Ведущие российские университеты стремятся к международным рейтингам, однако рейтингами как таковыми не наполнишь учебные программы. Только конкурентные учебные программы, преимущественно на английском языке, способны привлекать абитуриентов, особенно из зарубежных стран. Пока даже в ведущих российских университетах программ и профильных дисциплин на английском языке крайне мало. Пробуксовка англоязычных программ и дисциплин требует изменения системы надбавок и нагрузки преподавателей, ориентации на студента-платника или студента-бюджетника, нового стиля ведения лекций и семинаров, правильной дополнительной мотивации преподавателей и студентов.
В этой статье мне хотелось бы обобщить значительный педагогический опыт (12 разных профильных дисциплин на английском языке в течение 2015–2016 годов в трех вузах на 7 магистерских программах), а также наблюдения за коллегами и программами пяти ведущих экономических вузов Москвы.
Пользуясь случаем, хочу обратиться к руководству Минобрнауки РФ с просьбой учесть представленный в статье опыт при разработке нормативных документов в рамках дорожной карты проекта «Экспорт образования».
Сергей Ануреев — докт. экон. наук, профессор департамента общественных финансов Финансового университета при Правительстве РФ, руководитель магистерской программы Public Financial Management на английском языке в партнерстве с ICAEW, приглашенный профессор магистерских программ экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова.
Выше, быстрее, сильнее?
Каков размер вопроса, насколько ведущие вузы, по крайней мере пятерка ведущих экономических вузов Москвы, продвинулись в реализации англоязычных программ? Многие считают флагманами таких программ Международный институт экономики и финансов Высшей школы экономики; англоязычные факультеты функционируют в Финуниверситете (Международный финансовый факультет), РЭУ имени Г. В. Плеханова (Международная школа бизнеса). Экономический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, РАНХиГС, некоторые факультеты Высшей школы экономики, Финуниверситета и РЭУ им. Г. В. Плеханова экспериментируют с факультетскими группами и пулами профильных дисциплин на английском языке. Охват студентов вряд ли достигает 5% от общего количества групп студентов и часов занятий по вузам в целом, не считая дисциплин общего английского или бизнес-английского. Далеко не во все эти 5% групп и дисциплин не стыдно приглашать хороших иностранных преподавателей и сильных иностранных студентов.
Дефицит англоязычных программ коррелирует с крайне небольшим количеством публикаций по проблематике реализации таких программ или по ведению профильных дисциплин на английском языке. Так, РИНЦ содержит всего несколько десятков статей по тематике «высшее образование на английском языке» или «дисциплины на английском языке». Опыт по отдельным дисциплинам или отдельным факультетам раскрывают в своих статьях Е. Е. Красновский (МГТУ им. Н. Э. Баумана) [1], Э. Г. Крылов и Л. Н. Пирожкова (Ижевский государственный технический университет) [2]. Более комплексный взгляд представляют А. Л. Арефьев и Ф. Э. Шереги в своей книге «Иностранные студенты в российских вузах» [3], а также такие авторы научных статей, как М. В. Богуславский, Е. В. Неборский [4] и Т. Р. Рахимов [5].
У важного и одновременно подвергаемого критике проекта «5-100» [6], с его фактическим стремлением к формализованным показателям международных рейтингов, есть аналог из предыдущего десятилетия. В первой половине 2000-х годов значительно увеличили финансирование ведущих российских футбольных клубов, которые стали тратить на покупку топовых иностранных футболистов и их зарплаты десятки миллионов евро каждый год. Траты позволили российским клубам дважды выиграть кубок УЕФА, а российской сборной подняться до бронзовых медалей на чемпионате Европы — 2008, т. е. достичь реально значимых рейтинговых успехов. Однако детско-юношеский футбол и клубы низших лиг почти не получали существенного финансирования. В результате в настоящее время сложился дефицит отечественных игроков, а рейтинги ведущих клубов и сборной упали. Точно также за существенными тратами ведущих вузов на формальные рейтинги пока не последовало развитие конкурентоспособных англоязычных программ.
