Мое почтенье, Майкл Бэнкс

В феврале 2018 года стало известно, что Александр Бейлинсон, профессор Чикагского университета, выпускник «Второй школы» и мехмата МГУ, вместе с Владимиром Дринфельдом стал лауреатом премии Вольфа по математике. Вручение премии состоялось в Иерусалиме 31 мая 2018 года [1]. А. Б. отдал всю денежную часть приза организациям BOSF и CARE, пытающимся спасти обезьян (орангутанов на Борнео и павианов в Южной Африке).

Ирке — девочке моей

Люди, когда смотришь на них по отдельности и на уровне всего общества, на удивление разнятся. Такие качества и переживания, как любовь, дружба, доброта, любопытство, понимание прекрасного, — чрезвычайно индивидуальны. Но наши совместные действия определяются в куда большей степени иными силами², всё более походящими на обезумевших Парок, сосредоточенных на уничтожении всей ткани жизни на Земле.

То, что мы не замечаем их власти, связано с одной нашей чертой: нам крайне важно, чтоб наши мнения не отличались от мнений ближайшего окружения (мы видим в этом залог нашей безопасности), и мы предпочитаем не отличать эти мнения от реальности. Как следствие, подобно модели Изинга при низкой температуре³, человеческое общество оказывается разделенным на кластеры людей, имеющих одинаковые мнения, принимаемые внутри каждого кластера за самоочевидные истины. Большинство великих делений человечества (цивилизации, организованные религии, нации, идеологии, …) являются такими кластерами.

Эта наша черта восходит, видимо, ко времени неолитической революции. До нее на протяжении десятков и сотен тысячелетий люди жили маленькими группами в мире, полном иных существ. По мере одомашнивания — а мы одомашнили самих себя не менее, чем коров и пшеницу, — открытый мир сменился на Хлев и его внутренние разборки и взаимоотношения. Изинговы кластеры суть отделения в Хлеву⁴.

* * *

Вот несколько кластерных верований.

Одно состоит в том, что мир по сути своей иерархичен. Например, что пирамида (Бог) — (наш кластер) — (прочие люди) — (животные) — (растения), где более высокие ступени обладают правом жизни и смерти над низшими, отражает реальность. Другая, мне кажется более естественная точка зрения состоит в том, что иерархии — вторичный эффект жесткости нашего мировосприятия, неумения смотреть на вещи со стороны⁵.

Быть может, именно это Иисус и пытался передать своим ученикам во время Тайной вечери (последней возможности им что-нибудь объяснить). Потому он вымыл им ноги и затем сказал что-то вроде: «Есть этого барашка и есть меня — по сути без разницы». Позже ученики попытались совместить его слова с тем, что они знали как факт — что есть барашка религиозный долг (и они любили баранинку) и что есть людей запрещено — и возникло таинство Евхаристии, и с ним кластер христианства.

Другое кластерное верование — это уверенность в том, что мир по сути своей не отличается от того, как мы себе его представляем. Хотя наши воззрения меняются иной раз весьма радикально, убеждение в их существенной истинности и полноте неизменно. Но, может быть, более адекватно представлять область нашего восприятия действительности кру́гом света от лампы, окруженной неизмеримым темным лесом реальности, находящейся за пределами наших понятий и способностей восприятия?

Ощущение, что в глубине души мы — парусные лодочки, гонимые ветром Неизвестного, мне кажется, совершенно необходимо для нормальной человеческой жизни: для самой возможности видеть (все чудеса вокруг, которые мы иначе просто не замечаем), глубоко думать⁶ и быть в связи с миром (вольным братством существ — гусей, звезд, деревьев, с которыми мы разделяем наше неведение).

А что делать с нашей уверенностью в абсолютном превосходстве над животными? Но само это сравнение лишено смысла. Как и человек, любое живое существо обладает своим кругом восприятия мира, вне которого оно едва способно что-либо различить⁷. Круги различных существ различны, у существ отдаленных видов они едва пресекаются. Что мы понимаем, скажем, о крысе, лежит в пересечении нашего и ее кругов, и да, это пересечение куда меньше нашего круга. Но мы не можем ничего сказать о размере этого пересечения по сравнению со всем кругом крысы. Мы просто утверждаем, без какого-либо обоснования, что круг крысы лежит целиком внутри нашего, и заключаем, что крыса по сравнению с нами ничто. Но ситуация симметрична, и крыса, пожелай она рассуждать в нашем духе, должна с необходимостью заключить, что в нас нет ничего стоящего⁸.

