Primus — эффективное орудие эволюции приматов

Павел Подкосов, генеральный директор издательства «Альпина нон-фикшн», рассказал корреспонденту ТрВ-Наука Алексею Огнёву о сотрудничестве с фондом «Эволюция», серии «Primus», прошлом, настоящем и будущем своего издательства и предпосылках бума научной популяризации в России.

Вы можете принять участие в краудфандинговой кампании фонда «Эволюция», проследовав по ссылке evolutionfund.ru. Вас ждут книги с автографами, футболки с портретами неотразимых популяризаторов и выходные на даче с учеными!

— Как Вы думаете, чем вызван бурный рост интереса к научной популяризации в России в последние годы?  Александр Архангельский на церемонии вручения юбилейной премии «Просветитель» заметил, что 10 лет назад с трудом удавалось наскрести книги на лонг-лист, а сейчас даже создают специальные номинации, чтобы не обойти вниманием хорошие книги….

— Мне кажется, перелом произошел в 2008 году. По крайней мере, наши тиражи с тех пор стабильно растут. Здесь сработал целый комплекс причин.Во-первых, разразился довольно жесткий финансовый кризис. Вероятно, многие люди поняли, что в этом мире всё достаточно зыбко. И работа, и деньги могут за секунду раствориться. Говорят, что кризис — время возможностей. Даже китайский иероглиф «кризис» распадается на два иероглифа: «опасность» и «возможность» [1]. Моя версия заключается в том, что многие люди решили не спиваться на диване и не грустить-горевать, что с работы уволили, а заняться полезным делом и выйти из кризиса с новыми знаниями о мире. В обществе появился запрос на умную литературу, которая не подвержена колебаниям нашего мира. Знания, в отличие от денег в кошельке, пропасть не могут. Знания – это стабильность. Они обогащают вне зависимости от того, кризис на дворе или не кризис, но кризис дает время для получения новых знаний. Многие мои друзья, оставшись без работы, не впали в депрессию, а пошли на курсы, стали читать серьезные книжки.

Во-вторых, в тот момент резко усилилась деятельность фонда «Династия». Первая книга нашего издательства, которую поддержал фонд «Династия», — «Физика невозможного» Митио Каку. С этого момента мы начали достаточно плотно сотрудничать. Это сотрудничество давало нам возможность меньше рисковать, безболезненно увеличивать тиражи до 5 тыс. экз., выйти на новые стандарты качества и по контенту, и по полиграфии. «Династия» стала катализатором интереса к научной популяризации в России, причем речь идет не только о книжках, а о лекциях, грантах для молодых ученых, поддержке талантливых школьников [2].

В-третьих, в то время научные новости в мировых средствах массовой информации стали появляться всё чаще. И сейчас мы практически каждый день читаем о новых экзопланетах или открытиях в молекулярной биологии. Видимо, сработал кумулятивный эффект.

— Как развивается ваше издательство с экономической точки зрения?

 — Сейчас мы выпускаем около 50 новинок в год. И это не так много. Рост выручки за год около 35%. (Для сравнения: у «Ad Marginem» 30%, у «Альпины Паблишер» 43%.)

Необходимо отметить, что тиражи и выручка у «Альпины нон-фикшн» многие годы росли на фоне общего спада книжного рынка в России. С 2008 по 2016 год тиражи в России упали с 760 млн до 446 млн экземпляров, среднее число экземпляров на душу населения уменьшилось с 5,5 до 3. Для сравнения: в Великобритании этот показатель составляет около 8. Рынок в США и Великобритании давно стабилизировался, и он намного мощнее нашего. Но предварительные расчеты за 2017 год показывают рост книжного рынка в России на 10%.

— Почему?

— Во-первых, такие гиганты, как «Эксмо» и «АСТ», как бы мы их ни критиковали, занимаются открытием новых магазинов. Количество книжных магазинов в России, конечно, несравнимо с количеством магазинов на Западе, даже, по-моему, с количеством книжных магазинов до революции.

