Научное сообщество: вопросы социолога

26 апреля 2018 года в Социологическом институте — филиале Федерального научно-исследовательского социологического центра (СИ ФНИСЦ РАН) состоялась встреча социологов из различных организаций города и представителей научных обществ в формате круглого стола под названием «Существует ли в России научное сообщество?». Встреча была организована социологом Б. Е. Винером, который сформулировал повестку заседания, оформленную в виде шести блочных вопросов. По каждому из них было запланировано затравочное выступление (10 минут), после которого следовала свободная дискуссия. Велась видеозапись. Поскольку журналисты приглашены не были, ниже излагаются главные итоги круглого стола по каждому из вопросов.

1. Что мы понимаем под российским научным сообществом? Кто в него входит? Какие цели должны стоять перед ним? Доклад Л. Я. Боркина (СПбСУ). Помимо собственно ученых, предлагается включать в научное сообщество научных журналистов, лаборантов, инженеров и школьных учителей, занимающихся наукой. Научное сообщество является частью гражданского общества. Однако оно (и гражданское общество в целом) разобщено. Солидарности между разными частями научного сообщества, как и общей стратегии, к сожалению, не существует. Это обусловлено многими причинами: сложной структурой научного сообщества, несовпадением ведомственных, корпоративных, кастовых и личных интересов, пассивностью ученых, разноголосицей их политических взглядов и т. д.

Среди научных сотрудников встречается юридический инфантилизм. Подчас они не только не понимают специфический язык официальных документов и текущего законодательства, но и не желают вникать в них, считая, во многом справедливо, что всё это не имеет отношения к реальной научной деятельности и просто отражает имитацию работы со стороны бюрократии.

2. Насколько продуктивны в России научные дисциплинарные ассоциации? В своем докладе Б. Е. Винер проиллюстрировал это на примере Вольного экономического общества, Русского географического общества, а также нескольких российских и американских социологических обществ, показав вариативность таких организаций и различия в их целях. Он обрисовал также переход от сугубо академической деятельности (обсуждение научных проблем, публикация докладов и т. д.), характерной для обычных научных обществ (learned societies), к большей социальной направленности, включая выработку профессиональных стандартов, этических кодексов и т. д. (professional societies).

В заключение Б. Е. Винер указал на появление в России нового типа междисциплинарных научных ассоциаций, поставивших своей целью участие в научной политике. К ним он отнес СПбСУ, Общество научных работников (ОНР), Клуб «1 июля» и Конференцию научных сотрудников бывшей РАН.

3. Проблемы сотрудничества между научными ассоциациями. Этот вопрос на примере позитивного взаимодействия между ОНР и СПбСУ был освещен А. Л. Фрадковым, одним из основателей ОНР и одновременно членом СПбСУ. Обе организации сотрудничают друг с другом, разрабатывая и поддерживая заявления по разным животрепещущим вопросам научной политики и жизни ученых. СПбСУ был зарегистрирован осенью 1989 года (тогда в Ленинграде), имеет офис и сложную вертикально организованную структуру, объединяя на персональной основе ученых и преподавателей из многих городов России, а также из-за рубежа. Более молодое ОНР является сетевой общественной организацией без образования юридического лица, ведущей обсуждения текущих вопросов на сайте и действующей главным образом через рассылку обращений в органы власти и научно-организационные структуры. Наиболее важные заявления выкладываются в Интернет для сбора подписей, а также выносятся на голосование членов ОНР в виде резолюций ежегодных общих собраний ОНР.

В ходе дискуссии председатель правления СПбСУ А. Л. Тимковский отметил пассивность научного сообщества России и слабость взаимодействия между научными обществами, даже наиболее активными. По общему мнению участников круглого стола, в стране необходимо создать действенный механизм координации деятельности общественных научных организаций. В первую очередь для выработки общей стратегии борьбы в защиту науки и ее работников, особенно в связи с невероятной бюрократизацией и некомпетентным контролем научной деятельности со стороны чиновников, что наносит огромный вред развитию российской науки.

