«Не наступить бы на те же грабли»

Кажется, государство решило заняться популяризацией. Цитата: «Он [Гранин] прав абсолютно, надо этим [популяризацией науки] заняться посерьезнее», — уверен Путин. Он намерен поручить «выделить какое-то отдельное направление в деятельности какого-то фонда или министерства». «Мы подумаем, как это сделать», — пообещал президент¹.

В свете новых веяний мы обратились к ведущим российским популяризаторам с вопросом: «Чего стоит ожидать, если возникнет „Министерство по популяризации науки“? Если действительно государство займется популяризацией всерьез? Можно ли масштабировать популяризацию?» Публикуем поступившие ответы.

Павел Плечов, вулканолог, докт. геол.-мин. наук, профессор РАН, директор Минералогического музея им. А. Е. Ферсмана:

Хочу сформулировать мысль по поводу популяризации науки и самой науки.

Невозможно масштабировать то, что не монетизируется.

Например, я могу прочитать публичную лекцию один раз в месяц даже за бесплатно. Но я не могу читать бесплатные лекции каждый день, так как мне нужно на что-то жить и, соответственно, зарабатывать деньги. Символическая оплата в 1–2 тыс. руб. за лекцию не спасет отца русской демократии, так как 5 лекций в день я не осилю.

За жизнь я написал несколько книг, в том числе бестселлер по включениям в минералах, на который потратил год жизни. На этой книге я не заработал ничего, кроме авторских экземпляров. Считать, что я могу писать по книге в год бессмысленно. Да, я мог бы, но самые удачные российские примеры научно-популярных книг принесли авторам 250–300 руб. за страницу. Кто готов писать страницу хорошего текста за эти деньги? Присылайте резюме, у меня много такой работы :) Сколько страниц в день нужно писать, чтобы свести концы с концами?

Как только появляется нормальная монетизация труда, то сразу появляется возможность масштабирования процесса. Главное, чтобы оплата была выше себестоимости и сразу появляется возможность работать столько, сколько можешь, подтягивать молодежь, развивать направление, искать смежные задачи. Научные статьи и гранты балансируют на грани этой возможности. Если на статью приходится 300 тыс. руб., то трудно ожидать вложенный миллион на анализы или эксперименты. Мы видим результат — одни и те же научные усилия публикуются в больших сериях статей, чтобы их хоть как-то окупить. Или публикуется каждый мелкий результат. Или публикуются статьи с чужими результатами.

Владимир Сурдин, астроном, канд. физ.-мат. наук, лауреат премии «Просветитель»:

В советское время было «министерство» популяризации науки — называлось Всесоюзное общество «Знание». Работало эффективно, но в основном занималось идеологическими направлениями. Естественные науки и техника, по моему ощущению, составляли 15–20% его деятельности.

Нынешние лектории по объему делают не меньше, но они сосредоточены в университетских центрах. Только от «Знания» я читал в заводских цехах, в коровниках (не шучу), в тюрьмах и колониях, на рыболовецких судах и в прочих глубинных местах. Сегодня туда без усилия «с верху» не добраться. А жаль. Нынешняя система лекториев усиливает дифференциацию населения, отдаляя «грамотных» от «народа». В этом смысле «Знание» было эффективнее. Ныне под этим брендом существует что-то незаметное.

Светлана Бурлак, лингвист, докт. филол. наук, профессор РАН:

Что существует ныне под вывеской общества «Знание» — вот это бы очень хотелось узнать. Особенно после того, как мне оттуда предложили кучу денег (больше месячной зарплаты на трех работах вместе взятых) за то, чтобы я им сделала презентацию на свою любимую тему, чтобы потом по этой (моей!) теме читал неизвестно кто неизвестно кому неизвестно где. Так вот до сих пор и не знаю, кто в какой там тюрьме читает лекции по моей презентации… И почему мне даже не предложили. Так что, если вдруг кто знает, скажите, буду благодарна.

