В ТрВ-Наука № 273 от 26 февраля 2019 года была опубликована статья «Об ученых, верующих и экстрасенсах» [1] за подписью Вима Николаева, вызвавшая оживленную дискуссию. Статья эта направлена против верующих ученых: в понимании Николаева, они пытаются выгородить в своей жизни уголок для религии, ради этого пренебрегая стандартами рациональности, свойственными научному мышлению. Как доказывает автор статьи, даже если религиозная вера никак не сказывается на профессиональной деятельности ученого, она всё равно предосудительна: «…верующие ученые <…> в чем-то „подставляют“ науку своим миропониманием и своими высказываниями». Честно говоря, этот вывод звучит как завуалированное «вон из профессии». Поэтому, как представитель этих самых верующих ученых, хотел бы сказать несколько слов в их оправдание.
Сразу вынесем за скобки Исаака Ньютона, Роберта Бойля, Блеза Паскаля и других классиков научной мысли, ссылками на которых нередко доказывают, что религия и наука могут прекрасно уживаться в голове одного и того же человека. Эти титаны жили в те лохматые годы, когда философия, религия и естествознание еще не были четко отделены друг от друга; а сейчас ситуация принципиально иная. Впрочем, верующих среди знаменитых ученых хватало и в XX веке, когда профессионализация науки зашла уже далеко. Из знакомой мне области могу упомянуть Рональда Фишера и Феодосия Добржанского — архитекторов современного эволюционного синтеза, первый из которых («величайший биолог XX века», по версии Ричарда Докинза) был практикующим англиканином, а второй — православным. Но это, опять же, отдельные примеры, которые мало что доказывают. Гораздо интереснее посмотреть, как к религии относится научное сообщество в целом. Исследование на эту тему несколько лет назад было проведено социологами из Университета Райса в семи странах: Франции, Индии, Италии, Тайване, Турции, Великобритании и США, а также в Гонконге (рис. 1) [2].
![Рис. 1. Доля ученых, посещающих религиозные службы хотя бы раз в неделю (слева) и считающих себя в той или иной степени религиозными (справа), по сравнению с остальным населением [2]](https://trv-science.ru/uploads/286-0039.jpg)
Выяснилось, что уровень религиозности ученых варьирует в зависимости от того, насколько религиозным является остальное население. Во Франции, одной из наиболее секулярных стран Европы, о своей религиозности заявляют всего 16% ученых, а молятся каждый день и ходят в церковь хотя бы раз в неделю всего 3%. В Италии, где позиции католической церкви гораздо сильнее, религиозными считают себя более половины ученых, причем 17% еженедельно посещают богослужения. Ученые из США и Великобритании расположились где-то посередине между двумя этими полюсами. Что касается ученых из развивающихся стран, таких как Индия и Турция, то по своей религиозности они обгоняют даже коллег-итальянцев. Впрочем, какой бы ни была общая ситуация с религией, по числу верующих (как номинальных, так и практикующих) научное сообщество почти во всех случаях примерно в полтора — три раза отстает от населения в целом. Есть лишь два исключения — Гонконг и Тайвань: ученые там даже немного более религиозны, чем их сограждане. Возможно, это связано с тем, что хорошее образование, открывающее возможности для научной карьеры, в этих регионах часто получают в протестантских и католических колледжах. В любом случае, как доказывает исследование, верующие ученые в современном мире — это не отклонение от нормы, а социальная данность. В некоторых странах они даже находятся в большинстве. Не слишком ли смело обвинять всех этих людей в том, что они «подставляют» науку?
Вим Николаев адресует верующим ученым два упрека. Первый из них связан с попытками отнести религиозные верования к особой сфере бытия, которая не подотчетна науке и в то же время не может ей противоречить. Палеонтолог Стивен Гулд в свое время называл этот подход идеей непересекающихся магистериев. Николаев на это замечает: «..нет никаких подтверждений того, что науке что-то недоступно или что есть какая то „другая плоскость“; мы не видим никаких границ научного познания». По-детски незамутненная вера во всемогущество науки, которая сквозит в этих словах, нередко встречается среди отечественных ученых-естественников, которые в лучшем случае слышали о Канте во время сдачи кандидатского минимума. Но это уже вопросы к уровню преподавания философии в российских вузах. Если бы он был чуть повыше, то не приходилось бы объяснять, что наука оперирует в сфере явлений, а вещи в себе, которые за ними стоят, так никогда и не станут достоянием человеческого познания. Ученые могут выяснить, как сущность под названием «электрон» проявляет себя во взаимодействии с другими частицами, но что такое электрон сам по себе, безотносительно к своим внешним проявлениям, наука сказать не в состоянии.
