Летом 2018 года в Институте теоретической физики РАН им. Л. Д. Ландау должен смениться директор: истекает срок нынешнего главы института Владимира Лебедева. По существующей процедуре институт выдвигает кандидатов в директора, этих кандидатов согласовывает или не согласовывает Президиум РАН, потом некая комиссия при Президенте РФ, затем происходит голосование в институте, затем директора утверждает ФАНО. Перед согласованием Президиума проект решения готовит бюро профильного отделения РАН, в данном случае — бюро Отделения физических наук (ОФН).
Институт Ландау выдвинул двух кандидатов: Игоря Колоколова и Михаила Фейгельмана — оба заместители директора Института. Бюро ОФН, где рассматривались кандидаты от Института им. Ландау, собралось 17 апреля 2018 года. Кворум набрался с трудом. На заседании против Михаила Фейгельмана выступили академики РАН — бывший директор ФИАН Геннадий Месяц и бывший директор Института физики высоких давлений РАН Сергей Стишов. В результате голосования кандидатура Колоколова была согласована, а кандидатура Фейгельмана отклонена. За Фейгельмана проголосовали 10 членов бюро, против — 11. Таким образом, выборы в Институте теорфизики оказались сорваны, для их проведения должно быть минимум два кандидата. Впоследствии Ученый совет Института им. Ландау выразил недоумение случившимся и 20 апреля обратился к Президиуму РАН с просьбой пересмотреть решение по кандидатуре М. Фейгельмана (http://itp.ac.ru/ru/news/announcements/).
Я попросил члена бюро ОФН, сотрудника Института им. Ландау, академика Алексея Старобинского прокомментировать произошедшее на заседании бюро ОФН. Мой выбор был обусловлен тем, что Алексей Александрович — единственный присутствовавший на бюро из тех, кого я неплохо знаю и кому доверяю. Тот сказал, что решение бюро стало для него полной неожиданностью даже после того, как прозвучала критика в адрес Фейгельмана, и добавил, что крайне разочарован не только результатом голосования, но и самим принципом принятия решений — появляются сомнения в том, что коллегиальные решения группы академиков более осмыслены, чем решения чиновников, подчиняющихся определенным правилам.
По словам Алексея Старобинского, в вину Михаилу было поставлено то, что он ввел в обиход индекс цитируемости (на самом деле в этом скорее можно обвинить автора данной заметки, который 17 лет назад начал составлять списки цитируемости российских ученых) и выступил архитектором реформ РАН 2013 года. Последнее — вообще абсурд, тем более что Фейгельман активно участвовал в «движении сопротивления» идиотизму той реформы. При этом совершенно не обсуждалась многолетняя работа Михаила Викторовича на посту зам. директора ИТФ и не было высказано ни единого критического замечания или сомнения по поводу его профессионального уровня в научно-организационной деятельности в рамках института.
Теперь мой комментарий. Михаил Фейгельман — своего рода подвижник, отстаивающий принцип прозрачности принятия решений в науке. Он лидер проекта «Корпус экспертов», в котором я участвовал на ранней стадии. Этот проект был попыткой создать сообщество научных экспертов «снизу», используя простые понятные правила. Сделать это оказалось очень сложно, потребовалась огромная работа.
Тем не менее попытка частично удалась: «Корпус экспертов» существует, хотя не для всех областей науки, и используется в меньшей степени, чем мог бы. Михаил также участвовал в долгой и вязкой деятельности Комиссии ФАНО по оценке результативности деятельности научных организаций, разрабатывая правила оценки и добиваясь их ясности и осмысленности.
Понятно, что в обоих случаях он приобретал недоброжелателей: как с «Корпусом» (не все академики были выбраны в «народные эксперты», и вообще, что это за альтернатива РАН такая?!), так и с Комиссией по оценке результативности (не все институты попали в первую группу). Короче, боролся человек за прозрачность и против решений «по понятиям» и доборолся.
Вообще говоря, Отделение физических наук, по моему убеждению, самая здоровая часть Российской академии наук. Тем более грустно.
Борис Штерн
«Отделение физических наук, по моему убеждению, самая здоровая часть академии». — Было бы интересно узнать, на чем это убеждение основано. Специально я в эту тему не вникал — но, увы, слышал про физическое отделение много плохого.
«Фейгельман — своего рода подвижник, отстаивающий принцип прозрачности принятия решений в науке.»
