Недавно в группе по аренде квартир молодая журналистка удивилась слову жиличка. И вспомнила другое странное — приятельница, так бабушка подругу называла. У слова приятель, похоже, тот же удел — для кого-то оно уже старомодно.
Так бывает всегда. Часть слов со сменой поколений постепенно уходит. Это одно из универсальных изменений языка. Но вот парадокс! — на уход слов народ почему-то реагирует куда слабее, чем на их приход.
Пополнение лексикона, появление новых оборотов часто воспринимается как порча языка. Особенно, если новое заимствуется из других языков. Или же из жаргонов, где часто рождаются выразительные словечки, уходящие в общую разговорную речь, а потом и в письменный язык — «площадные слова», которыми возмущался еще баснописец Дмитриев. А вот когда слова или грамматические категории, наоборот, потихонечку уплывают по лингвистической Лете, никто это не называет порчей. Да чаще и не замечает.
Многие обозначения людей по некоторым причинам заменяются особенно динамично. Слово жиличка сейчас кажется выпавшим прямиком из прозы Зощенко, Булгакова, Ильфа и Петрова, из эпохи управдомов. «Тут недавно поругалась одна наша жиличка со своим фактическим супругом. Безусловно, у них каждую неделю какой-нибудь семейный купорос случался, но это превзошло ожидание». «Так что, говорит, я сама угловая жиличка, и, говорит, как вам известно, у меня нету комнатных излишков».
Так что же, оно появилось в 1920-е годы? Нет! Встречается и веком раньше, ровно в употребленном значении: нанимательница, квартирантка, совсем по-старинному — постоялица. Кстати, а по-современному как? Ведь и квартирант/ка уже тоже слегка нафталиново. Арендатор — вот это слово сейчас на гребне, причем «унисекс», хоть про женщин, хоть про мужчин.
Забавно, что именно значение «квартирант», вроде бы такое нейтральное, так часто меняет форму. Ведь это же не «лицо без определенного места жительства»… А вот, видно, не совсем нейтральное. Что-то в нем постепенно делает обозначения недостаточно приемлемыми. И даже ясно, что именно, — нотка бездомности. Не самый приятный, как ни крути, кусочек значения бросает «тень тени» на всё слово. Требуется что-то поприличнее, но потом эта «приличность» опять стирается, и снова нужна замена.
В других случаях самому себя хочется называть максимально престижно, особенно если это название рода деятельности, особенно, если надо привлекать клиентов. Наверное, не случайно когда-то конкурировали цирюльник, куафер, парикмахер, и не случайно сейчас парикмахер теснится стилистом. Как не случайно швец был вытеснен портным, а стряпчий адвокатом. Ну а что говорить о ряде поломойка — уборщица — техничка — клинер…
…Но вернемся к жиличке. Слово, вроде, совсем простое, женский вариант к жилец (оно тоже кажется «выпавшим из эпохи управдомов»). Правда, до XIX века жилички не видно, только жилица. Жилица — вот «законная пара» к жилец, как певица — певец, красавица — красавец, владелица — владелец. Ну, или те самые постоялица и постоялец. Стандартная когда-то, редкая теперь модель образования названий деятелей/ниц от глаголов и прилагательных.
А откуда же тогда взялась жиличка? Единственная версия — это уменьшительное образование от жилица, как сестричка от сестрица, а певичка от певица.
И точно! «Словарь церковно-славянского и русского языка, составленный Вторым Отделением Императорской Академии наук» (Санкт-Петербург, 1847) так прямо и пишет: «уменьшительное слова жилица»1. Значит, в середине XIX века эта уменьшительность, точнее — почти наверняка ласкательность — еще ощущалась, и жиличка было ласковым обращением к квартирантке и просто вежливым ее названием. А потом эта коннотация стерлась. Бывает. И не так редко. Слово ласточка или внучка сейчас тоже никто не ощущает уменьшительно-ласкательными, а ведь еще в XVIII веке сохранялось ластка, а внука как устаревшее даже Ушаков в XX веке включил в свой словарь.
Что же касается самой пары жилец — жилица, то это старые слова. Еще в XV веке слово жилец употребляется в значении «житель города» («астраханской жилецъ»), с XVI века — в знакомом нам значении «постоялец» («старой жилецъ Степанко Ивановъ скорнякъ»). Были у слова и другие значения, например «работник, живущий при каком-нибудь угодье, производственном строении» («Мелница Потопчина а на ней жилецъ Дружина Максимов сынъ»). Слово жилица встречается в памятниках с XVII века, и это тоже вовсе не всегда «постоялица». «Посацкая жилица Анна Кузмина» — жительница посада.
К середине XIX века пара утратила все прочие значения, кроме «наниматель, нанимательница», но, между прочим, старый, более широкий смысл еще просвечивает в выражении «не жилец на белом свете» (а упомянутый словарь 1847 года приводит такое же «не жилица»).
…Ну а что касается приятеля и приятельницы, в быстром опросе эти слова сочли нормальными и нейтральными люди не только за сорок, но и за тридцать. Почему? Ну хотя бы потому, что не для всех приятельница и подруга — одно и то же. «Для меня „подруга“ — „приятельница“ — „знакомая“ — это про степень близости. Условно говоря, „подруга“ — человек, которому я доверяю, с „приятельницей“ приятно почирикать, может, кофию попить и поболтать на общие темы, а „знакомую“ я знаю по имени и в лицо и раскланиваюсь с ней при встрече на улице или на общих тусовках, но не более, — комментирует Анна Родионова, филолог, 34 года. — Соответственно, чем дальше степень знакомства, тем больше людей соответствующего „названия“. „Подруг“ не больше пяти, „приятельниц“, может, человек двадцать, „знакомых“ не знаю, как подсчитать».
Как видим, если какую-то характеристику мы начинаем рассматривать «мелкомасштабно», и для нас становятся важны разные деления на шкале, это делает востребованными все слова с близкой семантикой.
Ирина Фуфаева,
науч. сотр. Института лингвистики РГГУ
Ну, лично меня как раз огорчает именно утрата слов, которая не мотивирована исчезновением реалий. А не появление новых. Я считаю, что слов должно быть много, хороших и разных. В английском, например, за последние 400 лет мало какие слова просто так взяли и исчезли (значения исчезают и меняются — это другое дело). Там отлично сосуществуют слова, изобретённые Джоном Мильтоном, современные заимствования из хинди и японского и примерно пятьсот слоёв жаргона, накопившегося за несколько веков. Нередко в пределах одного текста :-)
Так это широкую публику появление новых огорчает, а не лингвистов) меня тоже утрата огорчает)
Пока не понятно — наши филологи защищают язык или помогают его размыть.
Филологи изучают. Защищать и размывать – наше дело, а не их.
Есть ещё квартиросъёмщик.
Интересно! Пока что, вроде, в моем окружении нормально пользуются приятель/приятельницей. Квартирант, похоже, намекает на скоротечность съема (такая ассоциация была одной из первых).
Возможно, вы правы! Квартирант — как нечто несерьезное, «летун», «на чемоданах»
«Жиличка» созвучно «жировка». Этимология абсолютно несхожая, а слова, похоже, уходят вместе, как бы рука об руку.
Честно говоря я первый раз слышу слово «жиличка», да и «жилица» тоже. Но теперь буду знать! Как по мне то слова пропадают по той причине что их заменят более подходящие по времени, значению. Весь словарь человек может и сможет запомнить, но употреблять все точно не будет, а то что не используется со временем просто теряется в памяти.