Имена синиц

Кажется, никакие другие птицы так не удивляют нас своими именами, как синицы. На лекциях и экскурсиях мне порою задают вопросы о происхождении названий разных видов синиц. Мне приходится спорить с коллегами-орнитологами о значении синичьих прозвищ. В одном из таких споров и родилась идея написать заметку о синичьих именах в надежде не только поделиться своими мыслями и находками, но и получить отклик от орнитологов и филологов. Многие мои заключения пока остаются гипотезами, и я вовсе не претендую на абсолютную правоту.

Большая синица

Когда начинаешь рассказывать экскурсантам про синиц, нередко встречаешь удивление: многие люди не подозревают, что в Москве и окрестностях можно встретить не один вид синиц, а несколько. Удивление понятно, ведь у жилья человека постоянно держится только большая синица. В русских деревнях ее знают по меньшей мере десять веков; именно с этой птичкой связано само прозвище синица, перешедшее теперь и на ее родственников. Эта всем знакомая пичуга увековечена в народных пословицах и поговорках: Не велика синичка, да та же птичка!; Синица в руках — лучше соловья в лесу; Мала синичка, да коготок остер; Хвалилась синица море спалить… — и так далее.

Связано ли прозвище большой синицы со словом, обозначающим цвет? Как писал М. А. Воинственский в фундаментальном издании «Птицы Советского Союза» (1954), синица — «название народное, очевидно, от корня синий — синеватый отлив черных частей оперения». Отсутствие чистого синего цвета в оперении птицы, однако, изначально вызывало сомнение в этой версии. Даже известный филолог Макс Фасмер, считавший слова синица и синий родственными, однокоренными, полагал, будто это имя поначалу было дано лазоревке и только потом перешло на большую синицу. Такое объяснение маловероятно, поскольку предполагает переход прозвища более редкой пичуги на птицу, хорошо знакомую человеку.

Согласно И. И. Срезневскому, в Древней Руси словом синий порою обозначали темный, даже черный цвет (синий яко сажа), но и черного цвета в оперении большой синицы не так много. Если название синицы в самом деле связано с цветом, то синий здесь выступает в значении «грязный», известном и в древнерусском языке, и в современных народных говорах. Зимующие в деревнях синицы в сильные морозы устраиваются на ночевку в дымоходах, отчего они становятся «чумазыми». О подобных синицах мне, в частности, рассказывал Вячеслав Фёдоров, недавно изучавший их в Приамурье. Такое поведение, действительно, отличает большую синицу от большинства других птиц, чье оперение в зимние месяцы остается чистым и опрятным.

Существуют, однако, версии происхождения слова синица, не связанные с окраской этой птицы. Филолог середины XIX века С. П. Микуцкий связывал русские слова синица и зинька с литовским жиле, означающим буквально «вещая птица», поскольку перед метелью синица «садится на окошко и стучит носиком в стекло», предвещая ненастную погоду. Любопытная версия опровергается древностью слова синица, распространенного в разных славянских языках (сербохорватском, словенском, чешском, польском, украинском…). Едва ли не самое раннее употребление этого прозвища, сохранившееся до нашего времени, находим в «Слове Даниила Заточника», написанном, как полагают, в начале XIII века, когда Русь еще не была подвержена литовскому влиянию: «Коли пожреть синиця орла, коли камение въсплавлет по воде, и коли иметь свиниа на белку лаяти, тогды безумный уму научится».

Большинство народных имен большой синицы связано с ее голосом. Это, например, описательное прозвище кузнечик — сравнение пения большой синицы с мерными звонкими ударами молота по наковальне. Это звукоподражательные названия зинзивер, сиверничка, зинька, синька, джижурка. С большой вероятностью такой же звукоподражательный характер носит и прозвище синица. Относительно недавно (в 1993 году) филолог Ф. Хинце подробно обосновал эту версию на обширном материале, сопоставляя названия синицы в различных славянских языках и убедительно отвергая предположение о связи прозвища синицы с ее окраской. Кстати, синичкой называли также трясогузку — явно за ее крик (это ввело в заблуждение некоторых этнографов, закрепивших за большой синицей прозвище ледоломка, по контексту, относившееся к белой трясогузке). Правда, народная этимология слова синица, производившая имя этой птицы от названия цвета, обеспечила переход его и на поползня (обладающего синевато-серым верхом), которого в начале XIX века называли синицей и синюшкой; а в середине XIX века — также на пятирублевую — купюру.