——————————
5 мая 1961 в Москву по приглашению АН СССР приехал Нильс Бор. Лев Давидович встретил своего учителя в аэропорту, и все дни пребывания Бора в России практически не расставался с ним. В те дни на одном из бесчисленных семинаров кто-то спросил гостя, как он создавал свою первоклассную школу физиков. Знаменитый датчанин ответил: «Я никогда не боялся показать ученикам, что я их глупее». Евгений Лифшиц, переводивший выступление ученого, ошибся и произнес: «Я никогда не стеснялся говорить ученикам, что они дураки». На поднявшийся шум с улыбкой отреагировал Петр Капица: «Это оговорка не случайная. Она выражает главное различие между школой Бора и школой Ландау, к которой относится Лифшиц».
https://www.liveinternet.ru/users/dejavu57/post350921391/
«Короче, боролся человек за прозрачность…»
За прозрачность можно бороться по-разному.
1. Из приведённой ниже цитаты (которая кратко и точно отражает взгляд Михаила Фейгельмана на РАН) следует, что он не рассматривает РАН в качестве организации, руководящей научными исследованиями в стране.
http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=b29be76f-9372-40c4-a2cc-76abf9b4f5f0
Коммерсантъ, 21.08.12
Академики решились на столь жесткие заявления после выступления премьер-министра Дмитрия Медведева, который 7 августа также высказался о будущем РАН….
«Идет схватка между разными административными кланами, а собственно наука никого не интересует,— прокомментировал взаимную пикировку «Ъ» заместитель директора Института теоретической физики имени Ландау Михаил Фейгельман.— Нет сомнений, что РАН нуждается в реформе в целях развития науки. Но такая реформа невозможна при политико-административной системе, когда реально работающие ученые не могут повлиять на затрагивающие их решения».
2. Причина такого положения вещей, по мнению Михаила Фейгельмана, кроется в «обратном влиянии» административного статуса на членство в РАН, что следует из приведённой ниже цитаты.
http://www.ntsr.info/science/reviews/3464.htm
«Какого-то человека почему-то сделали директором института. На то могут быть разные причины, совершенно не обязательно связанные с его научными достижениями. Если он директор института, то через некоторое время неизбежно становится членом РАН (Российской академии наук), потому что так принято. Для этого человек просто «по определению» должен иметь официальный статус выдающегося специалиста в соответствующей области науки. Возникло специфическое «обратное влияние», и связь между собственными научными достижениями людей и их статусом и положением в научной иерархии постепенно (за многие годы такой практики) размылась», — поясняет Фейгельман.
3. Проблема Михаила Фейгельмана заключается в том, что он никогда не интересовался экономикой, а потому не понимает ни целей создания академии, ни причин правильно отмеченного им «обратного влияния». В некотором смысле Михаил Фейгельман довёл точку зрения о полном разрыве нашей науки с нашей экономикой до логического завершения.
Но это в данном случае не очень важно.
————————
Важно то, что ждать от руководства РАН одобрения для человека, который не только не понимает историю и текущее состояние данной организации, но и не видит её во главе научных исследований в будущем, было бы весьма странно.
Уважаемый Ash, я неоднократно получал удовольствие от Ваших комментариев, но как Вы, понимая историю и текущее состояние РАН, видите её во главе научных исследований в будущем? Скажем, как РАН должна руководить не Фейгельманом (бог с ним) но, хотя бы, Институтом Ландау? Ведь это не «Фейгельман довёл точку зрения о полном разрыве нашей науки с нашей экономикой до логического завершения», а как раз РАН, которая отказалась от руководства институтами ради удвоения зарплаты, и Фортов, который заявлял, что задача РАН — производство фундаментального знания, а всё остальное — от лукавого. Не полагаете же Вы, что при наличии реальных (и реально спонсируемых) задач от промышленности, люди типа Фейгельмана гордо откажутся от решения этих задач и получения этих денег?
1. «Не полагаете же Вы, что при наличии реальных (и реально спонсируемых) задач от промышленности, люди типа Фейгельмана гордо откажутся от решения этих задач и получения этих денег?»
Запросто могут отказаться, потому что подавляющее большинство таких задач очень скучны. Но дело не в этом, потому что статистически количеством (а для прикладных задач количество, как правило, важнее качества) людей такого рода можно пренебречь.
2. «…Фортов, который заявлял, что задача РАН — производство фундаментального знания, а всё остальное — от лукавого.»
У Фортова (как и у многих других) головной мозг говорит одно, а спинной делает другое.
Если бы Фортов был последователен в своих действиях, то он выступал бы за ликвидацию РАН как органа, управляющего исследованиями, потому что фундаментальные науки сами по себе столь всеобъемлющей координации не требуют — она нужна специально для прикладных работ в интересах огромной части нашей экономики, которая нуждается в централизованном управлении.
