В ТрВ-Наука № 273 от 26 февраля 2019 года была опубликована статья «Об ученых, верующих и экстрасенсах» [1] за подписью Вима Николаева, вызвавшая оживленную дискуссию. Статья эта направлена против верующих ученых: в понимании Николаева, они пытаются выгородить в своей жизни уголок для религии, ради этого пренебрегая стандартами рациональности, свойственными научному мышлению. Как доказывает автор статьи, даже если религиозная вера никак не сказывается на профессиональной деятельности ученого, она всё равно предосудительна: «…верующие ученые <…> в чем-то „подставляют“ науку своим миропониманием и своими высказываниями». Честно говоря, этот вывод звучит как завуалированное «вон из профессии». Поэтому, как представитель этих самых верующих ученых, хотел бы сказать несколько слов в их оправдание.
Сразу вынесем за скобки Исаака Ньютона, Роберта Бойля, Блеза Паскаля и других классиков научной мысли, ссылками на которых нередко доказывают, что религия и наука могут прекрасно уживаться в голове одного и того же человека. Эти титаны жили в те лохматые годы, когда философия, религия и естествознание еще не были четко отделены друг от друга; а сейчас ситуация принципиально иная. Впрочем, верующих среди знаменитых ученых хватало и в XX веке, когда профессионализация науки зашла уже далеко. Из знакомой мне области могу упомянуть Рональда Фишера и Феодосия Добржанского — архитекторов современного эволюционного синтеза, первый из которых («величайший биолог XX века», по версии Ричарда Докинза) был практикующим англиканином, а второй — православным. Но это, опять же, отдельные примеры, которые мало что доказывают. Гораздо интереснее посмотреть, как к религии относится научное сообщество в целом. Исследование на эту тему несколько лет назад было проведено социологами из Университета Райса в семи странах: Франции, Индии, Италии, Тайване, Турции, Великобритании и США, а также в Гонконге (рис. 1) [2].
![Рис. 1. Доля ученых, посещающих религиозные службы хотя бы раз в неделю (слева) и считающих себя в той или иной степени религиозными (справа), по сравнению с остальным населением [2]](https://trv-science.ru/uploads/286-0039.jpg)
Выяснилось, что уровень религиозности ученых варьирует в зависимости от того, насколько религиозным является остальное население. Во Франции, одной из наиболее секулярных стран Европы, о своей религиозности заявляют всего 16% ученых, а молятся каждый день и ходят в церковь хотя бы раз в неделю всего 3%. В Италии, где позиции католической церкви гораздо сильнее, религиозными считают себя более половины ученых, причем 17% еженедельно посещают богослужения. Ученые из США и Великобритании расположились где-то посередине между двумя этими полюсами. Что касается ученых из развивающихся стран, таких как Индия и Турция, то по своей религиозности они обгоняют даже коллег-итальянцев. Впрочем, какой бы ни была общая ситуация с религией, по числу верующих (как номинальных, так и практикующих) научное сообщество почти во всех случаях примерно в полтора — три раза отстает от населения в целом. Есть лишь два исключения — Гонконг и Тайвань: ученые там даже немного более религиозны, чем их сограждане. Возможно, это связано с тем, что хорошее образование, открывающее возможности для научной карьеры, в этих регионах часто получают в протестантских и католических колледжах. В любом случае, как доказывает исследование, верующие ученые в современном мире — это не отклонение от нормы, а социальная данность. В некоторых странах они даже находятся в большинстве. Не слишком ли смело обвинять всех этих людей в том, что они «подставляют» науку?