Обсуждались два возможных варианта такой координации. Можно образовать некий федеральный орган, например Общероссийский съезд ученых, Российский союз ученых, Координационный совет научных обществ и т. д., или идти по пути сетевого взаимодействия между организациями. Общее согласованное мнение в пользу той или иной формы выработано не было.

Следующий, 4-й пункт повестки круглого стола фактически включал серию вопросов, которые кратко излагаются ниже (дискуссия по ним велась раздельно).

4а. Каковы допустимые и недопустимые формы взаимодействия научных ассоциаций с государственными учреждениями? Оксана Карпенко (Центр независимых социологических исследований) показала, как регистрация независимого научного института в качестве организации, выполняющей функции иностранного агента, подрывает возможности проведения такой организацией научных исследований, препятствует доступу для исследований в места, подконтрольные государству (школы, больницы, органы власти на разном уровне и др.), блокирует обмен знаниями между учеными и представителями власти.

В ходе дискуссии на разных примерах было проиллюстрировано, что распространение такого законодательства на научные общества контрпродуктивно, может помешать получению грантов из российского бюджета, сотрудничеству с органами власти на разном уровне и т. д. Кроме того, запрет на избрание иностранных ученых членами (не почетными) российских научных обществ препятствует развитию наших связей с коллегами и научными обществами других стран, уменьшает влияние российской науки и тем самым страны в целом на международном уровне, особенно включая страны СНГ.

Необходимо различать общественные организации политической и научной направленности и не переносить бездумно в правоприменительной практике запреты, разрабатываемые для первых, на вторые. Было бы полезно разработать отдельный закон о научных обществах, в котором убрать имеющиеся ныне перекосы. Наука интернациональна по своей сути, и взаимодействие ученых и научных обществ разных стран, как и получение иностранных грантов на исследования должно вновь стать нормальной практикой, особенно если учесть резкую нехватку денег на науку из российских источников.

По общему мнению, взаимодействие научных обществ и государственных учреждений было бы полезно как для науки, так и для страны. Научные ассоциации могли бы проводить исследования по различным вопросам по заказам государства, выполнять экспертные функции для государственных органов разного уровня по широкому спектру задач. В первую очередь это касается вопросов в области научной политики, а также экологии, где важнейшие решения подчас принимаются скоропалительно, без реального обсуждения с научной общественностью и в итоге подрывают авторитет власти.

Б. Е. Винер справедливо отметил, что в России слово политика используется в разных смыслах: как собственно политика (politics) и как деятельность в какой-либо области (policy), например в области науки (science policy), образования, экологии и т. д. Смешение этих понятий, по недоразумению или сознательно, со стороны представителей власти приводит к неприятным для ученых и научных обществ последствиям, что недопустимо.

4б. Формы взаимодействия с политическими партиями. На заседании было высказано мнение, что научные общества как таковые не должны вовлекаться в политику и становиться агентами каких-либо политических партий или движений. Такой принцип установлен в СПбСУ, где руководству запрещено делать политические заявления и подписывать соглашения с политическими партиями. Это связано с тем, что главной целью научных обществ является содействие развитию науки, а не участие в политике. Кроме того, члены одного и того же научного общества зачастую придерживаются различных политических взглядов.

По мнению СПбСУ, наука и образование должны быть национальными (надпартийными) стратегическими приоритетами в развитии страны. Поэтому научные общества могут взаимодействовать, например, с депутатами разных парламентских фракций и комитетов в интересах науки или ставить вопросы об отношении к науке партиям и/или кандидатам, выдвигаемым в органы власти разного уровня, в процессе выборов.

С другой стороны, ученые в личном качестве имеют полное право принимать участие в политической деятельности и быть членами каких-либо партий и движений. Из истории науки известно, что многие выдающиеся ученые занимали активную политическую позицию и входили в руководство партий.