Как подметил Конрад Лоренц, современная биология указывает примерно в том же направлении, что и кантианство. В отличие от философов-энциклопедистов прошлого, превозносивших разум до небес, мы знаем, что наука является побочным продуктом эволюции мозга млекопитающих, и уже одно это бросает тень на веру в безграничные возможности человеческого познания. Наш мозг и органы чувств действуют в узком диапазоне, заданном их животным происхождением. Преимущество в борьбе за существование достается самым здоровым и плодовитым особям вне зависимости от их способности постигать высшую реальность или проникать в тайны происхождения Вселенной. Если по счастливой случайности один из биологических видов научился решать уравнения квантовой механики и подсчитывать массу черных дыр, отсюда вовсе не следует, что его познанию доступна вся полнота сущего. Еще Герберт Спенсер, в XIX веке сделавший для распространения эволюционных идей не меньше, чем Дарвин, писал о «непознаваемом» (the Unknowable), в которое упираются все попытки проникнуть в конечную суть вещей. Человечество в поисках эмпирической истины волей-неволей вынуждено вести себя как тот пьяный из анекдота, который ищет ключи под фонарем, потому что там светлее. Эта тактика тоже приносит плоды. Но было бы глупо отрицать, что за пределами освещенного участка скрывается обширная область непознаваемого, сколь бы пугающей и таинственной она ни казалась.
Содержание этой области непознаваемого служит предметом веры, а не доказательного знания. Именно здесь начинается сфера религии. Конечно, богословы до сих пор рассуждают об аргументах в пользу существования Творца, но, даже если признать такие аргументы правомочными (на этот счет среди богословов есть разные мнения), то само по себе понятие о «разумной первопричине» слишком абстрактно, чтобы находить отклик в сердце человека. Так что реальную основу христианской религии, как и любой другой, составляет целый ряд недоказуемых положений: существование рая, божественность Иисуса Христа, воскресение мертвых. Их можно принимать только на веру, и это вам подтвердит любой богослов, начиная с апостола Павла.
И тут мы подходим ко второму упреку, который мой оппонент бросает в адрес верующих ученых: «…настоящий ученый не принимает ничего на веру, подвергает сомнению в том числе и свое собственное мнение». Действительно, можно ли назвать это достойным поведением, когда ученый, переступая порог церкви, вдруг полностью выключает навык критического мышления?
Честно говоря, мне довольно сложно представить себе подобную ситуацию. Практически каждый современный верующий — неважно, ученый он или нет — проходит через «горнило сомнений», о котором в свое время писал Достоевский. Эти сомнения могут касаться внутренней когерентности христианской догматики: как примирить, например, представление о всеведении Бога со свободой человека? Сомнения рождаются и при столкновении веры с наблюдаемыми фактами: почему всеблагой Бог допускает существование зла? На эти вопросы так или иначе приходится давать ответы, так что религиозная вера не является слепой и нерефлексивной. Конечно, пусть даже все сомнения разрешены (чего никогда не бывает: вера — это непрекращающийся интеллектуальный поиск), отсутствие явных противоречий и серьезных контрдоводов против религиозного мировоззрения не дает никакой гарантии, что оно является истинным. Никогда нельзя исключать, что область непознаваемого устроена совершенно не так, как считают приверженцы той или иной религии. Но подобные убеждения, истинность которых в конечном счете недоказуема, есть у каждого человека: порицать за них только верующих — это не что иное, как двойные стандарты.