Вим Николаев адресует верующим ученым два упрека. Первый из них связан с попытками отнести религиозные верования к особой сфере бытия, которая не подотчетна науке и в то же время не может ей противоречить. Палеонтолог Стивен Гулд в свое время называл этот подход идеей непересекающихся магистериев. Николаев на это замечает: «..нет никаких подтверждений того, что науке что-то недоступно или что есть какая то „другая плоскость“; мы не видим никаких границ научного познания». По-детски незамутненная вера во всемогущество науки, которая сквозит в этих словах, нередко встречается среди отечественных ученых-естественников, которые в лучшем случае слышали о Канте во время сдачи кандидатского минимума. Но это уже вопросы к уровню преподавания философии в российских вузах. Если бы он был чуть повыше, то не приходилось бы объяснять, что наука оперирует в сфере явлений, а вещи в себе, которые за ними стоят, так никогда и не станут достоянием человеческого познания. Ученые могут выяснить, как сущность под названием «электрон» проявляет себя во взаимодействии с другими частицами, но что такое электрон сам по себе, безотносительно к своим внешним проявлениям, наука сказать не в состоянии.
Как подметил Конрад Лоренц, современная биология указывает примерно в том же направлении, что и кантианство. В отличие от философов-энциклопедистов прошлого, превозносивших разум до небес, мы знаем, что наука является побочным продуктом эволюции мозга млекопитающих, и уже одно это бросает тень на веру в безграничные возможности человеческого познания. Наш мозг и органы чувств действуют в узком диапазоне, заданном их животным происхождением. Преимущество в борьбе за существование достается самым здоровым и плодовитым особям вне зависимости от их способности постигать высшую реальность или проникать в тайны происхождения Вселенной. Если по счастливой случайности один из биологических видов научился решать уравнения квантовой механики и подсчитывать массу черных дыр, отсюда вовсе не следует, что его познанию доступна вся полнота сущего. Еще Герберт Спенсер, в XIX веке сделавший для распространения эволюционных идей не меньше, чем Дарвин, писал о «непознаваемом» (the Unknowable), в которое упираются все попытки проникнуть в конечную суть вещей. Человечество в поисках эмпирической истины волей-неволей вынуждено вести себя как тот пьяный из анекдота, который ищет ключи под фонарем, потому что там светлее. Эта тактика тоже приносит плоды. Но было бы глупо отрицать, что за пределами освещенного участка скрывается обширная область непознаваемого, сколь бы пугающей и таинственной она ни казалась.
Содержание этой области непознаваемого служит предметом веры, а не доказательного знания. Именно здесь начинается сфера религии. Конечно, богословы до сих пор рассуждают об аргументах в пользу существования Творца, но, даже если признать такие аргументы правомочными (на этот счет среди богословов есть разные мнения), то само по себе понятие о «разумной первопричине» слишком абстрактно, чтобы находить отклик в сердце человека. Так что реальную основу христианской религии, как и любой другой, составляет целый ряд недоказуемых положений: существование рая, божественность Иисуса Христа, воскресение мертвых. Их можно принимать только на веру, и это вам подтвердит любой богослов, начиная с апостола Павла.
И тут мы подходим ко второму упреку, который мой оппонент бросает в адрес верующих ученых: «…настоящий ученый не принимает ничего на веру, подвергает сомнению в том числе и свое собственное мнение». Действительно, можно ли назвать это достойным поведением, когда ученый, переступая порог церкви, вдруг полностью выключает навык критического мышления?
Честно говоря, мне довольно сложно представить себе подобную ситуацию. Практически каждый современный верующий — неважно, ученый он или нет — проходит через «горнило сомнений», о котором в свое время писал Достоевский. Эти сомнения могут касаться внутренней когерентности христианской догматики: как примирить, например, представление о всеведении Бога со свободой человека? Сомнения рождаются и при столкновении веры с наблюдаемыми фактами: почему всеблагой Бог допускает существование зла? На эти вопросы так или иначе приходится давать ответы, так что религиозная вера не является слепой и нерефлексивной. Конечно, пусть даже все сомнения разрешены (чего никогда не бывает: вера — это непрекращающийся интеллектуальный поиск), отсутствие явных противоречий и серьезных контрдоводов против религиозного мировоззрения не дает никакой гарантии, что оно является истинным. Никогда нельзя исключать, что область непознаваемого устроена совершенно не так, как считают приверженцы той или иной религии. Но подобные убеждения, истинность которых в конечном счете недоказуема, есть у каждого человека: порицать за них только верующих — это не что иное, как двойные стандарты.