Во-вторых, повлияла стабилизация в отношении украинского рынка. По-моему, до апреля 2017 года все книги российских издательств были запрещены к ввозу на Украину, а это большой русскоязычный рынок. Но и сейчас процесс по-прежнему сложный: каждая книга проходит горнило цензурного комитета.

— Каждая?!

— Абсолютно каждая. В итоге к ввозу разрешено около 15-16 тыс. российских наименований. Все наши книги прошли цензуру, кроме «Изобретено в России» Тима Скоренко.

—Какое соотношение электронных и бумажных продаж?

— В нашем бюджете доход от электронных книг составляет 10%, хотя электронные версии доступны на всех крупных ресурсах, от «Литреса» до Google Play.

— Бумажные книги дорожают. В «Библио-глобусе» ваши книги стоят около 700 руб., в «Республике» еще дороже…

— На сайте издательства книги стоят значительно дешевле. Но мне, честно говоря, кажется, что за хорошую 700-страничную книжку заплатить 700 руб. нормально. Это стоимость двух кружек чешского пива, или трех чашек кофе, или билета на блокбастер в кинотеатре.

— Это цены центра Москвы. Но экономическое неравенство в России, насколько я знаю, самое высокое в мире. Для студента, младшего научного сотрудника, особенно в провинции, 700 руб. — большой напряг. Он скорее пойдет в библиотеку, одолжит книжку, скачает на пиратском ресурсе… Пиво он покупает в супермаркете, питается фастфудом, кофе пьет растворимый…

 — Вы совершенно правы. Но здесь у меня есть хорошая новость. Пару месяцев назад мы стали переиздавать все основные бестселлеры в формате покетбука. Цена — в районе 200 руб. Тиражи — по 5 тыс. экз. Покетбук не склеенный, а сшитый, и поэтому не рвется и рассчитан не на одно прочтение. Продажи показывают, что мы абсолютно правы в этом эксперименте. Уже вышло около 15 покетов, до конца лета их будет 20.

 — Кто ваша целевая аудитория? С младшими научными сотрудниками всё ясно, но, получается, условные посетители «Жан-Жака» полюбили научно-популярную литературу?

— Пока, разумеется, мы видим наибольшие продажи в Москве и Питере. В провинции продажи меньше, хотя они растут. Мы регулярно участвуем в региональных выставках-ярмарках: Иркутск, Новосибирск, Казань… Мы продаем книги по издательским ценам и видим, что с каждым годом приходится везти всё больше и больше книжек. В Красноярске скупается абсолютно всё, что мы привозим. Люди приходят с колясками и закупаются на год вперед.

Есть категория людей, которые интересуются абсолютно всем. Они ориентируются на издательство, а не на отдельные книги. Это примета последнего времени. У меня есть знакомые с широчайшим кругом интересов: учительница истории из Екатеринбурга, медик из Калининграда. Это очень ценная аудитория, ее надо холить и лелеять.

— Можно ли в масштабе всей России от Дарьи Донцовой сместить интерес в сторону Карла Сагана? И как этот сделать?

— Нужно долго, упрямо (но совершенно не нудно) работать. Падение рынка, о котором я говорил, касалось преимущественно женских романов и детективов, дешевых во всех смыслах: «Лютый против Бешеного» и так далее. Читатели такой литературы ушли в интернет. У издательств серьезной литературы, как мне кажется, провалов как раз не было.

— Получается, произошло переформатирование рынка?

— Именно. Мне кажется, что «Гарри Поттер» вернул огромное количество западных и российских школьников к чтению. Это уже первый шаг к научно-популярным книгам.

Два-три года назад читать стало модно. В московском метро стало заметно больше людей с бумажными книжками. Конечно, их по-прежнему мало, меньше, чем в девяностые годы, но они есть. Сейчас есть возможность купить хорошо переведенный, отредактированный и изданный продукт. Мы все помним, какой трэш был в девяностые годы. Совершенно жуткие в полиграфическом исполнении издания, которые через неделю рассыпались. Не было редактуры и корректуры.