Например, большинство людей верит в существование внешнего мира и реальность прошлого, однако ни то ни другое не поддается проверке. Здесь, как и в сфере религии, возможны самые разные варианты. Вдруг внешний мир — это всего лишь иллюзия, которую нам внушает некое высшее сознание, как доказывал Джордж Беркли, или компьютерная симуляция, созданная продвинутой цивилизацией (Ник Бостром)? Или попробуйте докажите, что Вселенная с костями динозавров и реликтовым излучением не возникла в прошлый четверг, как иронизировал Бертран Рассел. С моральными суждениями всё еще хуже. Например, утверждения «Надо помогать детям с наследственными заболеваниями» или «Надо спасать исчезающие виды от вымирания» в свете теории эволюции выглядят в высшей степени проблематично. Почему мы должны — вопреки естественному отбору — обеспечивать выживание носителей дефектных генов, вместо того чтобы содействовать их скорейшему исчезновению из популяции? Вымирание — это естественная составляющая эволюционного процесса. С какой стати нужно заботиться о благоденствии амурских тигров и прочих эволюционных лузеров, которые, в отличие от крыс и тараканов, не смогли успешно адаптироваться к соседству с человеком?
Тем не менее я не слышал, чтобы кто-то обвинял ученых, вовлеченных в благотворительность или охрану редких видов, в попрании принципов научной доказательности. Тогда чем же провинились биологи, физики или химики, которые живут в соответствии с религиозными идеями, истинность которых обосновать так же невозможно, как и истинность императивов секулярной морали? Пора уже признать, что в современном мире, где наука давно превратилась в массовую профессию, нельзя подгонять всех, кто в ней занят, под одно лекало. Ученые — это миниатюрный слепок всего общества, и потому среди них встречаются и верующие, точно так же как и представители сексуальных или этнических меньшинств. По-моему, это прекрасный повод, чтобы потренироваться в толерантности. В конце концов, «настоящего ученого» можно узнать по наличию публикаций в рецензируемых журналах, а не по отсутствию религиозных убеждений.
Александр Храмов,
канд. биол. наук, ст. науч. сотр. Палеонтологического института им. А. А. Борисяка РАН
- trv-science.ru/ob-uchenyx-veruyushhix-i-ekstrasensax/
- Ecklund E. H. et al. Religion among Scientists in International Context: A New Study of Scientists in Eight Regions // Socius. 2016. Vol. 2. P. 1–9. journals.sagepub.com/doi/full/10.1177/2378023116664353
…лишь бы человек был хороший))…
«Тогда чем же провинились биологи, физики или химики, которые живут в соответствии с религиозными идеями, истинность которых обосновать так же невозможно, как и истинность императивов секулярной морали?»
При наличии секулярной морали нет никакой необходимости следовать морали религиозной, которая тянет с собой груз неактуальных мифов, обрядов, сказок, чудес, знамений и множественных противоречивых интерпретаций всего этого.
Одно предложение, пять постулатов. Браво!
А что такое «актуальные мифы»?
Вот именно, что «при наличии» — это здесь ключевое условие.
А так как это наличие доказать практически невозможно, то с точки зрения скептицизма, не так уж и важно, что там было бы при её наличии.
Если благодаря научному методу за, условно, двести лет найдены ответы на сотни вопросов, то почему за тысячи лет своими методами религия не нашла ответа ни на один из стоящих перед ней вопросов. Ничего внятного у нас нет ни об упоминаемом в данной статье оправдании зла в мире, ни о бессмертии души, ни о загробной жизни. Конечно, может быть, наука — это пьяный, ищущий ключи под фонарём, но религия — тот же пьяный, но блуждающий во мраке в поиске ключей, которых у него никогда и не было. Психологически утешительную роль религии не отрицаю, поэтому оправдать верующих учёных могу вполне, все мы люди, конечно…
«поэтому оправдать верующих учёных могу»-да они, наверняка, и не ищут адвокатов.
Ну, по крайней мере, автору статьи адвокат таки нужен, раз он пишет: “как представитель этих самых верующих ученых, хотел бы сказать несколько слов в их оправдание.”
В их, но не в свое. Хотя и они адвоката не искали: https://vk.com/public88946449
Автор — “представитель этих самых верующих ученых”, поэтому оправдывает он и самого себя.