Можно тем не менее попробовать, сколь бы жалкой ни была эта попытка, сравнить возможности человека и животных. Мы не последуем примеру ученых, которые берут что-нибудь банальное из того, к чему человек способен, и показывают сколь бездарны к этому звери. Возьмем способность-птиц к полету. Разумеется, мы не можем летать, но что из доступного человеку (кроме полета во сне) может сравниться с полетом птицы? Полет требует невероятной точности движений и свободы взаимодействия, танца в непредсказуемом. Ветер, ветки деревьев — всё в движении, каждый момент совершенно иной. Те же качества необходимы при исполнении музыки: истинный музыкант соприроден птице.

Еще одно Изингово верование — что наш кластер является выделенной системой, что другие являются нашей собственностью и существуют исключительно ради нашей выгоды и для нашего потребления. Если упорядочить людские безумства по степени насилия и горя, ими принесенного, то это верование (и его производные вроде идеи прогресса) возглавило бы список⁹.

К нему примыкает идея гуманизма об окончательном отделении человека от остального мира¹⁰. Единственная еще оставшаяся связь — то, что мы смертны, отсюда и многие попытки обратить мерцающий танец нашего существования в нечто важное и вечное (как, например, зарисовывание детей в «Избиении младенцев» Брейгеля скотиной, снедью и домашней птицей¹¹). На пути к этой цели мы уже создали материалы, время существования которых чрезвычайно велико, таких как пластик, которым мы заполнили океаны и землю, и содержимое ядерных реакторов.

Русский философ XIX века Николай Фёдоров объявил, что целью научного прогресса является воскрешение мертвых. Чтобы справиться с проистекающим отсюда перенаселением, Фёдоров предложил колонизировать космос¹². С той поры прогресс обеспечил невероятный прирост человеческого населения¹³ (без единого воскрешения) и изобретение легиона разных способов избавиться от него (не привлекая космические путешествия).

Имеется еще (связанная с идеей безопасности) вера в то, что мы способны до известной степени предсказывать будущее. Тем, кто подобно мне жил в государстве, которое внезапно развалилось, и затем в государстве, находящемся ныне в свободном полете саморазрушения, ясно, что это желаемое — отнюдь не действительное.

Предсказуемы лишь мертвые вещи и мертвые мысли. Как мы изменимся — предугадать нельзя.

Заслуги и награды имеют смысл, как мне кажется, лишь в мире чиновников и военных. Настоящее стихотворение, как и любое другое приближение к истине, не несет в себе никакой заслуги. В красоте дерева нет заслуги. Что влечет почести и похвалы, не является поэзией¹⁴.

Пушкинское переложение оды Горация Exegi monumentum близко следует оригиналу на протяжении первых четырех строф, посвященных самовосхвалению автора. Гораций просит затем Мельпомену увенчать его лавровым венком, но Пушкин внезапно сворачивает с колеи — вот его последнее четверостишие.

Веленью Божию¹⁵, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца.

Я представляю Пушкина, сочиняющего оду; он не в духе (то был последний, столь горький, год его жизни). Внезапно останавливается: «Ну и глупец же ты, Пушкин, — о муза, девочка моя бедная, что за ерунду я заставил тебя слушать! Что ж ты меня не остановила?» — потом улыбается и пишет последнюю строфу.

* * *

В какой мере Изинговы верования ограничивают нашу возможность думать и видеть? Мозг составляет целостную картинку действительности из того нового, что мы видим, и из того, что ему уже известно и что он расценивает как факты. Если новое противоречит уже известному, обычная реакция состоит в том, что мы отказываемся видеть новое, а не задаемся вопросом, верны ли «факты». Таким образом, кластерные верования искажают наше зрение, создавая в нем огромные слепые пятна¹⁶. Из-за них мы не ощущаем немыслимую жестокость того, что причиняем другим.

История, как и сама жизнь, зависит от того, что нам в ней интересно. Это может быть то, что мы находим в газетах и учебниках по истории и социальным наукам: кесари и президенты, шум и ярость¹⁷ цивилизации. Но можно смотреть по-другому, и тогда становятся видны не только люди, но и другие существа. Ты видишь изуродованные и срубленные деревья¹⁸, бойни и сожженные города¹⁹ и понимаешь, что цемент и асфальт — это убитая земля. Увидев оленя, ты понимаешь, что просветление, чем бы оно ни было, приходит с дикими зверями, когда они перестают тебя бояться. И ты замечаешь, что люди, которые дороги сердцу не принимают — подобно Моцарту²⁰, слепому скрипачу и старушке кормящей птиц (см. youtube.com/watch?v=XHrRxQVUFN4), — себя всерьез. Некоторых из них можно найти в официальной истории, но большинство не оставляет после себя следа. Как звери и деревья.