3. «Фейгельман довёл точку зрения о полном разрыве нашей науки с нашей экономикой до логического завершения».
А вот Фейгельман (в отличие от Фортова) действует именно с той точки зрения, которую защищает на словах.
Если основная продукция нашей науки — статьи, то достаточно некоторого более-менее аморфного сообщества экспертов-рецензентов, а всё остальное (т.е. РАН) — лишнее.
4. «Скажем, как РАН должна руководить … Институтом Ландау?»
Примерно наполовину (по финансированию) институт должен быть загружен прикладными задачами, а остальное — гранты.
РАН должна разделять сложные прикладные проекты на отдельные задачи и грамотно распределять их по институтам, что очень непросто и требует специфических навыков. Кроме того, необходимо балансировать объём грантового финансирования по сравнению с прикладным и обеспечивать адекватную экспертизу грантов.
Так что работы (причём очень сложной) — завались.
5. Но для этого должна быть проведена реформа всей системы управления экономикой.
А вот здесь я почти по всем пунктам не согласен с Вами.
1а. «Запросто могут отказаться, потому что подавляющее большинство таких задач очень скучны.»
Уж не собираетесь ли Вы озадачивать Институт Ландау инженерными задачами? Это было бы просто ересью, потому что (набивший оскомину пример) в микроскоп можно рассматривать жизнь капли воды, структуру зерен поликристалла, конформационные переходы в ДНК (если микроскоп флуоресцентный), и все эти занятия примерно одного уровня интереса (в том числе прикладного), но вот забивать микроскопом гвозди не только скучно, но и порча казённого имущества.
1б. «статистически количеством (а для прикладных задач количество, как правило, важнее качества) людей такого рода можно пренебречь.»
И как долго Вы бы пренебрегали количеством теоретиков, умеющих вычислять критическую массу, при решении вполне себе прикладной задачи конструирования атомной бомбы?
2. «он выступал бы за ликвидацию РАН». Ну да, «Отделу искоренения — самоискорениться!»
3. «А вот Фейгельман … Если основная продукция нашей науки — статьи, то достаточно некоторого более-менее аморфного сообщества экспертов-рецензентов, а всё остальное (т.е. РАН) — лишнее.»
Никогда не видел у Фейгельмана утверждения, что «основная продукция нашей науки — статьи». Давайте всё—таки выберем «крестик или трусы». Если бы он ратовал за статьи, то это никак бы не могло шокировать ни академиков, ни научные фонды, которые именно по этому признаку оценивают заявки и людей. А если он пропагандирует лженауку Хиршелогию, то здесь одними рецензентами не отделаешься, тут нужны и «ссылатели» (значит, и читатели).
5. «Но для этого должна быть проведена реформа всей системы управления экономикой.»
Назад в СССР? Принципиальных возражений не имею, но дождётся ли этой реформы Институт Ландау (да и все мы) ?
1. «Уж не собираетесь ли Вы озадачивать Институт Ландау инженерными задачами?»
Институт Ландау будут озадачивать по заявкам прикладных ведомственных институтов. Причём в первую очередь тех сотрудников, которые не смогли выиграть грант на фундаментальные исследования. Ну и остальным, понятно, на 100% заизолироваться не удастся.
2. «…пренебрегали количеством теоретиков, умеющих вычислять критическую массу, при решении вполне себе прикладной задачи конструирования атомной бомбы?»
Умение вычислять критическую массу — фундаментальная задача. Если её не решить, то ничего не будет.
А бомба, сделанная на основании такого решения, может лучше или хуже, но всё равно будет работать.
Одна из особенностей сугубо прикладных задач в том, что какое-то приемлемое решение, как правило, существует всегда. И его можно получить, просто проведя большой объём нудной работы.
3. «Отделу искоренения — самоискорениться!»
За соответствующие действия (или их отсутствие) спинной мозг как раз и отвечает, о чём я и написал.
4. «Если бы он ратовал за статьи, то это никак бы не могло шокировать ни академиков, ни научные фонды, которые именно по этому признаку оценивают заявки и людей.»
Никогда не слышал про хирши, применяемые не к статьям. Если Вам известны примеры — поделитесь, пожалуйста.
Ещё раз повторяю — проблема Фейгельмана в том, что он действует, исходя из того, что основной результат деятельности науки — статьи (хорошие или плохие — вопрос отдельный).
Академики же и научные фонды декларируют, что оценивают заявки и людей по этому признаку. Но мы-то с Вами знаем, что на самом деле критерии несколько иные.