В. И. Даль приводит еще одно звукоподражательное название большой синицы — кýнца. Он считал, что от него произошло название подмосковного села, а сейчас района Москвы, Кунцево, «где все крестьяне птицеловы». Позднейшие исследователи эту версию не поддерживают.

Некоторые имена большой синицы всё же связаны с ее обликом. Это напрашивающиеся и, вероятно, неоднократно возникавшие в разное время и в разных местах имена желтогрудка и желтобрюшка, а также несколько зловещие слепух или слепушка (о последних двух — дальше). Интересно сибирское название большой синицы — жулан, жуланчик, жулавчик. Жуланами называют мелких сорокопутов; Макс Фасмер связывал это прозвище крошечного пернатого хищника со словами жулик (изначальное значение — мелкий острый нож), жулить (резать), болгарским жуля (царапаю, обдираю) и родственными словами из других западнославянских языков. Однако на юге Сибири жуланами называют также свиристелей, а жуланчиками и жулавчиками — снегирей, поэтому более вероятно, что все эти имена связаны не с повадками, а с окраской птиц и происходят от тюркского bulan — светло-желтая масть лошадей (на русском — буланый).

К числу прозвищ большой синицы, относящихся уже к ее повадкам, относятся воровка, мясоедка и форточница — за привычку разорять припасы, вывешенные на мороз за окно: «…А ты бы на сестру свою, синицу воровку, не надеялась…» (из письма второй половины XVII века).

Московка

Название птички обманчиво. Хотя эту синицу и можно порою встретить в московских парках, она вовсе не столичный житель. Вероятно, чтобы избежать путаницы, во многих справочниках ее предпочитают называть по-книжному: черная синица. Сейчас распространено мнение, что изначальное название московки — мáсковка, оттого что, как пишет Анна Могильнер, «ее шапочка и щечки как будто в маску одеты». Эта версия небезосновательна. У московки, как и у некоторых других синиц, глаза скрыты черным капюшончиком, отчего она получила имя слепух, сейчас совершенно забытое (оно применялось также к поползню, у которого через глаз проходит темная полоса). Однако изначальное происхождение слова московка иное и к окраске птицы отношения не имеет.

Слово маска появилось в русском языке не ранее XVII века в форме машкара и машка как заимствованное с немецкого (Maske) или французского (masque); до этого говорили харя или личина. Соответственно, прозвище птички от этого иностранного слова могло произойти только в XVIII столетии или позднее, когда само слово маска не только закрепилось в языке, но и приобрело современное звучание. Между тем появление современного названия московка датируется тем же временем. В IV части Словаря Академии Российской, изданной в 1794 году, читаем:

«Московка. Parus ater. Пташка, к роду зинек принадлежащая; голова у нее черная, спина серая, затылок и грудь белые; ловится и здесь около Петербурга по осеням; и сие название токмо здесь употребительно».

По всей видимости, московка — это искаженное моховка. Моховкой и моховушкой эту синичку называли местами еще в конце XIX века. Московка нередко устраивает гнезда «во мху»: в дуплах у оснований старых деревьев, в пнях, даже в норах в земле. Однако название может быть связано не с манерой гнездования, а просто с обитанием в глухих хвойных лесах, вдали от жилья человека. Так, моховой тетерев, мошник — народные прозвища живущего в сосновых борах глухаря. Есть и другие названия московки, связанные с ее гнездовыми стациями: сосновка и глушка. Вариант написания масковка в старой литературе вовсе не встречается.

В XIX веке московками называли не только черных синиц, но и гаичек, по-видимому ошибочно перенося на них название другой птицы, похожей по окраске. Характерна ситуация, описанная С. Н. Сергеевым-Ценским в эпопее «Преображение России», где офицеры спорят о названиях синиц, почти забытых с детства, и путают гаичек с московками: «Гильчевский <…> сам с живейшим интересом разглядывал стайку бойких, вертлявых сереньких черноголовок и вдруг сказал: — Нет-с, прапорщик, это — глушки! — Никак нет, ваше превосходительство, — очень отчетливо представив вдруг глушек, уверенно сказал Ливенцев. — Глушки, правда, похожи на гаек, только у них черненькие одни щечки, а головки серенькие, и на головках маленькие хохолки».

Павел Квартальнов,
канд. биол. наук, науч. сотр. кафедры зоологии позвоночных биологического факультета МГУ

Окончание — в следующем номере.