Строить мосты

Новым президентом RASA — Ассоциации русскоговорящих ученых в Америке — стал профессор ­Александр Викторович Кабанов, директор Центра нанотехнологий для доставки лекарств Университета Северной Каролины в Чапел-Хилле. В интервью ТрВ-Наука он рассказал о миссии ассоциации, работе с Россией и культурном коде российских ученых с мировым именем. Беседовала Александра Борисова.

— Как вы определяете для себя целевую аудиторию ассоциации, ее портрет?

— Во-первых, мы отнюдь не представляем всю российскую научную диаспору, в принципе и не претендуем на то, чтобы говорить от ее имени. Но мы представляем людей, которые добровольно, по собственному желанию собрались в ассоциацию Russian-American Science Association (RASA). Сейчас она коротко называется RASA-America¹, а начиналась как RASA-USA. Название изменили, потому что мы принимаем в свои ряды ученых из Латинской Америки и Канады. Наша ассоциация достаточно репрезентативна по научному дисциплинам и по общему количеству членов. Кроме того, мы часть более широкой международной сети. RASA изначально возникла как неформальное объединение ученых из разных стран, которые хотели взаимодействовать друг с другом. А потом были официально зарегистрированы юридически самостоятельные региональные организации: в Европе (Париж), в Америке (Бостон) и в Азии (Сингапур). Плюс недавно возникла активная группа русскоязычных ученых в Японии. Эти организации объединяет международный комитет, его председателем является очень крупный ученый с серьезной репутацией — Игорь Ефимов, декан факультета биомедицинской инженерии в Университете Джорджа Вашингтона, где принимали нашу конференцию в этом году. Игорь был первым президентом RASA в Америке.

Мы в своих странах вполне состоявшиеся люди, хорошо интегрированы в местную жизнь. Но нас интересует общение друг с другом, нас объединяет общий культурный код и ощущение интеллектуального единства. Поскольку мы исходно продукт другой культуры, то, несмотря на глубокую адаптацию в новых странах, у нас остаются свободными важные «культурные валентности», остаются незаполненными некоторые «культурные орбитали». Фактически, когда мы собираемся вместе, эти «культурные орбитали» мы и заполняем — это нас связывает и тянет друг к другу. В этом смысле для нас важно собираться вместе, и мне лично такого общения без ассоциации не хватало. Мы смотрели одни и те же фильмы, читали одни и те же книги, смеемся над теми же шутками. У нас есть аналогичные подходы к решению самых разных научных проблем. Я считаю, что междисциплинарный подход, о котором я чуть ниже скажу, по-своему был всегда силен в России, и исторически он нам близок. При том что мы уважаем ученых всего мира, у нас есть общие научные авторитеты — люди, которых мы просто в силу своего происхождения больше знаем. И Л. Д. Ландау, и С. П. Королёв, и Д. И. Менделеев (хотя Дмитрий Иванович известен каждому ученому в мире — по крайней мере, каждому химику точно), и П. Л. Капица — все эти люди стали частью нашего воспитания и культуры. Да еще большое количество ученых родились в России, но в последние сто лет переезжали и успешно работали в Америке и других странах. О них, в силу турбулентности истории нашей страны, мы знаем гораздо меньше. А когда узнаем об их жизни и судьбах, мы «узнаем в них кусочек себя». У нас возникает естественное чувство сближения с этими учеными прошлого, потому что, думая о других, проецируем ситуацию на себя. Мы в каком-то смысле сами являемся продолжением русской культуры и истории — ведь наука является частью культуры. Мы объединяемся, чтобы сохранить эту часть культуры в исторической перспективе. Вот поэтому ассоциация полностью вне политики, это не инструмент продвижения России или кого-то еще. Ассоциация существует в интересах ее членов, которые несут в себе общий культурный код.

— Каковы ваши планы как президента ассоциации?

