Оценка для школы

Как измерить школу? Не конкретного ученика, а всю школу целиком, особенно если она состоит не сплошь из победителей всероссийских олимпиад, а из разных детей, воспитывающихся в разных по социальному и экономическому статусу семьях.

Единой мерки для школы нет. Мировая практика разнообразна: американские СМИ — NY Times, LA Times, Washington Post — оценивают школы и школьные округа по расходам на ученика. Австралийская газета Sun Herald — по числу выпускников, упоминаемых в сборниках «Кто есть кто в Австралии», а сайт bettereducation.com.au — по числу кавалеров ордена Австралии. Но большинство рейтингов всё же базируются на академических результатах. В крупнейшем в США рейтинге школ и колледжей Niche.com успеваемость составляет 50% итогового балла. В академическом варианте — рейтинге bettereducation.com.au — больше 10 параметров: результаты нескольких экзаменов, поступаемость в университеты, сравнение экзаменов со средним результатом по штату и т. д.

Образовательный результат тесно связан с влиянием среды, поэтому важная составляющая рейтингов — социально-экономическая. Газета NY Times в 2016 году делала рейтинг школьных округов с учетом их экономики и пришла к выводу, что дети в районах с обеспеченным населением обгоняют своих ровесников в бедных районах на четыре класса. Австралийское агентство ACARA (www.acara.edu.au), специализирующееся на замерах в области образования, разработало рейтинг «социально-экономического преимущества» — уровня развития территории, влияющего на результат образования. Он применяется в качестве поправки к академическим результатам для «честного сравнения» школ, чтобы бедные не соревновались с богатыми.

В России данные об успеваемости школьников массово и централизованно собираются с 2001 года, когда с пилотных регионов началось внедрение ЕГЭ. Однако рейтингов школ совсем немного. МЦНМО делает рейтинги «500 лучших школ России» и «200 лучших сельских школ России», основываясь на данных о студентах «лучших вузов России» и данных о победителях олимпиад. Собственный рейтинг школ делает Департамент образования Москвы, а Министерство образования Татарстана — рейтинг муниципалитетов по качеству образования. Отдельные независимые проекты, например russianschools.ru, собирают данные о ЕГЭ в разных регионах и делают рэнкинг школ по среднему баллу ЕГЭ.

Такие проекты стали возможны потому, что результаты ЕГЭ по школам (средние баллы по всем предметам) публиковались в нескольких регионах России до 2015 года. В 2016 году Рособрнадзор выступил категорически против публикации таких данных как по всей России, так и по отдельным регионам, и особенно против разработки рейтингов на основании данных ЕГЭ. Позиция мотивировалась рядом аргументов: от неопределенности вклада школы в результат ЕГЭ до конфликтов директоров школ с местными властями, требующими от них повышения результатов любыми способами. Главный же довод — в российском образовании нужно бороться за одинаково хорошее образование во всех школах, а не культивировать борьбу родителей за попадание в «самые лучшие» учебные заведения. С 2016 года не публикуются даже средние баллы по предметам по регионам — чтобы не соревновались между собой.

На фоне этого запрета Рособрнадзор разработал единую систему оценки качества образования (ЕСОКО), в которую входят результаты экзаменов — ГИА, ЕГЭ и контрольных работ — ВПР, НИКО. Но публичной эта система не является — ее совокупные данные доступны только чиновникам, которые используют их для «улучшения качества образования». Не рассказывая родителям, каким это качество является сегодня.

Практики рейтингования школ с учетом их финансового состояния вообще пока нет. Несмотря на это, государственные и муниципальные школы с 2012 года в обязательном порядке публикуют финансовую отчетность. В целом инструмента оценки деятельности школы у российских родителей пока так и не появилось — не «лучшей школы России», а самой обычной. Родители по-прежнему оценивают школу только на основании мнений родных и знакомых. А эта оценка очень нужна им, это почва под ногами, даже если выбор школы у них небольшой или вовсе отсутствует. Данные о школе нужны им еще и для того, чтобы вести со школой информированный диалог, в том числе о вопросах финансирования. Родители должны знать, что существуют критерии, по которым школу можно обоснованно сравнить с соседними, и могут поинтересоваться, почему при равном бюджете в одной школе ржавые качели на дворе, а в другой — новая спортплощадка.

Практика региона

Мы начинали практику оценки деятельности школ Самарской области в 2015 году в журнале «Дело» — сопоставили средний балл ЕГЭ городских школ Самары (регион публиковал эти данные) с их внебюджетным доходом. Он формируется из дохода от платных услуг, от аренды помещений, добровольных пожертвований, грантов. Данные об этом доступны на сайте государственных и муниципальных учреждений bus.gov.ru.

Правда, нужно знать, что искать. Интерфейс сайта устроен непросто, данные за неприметной кнопкой сгруппированы по видам бухгалтерских форм, названия которых обычному родителю ничего не скажут. Форм около десяти, внутри каждой из них может быть еще несколько страниц с данными. Больше всего информации собрано на вкладке «Результаты деятельности учреждения» — доходы школы, включая внебюджетные, расходы по статьям, количество сотрудников, средняя зарплата. Количество школьников представлено здесь в особой форме: по числу потребителей услуг. Эти группы могут пересекаться — один и тот же ученик получает и услугу «школьные перевозки», и услугу «дополнительное образование», и «реализация общеобразовательных программ начальной школы», поэтому итоговое количество учащихся нужно вычислять по непересекающимся группам. Все формы можно выгрузить с сайта в разделе «Открытые данные» по ссылке http://bus.gov.ru/pub/old-open-data.