Мы рождаемся в это другое видение мира. Потом, в какой-то момент, оставляем его и переключаемся на кластерное восприятие. Но в этом нет никакой необходимости. То, другое зрение с нами всякий раз, когда мы видим мир ясными глазами. И тогда вместе с Майклом Бэнксом мы внезапно понимаем, что нам необходимы птицы, деревья и вода из колодца (имя музы поэзии и игры на флейте — Эвтерпа — означает «колодец счастья»), а никак не железные дороги поперек Африки²¹.

Александр Бейлинсон

1. www.gazeta.ru/science/2018/06/10_a_11792839.shtml?updated

¹ Мальчик, чья няня — Мэри Поппинс.

² Согласно Будде, это жадность, ненависть и глупость.

³ С гамильтонианом, чей знак говорит, совпадает мнение соседей или нет.

⁴ «Я понял, что у очень многих домашних животных стремления есть и совокупляться резко усилены, в то время как более тонкие социальные инстинкты ослаблены. Я испугался — и этот страх поныне со мной — при мысли о том, что аналогичный генетический процесс упадка, возможно, происходит с цивилизованным человечеством». (К. Лоренц, «Биографическое», в Les Prix Nobel en 1973.)

⁵ Допустим, наш мир — это плоскость, наше восприятие — это проекция на ориентированную прямую. Плоскость никак не упорядочена, а наше представление о ней упорядочено.

⁶ «Занимаясь философией, тебе приходится спускаться в древний хаос и быть там как дома». (Л. Витгенштейн, «Культура и ценность».)

⁷ Первые слова Будды после его просветления были: «Как удивительно, что все живые существа обладают сутью Будды».

⁸ «Я отчаянно хотел приблизиться к животным. Частично поскольку был уверен, что они знают нечто, что я не знаю, и что мне, по неясной причине, было необходимо узнать… Ничего не получилось. Дрозд оставался неуловим. Ощущение полноты его тайны — величайший дар моего детства. Если бы я решил, хоть на мгновение, что я понял, это было б крушением всего. Я мог бы стать нефтепромышленником, банкиром или сутенером. Ранняя уверенность в своем понимании или мастерстве превращает людей в чудовищ». (Ч. Фостер, «Будучи зверем».)

⁹ «Для дикого существа ни боль, ни смерть несравнимы с ужасом, внушаемым человеком… Мы убийцы. Мы воняем смертью. Мы носим ее с собой. Она пристала к нам как мороз. Нам ее не отодрать». (Дж.А. Бейкер, «Сапсан».)

¹⁰ «…Ничто не удивительно, кроме как душа, которая, будучи великой, не видит вне себя ничего великого». (Петрарка, «Восхождение на гору Ванту», письмо Дионисию да Борго Сан Сеполькро.) Разумеется, наличие души — прерогатива человека.

¹¹  См. en.wikipedia.org/wiki/Massacre_of_the_Innocents_(Bruegel).

¹² С этой целью его ученик Константин Циолковский разработал идею космической ракеты. Видение Фёдорова повлияло, среди прочих, на Андрея Платонова, Николая Заболоцкого и Павла Филонова.

¹³ См. theguardian.com/environment/2018/may/21/human-race-just-001-of-all-life-but-has-destroyed-over-80-of-wild-mammals-study.

¹⁴ «В Англии поэт-лавреат являлся как бы придворной должностью… В 1630 году ему назначен был оклад в 100 фунтов стерлингов; к ним прибавлялась бочка канарского вина, которую при Саути заменила надбавка к пенсии в 27 фунтов. Поэт-лавреат обязан был ежегодно сочинять оду ко дню рождения государя и временами воспевать национальные победы». (Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон. Энциклопедический словарь, статья «Лавреат».)

¹⁵ В черновике первые слова «Призванью своему».

¹⁶ «Люди могут рассматривать всё зло в себе как слепоту». (Л. Витгенштейн, там же.)

¹⁷ В. Шекспир, «Макбет», акт 5, сцена 5, стр. 17-28.

¹⁸ «…Наши улицы представляют из себя процессии, достойные гравюр Калло, где изуродованные поднимают свои обрубки над безразличием автомобилей, столь виновных в этой тупой расправе». (Ж. Грин, «Париж».)

¹⁹ См. стихотворение Робинсона Джефферса «Первородный грех», poemhunter.com/poem/original-sin/.

²⁰ А. С. Пушкин, «Моцарт и Сальери»

²¹ Последняя фраза эссе относится к эпизоду чудного фильма с Джули Эндрюс, en.wikipedia.org/wiki/Mary_Poppins_(film), где Майкл хочет кормить птиц (что приводит к панике в банке).