«Ничего внятного у нас нет ни об упоминаемом в данной статье оправдании зла в мире, ни о бессмертии души, ни о загробной жизни.»
…
Статья не про то, а про отношение к верующим ученым.
В отношении зла:
— Зло не имеет самостоятельной сущности. Это не «минус Добро», а степень неполноты Добра. Так же, как тень это недостаток света, Зло есть недостаток Добра. В нашем обиходе много таких понятий, самостоятельной сущностью не наделённых. Например, болезнь или любой недостаток не важно чего. Мы просто не задумываемся над этим, но это так.
— Возможность неполноты Добра — Зла — является следствием предоставленной Человеку Свободы. Человек волен творить Добро, но так же волен и не делать этого. Бог не посягает на человеческую Свободу, но для пользы человека может изменить условия, в которых он будет тяготеть к использованию своей свободы себе же на благо. Например, болезни и несчастия часто останавливают человека на грешном направлении жизни, затрудняя дальнейшее погружение в грех. Мы же, не знаю к чему придём будучи в силах, считаем болезнь однозначным злом, эти силы отнимающие.
Свобода это всегда палка о двух концах. Гравитация позволяет строить многоэтажные дома, но она же может привести к смерти того, кто решит выйти на улицу с балкона, а не по лестнице. Но вы же не станете требовать отмены гравитации из-за этого? Так же и с творящемся в мире злом — оно есть продует исключительно человеческий, которое Творец долготерпит по Своей Любви к своим творениям (включая и Сатану). Хотя иногда и Ему приходится вмешиваться весьма масштабно, останавливая человека от совершения зла вплоть до смерти людей, если человек настаивает на своём грехе (см. Содом и Гоморру и их аналог Помпеи).
>В нашем обиходе много таких понятий, самостоятельной сущностью не наделённых. Например, болезнь или любой недостаток не важно чего.
Вообще-то инфекционные болезни вполне наделены самостоятельной сущностью. Равно как и демоны в религии.
>Бог не посягает на человеческую Свободу,
А расскажите нам, уполномочивает ли Бог своих служителей посягать на человеческую свободу?
«Вообще-то инфекционные болезни вполне наделены самостоятельной сущностью.»
….
Сущностью наделены бациллы и вирусы. А болезнь это не не наличие посторонних сущностей в организме, а недостаток его функций. Недостаток сущностью не обладает. К тому же наличие инфекции ещё не означает болезнь.
…
«А расскажите нам, уполномочивает ли Бог своих служителей посягать на человеческую свободу?»
….
Нет. Священник никому ничего не навязывает. Выбор за человеком — принимать то, что говорит священник, или нет.
…Религия — величайшая мистификация человечества…
Она возникла тогда, когда ЧЕЛОВЕК понял, что Он смертен…
А умирать — не хочется…
Вот НАМ и БОГ….
И. как мне видится — вера не исчезнет никогда — и только победа над смертью сможет веру победить…
А я вот думаю, что вопросы религиозные возникают не столько из-за осознания смертности (тут думать то нечего — борись за жизнь до последнего), а от осознания того, что человек заперт в жизни как в некой комнате. Заперт во вселенной, в материальном мире, и ничего не свободен с этим сделать.
И если, так то победа над смертью, скорее подстегнёт религиозный интерес, ведь она сделает пребывание в этой комнате вечным и от того — все менее интересным и всё более мучительным.
Ну, Лариса, не знаю почему вы решили, что «ключей никогда и не было».
И если их никогда не было, логично ли искать их под фонарём, если вроде понятно, что их там нет? А если они есть, но понятно, что под фонарём их днём с огнём не сыщешь — то тогда уже нужно искать оправдания тем, кто думает, что они там.
Под фонарём можно найти что-то другое. Монетку, например, а то и купюру. Искали философский камень, нашли в итоге всю современную химию.
А вот во мраке почему-то находятся исключительно ямы поглубже, камни потвёрже и прочие грабли.
насчет пьяного очень метко
Настоящему учёному никакая вера не помешает получать научные результаты. Как едко подметил Вадим Степанцов: “Курящая мать никогда не станет отцом”.