Необходимость надбавок
Первой проблемой реализации англоязычных программ является дефицит российских преподавателей со свободным английским. Проблему дефицита пытаются решить за счет надбавок. Платить надбавки университеты могут только за счет внебюджетных источников, главным из которых являются платные студенты. Только вот студенты-платники не всегда способны и мотивированы заниматься по напряженным англоязычным программам. Сочетание коммерчески и академически успешной программы весьма редкое, по крайней мере среди пятерки экономических вузов Москвы. Хотя есть точечный опыт англоязычных групп из студентов-отличников на факультетах с преимущественно бюджетным набором:Экономический факультет Высшей школы экономики (совместная программа с РЭШ), Финансовый факультет РЭУ им. Г. В. Плеханова, Финансово-экономический факультет и Факультет международных экономических отношений Финансового университета, Экономический факультет МГУ (группа повышения академической нагрузки). Данные академически успешные группы не являются коммерчески успешными, и руководители программ сталкиваются с дефицитом фонда надбавок, а значит, недостатком мотивированных преподавателей и качественных занятий.
Структура нагрузки
Надбавки объективно нужны, поскольку преподавание на английском языке более трудоемкое. Так, даже преподавателю с опытом ведения дисциплины на русском языке и английским на уровне Advanced на подготовку дисциплины на английском первый раз требуется 3–4 дня на каждые две пары (семинар + лекция). Преподаватель всё же не занят плотно все 20–30 часов в течение недели, но нести иную интенсивную интеллектуальную нагрузку не способен. Такая трудоемкость вытекает из очевидного факта, что английский язык не является для российских преподавателей родным и используется эпизодически. В ведущих университетах США и Великобритании много преподавателей из других стран, и именно поэтому там нормы аудиторной нагрузки преподавателей щадящие по сравнению с российскими вузами.
Надбавки за дисциплины на английском важны, но не менее важны количество часов нагрузки и ее структура. Документы Минобрнауки дают вузам право варьировать нормативами нагрузки преподавателей в рамках заданных общих рамок [7]. Следует кратко представить некоторые апробированные способы такого варьирования:
- час преподавания на английском языке учитывается как два часа нагрузки (Финуниверситет, лекции в Высшей школе экономики);
- на контроль самостоятельной работы студентов на каждого студента по каждой дисциплине в семестр отводится 0,8 часа вместо стандартных для русскоязычных дисциплин 0,3 часа (РЭУ им. Г. В. Плеханова);
- коэффициент 1,8 применяется к нормам времени второй половины дня на подготовку к занятиям (РЭУ им. Г. В. Плеханова);
- приоритетное право выбора дней и часов занятий при составлении расписания (Экономический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, Финуниверситет);
- приоритет выбора студентов на курсовые, НИРС и дипломные работы, когда достижения студентов учитываются при расчете премий их научным руководителям (Финуниверситет).
Подбор преподавателей
Видя трудности российских преподавателей, руководители вузов пытаются нанимать иностранных преподавателей, что также необходимо для рейтингов QS. Сотрудничество с зарубежными преподавателями нестабильно, т. к. обычно они работают по краткосрочным контрактам, редко задерживаются в России надолго. Зарубежные преподаватели обходятся вузам дороже как из-за высоких ставок оплаты за час или за год, так и по причине накладных расходов (затрат на рекрутинг, проживание, документационное сопровождение). Зарубежные преподаватели часто также не являются носителями английского и сталкиваются с проблемой значительной аудиторной нагрузки в российских университетах. Так что для российских вузов всё же предпочтительнее набраться терпения и предоставить возможности для профессионального развития своим преподавателям.
Высокое качество материалов и ведения занятий достигается не сразу, на начальном этапе многие преподаватели вызывают жалобы студентов. Неверной, недальновидной реакцией администрации на жалобы студентов являются экстренные замены преподавателей по ходу семестра, низкие шансы на ведение занятий на английском по этой же дисциплине в следующем учебном году. Низкие шансы преподавателя особенно контрастируют с огромными правами и поблажками студентам-платникам, вплоть до того, что такие студенты своими жалобами фактически определяют преподавательский состав. Если преподаватели понимают свои низкие шансы на ведение занятий на следующий год, они не будут выкладываться при подготовке и ведении занятий в год первый, что мультиплицирует плохое качество занятий, жалобы и нестабильность программы.
Потоки групп
Эффективность англоязычных программ напрямую зависит от количества групп обучающихся. Дефицит мотивированных студентов — отличников с хорошим английским — не позволяет вузам организовать поток из нескольких групп на одном факультете. Если нет потока, преподаватели вынуждены вместо одной дисциплины на несколько групп готовить несколько дисциплин на одну группу, что усиливает проблему гигантских затрат времени на подготовку и проблему качества занятий. Необходимо параллельное развитие программ на английском языке сразу на нескольких факультетах одного вуза или даже кооперация между несколькими вузами с похожими учебными планами, что позволит формировать много групп и тиражировать наработки преподавателей. Хотя такая межвузовская кооперация противоречит зарплатным нормативам, и зачастую даже факультеты одного вуза отгораживаются друг от друга в погоне за внутренними рейтингами.
