Полоний и «Новичок»: провокация или попытки скрытого убийства?

На вопросы ТрВ-Наука о деле об отравлении Сергея Скрипаля и его дочери ответил докт. хим. наук, зав. лабораторией Института ядерных исследований РАН Борис Жуйков.

— Последние месяцы дело с отравлением Сергея Скрипаля не сходит со страниц прессы в России и за рубежом. Многие проводят параллели между эти случаем и случаем отравления полонием Александра Литвиненко. Вы подробно занимались вопросом об отравлении в Лондоне, у вас вышла целая серия публикаций на эту тему (в том числе и в нашей газете [1]). Как бы вы прокомментировали дело Скрипаля?

— Да, я с самого начала комментировал отравление полонием-210, и потом мне пришлось довольно подробно разбираться с этим делом, связываться с экспертами, изучать материалы следствия [2], причем по некоторым вопросам более тщательно, чем это делалось не только авторами, которые пишут статьи и книги на эту тему, но даже и людьми, которые готовили финальный доклад на основе судебного разбирательства по делу Литвиненко.

— А что, там были какие-то существенные ошибки?

— Ну, я не встречал ни одной публикации разных авторов на тему отравления Литвиненко без ошибок. Но далеко не все из них были действительно существенными. Всё было более-менее ясно с самого начала, однако многие важные вещи были впоследствии уточнены и обоснованы.

Вот что было, по-моему, ясно с самого начала относительно случая с Александром Литвиненко, исходя из чисто технических характеристик, физических и химических свойств полония:

1. это действительно было убийство, а вовсе не смерть по неосторожности;
2. это была попытка тайного отравления, а вовсе не провокация;
3. яд был принят вовнутрь с жидкостью — так это потом и оказалось; нашли и чайник, и чашку, сильно загрязненные полонием;
4. исполнители могли порядочно наследить, и их потом должны были идентифицировать — на самом деле они наследили даже гораздо больше, чем можно было предполагать, неумело сработали — ну это простительно;
5. полоний-210 в таких количествах — это труднодоступный яд (хотя и не столь уж дорогой), но абсолютно однозначно доказать его происхождение было достаточно трудно, хотя крупный производитель в это время имелся только один, в России;
6. окружающие, как и исполнители, не должны были сильно пострадать — это одно из существенных преимуществ полония по сравнению хотя бы с тем же «Новичком».

— Ну вот, мы подошли к последнему отравлению. Что общего и что различного вы видите в этих двух случаях?

— Отличие от полония состоит в том, что нервно-паралитические ОВ гораздо более летучи и гораздо легче могут поступать в организм через легкие и также через кожу, в какой бы исходной консистенции они не применялись — в газовой (аэрозольной) форме, в виде порошка, жидкости или геля (гель наиболее удобен для нанесения на поверхность). Поэтому существует больший риск для окружающих и исполнителей. Достаточно постоять рядом с нанесенным веществом — и уже можно пострадать от его паров. Полоний в этом отношении гораздо лучше, безопаснее. Но зато вот так просто намазать на ручку двери полоний или загрязнить им машину было бы крайне малоэффективным подходом. А нервно-паралитическое вещество — пожалуйста, то есть применить его проще, не надо уговаривать жертву выпить чай, как Луговой, судя по имеющимся свидетельствам, уговаривал Литвиненко. А общее в следующем: в обоих случаях был выбран довольно редкий яд для скрытого отравления -такой, чтобы потом не определили, или, по крайней мере, трудно было определить.

— Ну он же из класса известных отравляющих веществ?

— Так, да не совсем так. Все боевые отравляющие вещества зарегистрированы в Организации по запрещению химического оружия (далее — ОЗХО). «Новичок» — из класса фосфорорганических веществ нервно-паралитического действия, но другой структуры, чем зарин и зоман. В структуре его молекулы есть азот, как и в известных V-газах, но химические связи в молекуле там по-другому расположены.

— А в чем вы видите сходство и различие в реакции на произошедшее по мотивам, по характеру расследования, по последствиям?

— Ну это вообще-то не по моей части. Однако можно заметить следующее. Тогда отношение к делу было несколько иное. Не было таких резких действий со стороны британского правительства. И МАГАТЭ вело себя достаточно скромно. Почему? Были договоренности? Как и в случае с Литвиненко, в масс-медиа высыпали множество совершенно дурацких версий, которые даже не хочется рассматривать. Очевидная цель — чтобы реальная версия затерялась и никто бы ничего не понял. Как заклинание повторяют, что нет никаких доказательств вины подозреваемых. То же самое говорили и до сих пор говорят про отравление Литвиненко, хотя как дважды два было быстро выяснено, что к этому причастны Луговой и Ковтун. Опять говорят, что жертва сама себя отравила по неосторожности, что англичане сами устроили это отравление в провокационных целях, что неправильно определили вещество, что о происхождении ничего нельзя сказать, что яд мог сделать кто угодно и так далее.