— Во-первых, я буду развивать общие хорошие идеи, которые возникли до меня, — в этом смысле я «опираюсь на плечи гигантов» и своих друзей. Это прежде всего ежегодная конференция RASA-America². Для Америки она довольно уникальна — в высокой степени междисциплинарная, при этом обладает стабильно высоким научным уровнем, и в этом ее безусловная ценность. В этом году программный комитет возглавлял Владимир Шильцев. Непосредственно перед нашей обычной конференцией Американский университет в Вашингтоне провел специальную сессию, посвященную перемирию в Первой мировой войне и Российской революции. На самой конференции, проходившей в Университете Джорджа Вашингтона, кроме традиционной исторической секции об ученых диаспоры (в этом году посвященной пионеру телевидения Владимиру Зворыкину), была очень сильная секция по социальным наукам, экономике — это в дополнение к традиционным химии, физике, биологии, наукам о материалах. Для нас как ученых возможность послушать сильных специалистов такого широкого спектра областей — безусловная ценность: в Америке подобные мероприятия, как правило, не приняты, и я отношу междисциплинарное общение к ценностям русской научной культуры. Вот эту междисциплинарность в конференциях я как президент буду развивать и укреплять, расширяя новыми форматами — круглыми столами, «мозговыми штурмами», дискуссиями. Следующая конференция будет проходить в моем городе, в Чапел-Хилле (штат Северная Каролина). Кроме моего университета, в округе еще несколько сильных вузов, в том числе Университет Дьюка и Университет штата Северной Каролины в Роли, а также крупный кластер исследовательских компаний Research Triangle Park. И везде работает много выходцев из России и бывшего СССР. Поэтому я ожидаю, что эта конференция будет полезна в том числе и для нашего местного русскоязычного сообщества.

Еще одна важная традиция — премия имени Гамова³. Это начинание, идея которого принадлежит Роальду Сагдееву и ряду других членов RASA-America, мы тоже будем развивать. Премия вручается с 2015 года. Нынешнее положение гласит, что она может быть выдана любому ученому диаспоры. По факту же большинство получивших — пока из США. С одной стороны, премия отражает тот факт, что в короткий исторический период в США появилась волна ученых из бывшего СССР. С другой стороны, она должна учитывать особенности нынешней ситуации. Мир уже не такой закрытый. Ученые, работающие здесь, в США, могут спокойно ехать домой или другие страны, границы не закрыты. Крупные ученые диаспоры работают по всему миру. Сохранились глубокие связи с родиной. Не было революций, как в начале прошлого века, — тогда пролилось много крови, из-за этого возник культурный и физический, а также политический барьер. Исследование Всемирного банка, о котором рассказывал на нашей конференции Евгений Кузнецов, показывает, что научные диаспоры играют огромную роль в развитии науки и в своих странах. Возвращаясь к премии Гамова: ее получил, например, Артём Оганов. Он сыграл большую роль в становлении и работе RASA-America, а потом вернулся в Россию. Думаю, что в будущем лауреаты премии Гамова будут не только из США. Премия будет развиваться, отражая эволюцию мира диаспоры, ее единство. В любом случае мне бы хотелось, чтобы эта премия вручалась всегда «по гамбургскому счету», самым достойным, и продолжалась после того, как я уйду на пенсию, когда меня уже не будет. Иными словами, хотелось бы, чтобы премия была институционализирована. Поэтому важно таким образом построить ее, чтобы сделать абсолютно независимой, обеспечить механизм ее присуждения достойным людям не только сейчас, но и на длинной дистанции. Нам надо поучиться у других крупных премий, как это делается.

— А что хочется изменить?

— Возможно, не изменить, а вернуться к истокам. Помню, когда проходила первая конференции RASA, в которой я участвовал (это было четыре года назад, в 2014 году в Бостоне), вокруг было довольно много молодежи. Сейчас — гораздо меньше. А раньше была даже молодежная секция RASA, которая активно работала. Нам надо понять, почему произошло это сокращение и как это можно изменить и исправить. Что для этого делать? Совершенно ясно, что молодежи нужно предложить нечто для них важное — мы думаем над этим. Кроме того, как и любое научное сообщество, RASA обладает экспертным потенциалом, и нам надо понять, как на нынешнем этапе этот потенциал использовать наилучшим образом, например в области научной экспертизы. Вопрос научной экспертизы (не междусобойчика, а именно экспертизы по большому счету) исключительно важен. Ученые России это понимают — взять тот же «Диссернет», это очень правильная организация, которая поднимает проблемы плагиата и других злоупотреблений. Думаю, что мы как диаспора можем способствовать улучшению качества научной экспертизы: это является частью нашей академической деятельности.

— Но и сейчас многие ученые диаспоры выступают как эксперты в грантовых фондах в России. Что нового вы хотите организовать?