Лекции и тесты
Традиционные лекции методом начитки под запись являются большой проблемой при реализации англоязычных программ. Начитывание лекций нерационально, время собственноручных конспектов ушло даже на русскоязычных программах. Лекции конспектируют в лучшем случае отдельные «дежурные» студенты и затем делятся со всей группой в электронном виде. Большинство студентов если и ходит на лекции, то делает это крайне формально, зачастую беседуя с соседями или погружаясь в свои девайсы. На англоязычных программах проблема лекционного безделья студентов обостряется из-за неидеального английского у преподавателей и студентов, объективных трудностей восприятия устной английской речи. Нередки примеры, когда даже приглашенные зарубежные преподаватели с идеальным английским и опытом преподавания профильных дисциплин не вызывали энтузиазма у российских студентов. Заинтересовать студентов могут только яркие спикеры и неординарные доклады в формате научной конференции, чего нельзя достичь на каждом занятии.
В ведущих университетах США и Британии лекционные материалы либо раздаются заранее, либо вообще постоянно размещаются во внутренней сети. Лекционные материалы обширны, по объему значительно больше рукописных конспектов (к примеру, на сдвоенную пару в London School of Economics дается 60–80 слайдов). Студенты побуждаются и вынуждены заранее знакомиться со столь объемной лекцией, чтобы как минимум уточнять незнакомые английские слова. В ходе лекции преподаватель фокусирует внимание студентов на четверти самого важного содержания каждого из многочисленных слайдов, а студент должен быть готов воспринять это главное. Главное обычно выделяется методом подчеркивания непосредственно на лекции, когда такого подчеркивания не было в заранее розданных материалах, либо в таких материалах содержатся прочерки ключевых слов, которые лектор демонстрирует и объясняет во время занятий. Весь первоначальный объем лекций выучить нереально, и только правильно выделенное и понятое главное доступно для запоминания, для активного использования на следующем после лекции семинаре.
Другая обязательная составляющая учебного процесса ведущих иностранных вузов — тесты на каждом семинаре. Тесты представляют собой прямые цитаты из лекций или, чаще, перефразируют главное содержание лекций. Семинар обычно следует сразу за лекцией, и оценивается работа студента на каждом семинаре, что как минимум побуждает лекции слушать. Обсуждение тестовых вопросов на семинарах ведется не просто в виде пересказа лекции, а перефразирования стимулируют студентов активно оперировать содержанием дисциплины, мыслить. Обычно в начале каждого семинара студентам дают письменные тесты по предыдущему семинару, стимулируя и контролируя системность занятий и усвоение материала. Формально ведущие российские вузы составляют банки тестовых заданий, только редко используют их в ежедневных занятиях. Именно для дисциплин на английском языке тесты критически важны, поскольку английский язык можно выучить только благодаря системным занятиям, а не «подвигам» во время сессии.
Целевая аудитория
Следует еще раз акцентировать внимание на целевой аудитории англоязычных программ, на студентах-платниках или бюджетниках. Сильные абитуриенты выбирают бюджетные места на русскоязычных программах с потенциалом платных стажировок или магистратуры за рубежом. На платные англоязычные программы в ведущих российских вузах попадают преимущественно студенты с 50–70 баллами по ЕГЭ, и они обычно демотивированы легкостью поступления в вуз на платной основе. Зависящие от внебюджетных доходов вузы в очень редких случаях идут на отчисление платных студентов. Английский же требует ежедневной усидчивости, о чем хорошо знают выпускники английских спецшкол; профильную дисциплину на английском невозможно выучить за несколько дней перед экзаменом. В ведущих университетах США и Британии ежедневный объем самостоятельной работы студента включает прочтение главы учебника на 15–20 страниц, заучивание 1–2 страниц резюме главы, проработку 20–30 тестов, написание эссе на 1–2 страницы или презентации. Для понимания проблематики проще представить, как бы выглядел МГИМО или факультет международных отношений Финансовой академии в 1980–1990-е, если бы вместо конкурса среди медалистов набирали абитуриентов с тройками.