— У меня есть знакомый с философского факультета Вышки. Когда он учился в Северодвинске, школьная учительница подарила ему книгу Сартра. Но на задней стороне обложки он обнаружил портрет Камю.

— Яркий показатель, между прочим. В девяностые так всё и делалось.

— Насколько много русских книг вы выпускаете по сравнению с переводными?

 — В 2010-2011 году нас стало тревожить, что российских книг в издательском портфеле почти нет. Я лично ходил на массу лекториев, смотрел лекции на YouTube, знакомился с популяризаторами, общался с ними в Facebook’е. Сейчас постоянные авторы рекомендуют коллег, знакомых. Ученые и научные журналисты пишут мне лично в социальных сетях. Классическая схема: сначала мы работаем на репутацию, потом репутация на нас. Сейчас мы одновременно работаем с 20-30 российскими авторами. Книги на разных стадиях работы: или на уровне идеи, или закончена первая глава, а кто-то уже на финишной прямой. 

— Расскажите, пожалуйста, о серии «Primus».

— Летом 2016 года одновременно вышли «Введение в поведение» Бориса Жукова в «Corpus’е» и «Происхождение жизни» Михаила Никитина в нашем издательстве. Это была идея двух фондов: «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и «Эволюция». Критерии простые: первая научно-популярная книга российского научного журналиста или ученого, хорошо написанная и безукоризненная с научной точки зрения. Пока что участвуют два издательства, но путь открыт всем. Книги оформляются в одном стиле. Макет и обложки делает известнейший художник-иллюстратор Андрей Бондаренко. Для многих серия «Primus» стала знаком качества.

— Как проходит отбор книг?

— Я высылаю экспертам предложение: есть рукопись, она подходит по всем критериям. Дальше текст оценивают эксперты.

— Расскажите подробнее о трех книгах серии «Primus», вышедших в «Альпине нон-фикшн».

— Самая первая — «Происхождение жизни. От туманности до клетки» Михаила Никитина. Это передний край науки о жизни: все гипотезы, подтвержденные и еще не подтвержденные, о происхождении клетки. Автор — преподаватель МГУ, лектор на летних школах, публиковался в журнале «Химия и жизнь». На основе этих публикаций появился текст. На обратной стороне обложки — отзывы биологов Александра Маркова и Армена Мулкиджаняна. Книга достаточно хардкорная. Но сложные книги полезны тем, что даже если чего-то не понимаешь сразу, залезаешь в Google, читаешь «Википедию». Это рождает нейронные связи в огромных количествах и расширяет кругозор. Книга местами близка к научной монографии. Вторая часть требует серьезного биологического бэкграунда. Но продажи у нее хорошие. Было уже три дополнительных тиража. Михаил сейчас работает над новой книгой. Подробности пока не буду раскрывать.

Вторая книга — «Воля и самоконтроль. Как гены и мозг мешают нам бороться с соблазнами» Ирины Якутенко. Она доступней, более практичная, рассчитана на более широкую аудиторию. При этом с научной точки зрения текст Ирины безупречен. Отзывы написали Михаил Гельфанд и Ася Казанцева. В книге есть разделы «Мозг», «Гены», «Влияние среды». Автор рассказывает, что успех в жизни во многом связан не с харизмой и умом, а с генетическим кодом и наличием или отсутствием воли и самоконтроля. Ирина пишет об известном «зефирном тесте». Если школьники не ели зефирку сразу, а держались 20 минут, они получали две зефирки. Через много лет выяснилось, что те, кто проявил волю, добились больших успехов в жизни. Волевые люди немного отличаются от других на биохимическом уровне. Стивен Пинкер в «Чистом листе» тоже об этом пишет. Ирина говорит, что глобально ничего поменять нельзя, по крайней мере, до тех пор, пока генная инженерия не станет повсеместной. Можно, конечно, сказать: у меня всё равно воли нет, отлежусь на диване. Но Ирина предлагает массу тестов, которые помогают понять свои слабые стороны и работать с ними целенаправленно. Сама Ирина говорит, что абсолютно лишена силы воли и самоконтроля. Но она сделала усилие и написала большую научно-популярную книжку. В эпиграфе она благодарит за моральную поддержку своего мужа. Не нужно расстраиваться из-за отсутствия воли. Просто нужно больше работать, выстраивать долгосрочные цели и осуществлять их.

