«Я абсолютно уверен, что надо лететь на Марс»

О том, какие научные исследования проводят космонавты на МКС и стоит ли совершать пилотируемые полеты на Луну и на Марс, ТрВ-Наука поговорил с Сергеем Рязанским, Героем Российской Федерации, летчиком-космонавтом РФ, совершившим два космических полета (306 суток). Сергей Николаевич четыре раза выходил в открытый космос. Беседовал научный журналист Евгений Рыжков.

— Как вы думаете, полетит ли человечество на Марс в первой половине XXI века?

— Я абсолютно уверен, что надо лететь на Марс, но ваш вопрос очень интересный и сложный. Мне трудно делать прогнозы. Понятно, что пилотируемый полет на Красную планету — проект очень дорогой и что, скорее всего, он может быть реализован лишь в содружестве нескольких стран.

Наш мир очень быстро меняется, и космос всегда был сильно зависим от политических веяний. Пока политические отношения России и США находятся не на лучшей стадии, и пока нет свободных финансов у обеих сторон для такого дорогостоящего проекта. Может, когда-нибудь появятся богатые инвесторы и помогут. Очень надеюсь, что в какой-то момент политические разногласия отойдут в сторону, и мы сможем делать хорошие проекты на благо всего человечества.

— Зачем стоит лететь на Марс?

— Зачем? У меня даже есть отдельная лекция на тему «Почему нам стоит лететь на Марс». Такой полет, несомненно, даст нужную для человечества технологическую отдачу. Очень много технологий, которые люди создадут для полета на Марс, будут востребованы на Земле: новая система передачи данных, новые двигатели, новые системы жизнеобеспечения, новая биологическая защита, новая защита от радиации, утилизация мусора и т. д.

Эти вещи будут, несомненно, востребованы на нашей родной планете, и не только в космической сфере. Нужен толчок, политическое решение, и тогда марсианский полет принесет нам новые прогрессивные технологии.

— Каковы перспективы пилотируемой космонавтики в мире и в нашей стране?

— По-хорошему, стоит развивать два разных направления, решающих абсолютно разные задачи, — пилотируемую космонавтику и исследования космоса автоматическими аппаратами. Пилотируемая космонавтика дает технологическую отдачу, а создаваемые для обеспечения полета человека в космос технологии находят применение на Земле.

Автоматические станции — это приборы для решения узкоспециализированных задач, и сильных технологических новинок от них никто не ждет. Зато «автоматы» расширяют человеческие знания об астероидах, кометах, других планетах и т. д.

Здесь надо соблюдать разумный баланс: использовать «автоматы» для развития фундаментальных наук, а пилотируемую космонавтику — для мощного технологического рывка.

— Тяжело было вам переквалифицироваться из космонавта-исследователя в космонавта-испытателя?

— С одной стороны, тяжело, потому что как космонавта-исследователя меня не принимала система. С другой стороны, и не так уж тяжело, потому что ученый в первую очередь человек широко образованный и легко обучаемый, поэтому учиться было и интересно, и легко. Да, у меня не было базового инженерного образования, и приходилось коротать лишние часы за учебниками, чтобы подтянуться до уровня технарей.

Однако же два мои полета доказали, что ученый может быть классным бортинженером и отличным командиром. Считаю, что ученых надо ставить в будущие экипажи, потому что это хорошо обучаемые, думающие и анализирующие люди. Тем более в современных реалиях космонавты-роботы, просто исполняющие команды с Земли, не нужны, а в ходу люди грамотные и мыслящие.

— Вернется ли в российский обиход понятие «космонавт-исследователь»?

— Считаю, что его и не стоит возвращать. Должен быть просто «космонавт» — человек универсальный и имеющий способности решать проблемы. На станции ведь мы взаимозаменяемы, и это нормально: биолога без проблем могут отправить чинить компьютеры, а в это время военный летчик будет выполнять задание по препарированию мышки. В этом и кроется смысл долгой подготовки космонавтов — в широте знаний и универсальности. И так и должно быть.

В будущих экипажах тоже не будет отдельных профессий. Если ты можешь быть только пилотом, то для команды ты — балласт. Ну доставил ты экипаж в нужную точку пространства и времени в космосе, а дальше что? То же самое с наукой: ею должен уметь заниматься каждый. А врач экипажа? У нас долгое время не будет возможности иметь во всех экипажах врача, поэтому каждый космонавт должен иметь хорошую медподготовку. А если врач заболеет? Нужно посылать двух врачей?