Основные стимулы
Студенты рациональны и склонны минимизировать свои трудозатраты, избегая дисциплин на английском языке ввиду их большей трудоемкости. Стимулом к обучению на англоязычных программах могут быть:
- получаемые в дополнение к диплому отечественного вуза всемирно известные профессиональные сертификаты (CFA, ICAEW, ACCA, CIMA, с которыми сотрудничает каждый из пятерки ведущих экономических вузов Москвы);
- большее количество кредитов за дисциплины на английском языке по сравнению с аналогичными по количеству аудиторных часов дисциплинами на русском (четыре кредита вместо трех на экономфаке МГУ им. М. В. Ломоносова, учитывая большую самостоятельную работу студентов);
- возможность выбора более престижных вузов-партнеров в рамках международных стажировок (РЭУ имени Г. В. Плеханова);
- разумная внутренняя конкуренция и мультипликация успехов друг друга в сильных группах из бюджетников-отличников,как и угроза «четверки» со срывом диплома с отличием в таких группах;
- портфолио студентов при поступлении в магистратуру, когда использование англоязычных источников дает более качественные доклады и публикации студентов, выделяет их на фоне студентов русскоязычных групп;
- возможность избежать подготовки в течение года-двух и сдачи экзаменов IELTS/TOEFL, если преимущественным языком преподавания является английский и программа качественно раскрыта на англоязычном сайте вуза (Высшая школа экономики).
Главным мотивирующим фактором для изучения студентами профильных дисциплин на английском являются перспективы лучшего трудоустройства. В начале 1990-х годов выпускников с General English было мало, и они получали преимущество при трудоустройстве, несмотря на то что, к примеру, выпускники факультетов МЭО изучали иностранные языки в ущерб профильным предметам. В 2010-х годах General English уже не редкость, как и диплом заурядного зарубежного университета. Топовым работодателям требуются молодые специалисты с хорошими профильными знаниями специальности и профессиональным английским в конкретной области.
Сергей Ануреев
1. Красновский Е. Е. Об организации преподавания математики на английском языке на факультете «Фундаментальные науки» МГТУ им. Н. Э. Баумана // Инженерный вестник. 2015. № 5. С. 9.
2. Крылов Э. Г., Пирожкова Л. Н. Из опыта преподавания инженерных дисциплин на английском языке // Вестник ИжГТУ им. М. Т. Калашникова. 2015. № 1 (65). С. 143–146.
3. Арефьев А. Л. и Шереги Ф. Э. Иностранные студенты в российских вузах // Министерство образования и науки Российской Федерации. М.: Центр социологических исследований, 2014.
4. Богуславский М. В. и Неборский Е. В. Перспективы развития системы высшего образования в России // Науковедение. 2015. Т. 7. № 3. С. 1–12.
5. Рахимов Т. Р. Особенности организации обучения иностранных студентов в российском вузе и направление его развития // Язык и культура. 2010. № 4. С. 123–128.
7. Приложение к письму Минобразования России от 26 июня 2003 года № 14-55-784 ин/15, Приказ Министерства образования РФ (Минобрнауки России) от 22 декабря 2014 года № 1601.
Спасибо! Можно многое почерпнуть из методики.
Читаешь — и просто душа радуется.
Приятно, что экономическая наука в РФ процветает. Международные рейтинги, программы на иностранных языках и всё такое.
Нефтяная же зависимость, технологическая отсталость и прочее — следствие неразумной политики властей, не слушающих умных экономистов.
Ну а про триллион рублей, пропавших в «Открытии», даже и вспоминать не стоит. Тем более, что учёные-экономисты настоятельно рекомендуют со временем вернуть эту организацию в частные руки — для продолжения банкета.
Мелочи же вроде того, что экономисты — в числе ведущих клиентов Диссернета, также не должны никого беспокоить.
Короче говоря: «всё хорошо, прекрасная маркиза».
—————————
Основное же веселье начнётся, когда озверевшее население начнёт раздавать всем этим экономистам чисто русские верёвки — для ускоренной ликвидации всего этого непотребства.
Интересно, на каком языке экономисты будут каяться и просить пощады?
Интересно, с какого учебного года приоритетный проект экспорта образования становится обязательным для 39 участников консорциума и с какого года — для всех вузов. В рамках мониторинга эффективности вузов уже сейчас выставляют показатели «Общая численность иностранных студентов» (п.30., раздел V) и «Доходы вуза от образовательной деятельности из иностранных источников (п.37). Пока на эти международные показатели большого внимания не обращают, а больше смотрят доходы вуза из внебюджетных источников и публикационную активность. Вопрос когда это ПОКА закончится, и за международные показатели начнут спрашивать строго.
