Настоящее и прошедшее,
Вероятно, наступят в будущем,
Как будущее наступало в прошедшем.
Если время всегда настоящее,
Значит, время не отпускает.
Томас С. Элиот, Четыре квартета (перевод Андрея Сергеева)
Я не была знакома с Андреем Яковлевичем Сергеевым (1933–1998). Но мы принадлежали к одному поколению «московских филологов» и, что более важно, к поколению московских «детей войны» (я старше Сергеева на два года).
Одинаковое «устроение» повседневной жизни, сходство быта и досуга, доступность/недоступность примерно одних и тех же книг, фильмов и грампластинок; общие «детские» радиопередачи со сладкоголосым Николаем Литвиновым; пристрастие к магазину «Ноты» на Неглинной, волшебство которого отнюдь не сводилось к покупке нот…
Лучшие страницы «Альбома для марок» (скорее повести, чем романа, хотя именно за этот текст в 1996 году Сергеев получил «романного» Букера [1, 2]) — это рассказ про «жизнеустройство» и взросление московского мальчика, жившего в районе нынешнего проспекта Мира.
Дабы найти для рассказов о своем детстве адекватную тональность, Андрей Сергеев пошел на немалый риск — он не только детально воспроизвел нецензурщину, с помощью которой изъяснялись его сверстники во дворе и в школе, но и показал, как и о чем говорили окружавшие его взрослые, включая родственников. Получилось не просто узнаваемо, но пронзительно и даже страшно.
Размышляя о прочитанном, осознаешь, что рассказы о собственном детстве — чрезвычайно рискованный жанр. Таким воспоминаниям неизбежно свойственен ностальгический флер: моим ровесникам вкусными помнятся даже непропеченный ржаной хлеб и сомнительное повидло, служившее начинкой для столь желанных конфет. И мало кто из встретивших войну девятилетним склонен рассказывать о том, как ребенком день за днем лежал дома больной — совсем один, потому что отец был в армии, а мать дежурила в госпитале.
Перечитывая в очередной раз «Альбом для марок», я вдруг осознаю, что Андрей Сергеев очень рано сформировался как личность. Мало ли чем и кем мы ненадолго увлекались в восьмом классе!.. А Сергеев в четырнадцать лет не просто решил, что ему нужно учиться музыке, но главные премудрости освоил с такой быстротой, что магазин «Ноты» стал для него любимым местом: ноты он читал как книги…
Школьником Андрей Сергеев смотрит в кино чуть ли не весь итальянский неореализм, который до моих сверстников дошел приблизительно тогда же, но мы-то уже успели стать студентами! Школьником он стал серьезным нумизматом — и в дальнейшем нумизматика была для него как бы второй специальностью. А что было первой — сегодня я бы не могла сказать… Андрей Сергеев был человеком многих познаний: ему были доступны такие культурные пласты, о существовании которых мы и сегодня не готовы задуматься. Откройте хотя бы «Четыре квартета» Томаса Элиота в переводе Сергеева: ведь он перевел их для нас с вами… http://wikilivres.ru/Четыре_квартета_(Элиот/Сергеев)
… Сергееву было шестьдесят пять, когда его сбила машина…
1. Андрей Сергеев. Альбом для марок. Коллекция людей, отношений, слов, вещей. 1936–1956 // Дружба народов, 1995, №№ 7, 8.
2. Беседа с Андреем Сергеевым на церемонии вручения Букеровской премии 1996 года — http://do.gendocs.ru/docs/index-112954.html?page=4#3399082