Известно, что настоящий ученый способен объяснить ребенку, над чем работает, за пять минут простыми словами. Но на самом деле это такая психологическая ловушка: ты можешь заниматься очень нужными серьезными вещами с большим потенциалом для будущего человечества, но не всегда иметь ответ на вопросы «Что это такое?» и «Кому это нужно прямо сейчас?». Вот так совершенно теряешься, когда спрашивают, зачем изучать языки, — не английский или немецкий, а что-то совершенно не востребованное при построении карьеры, какой-нибудь там ижорский или, допустим, язык касков, нападавших на бедных хеттов 3500 лет назад. Мы и про самих хеттов-то как следует начали узнавать всего 100 лет назад, если не считать редких выдержек из Библии. А ведь это была огромная могущественная Хеттская империя, одно из Великих царств бронзового века, занимавшая бо́льшую часть современной Турции и Северной Сирии, а потом в одночасье исчезнувшая из истории нашей цивилизации в начале железного века.
Возьмите язык одной из малых народностей России, последние носители которой вот-вот умрут и языковеды пытаются успеть записать на диктофон их речь, расшифровать, зафиксировать в лингвистических корпусах. Зачем это нужно? Ладно, скажут мне, ижорский язык — часть отечественного культурного наследия. Но ведь и хеттский — часть нашего общего культурного наследия — древнейший зафиксированный в письменности индоевропейский язык, родственник английскому и русскому. Знаете ли вы, что двуглавый орел на российском гербе имеет самое что ни на есть хеттское происхождение? От хеттов он прошел долгую дорогу, в том числе через Византию, и вошел в нашу государственность. А знаете, какое самое частое слово в речи хеттов? Маленькое словечко «ну», с которого начинается предложение. Прямо как в русском — «ну, я пошел!» — nu paimi (хетт. «я пойду»). Эта начальная частица практически ничего не означает, кроме того, что начинается новое предложение, — это фразовый коннектор, как говорят лингвисты. Она очень похожа по своим функциям на звучащую точно так же русскую частицу.
Преемственность традиции изображать двуглавого орла на государственных бумагах (а хетты за отсутствием бумаги ставили печати на глиняные клинописные таблички) подтверждена исследованиями историков. Так, историк из РГГУ Евгений Пчелов1 целую книгу написал о российском гербе, где подчеркивает эту связь времен. Точно ли связаны между собой русское междометие «ну» и хеттское nu, сказать значительно труднее. Вернее, по умолчанию лингвисты полагают, что эти два слова совпадают совершенно случайно. Можно ли доказать или опровергнуть их генетическую связь, учитывая, что мы даже не знаем, где ставилось ударение в хеттской речи? Дело в том, что хетты записывали свои тексты без знаков препинания, спасибо, что хоть пробелы между словами ставили. К сожалению, без машины времени мы не в состоянии понять, как и с какой интонацией они говорили хетты, например, делали ли, как и мы, паузу после «ну». Однако мы все-таки способны узнать кое-что о звучании мертвых языков, на которых люди не разговаривают уже три тысячи лет и от которых нам достались лишь обломки глиняных табличек, — это примерно как вычислить по следам на фотографиях неба, есть ли планеты у далекой звезды.
Так, чтобы понять функции хеттского nu, для начала надо найти все предложения, которые оно начинает, посмотреть, с какой частотой встречается, что означают окружающие эту частицу слова. Но ведь невозможно пересмотреть зарисовки всех клинописных табличек на хеттском языке только ради nu — на такую работу уйдет слишком много времени, и результаты слишком незначительны, чтобы за нее браться. На помощь здесь может прийти лингвистический корпус — база данных, в которой собраны все без исключения хеттские тексты (допустим, для начала хотя бы тексты определенного времени или жанра). Далее, они должны быть записаны в транслитерированной форме — в такой графике, чтобы легко было читать, — например, латиницей. Словоформы должны быть оцифрованы и проиндексированы — и тогда мы просто наберем в интерфейсе поиска искомое nu и получим выборку всех контекстов, в которых оно встречается. Задача проанализировать значение и функции маленькой частицы, так напоминающей русское начальное «ну», становится значительно проще. Лингвисты из сектора анатолийских и кельтских языков Института языкознания РАН уже провели предварительный анализ, показавший, что примерно половина хеттских предложений начинается с nu. Представьте, что каждое второе слово в вашем рассказе будет так начинаться: «Ну, заходит Петя в комнату; ну, подошел к столу; ну, взял яблоко; ну, съел его; и тут — ах — и упал замертво, яблоко-то было отравленным!»