Еще интересно, можно ли будет засчитать в экспорт образования студентов из стран СНГ или только из стран дальнего зарубежья, по русскоязычным программам или англоязычным, только по программам бакалавриата и магистратуры, или еще и включая краткосрочные программы переподготовки. Это как международные публикации нужны только в журналах Q1-Q2, либо Q3-Q4 тоже хорошо, а может и вновь включенные в Scopus русскоязычные журналы тоже пойдут. Или международные рейтинги университетов нужны только QS общий, либо предметный QS тоже хорошо, а может и QS Briсks пойдет.
В целом же да, статья хорошо ложится в тему международного развития нашего образования. Особенно прикольны «Далеко не во все эти 5% групп и дисциплин не стыдно приглашать хороших иностранных преподавателей и сильных иностранных студентов», «детско-юношеский футбол и клубы низших лиг» [это мы с вами на фоне западных вузов?], » Зарубежные преподаватели обходятся вузам дороже» [будем массово завозить иностранных преподавателей как футболистов?].
Благодарим за столь интересную и полезную статью! Поднятый вопрос весьма актуален: на новостных лентах в августе-октябре были сообщения о новом проекте Минобра «Экспорт образования». Можно даже найти паспорт этого проекта, пока без глубоких деталей. Однако уже первые два показателя проекта заставляют задуматься о международных образовательных программах. Это показатели количество иностранных студентов и доходы вузов от обучения иностранных студентов. Пока отобран только пул пилотных 39 вузов, но по тексту новостей через несколько лет это, вероятно, ждет всех.
Сергей, большое Вам спасибо за статью и Ваш педагогический труд! Удачи Вам в развитии этого нового и важного дела!!
«Сильные абитуриенты выбирают бюджетные места на русскоязычных программах с потенциалом платных стажировок или магистратуры за рубежом. На платные англоязычные программы в ведущих российских вузах попадают преимущественно студенты с 50–70 баллами по ЕГЭ, и они обычно демотивированы легкостью поступления в вуз на платной основе».
То есть получается на платные англоязычные программы попадают лишь по сути двойшники если брать абитуриентов с 50 баллами. Не могу понять, в этом случае какой толк в этих англоязычных программах.
На выходе будет абитуриент с 50 балами с некоторым знанием английского языка.
В последние годы на англоязычные программы попадают все же не совсем двоечники. Лет 5-10 назад англоязычные факультеты были почти полностью платные, и на такие факультеты брали буквально ВСЕХ желающих, хоть с уровнем английского 7 класса обычной школы. Вузам было за счет чего платить преподавателям приличные надбавки, но только студенты редко когда могли хорошо освоить к одной паре хотя бы пару страниц текста резюме главы. В последние несколько лет 40-60% набора на такие факультеты идет за счет бюджетников-отличников и вторая половина по прежнему студенты-платники. Только надбавки за английский язык стали меньше, теряется мотивация преподавателей и затем мотивация студентов.
Проблема сейчас еще в непредсказуемости каждой конкретной группы: чаще всего платники начинают доминировать и тянут в безделье почти всю группу, а доминирующие отличники и ведомые за ними к знаниям платники встречаются раз на 4-5 групп. На выходе в конце образовательной программы получаются в основном прилично разговаривающие на английском выпускники с хорошим потенциалом сдачи, например, Business English Certificate. Никак не получается в таких группах массовой сдачи CFA Level 1 или ACCA F9 Financial Management, которые запросто сдают подавляющее большинство выпускников бакалавриата London School of Economics.
Потом мы удивляемся, почему каждый финансовый кризис у нас больше проблем в банковской системе и у многих крупных заемщиков по сравнению с Британией и США с их более точечными и управляемыми проблемами. Просто наши молодые трейдеры и аналитики (до 30 лет) держат в голове в принципе и обрабатывают за единицу времени буквально на порядок меньше информации чем работники их крупнейших банков.
«…почему каждый финансовый кризис у нас больше проблем в банковской системе и у многих крупных заемщиков по сравнению с Британией и США с их более точечными и управляемыми проблемами.»
Ну Вы даёте!
Вы про сырьевую зависимость хоть что-нибудь слышали?
«Вы про сырьевую зависимость хоть что-нибудь слышали?»
Канада и Австралия также страны с сырьевой зависимостью, по экспорту и платежному балансу почти как Россия, в меньшей степени по структуре ВВП. Только их валюты двигаются к USD с меньшей амплитудой по сравнению с рублем, впрочем на приличные десятки процентов за экономический цикл. Наши кризисы 1998, 2008 и 2014 годов были не только из-за цен на нефть (очевидный фактор номер 1), но также из-за проблем в банках и с международной задолженностью (не менее важные проблемы 2 и 3). Собственно торговый баланс спокойно балансировался в 2015 году при упавшей цене на нефть, только без учета гигантского оттока капитала и бюджетного дефицита, которые и покрывались девальвацией рубля.