4в. Формы взаимодействия с религиозными организациями. Представители СПбСУ высказали опасение относительно сращивания религиозных организаций с властью на разных уровнях, что противоречит Конституции, а также усиления религиозной пропаганды во всех сферах жизни, включая образование. Это приводит к росту невежества среди населения, усилению фанатизма и представляет потенциальную угрозу инновационному развитию страны. По мнению участников, научным обществам следует усилить просветительскую деятельность и популяризацию науки, а образование в государственных учебных заведениях (школы и т. д.) должно строиться на научной основе, а не религиозной, под каким бы соусом последняя не преподносилась.

5. Каково должно быть соотношение бюджетного, грантового и иных форм финансирования научных исследований? Участники круглого стола выразили несогласие с ныне существующей системой финансирования научных исследований в стране, которая противоречит мировой практике. Базовое финансирование должно быть достаточным для работы научных учреждений, а грантовая и иные формы финансирования — дополнительными к базовому. Понятно, что в разных научных дисциплинах, например в литературоведении и ядерной физике, объемы базового финансирования институтов будут неодинаковы. Участники поддержали резолюцию 4-й конференции научных работников от 27 марта 2018 года по вопросу финансирования российской науки.

6. Наукометрические оценки деятельности ученых — существуетли альтернатива? Участники круглого стола были ознакомлены с выводами докладов академиков В. А. Рубакова, В. М. Полтеровича, и А. Н. Паршина, а также членкора РАН А. И. Иванчика на эту тему, сделанных на 4-й конференции научных работников в Москве. Они согласились с тем, что экспертная оценка должна быть основной, а наукометрические данные могут привлекаться лишь в качестве дополнительных. Нынешняя система оценки с помощью наукометрических показателей, формально применяемая в системе ФАНО, губительна для отечественной науки.

Социологи отметили, что в социальных и гуманитарных науках, включая социологию, научные сотрудники подчас разделяются на группировки с противоположными политическими взглядами, что отражается не только на стиле и результатах работы, но и на взаимоотношениях с коллегами из другого лагеря. В таких случаях члены разных кланов могут использовать экспертный метод оценки в своих целях для низвержения противников. Для минимизации кланового подхода в экспертной оценке участники заседания предлагают включать в состав экспертных комиссий не только сотрудников из разных институтов, но также и представителей научных обществ.

В заключение представители научных обществ высказали свою признательность социологам за проявленную инициативу, а также призвали их усилить социологическое изучение современных научных обществ, особенно вовлеченных в научную политику, с целью увеличить эффективность деятельности научного сообщества.

Встреча социологов и представителей научных обществ за круглым (точнее — большим овальным) столом в СИ ФНИСЦ РАН единодушно была признана весьма успешной. Было решено сделать ее регулярной, но выносить на обсуждение не более 1-2 крупных проблем. Следующее заседание Круглого стола намечено на осень этого года. Приглашаются все желающие.

Лев Боркин,
почетный председатель правления
Санкт-Петербургского союза ученых (СПбСУ)

Существует ли в России научное сообщество?

Комментарий Александра Фрадкова, сопредседателя Совета ОНР

а вопрос, вынесенный на обсуждение, я бы ответил так: да, существует, но оно разобщено (атомарно, как говорил Д. И. Дьяконов) и пассивно. Для преодоления разобщенности надо, как это ни парадоксально, создавать новые и новые сообщества, а потом культивировать их сотрудничество. И здесь приятно отметить плодотворное взаимодействие, сложившееся у ОНР с Санкт-Петербургским союзом ученых, «Диссернетом», Клубом «1 июля» и Советом по науке при Минобрнауки. Как справиться с пассивностью, не знаю. И, соглашаясь с Л. Я. Боркиным в оценке важности подобных встреч представителей разных научных сообществ, важнейшей считаю проблему активизации работы сообществ. К сожалению, многие ученые традиционно сторонятся общественной деятельности, считая ее малополезной. К еще большему сожалению, государство этому способствует, подавляя важное для научных работников критическое отношение к действительности и называя политикой то, что таковой не является. В частности, негативную роль сыграли поправки 2016 года к закону об иноагентах, дающие расширительное определение политической деятельности [1]:

