Круглые даты: «Энергия — Буран» и МКС

Конец осени этого года отмечен двумя круглыми датами, важными для всех, кто радеет за отечественную и мировую космонавтику.

15 ноября 1988 года с помощью сверхтяжелой ракеты-носителя «Энергия» был запущен в космос в свой единственный полет орбитальный самолет «Буран», а 20 ноября 1998 года РН «Протон-К» вывела на орбиту первый модуль Международной космической станции — функционально-грузовой блок «Заря», положивший начало строительству и эксплуатации самого крупного в истории внеземного сооружения человечества.

Оба события полны гордости и трагизма для россиян. Система «Энергия — Буран» была создана к моменту заката Советского Союза, когда успехи в космонавтике противопоставлялись пустым полкам в магазинах и началу радикальных политических и экономических реформ. Очень быстро труд более чем миллиона ученых, инженеров и рабочих стал никому не нужен. Время перемен обесценило тот факт, что мы в конце 1980-х как никогда были близки к космическим мечтам шестидесятников. Сверхтяжелая ракета «Энергия» открывала путь к Луне и Марсу. Ее более грузоподъемная модификация «Вулкан» могла обеспечить пилотируемые экспедиции на Марс и строительство обитаемой базы на Луне уже в начале XXI века. В НПО «Энергия» прорабатывалась возможность международной кооперации по этим проектам (и тогда понимали невозможность реализовать такие планы силами одной страны).

Водоворот истории, экономические и политические просчеты руководства страны не дали реализовать эти смелые мечты. Работы по транспортной системе «Энергия — Буран» остановлены в начале 1990-х, и к ним больше никогда не возвращались. Очень быстро была разрушена кооперация, разбросанная по многим бывшим уже советским республикам, сотни тысяч специалистов потеряли работу, повторилась история американской программы Apollo. Нам остались лишь воспоминания участников той космической программы, скажем, мемуары главного конструктора ракеты-носителя «Энергия» Бориса Ивановича Губанова «Триумф и трагедия „Энергии“»¹.

Пусть основные цели разработки сверхтяжелой ракеты и «Бурана» не были выполнены, но какие-то результаты и материальная база всё же позволили заложить основы российской космонавтики первых десятилетий. Заводские станки, купленные на средства, выделенные на «Буран», пригодились для производства космических кораблей «Союз» и «Прогресс» для снабжения орбитальных станций «Мир» и МКС; «боковушки» РН «Энергия» (первая ступень, РН «Зенит») послужили основой программы выведения коммерческих спутников с экватора в Тихом океане («Морской старт»), здание Центра управление полетом «Бурана» в ЦНИИмаше перепрофилировали для ЦУПа по программе МКС и т. д.

Пригодились элементы программы «Буран» и для создания Международной космической станции. Для нашего орбитального самолета была разработана система стыковки на базе созданной для программы «Союз — Apollo» (АПАС — андрогинно-периферийный агрегат стыковки), с ее помощью он должен был стыковаться к орбитальной станции «Мир», а потом «Мир-2» (не была создана). В итоге АПАС использовался для стыковки американских шаттлов сначала к станции «Мир», а затем к МКС для проведения операций по сборке, для доставки грузов и экипажей.

Соглашение по совместной постройке МКС между Россией и США было подписано в 1993 году, и 20 ноября 1998 года стартовал ее первый элемент — ФГБ «Заря», а 7 декабря шаттл Endeavour доставил и пристыковал к «Заре» американский узловой модуль Unity. 10 декабря 1998 года космонавт Сергей Крикалёв и астронавт Роберт Кабана открыли люки между первыми модулями станции.

Сейчас, оглядываясь назад, можно с достаточно высокой степенью уверенности сказать, что если бы не это соглашение, то у США и их партнеров еще очень долго не было бы орбитальной станции, а у России уже не было бы пилотируемой программы в космосе.

Правильным решением оказалось дублирование функций на уровне партнеров. Когда в 2003 году при посадке погиб шаттл Columbia, только наличие грузовых кораблей «Прогресс» и пилотируемых «Союзов» позволило сохранить станцию и продолжить полеты в космос. Это же помогло в 2011 году, когда шаттлы встали на «вечный прикол» в музеях. До сих пор, пока не готовы новые американские пилотируемые корабли Dragon V2 и Starliner, все люди доставляются на МКС на российских «Союзах».

К сожалению, к двадцатилетию станции мы подошли с недостроенным российским сегментом: так, практически готовые Многофункциональный лабораторный модуль «Наука» и Узловой модуль — всё еще на Земле, а Научно-энергетический модуль всё еще не построен, хотя по Федеральной космической программе 2016–2025 годов он должен был стартовать к МКС в 2019 году. Не менее печальная часть реальности — осознание того, что Россия фактически разучилась строить крупные орбитальные модули, которые раньше делали в ГКНПЦ им. М. В. Хруничева в Москве. Над предприятием нависла угроза застройки 80% территории жилыми и офисными комплексами в рамках реформирования предприятия Роскосмосом. Но в этом году процесс сноса производственных цехов по решению президента страны временно заморожен.

В завершение хочется сказать, что, несмотря на все эти грустные воспоминания, жизнь продолжается и требует наших усилий, например, в том, чтобы история программы «Энергия — Буран» была сохранена должным образом и нашла свое применение в будущем, чтобы пример сотрудничества разных стран в проекте МКС был уроком для политиков.

Тема Международной космической станции столь обширна и интересна, что мы еще вернемся к ней на страницах ТрВ-Наука, чтобы дать читателям более детальное представление об этом проекте, его целях, задачах и трудностях.

Александр Хохлов,
популяризатор космонавтики,
член Северо-Западной организации Федерации космонавтики РФ

Фото: Роскосмос

¹ buran.ru/htm/gubanov3.htm