Это только вершина айсберга сотен макро экономических, бюджетно-финансовых и кредитных показателей, которые у нас никак не складываются оптимально, в т.ч. из-за недостатков образовательных программ для экономистов.
Как в конце 1980-х годов еще до эпохи объектно-ориентированного программирования, для наших програмистов из ведущих вузов дневная норма отлаженного кода была 100 строк, а для американских — 200 строк. У нас тогда были Лексикон и табличный редактор типа Excel, вполне приличный, только во многих мелочах уступавшие редакторам Microsift (фигня, мелочи же), но эти мелочи и стали причиной доминирования MS Office.
1. «…для наших програмистов из ведущих вузов дневная норма отлаженного кода была 100 строк, а для американских — 200 строк.»
Ну да, больше индийского кода, хорошего и разного.
2. «…но эти мелочи и стали причиной доминирования MS Office.»
Причиной стала предустановка продуктов MS на персональные компьютеры. И продукты всегда были жутко сырыми. Гейтс догадался, что 90% пользователей нужно всего 10% возможностей операционной системы и построил на этом весь бизнес. Как бета-тестирование на домохозяйках с MS DOS (Dirty Operational System) началось, так по сию пору и продолжается.
3. «Канада и Австралия также страны с сырьевой зависимостью…»
Вы ещё Саудовскую Аравию вспомните. А различие пустяковое — чтобы нам жить, как канадцы и австралийцы, нужно кратно сократить население.
4. «…но также из-за проблем в банках и с международной задолженностью…»
Эти проблемы взялись ровно из той же зависимости.
5. «…только без учета гигантского оттока капитала…»
Отток капитала — свидетельство невозможности вложить деньги внутри страны. Невозможность же проистекает от засилья сырьевиков, выкачивающих средства из остальной части экономики в свою пользу как через тарифы, так и другими способами.
6 «…и бюджетного дефицита, которые и покрывались девальвацией рубля.»
Вот и я говорю: стоит сократить в несколько раз население — и заживём, как шейхи.
А зачем русским преподавателям читать русским студентам лекции на английском языке?
А зачем русские руководители образования заставляют всех русских преподавателей вузов писать скопусовские статьи на английском? Всех, включая ассистентов и старших преподавателей, включая лингвистов, политологов и даже физкультурников, а не только профессоров выпускающих кафедр. Они же в штате, а каждый штатник для прохождения по конкурсу должен статью и свой вклад в показатель больше одной статьи в год в среднем на одного преподавателя.
Газета Коммерсантъ напоминает про обязательный ЕГЭ по иностранному языку с 2022 года, про пилотные регионы с 2020 года.
«Напомним, согласно планам Минобрнауки, с 2022 года ЕГЭ по иностранному языку станет обязательным для всех школьников. В 2015 году об этом впервые заявил Дмитрий Ливанов, который занимал тогда пост министра образования. В мае 2017 года инициативу подтвердила действующий министр Ольга Васильева. В ряде регионов обязательный ЕГЭ по английскому языку введут в пробном режиме с 2020 года».
https://www.kommersant.ru/doc/3500677
«А зачем русским преподавателям читать русским студентам лекции на английском языке?»
Справедливый и часто задаваемый вопрос. Сродни вопросу зачем во ВСЕХ российских школах иностранные языки и планы предыдущего руководства Минобра сделать английский одним из обязательных предметов ЕГЭ. Или вопросу зачем каждому экономисту год изучать матан, когда 99,9% рутинной работы экономистов состоит во внесении посредством клавиатуры примитивных данных с их арифметической обработкой. Более интересный в этом контексте вопрос — почему синтаксис языков программирования заимствован с английского языка и не переводится на русский или индийский, вроде тогда программный код будет понятнее. Еще более интересный вопрос с латынью для медиков — вообще древний язык, в устной речи в обыденной жизни не используемой. Это все шутки, лишь с некоторой долей юмора.
