Циркуммосковское демографическое путешествие

Почему волнует эта тема? Потому что в начале XX века мои дед и бабушка по маме перебрались из сельца Мишнево Тульской губернии в Мариуполь. И потому еще, что в начале 1970-х наша часть тянула энергию к «точкам» в областях вокруг Москвы. «Точка» — это ШПУ для МБР. СССР тогда выходил на ядерный паритет с Америкой, и подразделения части стояли по всему Золотому кольцу. Оно, если учесть стоимость сооружений, действительно было таковым: золотое кольцо ракет!

Но о ракетах и расшифровке аббревиатур как-нибудь потом, а пока о родине. Сельцо стоит на реке Упа возле впадения ее в Оку, и, что любопытно, из этих же примерно краев давно, еще в 1830-х годах, бежали за свободой в Украину предки моего отца. Места исторические: Козельск, Оптина Пустынь, Одоев, Барятино, Воротынск, Белёв.

Кстати, Иван IV, который Террибль, пожаловал Белёв и окружающие селения князю Дмитрию Вишневецкому, знатному воеводе, казацкому гетману, знаменитому Байде, основателю Запорожской Сечи. Дабы боронил кордоны. Оттуда родом Зинаида Гиппиус, «декадентская Мадонна», более городок ничем не прославился. Да, еще: не надо путать Мишнево с деревней Мишино, в которой родился поэт Жуковский, та ближе к Белеву.

Здесь русский дух — и села носят характерные названия: Мошонки, Рядовка, Подборки, Жабынь, Челюстино, Долбино, Дешовки, Рылево, Печки, Шмарово. Но звенят и южные, киеворусские отголоски: Дебрь, Побуж, Николо-Жупань, Кричина, Краинка, Берды, Вечна, Серенск, Перемышль, Збродово. А западнее слышатся белорусские нотки: Березичи, Сухиничи, Думиничи. И течет там финно-угорская река Угра, на которой русские и татары отстояли Московию от татар… Перекресток времен и народов, место смешения балтов (голядь), угро-финнов и славян.

Есть однако и весьма характерные Баскаково и Баскаковка — топонимы четко отражают историю. То-то мой отец посмеивался над монгольскими предками моей мамы. Но это он зря. Она была похожа скорее на финку — круглолицая и зеленоглазая.

Пишут, что гидроним Упа происходит от балтского upe, река, ну а название Ока идет или также из балтского, или от финского joki (река). Или даже от aqṷā, вода. Возможно. Топонимы и особенно гидронимы весьма устойчивы — вспомните все эти Доны, Донцы, Днепры и Дунаи. Да и времени прошло с тех пор совсем немного, чай не шумеры и не трипольцы. Вятичи пришли сюда лишь в VIII веке, а окончательно ославянили балтское население еще через четыре столетия. Или, что вероятнее, сами растворились в голяди — помните, как Яшка Анисфельд кричал римскому легату? «Это мы еще посмотрим, кто кого ассимилирует!»

Голядь — это восточные галинды. Лингвисты полагают этноним galind восходящим к балтскому ga (литов. Gãlas — ‛конец’, латыш. Gàls и т.п.) — «конец, край». То бишь обозначает он жителей окраины. В данном случае — окраины балтского расселения, но по аналогии вспоминается Украина. Кстати, одиозный Ф.П.Филин, доносчик, сторонник Лысенко, ярый борец с буржуазным идеализмом и космополитизмом («Неразоружившимся индоевропеистам в нашей среде есть о чем подумать», — угрожал он в конце 1940-х), но всё же крупный ученый (В.А.Успенский описывает его как «умнейшего злодея»), поддерживал версию о скифо-сарматских корнях антов. Слово «анты», писал он, созвучно с древнеиранскими словами antas («конец, край»), antyas («что находится на краю») и осетинским attiiya («задний, сзади»). Исходя из этого, значение слова «анты» можно перевести как «живущий на укра́ине, пограничный житель».

А восток Владимирской области в свое время называли Казанской украиной. Так что все мы украинцы. Что касается Мишнева, то его жители во времена моей бабушки носили всего две фамилии — Вольновы и Якушкины. Такой и была декабристская фамилия моей мамы: Якушкина.

Но к теме. Я с трудом нашел сие Мишнево на спутниковой карте и насчитал не более 25 домов и домишек. Куда меньше, чем тогда, когда здесь если и не бурлила, то шла размеренная провинциальная жизнь. По Оке тогда плыли корабли (как раз отсюда река становится судоходной), население края росло, строились церкви, а отделения банков и больницы открывались даже в селах. Процветали промыслы (и сейчас в Нью-Йорке продается белёвская фруктовая пастила), но потом грянула революция, за ней красный террор, затем через эти края прокатилась война, советская власть каменным задом придавила сельское хозяйство и вообще любую местную инициативу, бедный народ разбежался, потянулся в города, и в итоге край пустеет.