Основной результат деятельности науки — прикладные разработки. Статьи и хирши — побочный продукт, представляющий интерес исключительно внутри научного сообщества.
5. «Назад в СССР?»
Ни в коем случае. Да это и невозможно.
Просто нужно обеспечить управление экономикой, адекватное её реальному состоянию, а не той или иной идеологии. И только внутри этих рамок можно использовать те или иные идеологические установки.
Огромная часть нашей экономики может нормально работать только под централизованным управлением — его и нужно обеспечить.
В рамках этой части и нужна структура, аналогичная АН СССР.
Жаль, не приведена аргументация гг Месяца и Стишова — почему они возражали?
Фейгельман — очень авторитетный и уважаемый в научном сообществе ученый. Не член Академии, но уж как кандидат на руководство институтом, в котором проработал всю жизнь — абсолютно уместен.
И ученый совет ИТФ его почти единогласно выдвинул.
Про Месяца не скажу, но Стишова-то почему так цепляет, кому быть директором у теоретиков?
Что-то непонятное.
«Стишова-то почему так цепляет, кому быть директором у теоретиков?»
Тоже мне, бином Ньютона. У Стишова цитируемость и хирш вдвое выше, чем у Колоколова, но втрое ниже, чем у Фейгельмана. То же относится к докладчику Щербакову. Короче, независимо от реальных достоинств и недостатков Фейгельмана, подтверждается общее правило токсичности хорошей наукометрии при выборах на академические посты. Радоваться ли этому или печалиться каждый решает для себя сам.
Ну не думаю, что так все просто. Тогда Стишов должен был бы кидаться слишком на многих — разве один Фейгельман заметно превосходит его по цитируемости? Конечно, готовность этого господина к скандалу известна, но какая-то рациональная причина должна быть? И Месяц выступил с возражениями…
Для меня-то несомненно: раз ИТФ выдвинул этих двоих — а Фейгельмана со счетом 18:1 — следует их утвердить и нечего умничать. Просто любопытно понять — что задело академиков ?
«Просто любопытно понять — что задело академиков ?»
То, что Фейгельман не считает их учёными.
А вот здесь упростим: » А, так ты меня не уважаешь! «
» А, так ты меня не уважаешь! »
В главном приближении совершенно верно.
» А, так ты меня не уважаешь! » В главном приближении совершенно верно.
Если так — плохо дело. Сейчас академики Фейгельману покажут, что в этом клубе по интересам важнее: «хирш» или приставка «ак.» Странные ребята…
«Если так — плохо дело.»
Дело плохо по-настоящему, если главное, что Вас беспокоит — «что в этом клубе по интересам важнее».
Хорошо, усложним. Фейгельман, к тому же, ассоциируется с Корпусом Экспертов, который дал нам всем попробовать плоды Хирша с дерева познания добра и зла, и теперь слова «Академия — это клуб выдающихся учёных» (не отдельные действительно выдающиеся учёные, а вся Академия чохом) будут всегда восприниматься с известным скепсисом. Для определенности: я тоже согласен, что не в Хирше счастье, но ведь без него его тоже не должно быть.
«…я тоже согласен, что не в Хирше счастье, но ведь без него его тоже не должно быть.»
Фундаментальная проблема, связанная с наукометрией, состоит в том, что последнюю взялись применять не гуманитарии, а естествоиспытатели, которые крайне слабо знакомы с самообучающимися системами, так как природа не меняет своих законов в течение квартала. А вот человек — запросто.
Наилучшая аналогия, которая мне попадалась — аналогия с дизелем.
При нормальном управлении процессом температура дизеля хорошо коррелирует с его полезной работой. Скажем, если температура дизеля практически равна температуре окружающей среды, то можно с уверенностью говорить, что дизель полезной работы не совершает.
Но если сделать зарплату моториста простой функцией температуры дизеля, то мы увидим большой цирк.
И опыт такого рода был поставлен в масштабах всей экономики СССР — опыт с «валом». Полученный в итоге цирк цензурному описанию почти не поддаётся.
К огромному сожалению, естествоиспытатели, как правило, не интересуются экономикой.
Иначе даже мысль о применении наукометрии в качестве целевой функции вызвала бы у них судороги.
Опять возражу (похоже, что у нас совершенно различные backgrounds).