Блажен, кто верует — тепло ему на свете — А.С. Пушкин
Верующий человек уже ангажирован соответствующими институтами.
Наталия Булгакова Не ангажирован. Кем и чем? Театрами? теорией Эйнштейна? рыбалкой? разные вещи совершенно….
Галина Юхманкова любой человек ангажирован своей идеологией, ценностями, опытом, предубеждениями и др. Но ученый призван в своих исследованиях опираться на научный метод. Кроме того, его выводы всегда могут проверить и если получится опровергнуть его коллеги, рецензенты в научных журналах. Так что имхо ваши слова про верующего ученого лишь ваше предубеждение, пережиток советской атеистической пропаганды.
Будучи глубоко неверующей (скорее агностиком, чем атеистом), совсем не в восторге от данной публикации и от дискуссии в целом.
1. Вера — личное дело
2. Фраза «Наш мозг и органы чувств действуют в узком диапазоне, заданном их животным происхождением» крайне некорректна. Здесь небрежение как животными (сразу объявляются низшими и унижающими), так и человеком
3. Богословие непозволительно упрощено — цитировать лень.
4. Наконец, постулируется, что «большинство людей верит в существование внешнего мира и реальность прошлого»- кто это установил?
А в завершение отсылка к оценке качества ученого по числу публикаций в рецензируемых журналах…
И это в защиту?
Печально
Оценка по публикациям — кончено наукометрический формализм. Но по сравнению с ней оценка «верующий не может быть учёным» — это вообще пример самого настоящего шовинизма..
Тут же автор не предлагает наукометрию сделать чем-то главным, это просто пример, а текст-то о другом немного.
Анна Шубкина а что в последнем тезисе не так? Ведь публикации показывают научный результат и чего ты стоишь
Nataliya Demina Вы хорошо знаете, что многие крупные ученые имеют не самое большое число публикаций . Использование/рекомендация/абсолютизация любого показателя — весьма некорректна. Меня сильно смутил лозунговый характер обсуждаемого текста и предложение оценивать качество ученого по числу публикаций вполне соответствует всему прочему .
Анна Шубкина не по числу, а качеству
Nataliya Demina Да, наверное каждый человек ангажирован собственной мифической средой, которую каждый из нас сам себе создает. И в эту среду может входить и научный, и житейский, и религиозный опыт в различных сочетаниях и хитросплетениях. Поэтому никто никогда не напишет одинаково хорошей для всех статьи))
«…наука оперирует в сфере явлений, а вещи в себе, которые за ними стоят, так никогда и не станут достоянием человеческого познания. Ученые могут выяснить, как сущность под названием «электрон» проявляет себя во взаимодействии с другими частицами, но что такое электрон сам по себе, безотносительно к своим внешним проявлениям, наука сказать не в состоянии.»
А можно так: «Ученые могут выяснить, как сущность под названием «человек» проявляет себя во взаимодействии с другими сущностями, но что такое человек сам по себе, безотносительно к своим внешним проявлениям, наука сказать не в состоянии».
А дальше вместо «человек» можно поставить что угодно: носорог, дерево, облако, река, фонарь, аптека и т.д.
Именно на это философствование и есть ссылка. Только, по-моему, она ничего не доказывает, кроме существования любых неаозмодных конструкций из слов ))
Это рассуждение строится на том, что предполагается существование какой-то неведомой «сущности» предмета отдельно от того, что мы познаем в качестве его проявлений. И эта непознаваемая «сущность» остается непознаваемой независимо от того, что мы познаем все новые и новые проявления. Мы даже не можем сказать, были ли эти до поры до времени непознанные проявления частью «сущности», или они были просто непознанными проявлениями (феноменами).
И все эти рассуждения используются для того, чтобы приопустить статус науки по сравнению с религией.
А по поводу соотношения разума и веры очень хорошо сказал Л. Толстой в своей «Исповеди»:
«Я не буду искать объяснения всего. Я знаю, что объяснение всего должно скрываться, как начало всего, в бесконечности. Но я хочу понять так, чтобы быть приведенным к неизбежно необъяснимому; я хочу, чтобы все то, что необъяснимо, было таково не потому, что требования моего ума неправильны (они правильны, и вне их я ничего понять не могу), но потому, что я вижу пределы своего ума. Я хочу понять так, чтобы всякое необъяснимое положение представлялось мне как необъяснимость разума же, а не как обязательство поверить».