Космонавт — универсальный профессионал, в каком-то смысле солдат, который должен выполнять любые задачи. И это веяния современного мира — в бизнесе тоже существует большая тенденция перехода к универсальности.

— Какие научные эксперименты проводятся на нашем и американском сегментах МКС?

— Это сложный вопрос, потому что нужно смотреть по результатам, а доступа к ним нет. Конечно, количество экспериментов на станции у астронавтов NASA больше нашего. С другой стороны, надо проводить качественный, а не количественный анализ.

Понятно ведь, что сейчас у России нет такого акцента на науку, как у коллег. Может, потому, что у нас более весомая и длинная история эксплуатации орбитальных станций, а задел по экспериментам, проводившимся на станции «МИР» и давшим нам достаточное количество знаний, позволяет не повторять некоторые эксперименты на МКС.

Однако мы ставим некоторые эксперименты совместно с партнерами по станции, и это правильно. Бывает, одна сторона поставила новое оборудование на МКС и провела свои исследования. А потом, чтобы аппаратура не простаивала, позволяет группам ученых от стран-партнеров ставить на нем эксперименты. МКС должна быть большой научной лабораторией общего пользования.

В данный момент мы летаем на МКС, потому что это больше надо партнерам, но с задачами по российской научной программе мы успешно справляемся. Хотелось бы, конечно, больше науки, но это не зависит от желания экипажей.

— Куда, на ваш взгляд, движется российская космонавтика?

— В госкорпорации «Роскосмос» есть экспертный совет, который формирует российскую научную программу, а глава Роскосмоса определяет отраслевую политику — что и ради чего мы делаем, какой в этом смысл и какова конечная цель.

Что касается космонавтов, то всё от нас зависящее мы делаем достойно. Школа Центра подготовки космонавтов им. Ю. А. Гагарина находится на высоком уровне: там работают очень хорошие инструктора и молодая команда, что для ракетно-космической отрасли большая редкость. Сейчас наша космонавтика на очень хорошем уровне. Главное — не растерять потенциал в ходе реформ, которые явно назрели, и внимательно анализировать, куда двигаются партнеры. Может, не всегда нужно следовать за ними, а реализовывать свои проекты, а возможно, что-то стоит делать совместно.

— Космической отрасли необходимы реформы?

— Мы видим по опыту США, что NASA отдает некоторые вещи на аутсорсинг частным компаниям, что априори эффективнее бюрократизированной и медленной государственной машины. При этом не будем забывать, что наши американские партнеры намеренно взрастили «частников» путем госфинансирования и создали искусственную конкурентную среду. Победителями в конкурсе в разработке пилотируемого корабля для МКС стали сразу две компании (SpaceX с ее кораблем Dragon и Boeing с CST-100 Starliner).

Получится ли в наших реалиях пойти таким же путем? Не знаю… Однако все понимают, что реформы проводить надо. Наша космонавтика — огромная отрасль, всё еще живущая по старым советским законам, и она, так скажем, «тяжеловес». Людям внутри отрасли хочется большего — новых кораблей и экспедиций, полетов к Луне и Марсу.

—  Каковы перспективы участия России в проекте Lunar Orbital Platform — Gateway?

— Я не знаю нюансов этого проекта и хода переговоров. Проект, наверно, интересный, но я считаю, что необходимо мыслить системно. Ставить себе дальнюю задачу — предположим, полететь на Марс. В таком случае что нам для этого надо? Нужно ли лететь на Луну? Нужна ли окололунная станция?

На Луну все-таки, наверное, надо лететь — апробировать технологии взлета-посадки на небесном теле и строительства напланетной базы… Исходя из дальних задач, необходимо выстраивать ближние. Во всем должна быть системность.

— Вы добровольно покинули отряд, хотя со здоровьем у вас всё в порядке.Хотите сконцентрироваться на работе председателя «Российского движения школьников»?

— Это было одной из причин. Дело в том, что космические полеты не трудны для космонавтов, которые к ним привыкают, а для наших семей очень тяжелы. У меня четверо детей и достаточно возрастные родители — обоим за 70 лет. Я понимаю, что моей семье тяжко приходится. Я еще и председатель проекта «Российское движение школьников» (РДШ) — тоже тяжелая масштабная работа, отнимающая довольно много времени. Поэтому, посовещавшись с женой, решил уйти из отряда космонавтов Роскосмоса и посвятить большую часть трудового времени серьезной общественной деятельности, связанной с председательством в РДШ. Да просто не хочется плохо делать оба дела, потому что времени попросту не хватит.

