ИНИОН как лакмусовая бумажка отношения РАН и ФАНО к науке

Фрагменты пресс-конференции президента РАН А. М. Сергеева и главы ФАНО М. М. Котюкова, Президиум РАН, 27 декабря 2017 года (полная версия + видео).

— Ваша реакция на письмо 400 ученых президенту РФ [1]?

А. Сергеев: Первое. У нас страна свободная, поэтому каждый имеет право высказать свои взгляды, обратиться с письмом к президенту, здесь никаких возражений быть не может. Второе. Если это группа состоит из столь большого числа академиков и членов-корреспондентов, а также других ведущих ученых, то тем более на это обращение надо посмотреть и разобраться, в чем суть вопроса. Это обращение неравнодушных людей, они действительно переживают за судьбу нашей науки и Академии наук…

Теперь что касается моего мнения… Первый момент заключается в том, что мы действительно хотим повысить юридический статус Академии наук, и в этом смысле идея, высказанная в обращении к президенту, мне кажется нормальной. Что я не поддерживаю? Во-первых, я не поддерживаю некоторую аргументацию. Если вы посмотрите текст письма, то в первом же абзаце сообщается, что продолжает снижаться финансирование академической науки. Вы представьте себе, вот я президент страны, который своими указами существенно увеличил финансирование науки, и я получил письмо, где то, что просится, опирается на факты, содержащие существенные неточности. Наверное, я и к этой просьбе буду относиться не с таким доверием, как мог бы… Я считаю, что аргументация в этом письме могла бы быть без таких досадных моментов.

Второй момент, с чем я не согласен… Это письмо подбрасывает дополнительную конфронтационность в отношения между РАН и ФАНО. Это несвоевременно, потому что с обеих сторон прилагаются все усилия, чтобы после исправления регламентов мы вышли из этапа «мирного сосуществования» с ФАНО (как Советский Союз «мирно сосуществовал» [с США], балансируя на грани войны, и у двух государств тоже были две кнопки…). Мне кажется, что нам с ФАНО надо переходить к конструктивному сосуществованию, и мы сейчас выстраиваем взаимоотношения. 

Пример – прошедший президиум [по оценке эффективности научных организаций], который показывает, что мы действительно хотим найти решения, которые заведомо увеличат роль РАН и позволят ФАНО эффективно заниматься тем, чем оно должно заниматься. <…> Мы сейчас находимся больше в такой консенсусной фазе, чем в фазе конфронтации. Но раз такое большое число людей высказалось [в этом письме], то я готов с ними встретиться. Я даже обязан с ними встретиться.

М. Котюков: Ряд вопросов, отмеченных в этом письме, являются важными. Мы над ними системно работаем с первых дней. Но часть информации, мягко говоря, действительно устарела и не соответствует действительности. Мы всегда готовы к конструктивному диалогу по любым направлениям, которые влияют на повышение эффективности научной работы, повышение результативности работы научных институтов, а самое главное, на выстраивание конструктивных, понятных взаимоотношений с научным сообществом, и Российской академией наук в частности. Мы будем продолжать и дальше трудиться над решением этих сложных задач. 

— А вам ученые предлагали поставить подпись под письмом?

А. Сергеев: — Я могу сказать, что я дружу по жизни с некоторыми коллегами, которые являются подписантами этого письма. Я видел текст этого письма. Никто мне не предлагал его подписывать по понятной причине. И я коллегам и друзьям сказал об этом письмо ровно то, что я вам сказал. Это письмо большого числа уважаемых людей, и с ними надо считаться, разговаривать и работать с ними. Я готов.

— Будет ли дальнейшее обсуждение судьбы ИНИОНа?

А. Сергеев: Обязательно будет. У нас был пока, как мне кажется, общеидеологический разговор. По крайней мере, пока я не вижу какого-то четкого предложения от РАН. Мы не занимаемся строительством [нового здания], это задача ФАНО. Но нам, Академии наук, был поставлен вопрос, как мы видим будущее этой профессии, ее сутевое содержание, через 10–15 лет. Что это за профессия — «научная информация в области общественных наук»? Что она будет из себя представлять через 5–10 лет? Мы построим новое здание, и в нем ученые будут долго жить. Понятно, что наполнение этого здания должно быть с пониманием перспективы.

Было несколько первых обсуждений. Какие-то новые интересные идеи появляются, но этого совершенно недостаточно, чтобы предложить какую-то новую концепцию ИНИОНа. Что же касается письма сотрудников ИНИОНа, то, кажется, с ним ситуация разрешилась, было недоразумение, никто сотрудников никуда не переводит. И мы дальше будем над этим вопросом работать, и это не только коллектив ИНИОНа, а мы шире посмотрели, пригласив в обсуждение ученых из области гуманитарных наук. У нас были представители крупных библиотек. В общем, всё это завязано, а вопросы, связанные с бытом, с нормальными условиями для эффективной работы, мы будем обсуждать с коллегами из ФАНО. <…>

Н. Демина: Вопрос об ИНИОНе — очень болезненный, на него все очень живо реагируют. Он как лакмусовая бумажка отношения Академии и ФАНО к науке.

А. Сергеев: Спасибо за замечание, важно от вас его получить. Это действительно лакмусовая бумажка отношения и ФАНО и РАН к науке. Согласен.

1. Открытое письмо президенту РФ В. В. Путину, 27 декабря 2017 года. www.kommersant.ru/doc/3509262

2. Видеозапись пресс-конференции см. выше.