Егора наука НЕ обвиняет

«Лингвистическая экспертиза» товарища Коршикова раскритикована экспертами

В «Новой газете» был опубликован текст лингвистической экспертизы видеообращений в YouTube студента ВШЭ Егора Жукова. Она была проведена Институтом криминалистики Центра специальной техники ФСБ России и подписана канд. физ.-мат. наук Александром Коршиковым [1]. Ее текст прекрасно ложится в предъявленное Жукову обвинение по статье 280.2 УК РФ — призывы к экстремистской деятельности с использованием Интернета.

Российские лингвисты не остались в стороне, и две группы независимо друг от друга подготовили две рецензии на эту экспертизу [2, 3]. Авторы одной из них — лингвисты из Высшей школы экономики Анна Левинзон, Валентина Апресян, Нина Добрушина и Анастасия Бонч-Осмоловская — ответили на вопросы ТрВ-Наука.

— Почему вы решили заняться рецензированием экспертизы Центра специальной техники ФСБ? Это запрос адвокатов или ваша собственная инициатива?

— 4 сентября Илья Новиков — адвокат Егора Жукова — в эфире «Эха Москвы» и «Радио Свобода» попросил помощи профессиональных лингвистов. По его словам, сейчас «Егора обвиняет наука», то есть именно наука лингвистика будто бы дает доказательства того, что видеорассказ о методах мирного сопротивления агитирует зрителей поднять во­оруженный мятеж. Адвокат предложил ученым оценить ход мысли, который привел к такому необычному выводу.

Мы услышали просьбу, посмотрели ролики Егора [4] (надо сказать, что до прошлой недели никто из нас их не видел), прочитали текст экспертизы и поняли: нам есть, что сказать. Мы все преподаватели и тратим много времени на исправление работ студентов. Так что нас, конечно, очень обеспокоило, что текст, в котором отсутствуют научная методология, отсылки к словарям, правильно оформленные цитаты, полный список литературы, а местами просто страдает логика, следствие может счесть текстом, написанным с научных позиций.

— Как шла работа?

— Мы какое-то время не могли приступить к анализу частностей, потому что старались понять: какие именно фрагменты видео нуждаются в лингвистической экспертизе? Какие именно высказывания обычный носитель языка не в состоянии истолковать без помощи профессионала-лингвиста? Нам кажется, что таких высказываний в роликах нет, а сам вопрос, заданный эксперту, выходит за рамки языковедческой компетенции: лингвист не может давать тексту правовую оценку. На факультетах лингвистики не учат отличать законные действия от незаконных, так что решать, «имеются ли в… видеозаписях призывы к осуществлению незаконной деятельности», лингвист не вправе.

Однако, поскольку А. Коршиков утверждает, что решил поставленную перед ним задачу лингвистическими методами, в том числе лексикографическим, дискурсивным, лексико-семантическим и грамматическим анализом, мы стали разбираться. Мы очень внимательно сравнили высказывания Егора с интерпретацией этих высказываний в тексте эксперта. Выяснилось, что ни один из заявленных методов на самом деле не используется, и весь «анализ» не соответствует стандартам, принятым в лингвистической науке.

Так, вроде бы применяя лексико-семантический метод, эксперт совершенно произвольно приписывает значения словам — чтобы показать это, мы пользовались словарями и Национальным корпусом русского языка (это большая электронная база данных, с помощью которой очень удобно находить примеры употребления слов и выяснять их значения). Вот, например, эксперт пишет: «Формы протеста разделяют на насильственные и ненасильственные». Но такая классификация не имеет отношения к языку. Мы открыли словарь и не нашли такого деления. Более того, мы вообще не увидели связи между значениями слов «протест» и «насилие». Синонимом существительного «протест» словари называют «возражение», а Национальный корпус русского языка выдает многочисленные сочетания типа «телеграммы протеста» или «протест прокурора».

Вопреки претензиям на дискурсивный анализ, эксперт не принимает во внимание контекст высказываний, в частности, установку Жукова на то, чтобы показать зрителям, как эффективно работает мирное сопротивление власти: «Я не устану это говорить: власть в России можно сменить только мирным путем. Я уже снял два ролика на этот счет, но я не устану это повторять, пока это не станет мейнстримным мнением».