А с руководством Центра подготовки космонавтов (ЦПК) мы заключили договор. Суть его в том, что, если ЦПК потребуется опытный командир, я восстановлюсь в отряде и помогу российской космонавтике. Пока же в отряде много нелетавшей, но довольно-таки сильной и перспективной молодежи. И я очень надеюсь, что они станут новым поколением хороших космонавтов. Да и полетных мест у нас сейчас не так много, чтобы занимать место в отряде.

— Расскажите поподробнее о РДШ.

— У этого социального проекта огромный охват. Мы работаем в каждом регионе страны, а это больше миллиона детишек. Лет через 5–6 у нас будет 25 млн ребят в возрасте от 8 до 17 лет. Когда я начинал эту деятельность, то с самого начала отказывался быть председателем, потому что был абсолютно убежден, что председатель должен работать. Человек, возглавляющий движение, должен реально «впахивать» и оперативно решать возникающие проблемы. Мы работаем в каждом субъекте, но не везде есть ресурсы, поэтому выстраиваем систему помощи инициативным учителям и детям и систему грантов. На самом деле ребята, которые будут жить в России, начнут эту страну менять — это наше будущее. Надо их воспитывать с правильно расставленными приоритетами и объяснить, что никто результат «в клювик» не вложит, а они сами могут «встать, пойти и делать».

Поэтому основные направления РДШ — волонтерские проекты, краеведение, школьные музеи, популяризация здорового образа жизни и так далее и так далее. РДШ имеет чисто воспитательную направленность.

Конечно, у меня есть желание каким-то образом организовать научное направление. Пока это видится как помощь в профориентации. Надо в первую очередь выстроить работу с госкорпорациями и госучреждениями, затем вовлечь частные компании, которые хотят видеть у себя молодых инициативных и талантливых ребят и расскажут им о перспективах работы в этих компаниях и покажут, что жизнь безумно интересная штука и, чем бы они ни занимались, какие бы у них ни были увлечения, они смогут найти себя и реализоваться.

Во «взрослом мире» существуют единицы хороших популяризаторов науки. А ведь популяризировать науку для детей еще сложнее. Поэтому мы будем привлекать других людей.

— В каких проектах вы заняты в настоящее время кроме РДШ?

— Я человек очень активный, и у меня очень много проектов. Я преподаю в Сколково и различных бизнес-компаниях, пишу новые книги, у меня есть проекты по организации туризма в разные точки Земли. А посмотрев сверху на нашу прекрасную планету, я загорелся идеей путешествий по миру.

Почти каждую неделю у меня появляются новые идеи. Какие-то откладываются на будущее, какие-то начинают воплощаться в жизнь. Вот идея книжки по «занимательной астрономии» родилась буквально два дня назад, и завтра я встречаюсь с соавтором, чтобы спланировать работу.

— Пишете ли вы книги?

— Сейчас работаю над четырьмя книгами. Одна из них будет посвящена ответам на простые, обывательские вопросы: «Моют ли на МКС тюбики после еды?» и тому подобные. Для специалистов это простенькие вопросы, а обычному человеку это интересно знать. Постоянно отвечая в соцсетях на одни и те же вопросы, понял, что пришло время сделать книжку, написанную простым языком.

Вторая книжка, «Space leadership», в процессе написания (планируется пока только на английском языке). В ней будет рассказываться о лидерстве, мотивации, построении команды, умении работать в команде, конфликтологии, работе в стрессовых условиях — о том, с чем сталкиваются космонавты в ходе подготовки и во время полетов и о применении этих навыков в современном бизнесе и повседневной жизни.

Третий фолиант — продолжение вышедшей в декабре 2017 года книги «Удивительная Земля». Наша планета очень удивительная, на ее поверхности много красивых и уникальных мест, которые хочется показать людям. Сейчас отбираем фотографии и занимаемся поиском интересных историй.

Планируемая четвертая книга — давно я носился с этой идеей — своего рода «занимательная астрономия», в которой хочу увлекательно и легко помочь детям выучить все созвездия на небе. Может быть, по факту и взрослым книга покажется интересной.

—  Спасибо за интервью!

Сергей Рязанский
Беседовал Евгений Рыжков

Фото с сайта sergey-ryazanskiy.ru/gallery/