18 декабря 2017 года умер Арсений Борисович Рогинский, российский историк, правозащитник и общественный деятель, один из создателей и многолетний председатель правления Международного историко-просветительского, правозащитного и благотворительного общества «Мемориал».
Арсений Борисович был, по-видимому, единственным политзаключенным 1970-1980-х годов, который не только фактически, но и формально осужден за свою научную деятельность. Борьба за научную свободу и право человека и общества на знание о своем прошлом была, как мне кажется, основным делом его жизни.
Арсений Борисович родился 30 марта 1946 года в Архангельской области, где после освобождения из лагеря отбывал ссылку его отец. Борис Соломонович был повторно арестован в 1951 году и умер во время следствия. После реабилитации отца в 1955 году семья вернулась в Ленинград.
Хотя Рогинский никогда не занимал научных должностей и не имел ученой степени, вся его жизнь была связана с научными исследованиями. В 1968 году Арсений Борисович окончил историко-филологический факультет Тартуского университета, где был любимым учеником знаменитого профессора Юрия Михайловича Лотмана. Еще студентом он начал изучать судьбы малоизвестных декабристов и шире — историю освободительного движения в дореволюционной России. Позднее основной темой его научных интересов стала история государственного террора в СССР и гражданского противостояния этому террору.
В 1976-1981 годы Рогинский вместе с группой друзей и единомышленников составил и отредактировал пять выпусков исторического сборника «Память», в которых публиковались мемуары и документы по российской истории XX века. Голоса и истории жизни конкретных людей стали объектом скрупулезного научного исследования, что резко контрастировало с небрежной помпезностью и фальшивыми идеологическими штампами официальной советской историографии. В написанном им предисловии к первому выпуску «Памяти», в частности, говорилось: «…Главные наши исторические тайны – особого рода. В эти тайны посвящены миллионы людей… Первоочередной своей задачей редакция ставит сбор исторических свидетельств и последующую публикацию их… Редакция считает своим долгом спасать от забвения все обреченные на гибель, на исчезновение исторические факты и имена, и прежде всего имена погибших, затравленных, оклеветанных, а также имена тех, кто казнил, шельмовал, доносил».
Несмотря на то, что изначально сборники «Память» выходили в «Самиздате», т.е. были напечатаны в нескольких экземплярах на пишущей машинке, это были высококачественные профессиональные издания, вводившие в научный оборот ранее неизвестные тексты, которые не могли быть опубликованы в официальных советских изданиях. Все публикации были снабжены подробными комментариями.
Появление такого неподцензурного издания, подрывавшего монополию государства на историческое знание, привлекло внимание КГБ. Еще в 1977 и 1979 годах у А.Б.Рогинского были проведены обыски, после чего его уволили из вечерней школы, в которой он работал учителем. В апреле 1981 года его и некоторых других ленинградцев, участвовавших в издании «Памяти», пригласили в ОВИР и предложили эмигрировать из СССР. Подавать документы на выезд Рогинский не стал.
Его арестовали 12 августа 1981 года по обвинению по ч. 2 ст. 196 УК РСФСР (систематическая «подделка… документа, предоставляющего права…») и ч. 3 ст. 196 УК РСФСР («использование заведомо подложного документа»). «Поддельные документы», которые вменялись ему в вину, это так называемые «отношения», т.е. письма из научных и образовательных учреждений с просьбой предоставить Рогинскому возможность работать в архивах и отделах рукописей библиотек. В то время без таких писем нельзя было получить доступ к неопубликованным рукописям и документам, изучение которых и составляет основу работы ученого-историка.
С 25 ноября по 4 декабря того же года состоялся суд. В защиту Рогинского, тогда еще мало кому известного историка, выступили известные профессора Б.Ф. Егоров, Я.С. Лурье и В.В. Пугачев, которые высоко оценили его как талантливого и продуктивного исследователя. Некоторые иностранные коллеги и российские писатели-историки Юрий Давыдов и Натан Эйдельман прислали письма в его поддержку, которые были приобщены к делу. Тем не менее суд приговорил Рогинского к 4 годам лагерей общего режима, как и просил прокурор. Срок Арсений Борисович отбывал в Коми АССР и в Мурманской области.