Последовательное применение реальных методов, которыми пользуется современная лингвистическая наука, дает результат, ровно противоположный тому, что предлагает А. Коршиков: тексты, предложенные на экспертизу, не содержат языковых выражений, которые можно интерпретировать как побуждение к насильственным действиям.

— Удастся ли вашу рецензию приобщить к делу?

— Да. Рецензия писалась именно для этого.

— Что вас больше всего удивило в экспертизе Коршикова?

— Больше всего мы удивились, когда выяснили, что эксперт не отделил кавычками текст ролика от собственной речи. Получается, что он приписал Егору Жукову высказывание, которого тот не делал. Это вообще очень странный фрагмент экспертизы: эксперт в столбик записал методы ненасильственного протеста, которые Егор копирует из книги политолога Дж. Шарпа и показывает на экране. Один из пунктов, в представлении эксперта Коршикова, выглядел так: «Препятствия работе учреждений (частным случаем является воспрепятствование работе избирательных комиссий)». При этом эксперт нигде не указал, что «Препятствия работе учреждений» — это цитата из книги Шарпа, а слова про избирательные комиссии — собственное добавление Коршикова, которого не было ни у Жукова, ни у Шарпа.

Это добавление не случайно. Дело в том, что в своем уточнении эксперт дословно воспроизвел одно из определений экстремизма из статьи Федерального закона № 114 «О противодействии экстремистской деятельности». Его же А. Коршиков затем включил в выводы экспертизы. С помощью этой приписки эксперт словно бы инсценировал признание Егора Жукова: введя в его текст свои слова, он от его имени раскрывает содержание «экстремистской деятельности», к которой Жуков якобы призывает.

Удивляет, конечно, и то, как эксперт игнорирует теорию коммуникации. Согласно принципам, сформулированным в середине ХХ века философом Полом Грайсом, удачное общение происходит тогда, когда информация, которую говорящий дает слушателю, не является ни недостаточной, ни избыточной. Например, если мы в ресторане говорим: «Ты можешь заказать всё, что хочешь, любое блюдо», — мы не добавляем: «Но только из меню этого ресторана, а не из меню соседнего и ни в коем случае не из меню ресторана „Максим“ в Париже». Эта информация была бы избыточной: в силу действия другого важного коммуникативного принципа (принципа релевантности) слушатель сам в состоянии понять из контекста, к чему относятся слова «любое» и «всё».

Однако эксперт, по сути, отменяет этот принцип и считает, что такого рода высказывания относятся по умолчанию ко всему бесконечному разнообразию возможностей, существующих в мире, а точнее, именно к тем возможностям, которые требуются для получения нужного эксперту заключения.

Следуя этой логике, А. Коршиков толкует слова Егора Жукова «делайте всё, на что способны» как «призывы к борьбе с властью в России с произвольным выбором формы протеста», а высказывание «любые формы протеста» интерпретирует как «крайние насильственные формы».

На самом деле, в контексте тематики мирного протеста, заявленной Егором Жуковым, эти интерпретации невозможны. Представьте, что кто-то сказал: «Я хочу, чтобы ты разрешил этот конфликт мирным путем. Сделай всё, на что ты способен». Вряд ли адекватный участник коммуникации предположит, что для решения конфликта ему предлагают взять в руки дубину.

И, конечно, совершенно удивительно читать «научный» «лингвистический» текст, чей язык напоминает то язык обличительной газетной статьи, то формулировки уголовного кодекса. Александр Коршиков использует минимум лингвистических терминов, при этом эмоционально выражая свое отношение к теме («героизация… одного из самых варварских способов ухода из жизни») и дословно повторяя фразы из статей законов («мотив ненависти… и вражды», «воспрепятствование работе избирательных комиссий»). Одно радует: лингвистика тут ни при чем.

1. novayagazeta.ru/articles/2019/09/11/81925-osnovnym-idealom-yavlyaetsya-smena-vlasti-v-rossii
2. Рецензия на экспертизу ФСБ, подготовленная академиком РАН Апресяном и его коллегами.
   
3. Рецензия на экспертизу ФСБ, подготовленная лингвистами НИУ-ВШЭ.
   
4. Блог Жукова.