Например, большинство людей верит в существование внешнего мира и реальность прошлого, однако ни то ни другое не поддается проверке. Здесь, как и в сфере религии, возможны самые разные варианты. Вдруг внешний мир — это всего лишь иллюзия, которую нам внушает некое высшее сознание, как доказывал Джордж Беркли, или компьютерная симуляция, созданная продвинутой цивилизацией (Ник Бостром)? Или попробуйте докажите, что Вселенная с костями динозавров и реликтовым излучением не возникла в прошлый четверг, как иронизировал Бертран Рассел. С моральными суждениями всё еще хуже. Например, утверждения «Надо помогать детям с наследственными заболеваниями» или «Надо спасать исчезающие виды от вымирания» в свете теории эволюции выглядят в высшей степени проблематично. Почему мы должны — вопреки естественному отбору — обеспечивать выживание носителей дефектных генов, вместо того чтобы содействовать их скорейшему исчезновению из популяции? Вымирание — это естественная составляющая эволюционного процесса. С какой стати нужно заботиться о благоденствии амурских тигров и прочих эволюционных лузеров, которые, в отличие от крыс и тараканов, не смогли успешно адаптироваться к соседству с человеком?
Тем не менее я не слышал, чтобы кто-то обвинял ученых, вовлеченных в благотворительность или охрану редких видов, в попрании принципов научной доказательности. Тогда чем же провинились биологи, физики или химики, которые живут в соответствии с религиозными идеями, истинность которых обосновать так же невозможно, как и истинность императивов секулярной морали? Пора уже признать, что в современном мире, где наука давно превратилась в массовую профессию, нельзя подгонять всех, кто в ней занят, под одно лекало. Ученые — это миниатюрный слепок всего общества, и потому среди них встречаются и верующие, точно так же как и представители сексуальных или этнических меньшинств. По-моему, это прекрасный повод, чтобы потренироваться в толерантности. В конце концов, «настоящего ученого» можно узнать по наличию публикаций в рецензируемых журналах, а не по отсутствию религиозных убеждений.
Александр Храмов,
канд. биол. наук, ст. науч. сотр. Палеонтологического института им. А. А. Борисяка РАН
- trv-science.ru/ob-uchenyx-veruyushhix-i-ekstrasensax/
- Ecklund E. H. et al. Religion among Scientists in International Context: A New Study of Scientists in Eight Regions // Socius. 2016. Vol. 2. P. 1–9. journals.sagepub.com/doi/full/10.1177/2378023116664353
Странно, почему речь идёт только о христианстве. Это не единственная в мире религия, и уж точно не самая популярная в Турции, Индии, Гонконге и на Тайване.
А что до критического мышления… Я, конечно, не учёный, но пусть мне кто-нибудь предъявит объективные доказательства моего собственного существования.
привязать к батарее, показать паяльник, нагреть, провести рядом с каким-нибудь чувствительным местом — я Вы сразу остро и объективно почувствуете свое существование // мг
Но это будет лишь субъективное ощущение, а не объективное доказательство. И реальность мира — остается лишь принимаемым на веру допущением. Допущением заложенным и в основе науке, и в основе многих религий.
Ныне, особливо, у понтофф и следакофф, в ходу шуруповерты (позорное дело политзека Мифтахова). Типа не «следите за модой», оторвались? А, батенька?!
Л.К.
Но это всё равно будет моё субъективное восприятие…
“пусть мне кто-нибудь предъявит объективные доказательства моего собственного существования”
А разве существует объективная необходимость доказательства вашего собственного существования?
Интересную картину наблюдал недавно на похоронах одного уважаемого в нашем институте человека. Он был верующим и проводилось отпевание. На похороны пришло много научной молодежи из нашего института, покойного все уважали. Так вот, во время отпевания эти молодые научные сотрудники умело крестились, и видно было, что это для них дело привычное. Я очень удивился.