Фундаментальная проблема, связанная с наукометрией, состоит в том, что за последнюю взялись не естествоиспытатели, а гуманитарии, которые не имеют собственной статистики удачных и неудачных работ. Что же касается Вашей аналогии с дизелем, то она в корне неверна. Прежде всего, нет такого понятия «температура дизеля». (Кстати, почему именно дизеля? Речь-то идёт о цикле Карно, который применим ко всем тепловым двигателям.) Для работы теплового двигателя принципиально, что распределение по нему температуры гетерогенно, так что можно можно различать температуру холодильника и нагревателя. Так вот, если моторист будет увеличивать температуру нагревателя, то он будет именно увеличивать КПД двигателя и получать свою зарплату заслуженно. А вот если неграмотный нормировщик будет тыкать термометр вместо нагревателя в кожух, то он будет обсчитывать моториста, на что тот, конечно, отреагирует должным образом.
Так что, к огромному сожалению, гуманитарии не имеют представления о том, что такое результат, статья, ссылка и реальная наука, где статьи пишут из интереса, а не для списка трудов.
Не сочтите за обиду.
1. «Фундаментальная проблема, связанная с наукометрией, состоит в том, что за последнюю взялись не естествоиспытатели, а гуманитарии…»
Это Вы про Ливанова, Хохлова или Фейгельмана?
2. «Так вот, если моторист будет увеличивать температуру нагревателя, то он будет именно увеличивать КПД двигателя и получать свою зарплату заслуженно.»
Вы будете смеяться, но из увеличения температуры нагревателя увеличение полезной работы в техническом (а не в термодинамическом) смысле слова не следует.
Моторист будет всеми силами греть двигатель и не обращать внимания на то, зачем этот двигатель, собственно говоря, нужен.
Ровно это и происходит сейчас, когда наукометрию накручивают всеми возможными способами.
3. «…где статьи пишут из интереса…»
Особенно это замечание оценят преподаватели провинциальных ВУЗов, из которых эти публикации сейчас выколачивают под угрозой лишения куска хлеба (в буквальном смысле).
1. «Это Вы про Ливанова, Хохлова или Фейгельмана?» Ну, Ливанов, разумеется, не естествоиспытатель, но он, как говорил Искандер, «хотел хорошего, но не успел». Хохлов, безусловно, очень даже естествоиспытатель, но «Истину» он ваял в своей ипостаси проректора, а отнюдь не. А Фейгельман, по-моему, никаких указов о внедрении картошки и просвещения и не издавал, не так ли?
2. «Вы будете смеяться…»
Разумеется, буду, так как никакого понятия «полезной работы в техническом (а не в термодинамическом) смысле» не существует. Вы только подтвердили, что под «греть двигатель» Вы понимаете увеличение температуры кожуха, измеряемое неграмотным нормировщиком. Но давайте пока прекратим дискуссию по этому пункту.
1. «…увеличение температуры кожуха, измеряемое неграмотным нормировщиком.»
Что аналогично тупому увеличению количества статей, о чём я и говорил с самого начала.
2. «…никакого понятия «полезной работы в техническом (а не в термодинамическом) смысле» не существует.»
Ещё как существует.
Двигатель на холостом ходу совершает работу с точки зрения термодинамика и не совершает полезной работы с точки зрения инженера.
3. «хотел хорошего, но не успел» = «Hell is full of good meaning and wishings»
4. «А Фейгельман, по-моему, никаких указов о внедрении картошки и просвещения и не издавал, не так ли?»
«…в вину Михаилу было поставлено то, что он ввел в обиход индекс цитируемости (на самом деле в этом скорее можно обвинить автора данной заметки, который 17 лет назад начал составлять списки цитируемости российских ученых)…»
Борис Штерн тоже вроде бы не гуманитарий.
Или Вы другого мнения?
Мы отклоняемся от темы всё больше и больше. Но приятно обсуждать сильные утверждения, в которых есть что оспорить.
1. «Что аналогично тупому увеличению количества статей…»
Если Вы вспомните ещё советскую серию академических биографий, то в них всегда есть зачин «академик NN, автор ххх статей…» То есть идея тупого увеличения количества статей всегда была родной для академии, за неё нельзя упрекать не только Фейгельмана, но и Гельфанда (и даже Ливанова!). И почему-то все эти годы она была родной и для научной публики (то есть никто не возмущался, что много статей — это тупое увеличение, и здесь возможны манипуляции ). И только после того, как Хирш, по существу, предложил измерять температуру не на кожухе, а в рабочей камере (нагревателе), народ проснулся.
2. «Двигатель на холостом ходу совершает работу с точки зрения термодинамика и не совершает полезной работы с точки зрения инженера.»
Извините, но двигатель ни на холостом, ни на рабочем ходу не является, строго говоря, термодинамической системой (его состояние неравновесно), а работа всегда является полезной работой, и другой не бывает. А чтобы понять, куда девается топливо, сгорающее на холостом ходу, существует (с незапамятных времён) понятие теплоты.
