Олигархи и хипстеры против царизма

Книга Михаила Зыгаря о крушении Российской империи — одна из самых ожидаемых новинок этой осени. В предисловии автор предупреждает честно, что он журналист, а не историк. Метод повествования выбран свободный: «Эту книгу я писал по всем правилам журналистики: как если бы все герои были живы и я мог взять у них интервью». Правда, все герои давно умерли, и заверить у них интервью не получится — а без этого, по всем правилам журналистики, печатать текст нельзя. Поэтому слово «история» в подзаголовке книги не означает исторического исследования или открытий. И книга не претендует быть полной историей русских революций. Она претендует на то, чтобы быть актуальным рассказом о событиях 1901–1917 годов. Это популяризация истории в жанре нон-фикшн. И в этом смысле автор со своей задачей справился, а другой и не ставил. Михаил посвятил книгу дочери Лизе с надеждой быть услышанным ее поколением.

Каждая глава состоит из небольших текстов с броскими заголовками. Получается что-то вроде мозаики или конструктора LEGO — ярко и наглядно. Для описания явлений столетней давности используются словечки нашего времени. Автор называет русскую интеллигенцию рубежа XIX-XX веков «креативным классом», журналистов и интеллектуалов (Розанова, Философова, Мережковского) — «хипстерами», Савву Морозова величает «спонсором», московских купцов первой гильдии — «олигархами», активную молодежь начала прошлого века — «поколением нулевых».

Авторские комментарии, вынесенные в примечания, усиливают параллели между событиями начала XX века и сегодняшним днем. Например, дело Мамонтова автор сравнивает с процессом Ходорковского, высказывания Победоносцева — с антизападной риторикой на федеральных каналах. А когда читаешь о сыне пермского губернатора популярном публицисте Петре Струве, невольно вспоминаешь Ксению Собчак в роли звезды русской демократии. И создается впечатление, что сто лет прошло, а ничего не изменилось. Всё те же чиновники, та же Церковь, тот же народ. И все вышеперечисленные персонажи по-прежнему занимаются примерно тем же. Непонятно, как это всё уцелело, если империя рухнула.

Главный герой повествования — общество. «Эта книга — попытка написать биографию российского общества. Изучить, к чему оно стремилось и почему под его напором империя должна была умереть», — говорит автор. В книге «Империя должна умереть» русское общество состоит из императорской семьи и чиновничества, купечества, творческой интеллигенции и либеральной общественности, профессиональных революционеров и жандармов. За ними с любопытством наблюдают иностранные послы и зарубежные журналисты. Ближе к Первой мировой войне к этой компании присоединяется офицерство.

Чтобы изобразить русское общество, Зыгарь создает монтаж, используя отрывки из дневников, писем, мемуаров, полицейских протоколов и записей допросов. Такой прием мастерски передает и накал страстей, и непонимание и раздоры, царящие между разными социальными и политическими группами, и их непримиримость и ожесточенность по отношению друг к другу.

Цели у этих групп были, разумеется, противоположными. Происходила война всех против всех за всё хорошее и за лучшее будущее для Отечества. Договориться о том, какое будущее будет лучшим и как этого достичь, действующие лица не могли. Это касается любой сферы российской жизни: репертуарной и кадровой политики императорских театров, деятельности Государственной Думы любого созыва, партийного строительства, террора, работы тайной полиции и правительства, положения Церкви и отношений внутри интеллигенции. Реформы были одновременно совершенно необходимы и абсолютно невозможны. Витте в должности министра финансов вспоминал, как проводил денежную реформу: «Против этой реформы была почти вся мыслящая Россия. Во-первых, по невежеству в этом деле, во-вторых, по привычке, и, в-третьих, по личному, хотя и мнимому интересу некоторых классов населения. Таким образом, мне приходилось идти против общего течения в России, как бы желавшего не нарушать то положение, которое существовало». Столыпин столкнулся с теми же сложностями, проводя аграрную реформу.

Мережковский и Гиппиус прокляли авторов сборника «Вехи» в предисловии, к которому Михаил Гершензон написал, что интеллигенция так далека от народа, что должна быть благодарна власти за то, что та штыками охраняет ее от народной ярости. Горький писал жене с Капри: «„ Вехи“ — мерзейшая книжица за всю историю русской литературы. Черт знает что! Кладбище, трупы и органическое разложение». Либеральная интеллигенция прокляла Шаляпина, который вместе с хором стал на колени в опере «Борис Годунов», когда на представлении присутствовала императорская семья.

Автор не скрывает, что герои книги привирают, сводят счеты, борются за власть, жалуются и пишут друг о друге гадости (например, один из коллег министра финансов говорил: «Витте нас всех презирает, потому что знает, что всякого из нас может купить»).

Императора Николая II автор показывает без симпатии. В главе четвертой излагается история о том, как 15 июля 1904 года студент Егор Сазонов бросил бомбу в карету министра внутренних дел Плеве. Убил министра, кучера и еще семь человек В этот день император в Петергофе записал в дневнике эту новость, помянул Господню волю и заключил: «Обедали на балконе — вечер был чудный».

Выбранный в книге способ изображать российскую жизнь позволяет понять, что у крушения империи было множество причин. К трагическому результату привела их совокупность. А в том, что это трагедия, Зыгарь не сомневается. Он сумел изобразить то ощущение страшного карнавала, которое есть в «Поэме без героя». И это завораживает.

От редакции. Книга уже вызвала громкую критику профессиональных историков, и ТрВ-Наука готова опубликовать их рецензии, если таковые воспоследуют.