Закон о науке

Уважаемая редакция!

Все заметные умы так или иначе становятся жертвой своей популярности. Вот и я испытываю всё возрастающее давление со стороны поклонников своего таланта. Они жаждут узнать мое мнение по самым разным вопросам, пытаясь приспособить самобытный ход моей мысли к нуждам толпы.

В последние недели некоторые коллеги досаждают мне, указывая, что читать про академические выборы им надоело, а хотелось бы узнать мое мнение по другим вопросам, например о новом проекте закона о науке.

Ну что тут скажешь… При всей многогранности моего таланта чтение написанных сухим канцелярским языком законопроектов не является моей сильной стороной: от канцелярита меня клонит в сон. Но запрос со стороны общества все-таки вынудил меня пересилить неприязнь и ознакомиться с обсуждаемым в узких кругах законопроектом.

Сказать прямо, процесс чтения шел тяжело, и после знакомства с текстом у меня в голове осталась каша из больших вызовов, приоритетов и общественного заказа. Полагаю, что такой способ написания законов используется неспроста: закон — это особое, государственной важности знание, которое не должно быть доступно каждому досужему профану. Я, конечно, не обучен искусству дешифровки сакрально-бюрократического знания, но кое-что все-таки понял. И в целом проект закона произвел на меня впечатление мощной работы административной мысли. Мысли, работающей в плане систематизации и приведения к общему знаменателю. Никакой колонки не хватило бы, чтобы пересказать всё подробно, поэтому отмечу только пару важных вещей.

Что греха таить, многие годы ученые сидели на финансируемых из бюджета согласно штатному расписанию ставках и могли заниматься хоть великой теоремой Ферма, хоть гипотезой Пуанкаре, а хоть бы и в носу ковырять — считалось, что они занимаются наукой. Позже появилось понятие государственного задания, но многие по-прежнему живут в прошлом.

Однако теперь будет сделан решительный шаг к избавлению от наследия прошлого. Финансирование науки будет происходить через систему общественного заказа. Будут собираться предложения о том, какие проекты нужно финансировать, эти предложения будут анализироваться советами по приоритетам научно-технологического развития. В случае положительных заключений проекты могут быть включены в разные программы и профинансированы. Теперь в сфере заказа исследовательских работ всё будет разумно и продумано.

Ключевое слово в сказанном выше — проект. Иначе говоря, «комплекс мероприятий, скоординированных по задачам, ресурсам и срокам, включающих фундаментальные, и (или) прикладные, и (или) поисковые научные исследования, а также организационно-хозяйственные и другие мероприятия, обеспечивающие эффективное решение конкретной научной задачи». Устанавливается, что научная деятельность реализуется в форме проекта. Нет проекта — нет научной деятельности. Так что с сидением на ставке без решения конкретной поставленной задачи в рамках утвержденного проекта будет покончено.

Другим важным достижением законопроекта является строгое определение понятия «академической научной организации». Когда-то институты академий наук естественным образом считались академическими, но потом институты РАН, РАМН и РАСХН были переданы ФАНО. И с тех пор институты в ФАНО стоило бы называть скорее фановыми, чем академическими.

Чтобы исправить эту абсурдную ситуацию, в проекте закона устанавливается, что статус академических научных организаций смогут получить организации, в которых во главе ученого совета стоит академик РАН. Таким организациям будет предоставляться преимущественное право на участие в реализации Программы фундаментальных научных исследований.

Конечно, тут чиновникам немного не хватило последовательности: во главе ученых советов стоят не только академики, поэтому следовало бы внести несколько видов статусов научных организаций (академическая, членкорская, докторская и кандидатская), каждый из которых давал бы свою порцию привилегий. Но, думаю, эта недоработка будет устранена в процессе доработки законопроекта.

Ваш Иван Экономов