А для многих открытием были факты тайного монашества профессоров Лосева и Тахо-Годи, воцерковлённость Аверинцева и профессора-историка МГУ Андрея Чеславовича Козаржевского. Не верят выпускники второй физматшколы в православную активность Валентина Непомнящего. А сколько мехматян в застой окормлялись духовно у отца Александра Меня? Сколько профессоров химии было и есть среди игуменов и игумений РПЦ? А помимо РПЦ? Сколько физтехов ездит к Кочеткову (хотя он и в расколе). Сколько учёных в Свято-Тихоновсом университете на мехмате? А Воино-Ясенецкий и Алексей Ухтомский? Тема очень широкая. Но вообще религиозность молодёжи с приходом Кирилла упала сильно.
«А сколько мехматян в застой окормлялись духовно у отца Александра Меня?» — если сравнить с теми, кто был в Илье Обыденном, то не так много.
Статья написана в защиту верующих учёных безотносительно конфессии и прихода (группы, толка, течения). Непонятно, от кого защищать. В наше время внутриконфессиональные разборки гораздо жестче отношений с атеистами. Это касается всех известных мне конфессий и стран. Но комментаторы во всяком случае правы в том, что сегодня донимают ритуальные приёмы, в добавок к 8 марта или 23 февраля. В пору защищать трудящихся от неофитов. А про Обыденский слышно было мало.
Если автор статьи будет читать комментарии, к нему назрели три вопроса:
1. Прихожанином какого храма Вы являетесь, знают ли там о Вашей работе и как относятся, в том числе, к теории эволюции?
2. Сталкивались ли Вы лично с дискриминацией по вере со стороны коллег или знакомых?
3. Если церковь захочет отнять здание Вашего института, на чьей стороне Вы будете?
Уважаемые автор и комментаторы! Мне представлется, что основная ошибка и возникающие в результате споры появляются из-за того, что мы неверно представляем суть конфликта «наука vs. веры». Дело не в том, что за пределами науки на данный период времени существуют нерешаемые наукой проблемы (они всегда были и будут — новые и старые), и что именно эти проблемы требуют вмешательства веры. Разница между ними — в подходе к решению каждой конкретной проблемы заключается в методах ее решения: наука подходит к этому с «позитивных» позиций (наблюдение, анализ, решение, экспериментальная проверка), а для верующего ничего этого не существует. Есть логически получаемые выводы из постулатов данной религиозной доктрины, то есть, все решено заранее, а проверка происходит опять таки из соответствия/несоответствия вывода данным постулатам.
Ясно, что позитивный подход, практикующийся в течение нескольких последних столетий, доказал значимость и эффективность научного подхода. И в этом суть проблемы.
Говоря о вере, надо уточнять, во что именно человек верит. Если в Христа, Будду или Аллаха — это один и тот же вариант веры в Ад и Рай. Но есть другой вариант веры — вера в существование Информационного Поля Вселенной и вера в существование множества других миров где-то в Темной Материи. Об информационном поле можно судить по множеству научных открытий, сделанных интуитивно, когда информация появляется в голове ниоткуда.
«Говоря о вере, надо уточнять, во что именно человек верит. Если в Христа, Будду или Аллаха — это один и тот же вариант веры в Ад и Рай.» — уверяю Вас, это три большие разницы.
А вот вера в «информационное поле» — это, до получения экспериментальных данных — простое суеверие.
В науке тоже иногда экономят на экспериментах: вера, например, в 1-е и 2-е начало термодинамики, может сильно сократить «позитивную» проверку проектов вечных двигателей 1-го и 2-го рода соответственно.
Не могу согласиться. Круг вопросов, в которых верующий опирается на догматы, достаточно узок. Во всяком случае весьма мало пересекается с кругом вопросов, решаемых наукой. А если верующий к тому же не является религиозным догматиком, то проблем вообще не возникает.
