

4. «Ветеран ЧК-ОГПУ» считает, что все, кто пытается защитить диссертанта, находятся в преступном сговоре. Первый оппонент был женат на сестре научного руководителя, директор ведущей организации защищал диссертацию в совете, членом которого состоит отец диссертанта, зам. главреда журнала, где публиковался диссертант, — брат другого аспиранта научного руководителя и т. п. Поэтому все отзывы оппонентов, ведущей организации, отзывы на автореферат для него имеют сугубо отрицательный смысл, в то же время помогая ему вскрывать структуру преступной сети. С горечью осознавая, что не может совладать с этим Левиафаном, «ветеран ЧК» как бы с одним оставшимся патроном в маузере пишет анонимку или вдохновляет «братьев по разуму» на подметные письма. Обычно все его аргументы оказываются лживыми и безграмотными и опровергаются за две минуты, но всё равно в итоге оставляют какой-то тяжелый запах в помещении, где происходит защита. А ведь, как говорится, нет дыма без огня, «вилки вернули, а осадочек остался». И ведь еще с 1930-х годов известно, что у нас зря не сажают.

5. «Чайная соня» прихлебывает что-то из стаканчика, почитывает газетку, решает кроссворд, а порой, утомленный, смыкает веки. Его подвид, чайно-компьютерная соня, еще что-то строчит в компьютере, принимает и отправляет многочисленные СМС, не обращая внимания на происходящее. Порой задает незлобивые вопросы, чтобы обозначить свое участие.

6. «Диссоветовский сумасшедший» часто предстает в латентной форме, что мешает его быстрой идентификации. Когда срабатывает некий внутренний триггер, сей герой выхватывает из портфеля написанную им книгу и начинает долгое выступление о том, что работы диссертанта и его научного руководителя не учитывают существование нового фундаментального направления, изложенного в его труде. Поскольку его книгу никто не смог прочитать далее десятой страницы, остальные члены совета часто вынуждены соглашаться. Для «диссоветовского сумасшедшего» защита также звездный час, потому что книги его никто из коллег не прочитал, никто на него вообще не ссылается, а студенты пишут жалобы в деканат на то, что, кроме содержания великой, но непризнанной книги, курс «сумасшедшего» не содержит никакой другой информации.

7. «Нарцисс» гораздо более позитивен. Он любит и умеет цветисто говорить, и ему нравятся звуки своего голоса. Диссертацию он, конечно, не читал, автореферат пробежал по диагонали, но, обладая повышенными эстетическими требованиями, желает, чтобы ему «сделали красиво» за двадцать минут выступления диссертанта. Какое значение имеют статьи в журнале первого квартиля, многочисленные труды в международных конференциях, профессиональные дотошные отзывы оппонентов и ведущей организации, авторитет научного руководителя?! Диссертант должен был покорить сердце «нарцисса» за отведенные регламентом двадцать минут, ведь сам «нарцисс» бросил всё и приехал сюда! Правда, «нарцисс» по натуре незлоблив. Порой достаточно нежных взглядов председателя, глубокого реверанса научного руководителя, некоторых намеков оппонента, чтобы смягчить его сердце. Но, диссертант, будь бдителен!

8. «Корсиканец» потерпел от научного руководителя диссертанта большую неприятность некоторое время назад, и вот теперь перед ним это безоружное дитя — диссертант… Двух ударов кинжалом будет достаточно!

Список ситуативных ролевых игр можно продолжить, но сути дела это не меняет. Подобно читателю первого тома «Мертвых душ», мой читатель спросит: а где же положительный герой? Где честный компетентный ученый? Ну, компетентных по этой диссертации может совсем не быть ни в одном совете… Тем более их не будет большинство ни в одном совете, ведь в этой узкой области уже бьются за третий знак после запятой, и про это совсем недавно написано сотни работ. А те, кто знает про первый или второй знак, уже не могут по существу оценить работу и ее вклад. Что такое честность в данном случае? Честным было бы скорее не участвовать в данной защите вообще. При реализации указанных ролевых сценариев некоторыми членами совета порой трудно выбрать оптимальную стратегию поведения. С одной стороны, работа далека от темы их исследований, с другой стороны, публикации, выступления на конференциях и другие признаки говорят о том, что работа вроде бы выполнена качественно, уже принята профессиональным сообществом… Неудобно основывать свое экспертное выступление в пользу диссертанта на таких субъективных ощущениях, но что же… Не пропадать же молодому талантливому человеку! Этот «диссоветовский сумасшедший» уже всем надоел со своей книгой! Этот «эксперт по ВАКу» пусть наконец подготовит своего аспиранта! Пусть «штатный садист» напишет наконец приличную статью в международный журнал! Пусть «ветеран ЧК» представит хоть один содержательно правильный аргумент. А «нездешний» опять не пришел, хотя его очень просили. Точно голосую «за» назло этим всем.

Или, может быть, ну его, диссертанта? Пусть научрук старается! А как интересно его «штатный садист» поддел, недаром сын юриста! А как «эксперт по ВАКу» этого стервеца-диссертанта опустил, от мастер! А какой наш «диссоветовский сумасшедший» забавный! Правильно «нездешний» опять не пришел, как чувствовал! Вот «ветеран ЧК» вскрыл конфликт интересов, хоть тот и не предусмотрен ни одним регламентом. Проголосую-ка я против, пусть диссертант лучше готовится! Через пару лет защитится, какие его годы! Я, вон, при советской власти семь лет диссер писал. Меня мучили, и я теперь его помучаю, пусть дедов уважает.

