Этого автора я открыла для себя случайно: обратила внимание на ссылку — и сразу же в Сети нашлась его книга 1961 года издания (никогда прежде о ней не слышала).
Итак, американский писатель Ричард Йейтс (Richard Yates, 1926–1992), автор семи романов, из которых первый — «Улица Революции» (“Revolutionary Road”, 1961) — принес ему славу, а следующие были напечатаны, но, увы, канули в Лету. Как отмечают критики, писавшие о Йейтсе после его смерти, их не найти даже на «дальних» полках книжных магазинов…
Замечу, что «Улица Революции» отнюдь не выглядит как опус дебютанта и в «снисхождении» не нуждается. Драматизм судьбы писателя раскрывается перед нами тогда, когда мы узнаем, что этот роман — первый безусловный успех Йейтса — оказался единственным его достижением, хотя в дальнейшем он вел жизнь профессионального автора — писал и печатался…
При этом никак нельзя сказать, что Йейтс был не замечен или не понят — четыре его романа попадали в список «Лучшая книга месяца», однако все издания его книг «в твердой обложке» расходились в умеренном количестве экземпляров — не более 12 тысяч каждое.
Герои романа «Улица Революции» — Фрэнк и Эйприл, супружеская пара с двумя детьми. Это молодые люди, не обделенные жизнью: Фрэнк работает, Эйприл занята домом и детьми; соседи приходят в гости и т. д.
Красноречивая метафора, как бы предсказывающая несостоятельность описанного в романе «образца» семейного счастья, — это любительский спектакль, с рассказа о котором начинается книга. Реальная жизнь героев — это такое же убогое подражание подлинной жизни, как этот спектакль, где Эйприл безуспешно пытается изобразить героиню.
Фрэнк и Эйприл благополучны — счастливыми их, однако, назвать трудно: оба они всегда «сверяют» свою жизнь с образцами, предлагаемыми mass media, и всякий раз оказывается, что они «недотягивают» до этих образцов. Собственно, это категорическое и неизбежное несовпадение и составляет источник постоянно присутствующего конфликта, который исключает возможность гармонии между Фрэнком и Эйприл, а заодно между ними и соседями и даже между ними как родителями и их маленькими детьми.
Неподлинность существования, осознанное или неосознанное предъявление себя миру — и друг другу! — только в социально одобряемой маске, которую еще надо правильно выбрать, — эти процессы описаны Йейтсом с поразительной тонкостью. Автор не осуждает своих персонажей и уж тем более не подчеркивает нелепость их претензий, сомнительность многих выборов, наконец, примитивность идеалов и ожиданий.
И трагический финал романа тем страшнее, что он случаен на уровне быта, но закономерен на экзистенциальном уровне.
Ревекка Фрумкина