Новинка — «От атомов к древу. Введение в науку о жизни» Сергея Ястребова. По сути дела, это краткий и доступный курс биологии. Там четыре раздела: «Химия жизни», «Механизм жизни», «Энергия жизни», «История жизни». Сергей — выпускник биофака МГУ, постоянный автор портала «Элементы», «Химия и жизнь», опубликовал около 70 научно-популярных статей, ведет достаточно известный блог.

 Книги Ирины Якутенко и Сергея Ястребова  вошли в длинный список  премии «Просветитель» в этом году. У этих текстов огромные шансы пройти дальше.

— Какие еще книги вашего издательства поддержал фонд «Эволюция»?

— «Недоверчивые умы: чем нас привлекают теории заговоров» Роба Бразертона, «Ученые скрывают? Мифы XXI века» Александра Соколова, «Эволюция. Неопровержимые доказательства» Джерри Койна, «Объясняя религию: природа религиозного мышления» Паскаля Буайе, «Время генома: Как генетические технологии меняют наш мир и что это значит для нас» Стивена Липкина и Джона Луома, «Путеводитель для влюбленных в математику» Эдварда Шейнермана. Готовится к печати «бомба» от Елены Фоер и Дарьи Варламовой (она лауреат премии «Просветитель» за «Путеводитель по психическим расстройствам большого города») — книга «Секс. От нейробиологии либидо до виртуального порно».

— Как вы лично стали заниматься научно-популярными книгами?

— Совершенно неожиданно. С детства я очень много читал, хотя в основном, конечно, прозу, и подсознательно верил, что когда-нибудь хобби будет приносить деньги. И сейчас я нашел работу мечты. Это  самое большое счастье в жизни, хотя на первом месте все-таки семья и дети.

После окончания истфака МПГУ я долго работал в рекламе, потом меня пригласили в «Альпину паблишер» для проекта «Fashion books» — серия книг, нацеленных на женскую аудиторию. Постепенно я начал понимать, как устроен книжный мир. Дальше учредителям «Альпины» стало ясно, что нужно развиваться в сторону качественного нон-фикшна. Мы видели этот тренд на книжных выставках в Лондоне, Франкфурте-на-Майне. И тогда мы развернули лодку в другую сторону. В 2006 году появилась «Альпина нон-фикшн». В 2008 году она стала отдельным юридическим лицом: своя бухгалтерия, свое помещение, свой редакционный совет. Мы независимы в финансовых и редакционных решениях. Иногда даже сталкиваемся в борьбе за книжку: например, за право издавать «Краткую историю пьянства».

— Вы читаете все книги, которые издаете?

 — Целиком, конечно, нет. Но всё, что намечаю, я прочитываю, иногда через два-три года, чтобы не оставлять незакрытый гештальт.

— Какие книги на вас больше всего повлияли?

— Точно повлиял Горький, его автобиографическая трилогия. Французы: Рембо, Камю и Сартр. Я много раз их перечитывал, они мне близки и по мироощущению, по стилю. Оруэлл, Сологуб, Платонов…

— А вы не боитесь Большого Брата?

— Нет. Моя работа поддерживает внутренний оптимизм.

[1]  На самом деле это довольно вольная интерпретация, ставшая популярной с легкой руки  Джона Кеннеди. Синолог Виктор Мейр отмечает, что иероглиф jī (機/机) в данном случае скорее означает «начальный/переломный момент». См.: pinyin.info/chinese/crisis.html — А.О.

[2] Когда «Династия» была включена в список «иностранных агентов», после продолжительных споров с Министерством юстиции РФ совет фонда принял решение о его ликвидации 5 июля 2015 года. — А.О.