— В этом году в Вашингтоне у нас была довольно глубокая дискуссия о том, как диаспора в принципе может улучшить качество российской научной среды, в частности в публикационном поле, в плане поддержки и развития российских научных журналов. Сейчас со стороны организаций и фондов, финансирующих российских ученых, оказывается большое давление на этих ученых, чтобы они публиковали статьи в высокорейтинговых научных журналах. С одной стороны, это правильно и соответствует мировой тенденции глобализации науки, конечно, если давление не чрезмерное. Чрезмерное давление может привести к противоположному результату. Надо понимать, что в России сохранились собственные научные журналы, которые переводятся и попадают в электронные базы доступа наравне с лучшими мировыми изданиями, в первую очередь через систему SpringerLink. Ведь сегодня мы ищем статьи не по журналам, а по электронным базам данных, исходя из тем, которые нас интересуют. Скажем, статьи в «Вестнике Московского университета», которые в годы моей молодости были полностью «похоронены» для мировой научной общественности, сегодня «выскакивают» в поиске наряду со статьями в лучших журналах. Я не хочу вдаваться в детали издательской деятельности, которая широко сейчас обсуждается; хочу сказать, что сам факт существования переводных (по сути — международных!) российских журналов в этой коллекции огромная ценность, и важный фактор для поддержания российской научной экосистемы. Как мегагрантник я хорошо знаю, что многие ученые, работающие сегодня в России в разных областях, не умеют писать хорошие статьи по-английски, да и вообще не умеют писать статьи, как положено, в международные журналы. Совершенно очевидно, что если закрыть все российские журналы или каким-нибудь другим способом загубить сложившуюся экосистему, то большому количеству российских ученых, в том числе молодым, просто негде будет публиковаться. Сразу появится большое количество «липовых» журналов, публикующих всё что угодно за деньги. И это будет лженаука, а не наука. Благодаря международным российским научным журналам ученые могут публиковать свои работы, делая их доступными для мирового научного сообщества наравне с лучшими мировыми изданиями. И поэтому, считаю, наряду со стимулированием публикаций в престижных высокоимпактных международных журналах, надо улучшать качество отбора и экспертизы, перенимать практики лучших переводных научных журналов и тем самым учить российских ученых играть на мировом научном поле. Мне кажется, в этом российская научная диаспора может помочь российским ученым. Россия, в отличие от некоторых других стран, — страна с развитой научной средой, и нам стоит сохранять и усиливать то, что у нас еще осталось. В том числе не сбрасывать со счетов свои сильные стороны и «разыгрывать свою силу», как говорят в Америке.

— А есть ли планы на работу вне России?

— Как я уже сказал, «большая» RASA объединяет ученых со всего мира. И одна из моих задач как президента RASA-America — на сегодня самой сильной региональной организации — поддержать эту мировую социальную сеть. На сегодня мне кажется, что американская организация — наиболее зрелая, лучше организована. Поэтому мы хотим взять на себя роль лидеров, оказать помощь другим ученым в построении нашего связанного глобального русского научного мира. Мир меняется. За 8–10 лет, прошедшие с момента, когда я получил мегагрант и открыл российскую лабораторию, существенные изменения произошли в российском научном климате. Я наблюдал их непосредственно, как мегагрантник. Также произошли очень большие изменения на международной арене. Но времена изменятся снова, а мы играем вдолгую, в том смысле, что нас объединяет наш общий культурный код, о котором я уже говорил. Мы думаем о будущем и сохраняем нашу сеть, нашу идентичность для него. Мир сейчас сильно поляризован, все находят точки для конфликта и разделения. А мы предпочитаем искать то, что нас связывает.

— Кто будет реализовывать эти планы?

— Ядром ассоциации RASA-America является ее координационный комитет. На последней конференции в дополнение к десяти членам мы избрали четырех новых. Я очень рад, что это Константин Сонин, с которым я, между прочим, познакомился через совместную деятельность в Совете по науке Минобрнауки РФ и который отвечал на нашей конференции за очень интересную сессию по экономическим наукам. И это три женщины-ученых — теперь в комитете пять женщин. У нас уже были Елена Аточина-Вассерман (Пенсильванский университет), вице-президент по общим вопросам, и Любовь Вартиковская (Национальные институты здоровья). А теперь в комитет вошли Татьяна Татаринова (Университет Ла-Верна), Карина Карденас (Национальный институт рака) и Татьяна Бронич (Медицинский центр университета Небраски в Омахе). Я очень рассчитываю на поддержку своих товарищей и в этой поддержке уверен. 

Александр Кабанов
Беседовала Александра Борисова

Полный состав КК RASA

¹ rasa-usa.org

² rasa-usa.org/category/2018/

³ rasa-usa.org/george-gamow-award/