При сравнении ЕГЭ школ с их внебюджетным доходом быстро выяснилось, что в лучших школах Самары (среди них есть и участники «500 лучших школ России») внебюджетный доход есть всегда, и во многих случаях он достаточно высок — до 70 тыс. руб. в год в расчете на одного учащегося, что больше бюджетного финансирования (средняя зарплата в регионе в 2015–2016 году составляла 25 тыс. руб.). Это не считая фондов добровольных пожертвований при таких школах, отчетность которых с трудом, но можно отыскать — в них родители платят по 15–30 тыс. руб. в год. Чем меньше средний балл ЕГЭ в школе, тем с меньшей вероятностью в ней можно отыскать высокий внебюджетный доход, а в школах с низкими баллами он стабильно близок к нулевому.

Это исследование вызвало большой интерес у родителей, и мы расширили его до масштабов всей Самарской области, где работает около 700 школ со 180 филиалами, включая около 30 негосударственных. На сайте zeus.volgamonitor.com размещена пилотная версия справочника по школам, в котором для каждой школы приведены данные о среднем балле ЕГЭ в 2014 и 2015 годах, данные о финансировании (бюджетный и внебюджетный доход в целом и в расчете на одного учащегося), фонды школ (если есть), средняя зарплата и доля фонда оплаты труда в доходе (показывает, сколько денег у школы остается на развитие), а также мнения родителей о школах по итогам опроса, проведенного Министерством образования Самарской области.

Школа в Самаре, типичная средняя окраинная школа с плохим бюджетом — 432 ученика, 59 сотрудников, 42 тыс. на ученика в год

Данные о финансах частных школ взяты из реестра НКО Минюста РФ и из баз данных отчетности коммерческих организаций. Частные школы учитывать важно, потому что они равноправные игроки образовательного рынка, причем одни из самых честных и понятных, да и в целом мало чем отличаются от государственных — у них и ЕГЭ, и бюджетное финансирование.

По каждому направлению — успеваемость, мнения, финансы — школам присвоен рейтинг. По успеваемости каждой школе присваивался сначала рейтинг от С до А+ по каждому предмету, потом рассчитывался средний рейтинг. По математике и физике группа А+ — 70 и выше баллов ЕГЭ, по другим предметам — 80 и выше. Ведущие физматшколы Самары и Тольятти стабильно показывают средний балл ЕГЭ по физике 65-68, по профильной математике 68-75 при количестве сдающих 50-100 человек в выпуске.

Собранные данные дают не только инструмент приблизительной оценки школы для родителей, но и богатую почву для анализа состояния сферы образования в регионе. Видно, что подушевое нормативное финансирование реально работает как подушевое только в большой школе, где на учителя приходится 10-15 и больше учеников. В маленькой школе всё не так. Там нельзя сократить штат и сделать его пропорциональным количеству учеников, как в большой школе, чтобы расходов было меньше, а доходов больше. В Самарской области из 700 школ только в одной работает меньше 10 человек. Только в 14 школах — меньше 20 человек. В школе № 116 Самары работают 44 сотрудника, на них приходится 650 учеников. В школе поселка Алексеевский Красноармейского района — тоже 44 сотрудника, только на них приходится 108 учеников — чуть больше двух на каждого, а не 15, как в школе № 116. Зарабатывают учителя в 116-й школе побольше своих сельских коллег — 28 тыс. руб. против 18 тысяч, но нагрузка несравнимая. В десятках сельских школ на одного сотрудника приходится один, два, три ученика. В каком-то смысле это подушевое финансирование — только в расчете на душу учителя, а не ученика. В итоге финансирование сельских школ в среднем в два раза выше городских — 80-90 тыс. руб. в год на учащегося вместо 40-50 тысяч. Многие из них теперь в прекрасном состоянии (и многие, хотя и не все, показывают и хорошие образовательные результаты) — в отличие от маленьких городских школ на окраине, в которых средняя зарплата составляет 10-15 тыс. руб., а доход на ученика — 30-40 тыс. руб. в год. Из отчетности школ вообще выясняется, что заявления представителей власти о средней зарплате региональных педагогов в 26 тыс. руб. лишь частично соответствуют реальности — меньше четверти школ могут похвалиться таким результатом.

Другой пример: в некоторых престижных городских школах Самары родители ежемесячно «добавляют» к бюджетному финансированию скромные, казалось бы, деньги — 1,5-2,5 тыс. руб. (не считая разовых «добровольных» взносов при поступлении), которые школы используют для доплат учителям, покупки оборудования, ремонта. Эти небольшие деньги на самом деле представляют собой около 80% бюджетного финансирования школы, соответственно, почти удваивают ее доходы. Если именно с такими деньгами школа наконец начинает жить сытно, то, может быть, это конкретные цели по повышению финансирования школы?

Наш рейтинг школ пока не интегральный — слишком мало данных. Сделать его федеральным тоже непросто — школы в России находятся в настолько разных условиях, что зачастую сравнивать их просто стыдно. На одном конце шкалы — «Московская электронная школа», на другом — якутские школы-интернаты с туалетами на улице. Тем не менее, огромный интерес читателей и пользователей к таким замерам и рейтингам показывает, насколько для родителей важна эта тема. Рособрнадзор вряд ли в ближайшее время разрешит регионам централизованно публиковать данные ЕГЭ и ОГЭ, но значительную часть данных об успеваемости можно собрать из отчетов о самообследовании школ, которые они обязаны публиковать по ФЗ № 273, и публиковать на своих сайтах. Добавить к этим цифрам можно десятки разных параметров, замерить которые сегодняшние технологии сбора и обработки данных позволяют легко, — от поступаемости в вузы по данным социальных сетей до эмоционального фона в школьных пабликах. Такая оценка позволит обществу увидеть проблемы, и, когда качество образования во всех школах России силами Рособрнадзора будет повышено до одинаково хорошего уровня, убедиться в том, что они действительно решены.

Юлия Торгашева