Для того, чтобы сомневаться в значимости результатов в рецензируемых публикациях, в полученных на диссертацию отзывах, в заключениях оппонентов и ведущей организации, выбранных самим диссертационным советом для узкопрофессионального разбора диссертации, членам диссоветов полагалось бы иметь крайне серьезные, «криминальные» поводы, вроде обнаружения плагиата или факта выполнения работы другим человеком. Неоправданные сомнения в экспертных свидетельствах — признак разрушенной системы профессионального доверия и неправильно функционирующей академической среды. В существующей ваковской системе «неуправляемый совет» — орган коллективной безответственности и арена разгула околоакадемических страстей.

Нет, господа, уж лучше с диссертацией к «котам». Они уже давно питаются «Вискасом», на мышей охотятся только в особых случаях. Бывает и у них грех, конечно, кто ж без него? В закрытом частотном диапазоне от партнеров приходит сигнал: надо защитить. Ну что ж, защитим, шлют обратный сигнал коты, но не плагиат, конечно. Пустяковину дадим защитить, но лишь иногда и правильным людям. Какие деньги, помилуйте! Только чистая политика. Мышки-крыски пошуршат, но не очень сильно, правда, придется старому коту два глаза открыть, а молодым когти выпустить на пару миллиметров побольше. Но потом опять пойдут нормальные работы, одна за другой, одна за другой… и репутация совета остается на высоте.

Только ленивый не издевался над новыми правилами контроля за дисциплиной в совете при постановке на защиту и во время самой защиты. Почему согласия на постановку диссертации на защиту, о которой все извещены по электронной почте, нужно достигать кворумом во время очной встречи? У нас миллионы можно переводить онлайн, а прислать «да/нет» в ответ на очередной процедурный вопрос надежным ответственным образом нельзя? А выйти по нужде можно или камера не позволяет? А можно не долдонить отзыв по бумажке, сказать лишь главное из своего отзыва своими же словами?

Вся эта и другая унизительная дребедень с приглушенным смехом игнорируется в «управляемом совете», за это «котов» и ценят (ну и за прошлые научные заслуги, конечно). А «неуправляемые» пусть становятся «управляемыми», заводят своего «кота».

Коллеги, меня удивляет необходимость тайного голосования и позиция голосующих тихо (без выступления) «против» — не потому, что они хотят завалить диссертанта, а потому, что хотят ему (и его научному руководителю) «показать, что…». А если другие тоже захотят «показать»? И молодой талантливый человек останется без степени в лучшем случае на полтора года, с горьким чувством того, что стал жертвой некомпетентных и недоброжелательных коллег.

А может быть, это ложный выбор между «управляемыми» и «неуправляемыми» ваковскими советами? Может быть, стоит признать: когда совет собирают под «ваковскую специальность», а не под конкретную работу (как это делается во всем прочем мире), как минимум половина членов совета плохо понимает каждую вторую работу?! Как минимум 10–15% совета не приходит (если, конечно, мерить отсутствующих диким дедовским способом), и бóльшая часть членов совета порой принимает решение на основе неакадемических аргументов.

К счастью, на горизонте появляется возможность защит в лучших, прошедших специальный конкурс университетах в малых советах, собираемых по теме диссертации. Малый совет состоит из пяти-семи человек, отбираемых научным руководителем и аспирантской школой, в том числе одного-двух из «стран дальнего зарубежья», с публикациями по теме диссертации в приличных журналах (1-3-й квартиль по «Скопусу» или WoS). Результаты диссертации также опубликованы хотя бы в одном приличном международном журнале и еще в нескольких «скопусовских» работах (труды конференций, переводные индексируемые российские журналы высокого уровня). Голосование открытое; если не нравится работа — пиши отрицательный отзыв и передавай на защиту. Нет проблем с кворумом, со всеми пятью-семью железно договорились, но можно участвовать и по телеконференции, нет проблем с ролевыми сценариями неуправляемого совета, нет проблем с некомпетентностью.

«Малые советы под диссертацию» должны появиться как пилотный проект в тех институтах и университетах, которые доказали свой высокий уровень, например в национальных исследовательских университетах. Эти ведущие университеты и советы в них должны задать планку и определить условия дальнейшего распространения системы «малых советов под диссертацию». Революций не надо, пусть параллельно существует ваковская система, но степени, выдаваемые малыми советами под диссертацию, должны быть по правам их обладателей приравнены к ваковским степеням.

Личная ответственность каждого члена малого совета, обязанного присутствовать на защите и написать отзыв, будет также определенной гарантией качества работы. Полной гарантии отличного качества работы не добиться никогда, но избежать плагиата можно легко. А задачу недопуска слабых специалистов должна обеспечивать конкурсная система отбора на рабочие места. Мы берем на кафедру человека не потому, что он кандидат или доктор наук (это только необходимые условия, подтверждающие способность претендента социализироваться в академической среде), а потому, что у него хорошие работы, которые он публикует в хороших журналах, докладывает на хороших конференциях и уважаемые коллеги могут дать ему хорошую характеристику. Так работает академический «рынок» и здоровая академическая среда.

Сергей О. Кузнецов,
докт. физ.-мат. наук, профессор НИУ ВШЭ