3. «хотел хорошего, но не успел» = «Hell is full of good meaning and wishings».
Здесь я попытался пошутить, но, видимо, не очень удачно. Замнём для ясности.
4. «Борис Штерн тоже вроде бы не гуманитарий.»
Здесь я тоже сделаю пол-шага назад. Понятно, что идея наукометрии привлекает в первую очередь людей с левополушарным образом мыслей. Но вводят её указом люди, идеалом которых является строй на параде, а это, как мне кажется, правополушарные. Но здесь я спорить не буду. Во всяком случае, обвинять «секту наукометристов» за указы бюрократов вряд ли плодотворно.
1. «…двигатель ни на холостом, ни на рабочем ходу не является, строго говоря, термодинамической системой (его состояние неравновесно)…»
Будем обсуждать неравновесную термодинамику?
2. «…а работа всегда является полезной работой, и другой не бывает…»
Вопросами использования двигателей внутреннего сгорания не по их основному назначению занимается не столько физика, сколько экономика, а в ней понятие бесполезной работы (точнее говоря, труда, не создающего потребительной стоимости) есть.
3. «Если Вы вспомните ещё советскую серию академических биографий…»
АН СССР существовала не для обеспечения исходными данными писателей биографий, а для выполнения решений съездов КПСС. Покажите мне хоть одно такое решение, которое явно требовало бы увеличения числа статей.
Зато требований развития народного хозяйства с помощью науки — сколько угодно. Вот это с академиков и требовали, а то, что они друг перед другом хвастались количеством испорченной бумаги, руководство страны совершенно не интересовало — убыток от этого был мал.
4. «И только после того, как Хирш, по существу, предложил измерять температуру…»
Ещё раз повторяю — в самообучаемых системах далеко не любая величина, коррелирующая с требуемым результатом, может быть функционалом, которому необходимо доставить экстремум.
К сожалению, объяснить это негуманитариям очень трудно.
Поймите, структура, подобная РАН, в принципе не может стоять во главе чего бы то ни было, управлять чем-либо и вообще осуществлять какую-то целенаправленную работу. В ней (структуре РАН) не предусмотрены никакие обратные связи. От слова совсем. Выбирают сами себя пожизненно. Денег не зарабатывают, сидят на бюджете. Ни перед кем ответственности не несут.
Когда вы говорите о том, что должна бы делать РАН, подумайте о том, а как РАН будет это делать? Любой молодой членкор вроде меня может послать президента РАН куда подальше и ничего не потеряет. Или вежливо поддакнуть, но ничего не делать. Внутри самой РАН нет никаких работающих механизмов. Это чисто клубная структура.
1. «Поймите, структура, подобная РАН, в принципе не может стоять во главе чего бы то ни было, управлять чем-либо и вообще осуществлять какую-то целенаправленную работу.»
А СССР нам всем во сне приснился? Вы исходите из текущего положения вещей, в рамках которого академия уже лет тридцать не нужна.
2. «В ней (структуре РАН) не предусмотрены никакие обратные связи….Ни перед кем ответственности не несут….Внутри самой РАН нет никаких работающих механизмов.»
Академию делали при СССР для управления «сверху». И обратные связи реализовывало правительство и ЦК КПСС всеми имеющимися инструментами — а их было немало.
Эти связи, может, были и не слишком гуманны, но более-менее работали.
3. «Выбирают сами себя пожизненно.»
В СССР академиками старались делать людей известных, вполне сложившихся и потому в среднем предсказуемых.
4.»Денег не зарабатывают, сидят на бюджете.»
Примерно половина (по финансированию) АН СССР работала напрямую на оборонку.
Это называется зарабатывать или нет?
5. «…а как РАН будет это делать?»
В нынешнем виде — никак.
В случае же реформы системы управления экономикой появятся реальные задачи. И довольно быстро выяснится, кто эти задачи решать может, а кто нет.
После чего РАН либо «очистят», либо создадут новую аналогичную организацию, а старую лишат всех (или почти всех) привилегий.
6. Главное, что нужно понимать — наша экономика при её нынешней структуре нормально без конторы типа АН СССР нормально работать не сможет.
Поэтому тем или иным способом такая организация будет создана. Или мы окончательно свалимся в Нигерию.
А вот здесь по всем пунктам согласен.
Мы с Вами это уже неоднократно обсуждали. Да, АН СССР была вполне вписана в управленческую систему. И работала как ее элемент. Обратные связи были внешними по отношению к академии.
