Известно, что разные научные дисциплины поддаются научной популяризации по-разному. Скажем, широкую публику достаточно просто увлечь палеонтологией, какими-нибудь динозаврами1. Палеонтологии в этом смысле повезло. Но, разумеется, не ко всем доисторическим тварям люди относятся с таким же трепетом, как к гигантским ящерам, и авторы, рвущиеся популяризировать, например, млекопитающих мезозоя, уже не столь многочисленны2… Повадки животных, поведение человека, наша психика и тайны мозга — всё это невероятно притягательно для публики. Популярность книг Аси Казанцевой или Бориса Жукова — тому наглядное свидетельство.
Есть, к сожалению, и такие области, интерес к которым совсем невысок — они остаются в основном уделом специалистов. Вероятно, сюда нужно отнести и биохимию, которой в немалой степени посвящена книга Сергея Ястребова. Какие-то молекулы, ионы, азотистые основания… О строении эукариотической клетки — т. е. основы таких замечательных организмов, как инфузории, растения, грибы, животные, — речь заходит лишь во второй трети книги, а до того одна лишь «суровая химия» и торжествует (кстати, и дальше химические формулы никуда не исчезают с книжных страниц, хотя к ним и добавляются постепенно, например, законы биоэнергетики). В разделе, посвященном истории открытия роли ДНК в передаче наследственной информации, Ястребов пишет, что сама идея дискретной (как говорит автор, «цифровой») природы наследственной информации с очень большим трудом воспринималась биологическим сообществом. Интуитивно, кажется, понятно, почему так происходит. Речь, видимо, идет не только об установках в собственно биологическом сообществе (хотя и о них тоже), а вообще о способе мышления людей позапрошлого столетия (то, что Маршалл Маклюэн называл монологическим мышлением — в противоположность мозаичному, клиповому мышлению современности). Даже основатель учения об эволюции отдал некоторую дань именно представлениям «аналоговым» — его геммулы (гипотетические частицы наследственности) ведь тоже должны были передавать наследственную информацию именно «аналоговым» способом. Впрочем, эти рассуждения, сколь бы ни были они интересны, рискуют увести нас в область чистой культурологии, не говоря уже о том, что все-таки размышления эти весьма спорные.
Ограничимся констатацией факта: биологи начала прошлого столетия привыкли рассматривать объекты природы как объекты «аналоговые». В ДНК же информация записана именно «дискретно»: конкретный кодон — конкретная аминокислота. «Аналоговая» душа биологов долгое время не могла смириться с такой «несправедливостью». С момента открытия структуры и функции ДНК прошло уже много десятилетий, что такое ДНК, кажется, не надо уже объяснять никому, всё это так… Однако, и сегодня интересующийся живой природой любитель (подчеркну, что речь идет именно о непрофессионале) зачатую (1) склонен именно к архаично «аналоговому» мышлению; (2) плохо представляет себе химические основы жизни и биохимию организмов, почти не интересуется их строением на молекулярном, а тем более на атомном уровне. Животные — это любопытно, мило, забавно, а формулы — это как-то «безжизненно» и сухо.
Это длинное рассуждение приводит к банальной, но невеселой истине: Ястребов взялся за работу очень сложную. Но поставленную задачу выполнил, на мой взгляд, всё же с блеском. Книгу, несмотря на обилие химических формул, будет интересно прочесть даже человеку, который далек от занятий химией (это я, что называется, проверил на себе). Во многом этому способствует огромная эрудиция автора, которая простирается далеко за пределы биологии. «Разрядить обстановку» помогают и эпиграфы, многочисленные цитаты из художественной литературы (при этом Сергей Ястребов не только вполне предсказуемо цитирует братьев Стругацких, чей культовый статус в среде «научно-технической интеллигенции» неоспорим, но и, к примеру, блистательного стилиста и «сугубого гуманитария» Юрия Олешу. Периодически возникающие на страницах книги рассказы об истории того или иного открытия (например, функции ДНК в сохранении и передаче наследственной информации) читаются вообще почти как маленькие детективы — драматические повествования о заблуждениях и взаимном непонимании, разгадывание ребусов (здесь проявляется другая ипостась автора, который ко всему прочему пишет научную фантастику). Конечно, столь обширные экскурсы в историю биологии немногочисленны. Скажем, об открытии симбиотического происхождения митохондрий и хлоропластов сказано совсем коротко, а о классификации живого, предложенной Аристотелем, у читателей вообще может сложиться совершено ложное впечатление, настолько упрощенно она дана. Но книга всё же не об истории, а о самом что ни на есть актуальном состоянии биологических наук, так что вряд ли это можно поставить автору в вину…
Следует заметить, что эрудиция Ястребова иногда подводит. Используя аналоги из сфер, с биологией не связанных, он порой неточен (скажем, отсутствие рифмы само по себе еще не делает стихотворение верлибром, это может быть и белый стих, а верлибр всё же должен быть ко всему прочему свободен от четко заданного ритма), но это мелочи, а все ключевые мысли, которые пытается донести Ястребов, вполне ясны.
Как мне представляется, книга Сергея Ястребова должна в первую очередь заинтересовать читателей с естественно-научным бэкграундом. Может быть, пригодится она и студенту биофака. Когда популяризатор Михаил Никитин, автор книги «Происхождении жизни. От туманности до клетки», говорит, что Ястребов написал идеальный учебник биологии для взрослых, он, я думаю, не преувеличивает. И в то же время все-таки далеко не только о биохимии там речь, а впрочем — читайте сами!
Юрий Угольников
1 Конкретнее, нептичьи динозавры — предки и родичи птиц, которых, согласно современной кладистике, также относят именно к динозаврам. Точнее, птиц относят к манирапторам — динозаврам с довольно специфическим устройством передних конечностей. Из-за такого классификационного парадокса каждый раз, когда речь заходит о динозаврах мезозоя, динозаврах «в традиционном смысле слова», приходится оговариваться: в данном случае речь идет именно «о динозаврах за исключением птиц» — о «нептичьих динозаврах». Что ж, по крайней мере, это не так громоздко, как в случае с гоминидами: нечеловеческие человекообразные обезьяны — это еще выговаривать надо уметь…
2 Уже несколько лет в социальной сети «ВКонтакте» существует сообщество, посвященное именно млекопитающим мезозоя, и за эти несколько лет число подписчиков сообщества так и не достигло тысячи человек.