Напомню, что люди вполне разумно и конструктивно решали конкретные вопросы даже тогда, когда вера (куда более догматичная чем ныне) была повсеместно.
>Ясно, что позитивный подход, практикующийся в течение нескольких последних столетий, доказал значимость и эффективность научного подхода.
Проблема в том, что достижения последних нескольких столетий выглядят впечатляюще для тех, кто их ценит, а для людей с другими ценностями они так не выглядят. Они могут считать, что все это лишь уводит от решения главного вопроса — спасения души. А полученные от науки блага вводят в грех.
» эффективность научного подхода» приобретает смысл только после гуманитарного осмысления. Надеюсь, слова Галилея о науке и религии вы не забыли.
И еще я не забыл, что Галилей был жертвой инквизиции.
Что сделал этот великий человек для науки? Мало кто может ответить на эти вопросы. Лишь бы упомянуть о Галилее, чтобы доказать плохость христианства.
Галилей считается ключевой фигурой в истории науки. Ключевая фигура — это означает, что мир мог бы пойти совсем иным путем, если бы что-то c ним было иначе. Вот был бы папа Урбан или кто иной — от этого ни жарко, ни холодно. Все одно церковь ни создала бы ни одного чудесного пепелаца, как и не создаст. И не излечит мир от алчности и злобы, если говорить даже о прямой специализации.
Все также бы 9/10 копались бы в земле, и ни компьютеров, ни интернетов, ни разговоров о черных дырах… Я знаю людей, которые говорят: ну и пусть. Есть те, что сознательно возвращают людей в средневековье. Но я бы все отдал, чтобы там не очутиться.
«ни разговоров о черных дырах…»—вот это точно. Воспроизводимость — краеугольный камень научного метода, ключевое понятие. И главное, что привнес Галилей (телескоп, спутники Юпитера, лунные кратеры—это второе).
Но поразительно, что «разговоры» не приветствовал и другой, совсем «средневековый» У. Оккам. А кони (инфляция, струны, норы…) все скачут и скачут! И «я знаю людей, которые говорят: ну и пусть».
«жертвой инквизиции»—вспомнил песню на стихи Р. Рождественского: «Что-то с памятью моей стало— то что было не со мной помню…».А как насчет жертв красной профессуры и ВАСХНИЛ? Подзабыли? Давно и неправда?
Для вас это все как будто соревнование, как будто две стороны меряются, на чьей стороне меньше смертей и мучений, тот прав, на чьей больше — тот виноват. Это так не работает. Тут правых вообще нет, как схватке гангстерских банд, зато жертв полно. Тут нет счета очков, а есть долгая и трагичная история человечества, в которой одни события не компенсируют другие, а дополняют общую картину. Это наконец и не христианский взгляд. В христианстве грех каждого человека на нем лично и судить его будут лично, а не в сравнении с другими или коллективно. К сравнениям прибегают преступники для оправдания, например, человек, укравший тысячу, скажет: подумаешь, а другой украл миллион, а кто украл миллион, скажет: подумаешь, а другой украл миллиард. И как бы никто не виноват. В принципе, это не соревнование еще и потому, что таких сторон как «верующие» и «атеисты» в истории не существовало и не существует. Всегда были люди, стремящиеся к власти и богатству, и готовые ради этого на преступления. Когда можно было это делать в рамках церкви и религии — они делали это так, когда стало можно в рамках партии и большевизма — они делали это так. Это вообще две стороны или одна? Вообще не должно быть оправдания, многому из того, что делала церковь, и что делали большевики. Но католическая церковь, кстати, давно покаялась за все свои ошибки и преступления прошлых лет, включая инквизицию, преследования людей, поддержку рабства и всякой дискриминации. Поэтому люди, которые берутся ее сейчас оправдывать за что-то из перечисленного, просто ставят себя в глупое положение. Зато от РПЦ ничего подобного не дождешься.