Теперь постараюсь ответить собственно на вопрос. 99% экономических концепций к нам приходило и приходит из-за рубежа, зачастую с опозданием в 20-30 лет. Опоздание типа «мы уже что-то слышали о Блокчейне» не в счет, важно опоздание типа «мы достоверно и в деталях моделируем финансовые кризисы в горизонте 8-15 лет», «мы реально используем программный бюджет и обеспечиваем отдачу от госрасходов в среднем в 2,5 раза по фискальному мультипликатору». Точнее последнее мы не моделируем и не обеспечиваем, хотя много об этом говорим. Понимаем ли мы реально множество тонкостей современной экономики — скорее всего нет, поскольку информация о них идет в крайне упрощенном виде либо от журналистов-лингвистов, либо от пока малоопытных аспирантов с редким свободным профессиональным английским.
Вот, например, применил Банк России на практике простую Формулу Тейлора для процентной политики с ожиданием падения ставок и кредитного бума для роста экономики, а на практике получились конкретно завышенные реальные процентные ставки и тлеющий банковский кризис. Почему, потому что у нас перевели на русский язык упрощенную теоретическую формулу, но не хватило знаний и времени обратиться к первоисточникам на английском языке по сотням кейсов реального применения этой формулы с сотнями мелких деталей.
Нужно ли ВСЕМ экономистам свободно владеть профессиональным английским (как и свободно владеть английским всем программистам, или всем медикам говорить на латыни)? Очевидно что всем НЕ нужно. Однако ВЕДУЩИЕ вузы по специальности должны развивать у своих самых СИЛЬНЫХ студентов навыки свободной работы с англоязычными первоисточниками. Навыки хотя бы на уровне за недельку прочитать и осмыслить годовой отчет Европейского Центробанка под 200 стр английского текста, или за недельку разобраться в деталях нормативки по более чем 30 типам финансовых санкций с сайта Казначейства США.
… извиняюсь за длинный текст … надо учиться Твитить короткие ответы на короткие вопросы …
«Вот, например, применил Банк России на практике простую…»
Вам какую-нибудь ссылочку на результаты прогнозирования от разных международных организаций кинуть?
Или сами знаете каковы успехи в этой области?
«Почему, потому что у нас перевели на русский язык упрощенную теоретическую формулу, но не хватило знаний и времени обратиться к первоисточникам на английском языке по сотням кейсов реального применения этой формулы с сотнями мелких деталей» — золотые слова, так во многих сферах в России
«…золотые слова, так во многих сферах в России…»
Да чепуха это.
Просто экономисты (как и подавляющая часть прочих дилетантов) пользуются математическими формулами, не понимая концепций, лежащих в основе этих формул. При этом математики, понимающие эти концепции, уверены, что и экономисты их понимают. Но проверить экономистов математики не могут, поскольку экономикой не интересуются.
И эта тотальная психиатрия имеет катастрофические последствия.
Например, экономисты уверены, что наличие гладкой кривой, отражающей ход некоего процесса, даёт возможность делать предсказания, основанные на аналитических свойствах этой кривой, что является абсолютной ересью.
Дело в том, что уже несколько десятков лет известно — из гладкости кривой никаких предсказаний о её будущем поведении не следует. Это высказывание нужно понимать буквально — даже если на протяжении сколь угодно длительного интервала времени кривая вела себя гладко, то никаких прогнозов на любой, сколь угодно близкий момент времени в будущем делать нельзя.
Этим свойством обладают, в том числе, довольно простые системы с размерностью фазового пространства, начиная с тройки. То есть если экономическая система описывается тремя и более непрерывно меняющимися параметрами, то по любому характеризующему эту систему графику делать предсказания, вообще говоря, нельзя.
Возможность предсказания может вытекать исключительно из математической модели, основанной на реальных процессах, протекающих в системе. Но вместо таких моделей макроэкономисты (и не только) применяют модели, созданные исключительно на основе графиков поведения системы в прошлом. И существо процессов, протекающих в системе, им совершенно безразлично.
Но уверенность в своей правоте у них просто зашкаливает. И никакая реальность, очевиднейшим образом противоречащая их подходу, им не мешает применять его снова и снова.
Но ничего, в ближайшем будущем им покажут, где раки зимуют. К сожалению, обвинения при этом будут носить абсолютно бредовый характер.
Одно радует — бить их будут по-настоящему и очень больно.
несколько месяцев назад здесь была статья, утверждавшая что «30% нынешних выпускников математического факультета ВШЭ уезжают за границу продолжать свое образование»
https://trv-science.ru/2017/07/18/imperativ-internacionalizacii/
вопросы к НЕ экономистам и вероятно к математикам:
1. как математики из разных стран понимают друг друга, без английского или на каком уровне английского?
2. сколько дают профильных предметов на английском на мат.факультетах?