Об этом и текст. Чуть ниже Мишнева, у слияния Упы и Оки стоит довольно большое село Кулешово. «Википедия» сообщает: «Природа щедро наградила этот экологически чистый уголок земли. Со всех сторон его окружают смешанные леса, богатые ягодами и грибами. Разнообразие лесных угодий определяет исключительное богатство представителей животного мира. Здесь водятся лоси, олени, кабаны, куницы, волки, лисы, белки. В реках много рыбы: лещ, щука, налим, сом, судак. В нескольких километрах от села находится курорт „Краинка“, являющийся одним из старейших курортов Центральной России».

Село при царях быстро росло. «По сведениям за 1859 г. село казенного ведомства находилось в десяти верстах от уездного города Лихвина Калужской губернии. В 164 дворах проживало 875 мужского и 911 женского населения. В 1862 г. в 267 дворах проживало 996 мужского и 1063 женского населения. По сведениям за 1893 г. в 402 дворах проживало 1494 мужского и 1655 женского населения. Сильный приход в 3000 прихожан».

В нем имелись Кулешовский сельский банк и каменная церковь. В 1937 г. она была разрушена советской властью. Из этого камня построили школу, коридор первого ее этажа был выстлан старинным церковным кафелем, но в 2006 г. школу закрыли в связи с «малочисленностью контингента». На церковной земле построили клуб из кирпича той же церкви, затем переоборудовали его в колхозный склад. В конце 1990-х — начале 2000-х гг. пытались восстановить церковь, однако сил и средств не хватило. Рядом работала церковно-приходская школа. В середине 1990-х сгорела. До революции в селе работал земский приемный покой на две кровати, а до 1970-х гг. — сельская больница. Закрыта. Здания амбулатории, стационара и столовой переоборудованы в общежитие. Ныне разрушены.

В 2007 г. администрация села упразднена, и оно оказалось в составе нового «муниципального образования Бере́зовское». В 2013 г. село вошло в состав нового муниципального образования «Юго-восточное» Суворовского района с центром в п. Ханино. Администрация расположена в г. Суворов. На сегодня население муниципального образования, включающего несколько поселков и сел, втрое меньше, чем одного Кулешова в 1893 г. Угасание ощущается и в стиле статьи в «Википедии»: она написана языком, который трудно назвать литературным. Это не язык Гиппиус.

Но, может быть, Кулешово и Мишнево не характерны для родины моих предков? Возможно, это локальная депрессия?

Что ж, возьмем больший масштаб. Суворовский район образован 28 февраля 1958 г., а 1 августа того же года территорию упраздненного Чекалинского района передали в его состав. Укрупнение административных единиц продолжается. Так, «законом Тульской области № 1597-ЗТО от 20 июля 2011 г. преобразованы, путем объединения, муниципальные образования Песковатское и Черепетское в муниципальное образование Черепетское. Законом Тульской области от 1 апреля 2013 года № 1901-ЗТО преобразованы путем объединения: муниципальные образования Ханинское и Березовское в муниципальное образование Юго-Восточное, муниципальные образования Черепетское, Песоченское и рабочий поселок Агеево в муниципальное образование Северо-Западное. В итоге с 2013 года в Суворовском районе 143 населенных пункта в составе двух городских и двух сельских поселений».

Чем вызвано укрупнение? Депопуляцией. За 60 лет число жителей района уменьшилось практически вдвое. К тому же (вспомните судьбу школы Кулешово) население быстро стареет. И не только потому, что женщины стали меньше рожать, а и оттого, что молодежь уезжает в города. Значит, скорость депопуляции в ближайшее время резко возрастет (собственно говоря, это уже наблюдается), ибо пришло время покидать сей мир поколению бэби-бумеров — реальная средняя продолжительность жизни в России около 70 лет. И особенно это коснется сельских жителей. Если так пойдет, то уже лет через двадцать сии места опустеют, кроме разве что Тулы и еще нескольких городов.

Население Тулы быстро росло после того, как Хрущёв разрешил колхозникам перебираться в города. Если в 1959 г. в ней насчитывалось 315 639 жителей, то в 1975 г. стало более полумиллиона. Пика численность туляков достигла в 1991 г. (544 000), с тех пор идет постепенное уменьшение, и в 2017 г. там жило 485 221 человек. Судя по всему, приток из сельской местности иссяк, из малых городов тоже. Население области сокращается еще быстрее и сейчас стало меньше, чем в 1930 г., что свидетельствует о сжатии сельского населения не только в Суворовском районе. Так, в соседнем Белевском районе количество жителей упало еще значительнее, с 50 999 человек в 1959 г. до 20 005 чел. в 2017 г., причем также заметно ускорение депопуляции.