Корпус хеттских клауз, который делают в ИЯз РАН, нужен, разумеется, не только для исследования nu. С его помощью можно ответить на вопросы, к которым иным образом не подберешься. Одно из ключевых направлений исследования хеттского синтаксиса — изучение порядка слов. Порядок слов — это когда в языке в определенной последовательности встречается субъект (подлежащее), объект (прямое дополнение) и глагол (сказуемое). Существуют языки со свободным порядком слов — как русский, в котором можно сказать и «Маша ела кашу», и «Кашу Маша ела», и «Кашу ела Маша», и «Ела Маша кашу». Сказать-то можно, да кажется, что значение у этих фраз слегка отличается. Действительно, возникает ощущение, что только первая фраза произносится относительно ровным тоном; уже во второй ясно, что говорящему важно подчеркнуть, кто именно ел эту самую кашу; в третьей — в зависимости от интонации — либо кто ел кашу, либо сущность Машиного завтрака; а четвертая фраза как будто начинает историю, в которой Машин завтрак должен прерваться самым неожиданным образом2. Есть языки, в которых порядок слов формальный и жесткий, — так, в английском очень важно, чтобы первым шло подлежащее. Там интонационные стратегии могут реализовываться, например, в выносимых вперед фразах: A man kissed a woman. — It was a man who kissed a woman. Какой порядок слов для языка нормален, какой порядок обременен какими дополнительными значениями, обычно выясняется с помощью языковых экспериментов, через определение негативных примеров («так сказать нельзя»).
В хеттском языке, как и в некоторых других древних индоевропейских языках, самым обычным порядком слов является SOV — субъект-объект-глагол. Но встречаются и другие порядки слов, чаще всего OSV — объект-субъект-глагол. Так, в одном из новохеттских писем (написанных незадолго до падения Хеттской империи) описывается ситуация, когда некто по имени Атпа собирается отпустить заложников, но человек по имени Пиямараду выдал ему бунтовщика Сиггауну и так ему сказал: «Бог грома наградил тебя. Зачем ты будешь отдавать награду обратно?» И Атпа в итоге не отпустил заложников. Предложение «Бог грома, мол, наградил тебя» звучит следующим образом: tuk=wa Tarhuntas piyanait, «тебя бог грома наградил», т. е. вначале кого (объект), потом кто (бог грома), потом глагол. Почему здесь возник такой порядок слов? Что он означает? Интонационное выделение слова «тебя»? Или интонационное выделение фразы «бог грома»? Если мы сможем это понять, то фактически сможем прочитать вслух предложение, которое не звучало тысячелетиями. Если мы начнем уверенно понимать, какими были интонационные стратегии хеттской речи, возможно, сможем когда-нибудь заставить их песни звучать — с теми же оговорками, с которыми сейчас уже можно читать вслух древнегреческий текст. Возможно, в нашу культуру войдет не только гомеровский эпос, но и цикл сказаний о боге Кумарби, заимствованный хеттами у хурритов и записанный на хеттском языке. Часть этого цикла рассказов, скорее всего, рассказывалась стихами или даже пелась.
Но мы не можем искать негативные примеры в экспериментах с мертвым языком — увы, уже давно нет тех носителей, которые могли бы уверенно сказать: «На нашем языке так не говорят». Единственным способом проверять, возможны те или иные порядки слов, остается корпусный анализ: по крайней мере, мы можем вычислить, какие предложения встречаются в дошедших до нас текстах, а каких нет совсем. Для такого корпусного эксперимента все слова во всех текстах на всех табличках в идеале следует перевести в цифровую форму, описать и проиндексировать. Это очень долгая и кропотливая работа, но ее первые результаты можно уже частично видеть, если задать поиск по базе данных, выложенной на сайте hittitecorpus.ru.
Мария Молина,
научный журналист, сотрудник Института языкознания РАН
1 Пчелов Е. В. Российский государственный герб. Композиция, стилистика и семантика в историческом контексте. М.: РГГУ, 2005: «О связи орла с царской властью говорится в древнехеттских ритуалах, восходящих к XVII веку до н.э… далее продолжение в том же ареале — Византии… и в Священной Римской империи».
Его коллега из Санкт-Петербургского института истории РАН Георгий Вилинбахов в докторской диссертации 2003 года на тему «Государственная геральдика в России: теория и практика» напоминает, что изображение двуглавого орла было обнаружено на каменном рельефе в Аладжа-Хююке (Центральная Анатолия), где и до сих пор можно его увидеть: «Позже изображения двуглавого орла встречаются в различных культурно-исторических регионах. На Востоке эта традиция поддерживалась в государстве Сасанидов в VI веке, в арабском мире с XII по XIV век. Появление в Европе двуглавого орла как геральдического знака обычно связывают с крестовыми походами. Под влиянием Византии двуглавый орел фигурировал в качестве символа государственности и независимости в Болгарии, Сербии, Черногории, Албании, Румынии. В России двуглавый орел появился на великокняжеской печати Иоанна III Васильевича в 1490-х».
2 Подробнее об интонационных стратегиях русской речи читайте в книге Янко Т. Е. Интонационные стратегии русской речи в сопоставительном аспекте. — М.: Языки славянской культуры, 2008.