«Это наконец и не христианский взгляд.» Что правда, то правда! «когда стало можно в рамках партии и большевизма — они делали это так» Да, делали. Но потом, как динозавры у спилберга стали грызть «товарищам» глотки и пускать в действие ледорубы. Вы действительно не понимаете разницы между церковью и ЧК-ОГПУ? Между нагорной проповедью и майн кампф(троцким и лениным)? Между Храмом и бассейном на Волхонке(даже с дворцом советов обманули)?
«люди, которые берутся его (большевизм) сейчас оправдывать за что-то из перечисленного, просто ставят себя в глупое положение»,—мягко говоря.
Кураев в своем блоге рассказывает, как и сейчас в РПЦ идет всякая грызня, это не новость. А кто здесь оправдывает большевизм? Просто вы ошибочно связываете большевизм с атеизмом, как будто это одно и то же. Если бы большевики не оттолкнули сразу церковь, а привлекли к сотрудничеству, все их преступления могли бы совершиться с ее одобрения. Нашлись бы нужные слова и интерпретации.
«а привлекли к сотрудничеству»—не все привлекались. Если студента склонили к сотрудничеству с «органами», то ему удобнее думать, что «все такие». Нет, не все, далеко не все. От Гумилева до Бродского, от патриарха Тихона до А. Марченко. Хотя и эфронов, сдавших семью в лапы берия хватало.
РС: грызня и в других местах изрядная (см. полемику двух московских профессоров на страницах ТрВ пару номеров назад).
За инквизицию католики зря каялись.
На фоне беспредела, творящегося светскими властями, инквизиция была образцом судопроизводства. До сих пор всех пугают словом «инквизиция», хотя самой «страшной» испанской инквизицией за самые её страшные
100 лет ей было вынесено менее 2% смертных приговоров. Все остальное творила королевская власть.
А «покаяние» папы, на мой взгляд, было пиар-акцией.
«Предавали в руки светских властей», которые обязаны были сжигать («без пролития крови»).
Как живуча столь примитивная пропаганда…
«мы неверно представляем суть конфликта «наука vs. веры».» — конфликт совсем с другой стороны. Выросшие в примитивной культуре «диамата» и «истмата» люди никак не могут сообразить, что «идеальный мир», где дважды два четыре, гораздо устойчивее материального, в котором даже протон, вроде бы, распадается. И не могут различить «суеверие» (пустую веру) от веры.
Любопытная статья и еще более любопытная (местами) дискуссия
А ещё наша солнечная система и планета Земля, это заповедник (или лаборатория) инопланетных цивилизаций…
В этом, кстати, больше смысла…
Не могу удержаться от вопроса, что это. Еще наука или уже псевдонаука?
«The world view suggested by quantum cosmology is that inflating universes with all possible values of the fundamental constants are spontaneously created out of nothing. I explore the consequences of the assumption that we are a `typical’ civilization living in this metauniverse. The conclusions include inflation with an extremely flat potential and low thermalization temperature, structure formation by topological defects, and an appreciable cosmological constant».
Это игра воображения по юнговской/соционической психической функции, именуемой «интуиция». По другим психическим функциям формируются иные представления о реальности, весьма отличные и даже противоположные. Вот и спорим до посинения своими различными ведущими психическими функциями. :)
По-моему, юнг ни в чем не виноват. Скорее, это Виктор Пелевин для студентов технических вузов.
Поэтому научность-ненаучность определяется конвенционально — современным состоянием умов научного сообщества. А как этот текст будет оцениваться через N лет, мы пока не знаем.
Но аналоги очевидны. В 70-80 годы в моде была адиабатическая теория образования галактик Я.Б. Зельдовича с сотрудниками по ИПМ («блины»). В это же время АиБ Стругацкие радовали нас своими повестями. Ну и кого, по-вашему, больше читают современные молодые физики-астрономы?
Есть две причины, по которым существование верующих ученых всегда будет вызывать у меня грусть-тоску.