Я думаю, что авторитет науки никто приопускать не думал и не делал этого. Наука есть то, что она есть, об этом автор и пишет. Постановка же вопроса «религия или наука» — вообще неверная, и несёт исключительно идеологический, а не практический смысл.Какой смысл их сравнивать, особенно в каком-то упрощенном виде, если это разное из разных категорий? Никому же не придёт в здравом уме сравнивать кинематограф и футбол — статус чего должен быть выше. Я думаю, что автор все это понимает, хотя бы интуитивно, и поэтому никаким «приопусканием статуса» не занимается.
Для науки же как раз нужно и полезно, чтобы её статус в сознании людей (особенно от науки далёких и не понимающих, что это такое) соответствовал её реальным возможностям и реальным границам. Потому, что когда пытаются сделать из науки некий абсолют, который может якобы подменить и этику и философию, и искусство и многое другое — то это по ней самой же и бьёт, именно что по её авторитету.
Ключевое слово здесь »предполагается»
Конечно, можно. Электрон — это наиболее простой пример, если с физической точки зрения посмотреть. А так, любая вещь в себе — она и есть вещь в себе.
Замечательная статья, Александр! Только дл понимания наличия непознаваемого, или моральных терзаний мне, например, не нужен бог и тем более религия.
А вот это замечательное резюме:»Ученые — это миниатюрный слепок всего общества, и потому среди них встречаются и верующие, точно так же как и представители сексуальных или этнических меньшинств. По-моему, это прекрасный повод, чтобы потренироваться в толерантности. »
Автор пытается протащить фидеизм, прикрываясь наукой. Смешаны понятия «агностицизм относительно мира» и «агностицизм относительно бога, сверхъестественного». Однако мир — это не нечто сверхъестественное. Сомневаться как Юмы и Канты-значит делать именно то, про что говорил Энгельс : (сомневаться можно и нужно, но в сомнении и критике нужно знать предел дабы не скатиться до солипсизма) «Слов нет-это такая точка зрения, которую трудно, по-видимому, опровергнуть одной только аргументацией.
Но прежде чем люди стали аргументировать, они действовали. (Мой комментарий: весьма уместно вспомнить многоножку, которая ползала
и ползала весьма исправно, покуда это её дело не сломала мысль «а теперь какую ногу переставлять?»). «В начале было дело». И человеческая
деятельность разрешила это затруднение задолго до того, как человеческое мудрствование выдумало его. Доказательство для пудинга или
испытание, проверка пудинга состоит в том, что его съедают. В тот момент, когда, сообразно воспринимаемыми нами свойствам какой-либо
вещи, мы употребляем её для себя,- мы в этот самый момент подвергаем безошибочному испытанию истинность или ложность наших чувственных
восприятий. Если эти восприятия были ложны, то и наше суждение о возможности использовать данную вещь необходимо будет ложно, и всякая
попытка такого использования неизбежно приведёт к неудаче. Но если мы достигнем нашей цели, если мы найдем, что вещь соответствует нашему
представлению о ней, что она даёт тот результат, какого мы ожидали от её употребления,- тогда мы имеем положительное доказательство,
что в этих границах наши восприятия о вещи и её свойствах совпадают с существующей вне нас действительностью». Вот вам и верующий ученый : доказательство к статье Вима Николаева подоспело само!
«В начале было дело»
….
«Дело» это целенаправленная деятельность, которой предшествует постановка задачи. Следовательно, дело вторично, а в начале оказывается таки «слово» — смысл, цель.
А все, что Вами ниже написано, справедливо и к виртуальной реальности…
Я не возражал против публикации, но уже в приведенной цитате — явное передергивание. В статье Вима Николаева нет ничего, что можно истолковать как «вон из профессии» Б.Ш.
Александр чуть экстраполирует. Статья у него получилась хорошая. Конечно, надо публиковать обе стороны — это правильно.