В своем последнем слове Рогинский почти не говорил о своем «уголовном деле». Его выступление было, в основном, посвящено праву исследователя и гражданина на доступ к информации, составляющей суть исторической науки. Его выступление стало своеобразным манифестом, заявлявшим право человека и общества на память.
«…Архив для меня (я, конечно, имею в виду только литературные и исторические архивы) — естественное продолжение библиотеки, а архивные, неопубликованные источники ничем принципиально не отличаются от опубликованных, их можно рассматривать как случайно неопубликованные или пока неопубликованные. Я считаю нужным объяснить это сейчас, потому что среди людей, далеких от исторической науки, мне нередко встречалось немало искренне убежденных в том, что в архивах хранятся обязательно или сверхсекретные или кого-то, а, может быть, что-то порочащие документы. И что поэтому в архив пускают только избранных, облеченных «особым доверием» и что так и должно быть. Такое представление об архивах, конечно, совершенно ошибочно. Так же, как прозвучавшая попытка подразделить документы на более важные или менее важные, более ценные и менее ценные. Каждый документ важен, каждый документ драгоценен как свидетельство нашего прошлого.
…С необходимостью обращаться к архивам сталкивается каждый серьезный исследователь русского прошлого. И не обязательно профессионал, а часто и любитель, которому неопубликованные документы могут понадобиться и для самостоятельных изысканий и, например, как подспорье при работе над воспоминаниями…
В нынешнем судебном заседании вряд ли имеет смысл обсуждать, для чего понадобилось создание искусственной и часто непреодолимой преграды между исследователем и документом, чем вызвана эта засекреченность (иначе не скажешь) документов русской истории, но одно, мне кажется, очевидно: следствием системы «ходатайств», системы «специального хранения», «особого хранения», «ограниченного пользования», системы произвольного решения архивными администраторами, что выдавать, а что не выдавать исследователю, — следствием всего этого является и сокращение работ, основанных на неопубликованных документах, и сужение круга изучаемых проблем, и отталкивание от науки людей, занимающихся ею независимо от утвержденных какими-либо инстанциями планов. И в конечном счете вся эта система мер по ограничению доступа к первоисточникам, к подлинной исторической информации создает удобную почву для неверного и даже намеренно извращенного истолкования русского исторического процесса. Система эта нуждается в изменении».
К сожалению, эти его слова актуальны и сейчас.
После освобождения из лагеря в 1985 году Арсений Рогинский продолжил свои исследования. Перестройка и гласность постепенно открывали доступ к историческим документам и позволили Рогинскому и его коллегам расширить свою работу до общенационального масштаба. В 1988 году вместе с другими правозащитниками и историками он основал общество «Мемориал», которое наряду с увековечиванием памяти жертв государственного террора, просветительской и правозащитной деятельностью занимается титанической научной работой, составляя базы данных жертв и палачей, издавая многочисленные сборники документов о государственных репрессиях и сопротивлении им. Архив и музей «Мемориала», собранные за почти 30 лет работы, содержат важнейшие документальные свидетельства о трагических страницах истории нашей страны и о тысячах людей, имена и судьбы которых могли бесследно исчезнуть. Во всей этой работе Арсений Борисович участвовал не только как исследователь, но и как чрезвычайно талантливый организатор работы коллектива Международного общества «Мемориал», многолетним председателем правления которого он был.
Вклад Рогинского и «Мемориала» в просвещение и восстановление исторической памяти невозможно переоценить. Достаточно назвать такие акции, как «Возвращение имен», когда на протяжении уже 11 лет тысячи людей собираются 29 октября на Лубянской площади в Москве и во многих городах страны, чтобы, сменяя друг друга, весь день с утра до вечера называть имена соотечественников, расстрелянных в годы большого террора, и Всероссийский конкурс исторических исследовательских работ школьников «Человек в истории. Россия — ХХ век».
В памяти всех, кто его знал, Арсений Борисович остался чрезвычайно умным и обаятельным, остроумным и ироничным, отважным и ярким и при этом до застенчивости скромным человеком.
Его смерть – невосполнимая утрата не только для родных и друзей, но для всей нашей страны!
Прощание с Арсением Рогинским пройдет 22 декабря, в пятницу, с 11.00 до 19.30 в Международном «Мемориале» (Каретный ряд, 5/10, вход с Каретного ряда).
Похороны 23 декабря 2017 года в 14.30 на Введенском кладбище (ул. Наличная, 1).
А. Ц.