«Обратные связи были внешними по отношению к академии.»
Так в централизованной системе управления так и должно быть.
Нужно заменить старые тоталитарные структуры некими демократическими институтами, осуществляющими в точности те же самые управленческие функции по отношению к той части экономики, которая требует централизованного управления.
Применительно к академии существенной практической разницы с точки зрения получателя заслуженного пистона быть не должно.
Поэтому в качестве начального приближения можно брать АН СССР.
Во главе института должен стоять человек, который весь в науке, а не в околонаучных тусовках и политических движениях. На последнее имеет право, но тогда не надо претендовать на руководство научным институтом. И ещё. Неужели в легендарном ИТФ больше никого нет?
Не вполне поддержу эту точку зрения. Зачастую бывает так, институт в целом развивается и работает очень хорошо при грамотном администраторе, который конечно понимает специфику науки, но сам в ней не особо что-то двигает (=работает в лаборатории).
Политическое движение — однозначно вред, а вот околонаучные тусовки в административном смысле — могут быть даже в плюс. Для института, и его коллектива. Но грань очень тонкая, потому как эти «тусовочные дела» не должны проникать внутрь института и тем самым негативно затрагивать тех, кто «весь в науке».
С Фейгельманом так скорее всего вышло потому, что у многих людей он вызывает неприязнь. И, по-видимому, не всегда необоснованную,см. конфликт с Лесовиком. Или же статью Фейгельмана в ТрВ о нобелевской премии Костерлицу и Таулессу, которая как-то так старается не упоминать вклад В.Березинского. Кстати, также сотрудника ИТФ в свое время.
Насчет фейгельмановского индекса Хирша: слышал мнение от уважаемого мной товарища (но сам не проверял), что индекс этот нарос во многом благодаря участию в написании обзоров с другими уважаемыми учеными. И как тут выделять вклад (а нужно ли пытаться это делать?) — абсолютно неясно.
Эта ситуация, кстати, представляет собой еще один камень в толпу свидетелей индекса Хирша. Или, другими словами, научи дурака индексу Хирша, так он лоб расшибет.
«…работает очень хорошо при грамотном администраторе, который конечно понимает специфику науки, но сам в ней не особо что-то двигает…»
«…умы бывают трех родов: один все постигает сам; другой может понять то, что постиг первый; третий — сам ничего не постигает и постигнутого другим понять не может. Первый ум — выдающийся, второй — значительный, третий — негодный. Из сказанного неопровержимо следует, что ум Пандольфо был если не первого, то второго рода. Ибо когда человек способен распознать добро и зло в делах и в речах людей, то, не будучи сам особо изобретательным, он сумеет отличить дурное от доброго в советах своих помощников и за доброе вознаградит, а за дурное — взыщет…»
http://www.lib.ru/POLITOLOG/MAKIAWELLI/gosudar.txt_with-big-pictures.html
Ну, в этом смысле директором (или тем зам.директором, который тянет большую часть административной работы, т.е. «техническим директором») лучше выбирать людей «второго рода».
А первый род пусть лучше ту самую науку научит. Кстати, и Фейгельман, и Колоколов — именно из этого рода. И по моим ощущениям, Колоколов как раз бОльший научник, хотя бы потому, что не замечен в интернет-баталиях.
«А первый род пусть лучше ту самую науку научит.»
Конечно, было бы хорошо, если бы человек был бы как большим учёным так и большим администратором. Но таких людей очень мало. Отсюда вытекает необходимость некого баланса между этими двумя ипостасями.
Хорошо когда А-Янус и У-Янус совмещаются в одном лице, но это штучные экземпляры. По опыту общения с достаточно большим количеством ученых групп, ситуация директор-администратор/зам-ученый не порядки более успешная чем директор-ученый/зам-администратор.
А то что институт может остаться без директора — так это не проблема. Питерский физтех почти полгода в этой позе УЖЕ находится, и ничего — пока работает.
И директор и зам — административные должности. Совершенно не надо им обоим быть крупными учеными (в общем случае). Достаточно, чтобы они были «из ученых», то есть понимали специфику научной работы и знали, как это дело делается.
«…понимали специфику научной работы и знали, как это дело делается.»
А также кто чем в институте занимается, кто какую задачу в принципе может решить и т.п.
Неправда. Совершенно обязательно, чтобы директор и зам были крупными учеными, а коллектив должен им помогать, чтобы особо не отвлекались от науки на всякие ненаучные институтские дела. А нас все время обманывают, говоря, что главное чтобы руководитель был эффективным менеджером и т.д.