Первая — социальная. Редко когда вера является делом сугубо личным и изолированным от общества. По опыту общения, насколько сильно бы верующий ученый в своих представлениях не отступал от догм той или иной религии, он всегда причисляет себя к её приверженцам, всегда считает себя православным, мусульманином и т.д. Он принадлежит к церковной общине и никогда не будет против церкви как таковой. Между тем, если говорить об авраамических религиях, соответствующие церкви по гамбургскому счету являются крупнейшими реакционными, консервативными и мракобесными силами в своих обществах. Современные церкви (опять таки, по сумме воздействий) есть несомненные враги социального, а порой и научного прогресса и просвещения. Само нахождение в рядах паствы человека науки придает церкви (и суждениям её представителей) толику авторитета, позволяет ей заявить, что вот, дескать, среди нас есть и ученые, так что мы не отсталая сила, а наоборот. Верующий ученый вряд ли будет поднимать голос против злодеяний иерархов, какими бы мерзкими они ни были.
Вторая — мировоззренческая, касающаяся, опять же, авраамических религий в первую очередь. Никакие извивания ужа на сковородке, типа альтеризма, не способны совместить без логических противоречий библейскую и кораническую онтологию с современными научными представлениями о том, что такое мир. Никакие рассуждения про «другие плоскости», софистика про недоказуемые аксиомы и прочая и прочая не способны стереть простой факт — Священное Писание, особенно Новый Завет, содержит позитивные утверждения именно о том мире, в котором мы все сейчас живем. Например: «мир есть продукт сознательного творчества некой личности», «Иисус умер в биологическом смысле, а потом воскрес» (смысл последнего слова не столь важен, воскрес он в любом случае как личность, с которой можно общаться, как мы общаемся друг с другом), «Иисус был зачат одним человеком» и др. Как бы ни пыжились сторонники иносказательного толкования текста (и еще большой вопрос, на основании чего, собственно, Библию нужно толковать небуквально, причем в избранных местах?), они не смогут отодвинуть на задний план факт чудес, происходивших во вполне материальном мире, т.к. Писание утверждает их самым прямым образом и они играют ключевую роль в учении. На этих чудесных, сверхъестественных событиях, особенно тех из них, что имели место быть в историческую эпоху, религия стоит в очень значительной степени — убери Творца Мира и Воскресение, и что тогда даёт Писанию моральный авторитет и статус дискриминатора абсолютного Добра и Зла?
Поиски же подтверждений или попытки хотя бы совместить эти чудеса с натуралистической картиной мира вызывают жалость и испанский стыд, особенно учитывая ту самую постоянную привязку большинства верующих ученых к существующей религиозной традиции, их расчет на то, что в верованиях бесконечно далёких от нас социумов может быть скрыта высшая Истина.
Кстати, на вопрос «С какой стати нужно заботиться о благоденствии амурских тигров и прочих эволюционных лузеров, которые, в отличие от крыс и тараканов, не смогли успешно адаптироваться к соседству с человеком?», как сциентист могу дать простейший ответ — потому что мы далеко не всё знаем о них и об их роли в экосистемах. Это знание имеет научную ценность. Вот дойдём до этапа, когда по мановению волшебной палочки сможем создавать копию любой экосистемы с соответствующим населением, осовываясь только на полученных ранее знаниях, и защита вымирающих видов потеряет смысл. Этот этап немыслимо далеко, если вообще наступит.
Пишете какую-то, имхо, крайне трудночитаемую заумь, любезнейший! С совершенно непонятными целями. Вы сами-то за Бога или против?
Л.К.
А вы напишите, что именно вы не поняли из сказанного, и я попробую сказать другими словами.
Еще о Галилее и Оккаме. Важнейшие достижения науки — объединение сущностей, считавшихся ранее независимыми. Кеплер (эллиптические орбиты вместо нагромождения эпициклов), Джоуль (мех. работа и тепловая энергия), Фарадей и Максвелл (электричество и магнетизм), Планк (поводом была сшивка двух асимптот). Сравните с развитием стандартной космологической модели (например, статья Долгова в УФН, 2-2018). «А кони все скачут и скачут…»(Н. Коржавин).