— А как вы оцениваете возможность определить происхождение яда, которым был отравлен Скрипаль? Насколько надежно он был идентифицирован?

— Это не та область химии, которой я занимаюсь. Но я всё же профессиональный химик, связанный с технологией, — в отличие от массы других людей, которые дают комментарии по этому поводу. Кроме того, когда-то числился офицером химических войск (смеется).

Во-первых, это довольно сложное вещество. С помощью современного масс-спектрометрического анализа высокого разрешения в сочетании с хроматографией можно установить формулу. Для этого вовсе не надо организовывать производство этого вещества, как утверждают некоторые наши представители. Во многих случаях вообще не надо иметь образец, если он есть в соответствующей спектральной библиотеке, или же достаточно микроколичеств не обязательно высокой чистоты, что, в общем, сделать не очень опасно.

— Российские представители утверждают, что все запасы ОВ, в том числе такого типа, в России были уничтожены, причем под международным контролем.

— Если ранее были произведены многие тонны такого вещества для военного использования, то сохранить небольшое количество для специальных целей можно было бы без проблем, и это невозможно проконтролировать. А для отравления одного человека достаточно, чтобы внутрь жертвы попало всего-то около миллиграмма вещества.

— Александр Литвиненко скончался через три недели после отравления. В середине марта говорили, что после отравления «Новичком» выжить невозможно. Но, слава богу, Юлия Скрипаль пошла на поправку, и британские врачи заявили о благоприятном прогнозе и для Сергея Скрипаля…

— То, что Литвиненко отравили полонием, обнаружилось только незадолго до его смерти. Естественно, никакие средства помочь ему уже не могли. Со Скрипалем и его дочерью — другая ситуация. Характер отравления был обнаружен достаточно быстро, и сразу же применили интенсивное лечение. Но главное даже не в этом. Всё зависит от полученной дозы. Очевидно, что одной молекулой любого вещества никого не отравить. А более-менее точно определить полученную дозу можно только после вскрытия уже умершего человека. Как выяснилось потом, внутрь Литвиненко попало около 4 млрд беккерелей полония-210, что в десятки раз больше, чем летальная доза. Так что при данных обстоятельствах он всё равно никак не мог выжить. Скрипаль имеет какой-то шанс выздороветь.

— Почему выбрали именно «Новичок», а не другое ОВ?

— Хочется ответить, что просто от нездоровой тяги к инновациям (улыбается). Но важные преимущества всё же есть. Это вещество малоизвестно, не было зарегистрировано в ОЗХО, несмотря на усилия Вила Мирзаянова. И второе — очень высокая токсичность, в 5–10 раз превышающая токсичность зомана и VX. Значит — меньшее массовое количество можно использовать, а меньшее количество труднее определить. Если был все-таки использован разрабатывавшийся бинарный вариант «Новичка», то преимущество еще и в том, что его гораздо проще транспортировать, так как исходные компоненты в отдельности безопасны.

Так что это опять не провокация, как и в случае с полонием. Для провокации логичнее использовать более известное вещество. А строго доказать, какой производитель, в любом случае без сотрудничества с этим же подозреваемым производителем и получения контрольных образцов довольно сложно.

— А какая вероятность, что это вещество было изготовлено на стороне?

— На кухне — точно не сделаешь. Даже если вы знаете структурную формулу, вам нужно очень долго работать над технологией, а технология имеет много секретов (прекурсоры, промоутеры, характеристики процесса синтеза), а еще и испытание продукта требуется… Не зря же за эту разработку Ленинскую премию дали. Сделать-то можно всё, но только в данном случае это должна быть высокопрофессиональная лаборатория, и работа — долгая и очень опасная, к тому же тайная, нелегальная. Совершенно непонятно, зачем это надо было делать. Для провокации, как я уже говорил, это не самое лучшее вещество.

— Вы полагаете, что это устроили вовсе не спецслужбы США или Великобритании, англосаксы, как говорит Лавров?

— Примерно то же говорили и в случае Литвиненко. Британское или американское происхождение этого ОВ крайне маловероятно. Это, по-моему, не та версия, которую стоило бы отстаивать, придумали бы нечто иное. Я согласен с уже высказанными утверждениями, что это было бы крайне неосмотрительно со стороны британского правительства. Среди ученых-разработчиков (а это достаточно большой коллектив) всегда найдется кто-то, кто по тем или иным причинам разболтает. А там — не как у нас: скандал будет такой, что сразу полетят не только руководители спецслужб, но и само британское правительство. Зачем им это нужно? Слишком большой риск.

— Каковы, на ваш взгляд, были мотивы отравления?

— Это опять не по моей части вообще-то, извините. Но такое впечатление, что наказание предателей для кого-то — святое дело, своеобразная религия. Необязательно, конечно, всех так наказывать, но чтоб все видели, что могут наказать любого. Но чем, кем и как — мол, секрет. Вот только для современной науки такие вещи секретом не становятся.

Борис Жуйков

1. trv-science.ru/tag/polonijj-210/

2. litvinenkoinquiry.org