3. чего в образовании математиков не хватает у нас и за чем надо ехать продолжать за границу?
1. «…без английского или на каком уровне английского…»
Без английского в принципе понять можно, но весьма затруднительно.
Донести математическую конструкцию до аудитории можно на весьма низком уровне («могу объясняться»).
Но проблемы со статьями при низком уровне будут серьёзные. Дело в том, что, как правило, в статье должен быть некий обзор истории вопроса, носящий в значительной степени философский характер, так как часто начинается в стиле «Три девицы под окном».
2. «…сколько дают профильных предметов на английском на мат.факультетах…»
Если не рассматривать «патологические примеры» (как говорят математики), то нуль.
3. «…чего в образовании математиков не хватает у нас и за чем надо ехать продолжать за границу?…»
В математике очень много самых разных направлений. Часть из них у нас хорошо развита, а часть — плохо. Вот за ними и имеет смысл ехать — если говорить о теории.
Если же говорить о приложениях, то у нас они чрезвычайно ограничены. Тут чем раньше уедешь, тем лучше.
————————
Следует понимать, что экономика по традиции в основном гуманитарная дисциплина, причём не без существенных оснований. И хороший английский язык для экономистов — очень важное дело.
Основная проблема в современной экономической теории проистекает из желания экономистов казаться математиками, не имея соответствующей подготовки.
А самое обидное то, что им это и не нужно. К математическим вопросам нужно привлекать математиков, читая им специальные курсы по основам экономики. Тогда экономисты смогут сосредоточиться на специфических вопросах, связанных с тем, что экономика очень сильно зависит от «человеческого фактора», то есть на гуманитарных аспектах проблемы.
То же, что происходит сейчас, очень трудно передать, не прибегая к специфическим выражениям.
Например, выше говорилось о достижениях в области количества строк программного кода на человека в сутки и о причинах успехов MS в области программ для офиса. Меня, как человека, в то время профессионально занимавшегося программированием на низком уровне, аж прямо передёрнуло от чепухи такого калибра.
И с математикой у экономистов сейчас обстоит точно также — знание «по верхам».
Последствия ужасны.
Полностью с вами согласен. Экономисты сильно переоценивают свою науку и методы естественных наук, которые они применяют. Если бегло посмотреть лучшие экономические журналы, то там математического моделирования больше, чем в физике, химии и биологии. Экнономисты, я думаю, за счёт этих математических понтов просто зарабатывают деньги. Есть ещё один аспект английских предметов. Мое ощущение, что выпускники ведущих вузов просто не собираются жить в России. Хороший английский у преподавателей и студентов конечно нужен, никто не будет с этим спорить, но ещё важней, чтобы наша страна была комфортна для образованных и креативных людей
«…наша страна была комфортна для образованных и креативных людей…»
Для этого нужно избавляться от нефтяной зависимости. Избавиться же от неё невозможно, пока соответствующими активами управляют как частными предприятиями (пусть и от имени государства). Тогда те, которые управляют, автоматически получают высшую экономическую и через неё высшую политическую власть в стране. И менять конкретные фамилии совершенно бесполезно.
Единственный выход — передать все крупные сырьевые компании под централизованное управление советского образца.
> чтобы наша страна была комфортна для образованных и креативных людей
Звучит слишком утопично и глобально. Нужно хотя бы на уровне вузов и НИИ руководителей и их замов назначать из числа реально образованных и креативных. Кто сам написал десятки статей у журналы ядра РИНЦ или еще лучше Scopus, сам написал пару монографий, а эти публикации набрали прилично цитирований, без соавторов, без коллег, без заочных конференций. Написавший что-то полезное чаще всего уважительно относится к другим образованным и креативным людям, а эффективный менеджер от науки будет своих подчиненных низводить до уровня раба от науки.
Недавние назначения уже при новом руководстве Минобра: ГУУ новый ректор вообще без степени (хорошо хоть не купил), Тимирязевка и.о. ректора (диссернет покажет вам интереснейший кейс с защитой докторской по журналистике). Московский вуз из числа вполне солидных социально-экономической направленности, назначения последнего полугодия: первый по рангу проректор руководила отделом кадров, второй по рангу проректор руководил отделом по составлению расписания. Оба за свою научно-педагогическую карьеру хорошо если сами написали по несколько статей в самые простые ваковские журналы. Их задача не поддерживать образованных и креативных, а резать надбавки, сокращать ставки, статистически выполнять майские указы.
Чтобы, типа, сделать вид, что мы находимся в едином международном информационном поле. А мы не находимся, мы делаем вид