Тульская область одна из самых демографически неблагополучных в России. Это вызвано оттоком молодежи в близкую Московскую агломерацию, депрессивным состоянием промышленности и экономики области в целом, особенно в малых и средних городах, и связанное с этим социальное неблагополучие. Область лидирует по естественной убыли населения (6,8 чел. на тысячу). Здесь крайне низка рождаемость (10,2 ребенка на тысячу жителей, хуже только в Ленинградской области и Мордовии), но высока смертность (I место среди регионов ЦФО). Здесь самая высокая доля пенсионеров — в 2016 г. они составляли 31% населения. Причем в селе этот показатель намного выше. По российским меркам их можно считать стариками, но о проекте пенсионной реформы, повышающей возраст выхода на пенсию, говорить не будем. Ибо и так налицо глубокая и вряд ли преодолимая демографическая яма — по международной классификации население считается старым, если удельный вес лиц в возрасте 65 лет и более превышает 7%.

У соседей картина схожая — совершим небольшую экскурсию по областям вокруг Москвы, чтобы убедиться в этом. Все они практически мононациональны, русские тут составляют около 95% населения, значит, мы увидим состояние самого сердца русской России!

В соседней Калужской области дела получше. В самой Калуге также наблюдался быстрый рост населения после 1959 г. с максимумом в 1990-е годы (347 тыс.), и затем пошли колебания чуть ниже этого значения. Численность населения области в последние годы стабилизировалась на уровне чуть выше миллиона человек. Рождаемость чуть выше, а естественная убыль вдвое меньше, чем у туляков. Но всё же это убыль, хотя область является одной из самых экономически развитых и занимает лидирующие позиции по темпам роста промышленности, объемам инвестиций на душу населения и темпам роста реальных доходов населения. Однако в условиях международных санкций и усиливающейся самоизоляции России перспективы и здесь не выглядят радужными.

Смоленская область, ключевая в пути на запад (да и на восток). В начале XX века она была гораздо более густонаселенной. Однако в результате войны, миграции молодежи и естественной убыли число жителей к началу XXI века сократилось более чем вдвое. Было 2 332 800 в 1928 г., стало 1 142 969 в 1959 году — каток войны прошелся по Смоленщине особенно свирепо. Далее вымирание продолжилось: 949 348 чел. в 2018 г. Пустеют все города, за исключением Смоленска, но и там стало меньше жителей (330 тыс. в 2018 г.) по сравнению с максимумом 1997 года (356 тыс.). Пенсионеров — около 30% населения.

Тверская область. В советское время население уменьшилось с 3 до 1,6 млн. В постсоветское лучше не стало: на 1 января 2018 г. — 1 283 873 чел. Сокращение сопровождается старением, и в 2010 г. средний возраст жителей был 41,5 года, что выше российского уровня (39 лет). Сейчас ситуация еще хуже. Лишь в Твери число жителей растет (419 898 на 2018 г.), хотя и уступает показателю 1997 г. (458 000), во всех остальных городах уменьшается.

Ярославская область. Одна из самых образованных в царской России, с самым энергичным и предприимчивым населением, недаром бытовала пословица «ярославцы: красавцы, белотельцы, песенники, запевалы, чистоплюи. Пуд мыла извели, а родимого пятнышка у сестры не смыли». Держалась дольше всех, население росло до 1991 г., но с тех пор уменьшилось на 200 тыс. С 2010 г. колебалось на уровне около 1272 тыс., однако в текущем году снова начался спад. Причины убыли — высокая смертность и отток трудоспособного населения в более благополучные регионы. Пенсионеров — 26,1%.

Владимирская область. Население сокращается с 1990 г. С 2013 г. наблюдалось некоторое замедление депопуляции, но в текущем году снова началось ускорение. Областной центр понемногу увеличивает число жителей за счет миграции, все остальные города пустеют.

Рязанская. Население уменьшилось более чем вдвое с 1926 г., хотя войны тут не было, и продолжает уменьшаться, причем особенно быстро — сельское. В то же время население Рязани, упав до 510 тыс. в 2009 г., понемногу растет и в прошлом году достигло 537 тыс., превысив максимум 1995 г. При сохранении такой динамики область вскоре станет моноцентрическим регионом, где более половины населения проживает в областном центре.

Вот мы и замкнули круг. О чем же говорит наше небольшое циркуммосковское демографическое путешествие? О том, что Россия пустеет. Но почему? А потому что в центре описанного круга лежит переполненная Москва, эта раковая опухоль России, ее метрополия, высасывающая из колоний все соки, этот беспощадный и ненасытный пылесос, втягивающий ресурсы страны и тормозящий ее развитие. Впрочем, какое уж тут развитие, если налицо медленное умирание огромного региона!

Численность москвичей непрерывно растет и сейчас по данным Росстата составляет 12 506 468 чел., а в мегаполисе живет около 15 млн. — более 10% всех россиян. Плюс около 2 млн приезжих (трудовых мигрантов, гастарбайтеров, студентов и пр.) и около 1 млн незарегистрированных мигрантов. В столице, по некоторым данным, крутится около 80% всех денег, там сосредоточена вся власть, и Москва всё ярче сияет на спутниковых снимках — посреди всё более погружающейся во мрак России. Герберт Уэллс был прав, но правы были и мои предки задолго до него. Проголосовав ногами и уйдя на юг. За свободой.