«Некоммерческая организация, за исключением политической партии, признается участвующей в политической деятельности, осуществляемой на территории Российской Федерации, если независимо от целей и задач, указанных в ее учредительных документах, она осуществляет деятельность в сфере государственного строительства, защиты основ конституционного строя Российской Федерации, федеративного устройства Российской Федерации, защиты суверенитета и обеспечения территориальной целостности Российской Федерации, обеспечения законности, правопорядка, государственной и общественной безопасности, обороны страны, внешней политики, социально-экономического и национального развития Российской Федерации, развития политической системы, деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, законодательного регулирования прав и свобод человека и гражданина в целях оказания влияния на выработку и реализацию государственной политики, формирование государственных органов, органов местного самоуправления, на их решения и действия.

Указанная деятельность осуществляется в следующих формах:

• участие в организации и проведении публичных мероприятий в форме собраний, митингов, демонстраций, шествий или пикетирований либо в различных сочетаниях этих форм, организации и проведении публичных дебатов, дискуссий, выступлений;
• участие в деятельности, направленной на получение определенного результата на выборах, референдуме, в наблюдении за проведением выборов, референдума, формировании избирательных комиссий, комиссий референдума, в деятельности политических партий;
• публичные обращения к государственным органам, органам местного самоуправления, их должностным лицам, а также иные действия, оказывающие влияние на деятельность этих органов, в том числе направленные на принятие, изменение, отмену законов или иных нормативных правовых актов;
• распространение, в том числе с использованием современных информационных технологий, мнений о принимаемых государственными органами решениях и проводимой ими политике;
• формирование общественно-политических взглядов и убеждений, в том числе путем проведения опросов общественного мнения и обнародования их результатов или проведения иных социологических исследований;
• вовлечение граждан, в том числе несовершеннолетних, в указанную деятельность;
• финансирование указанной деятельности.

К политической деятельности не относятся деятельность в области науки, культуры, искусства, здравоохранения, профилактики и охраны здоровья граждан, социального обслуживания, социальной поддержки и защиты граждан, защиты материнства и детства, социальной поддержки инвалидов, пропаганды здорового образа жизни, физической культуры и спорта, защиты растительного и животного мира, благотворительная деятельность».

Таким образом, если организация публично обращается с письмом в государственные органы с целью изменения их решения, касающегося социально-экономического развития страны или законодательного регулирования прав и свобод человека и гражданина, то она занимается политической деятельностью. Отсюда следует, что никаких предложений по изменению законодательства или решений органов власти никакая общественная организация подавать не может, если она, скажем, научная, а не политическая.

Объявление политической деятельностью проведения опросов общественного мнения и обнародования их результатов или проведения иных социологических исследований уже привело к разгрому социологической науки в стране, поставив вне закона социологические исследования, поддержанные международными грантами. На стыдливое замечание о том, что «к политической деятельности не относится деятельность в области науки», никто внимания не обращает, поскольку уже есть социологические научные организации, объявленные иноагентами. Да и как отделить права и свободы ученого от «прав и свобод человека и гражданина»?

Подобное отношение государства к критике культивирует чувство страха и мешает свободному развитию не только общественных, но и других наук, да и страны в целом. Ведь критика — это та отрицательная обратная связь, которая, в соответствии с принципами кибернетики, повышает устойчивость сложной системы.

1. Федеральный закон от 02.06.2016 г. № 179-ФЗ «О внесении изменений в статью 8 Федерального закона „Об общественных объединениях“  и статью 2 Федерального закона „О некоммерческих организациях“».