C какого перепугу? Директор и его замы получают зарплату именно за административные дела. Неплохую зарплату, кстати. Побольше. чем у научных сотрудников. По вашему, коллектив еще им и помогать должен? Знакомы мне такие директора. Хорошо живут, перевалив всю административную работу на подчиненных. Получается. что человек на административной должности занимается своей научной работой, а научники помогают с административными делами. Просто здорово!
Поймите, крупный ученый может прекрасно заниматься свой наукой и не будучи директором.
Что такое административные дела в научном институте? Только крупный учёный знает что нужно для развития науки. А это самое главное. Капица, Курчатов, Королёв, Келдыш и др. в первую очередь были крупными учёными. Завтра вы ещё скажете, что РАН должен управлять не крупный учёный, а менеджер.
Конечно, крупный учёный может заниматься своей наукой и без должности. И не факт, что многие согласятся на административные должности.
Моя модель администрации научного института: директор — крупный учёный, которому не до административных дел и решает все такие вопросы вместе с коллективом. Только так можно добиться максимальной прозрачности и не будет коррупции и т.д. А ваш эффективный менеджер будет в одиночку или в ограниченном кругу людей решать вопросы, а большинство сотрудников не будет в курсе, что куда и каким образом расходуется. И этому эффективному менеджеру главное хорошо отчитаться в вышестоящих структурах, где сидят такие же. И этот эффективный менеджер никогда не пойдет на радикальные шаги в случае необходимости ради спасения науки.
Поймите, научная организация это не рынок. На первом месте должна быть наука а не административные дела.
Капица, Курчатов, Королёв, Келдыш и др. — это люди отнюдь не масштаба директора института. У нас многие сотни институтов. Курчатовых и Королевых столько просто не бывает. А административные дела в научном институте — это куча рутинной повседневной работы. Это я точно знаю, поскольку работаю заместителем директора института. И крупность ученого тут только мешает, это я по собственному опыту знаю. При крупном ученом в роли директора (который не является одновременно еще и хорошим организатором и администратором, что большая редкость) все реальные дела переваливаются на «коллектив». На самом деле при этом все решает некая серая команда, которая, прикрываясь крупным именем и авторитетом директора, творит в институте, что хочет. Директор при этом живет спокойно, витает в высоких сферах и в эти мелочи, составляющие 80% жизни коллектива, не вникает. Это одна из самых порочных моделей.
Разумеется, директор и заместители должны быть из ученых, а не из менеджеров. То есть они должны понимать научный процесс и иметь те же интересы, что и научные сотрудники. Но КРУПНОСТЬ ученого тут совершенно не нужна. Администрация должна заниматься административными делами. Именно тогда ученые могут заниматься наукой.
Конечно, вы правы. В реальности бывают разные ситуации. Разные проблемы возникают. Но часто, не крупные учёные — директора слишком увлекаются административными делами и в какой то момент вообще перестают считаться с мнением крупных учёных — сотрудников. А если, не дай бог, этот директор становится членом академии наук (что сейчас происходит часто), то он вообще начинает думать что он — пуп земли. И для такого директора очень кстати такие же руководители в высших структурах типа ФАНО. Для таких руководителей лучше, если сотрудник опубликует 10 статей с ИФ — 0.5 чем одну статью с ИФ — 5. Крупный учёный так не думает. И т.д. Все это приводит к падению уровня науки. Конечно, есть видимо институты где многие из этих проблем не возникают. Все равно я считаю, что наиболее оптимальный вариант для научного института это крупный учёный во главе. Вопрос только в том, кто крупный а кто нет. Зачастую членство в академии наук ещё не говорит о крупности.
В том-то и дело. У всех свои заморочки и комплексы. И у крупных и у некрупных. Но сейчас как раз происходит некий развод между академией и администрацией. У нас вот в институте 3 академика и 3 членкора. Из них только я (молодой членкор) в составе дирекции. И это неплохо. В том смысле, что директор и замы, не будучи пупами земли, должны считаться с мнением пользующихся авторитетом крупных ученых. Которые имеют влияние, но не завязаны на административную работу. Получается некая система сдерживающих противовесов. Выработке разумных решений в коллегиальном режиме это только способствует.
Ну, если есть взаимопонимание и если у всех одна цель и идеология, а именно развитие науки, то, думаю, особых проблем не возникнет. А когда в игру вступают проходимцы и люди, не имеющие к науке никакого отношения, начинается бардак. Страшно, когда в руководстве люди с идеологией «я начальник — ты дурак, ты начальник — я дурак».
С этим согласен безусловно.