Если же перейти к поставленным вопросам, то мне кажется, что сейчас самая насущная задача в области популяризации науки — это популяризация науки среди власть имущих, принимающих решения. По тому, что они предлагают — что для науки, что для образования, — складывается впечатление, что они вообще не понимают, что это такое, ни разу сами не пробовали дальше «рисёрча» по первой странице выдачи поисковика. Тексты их выглядят примерно так же, как текст героини рассказа Ирины Пивоваровой «Сочинение», которая пытается раскрыть тему «Я помогаю маме», никогда этим не занимавшись. Она пытается высосать из пальца еще хоть строчечку о том, что же она делает, помогая маме, в конце концов доходит до «А еще я люблю стирать занавески и скатерти». То есть абстрактно — вроде хорошие слова, а на деле оказываются совершенно неприложимы к реальности.

И еще ужасно, что у них совершенно нет идеи, что (а) бывают люди умнее их и (б) этих людей можно (и нужно!) спросить, прежде чем что-то делать.

Мне не кажется, что все они там, наверху, ужасные злодеи, которые только и мечтают уморить науку и образование, многие, думаю, просто честно не понимают, что это такое и как оно работает. И поэтому я считаю, что если бы им об этом рассказать, может быть, не было бы всё настолько печально. Я наивная, да.

Сергей Попов, астрофизик, докт. физ.-мат. наук, профессор РАН, лауреат премии «За верность науке»:

Мне кажется, что господдержка популяризации должна исходить из нескольких довольно очевидных принципов.

Во-первых, «не навреди». Действия государства не должны ухудшить ситуацию с тем, что само растет (в первую очередь речь о независимых лекториях, особенно не в столицах). Если что-то уже живет, то не надо это подменять, тем более не надо убивать работающие модели бюджетным финансированием альтернативных проектов. Так, например, научпоп-книги худо-бедно издаются.

Было бы ужасно запустить дотируемую серию каких-нибудь «государственных книг», но было бы хорошо дать денег библиотекам на целевое пополнение фонда научно-популярной литературы (например, школьным библиотекам). То же самое можно сказать о научно-популярных журналах (порталах, соцсетях): было бы, на мой взгляд, неразумно запускать какой-то журнал, портал и т. п. на госденьги. Хотя строго целевое (по задачам) конкурсное (грантовое) финансирование могло бы сработать, т. е. помочь соответствующим изданиям вложиться в дорогую инфографику и т. п.

Далее. В норме господдержка должна идти через создание инфраструктуры и осуществление проектов с очень большим временем окупаемости (или без оной). К последним можно отнести что-нибудь типа ТВ-канала о науке с дорогим производством. У нас есть канал «Наука 2.0», но, во-первых, он мало кому доступен (в отличие от Рен-ТВ), во-вторых, видимо, упало его финансирование, и в последние годы там не видно крупных удачных проектов, которые реализовывались в первые годы его существования.

Сделать частный научно-популярный канал с производством своего высококачественного конкурентноспособного (на уровне картинки) контента в сравнении, скажем, с контентом Discovery (графика, много выездных съемок и т. д.) довольно накладно и вряд ли получится. Вот это, в принципе, под силу государству.

Совершенно отдельная и важнейшая тема — популяризация для школьников. Причем не на уровне лекций, журналов и телепередач с «говорящими головами», а на уровне кружков, секций, студий, экспедиций и т. д. Разумные инфраструктурные (!) вложения в этой области, которые дали бы возможность развиваться независимым проектам на местах, под руководством разумных энтузиастов, были бы крайне полезны. Но важно не зарегулировать процесс еще сильнее, что только мешало бы работе.

Ну и не надо поддерживать неэффективные модели, вроде сегодняшнего общества «Знание». Не надо делать какую-нибудь дорогую «карту популяризации российской науки» и т. п.

Отмечу, что в РФФИ давно существуют гранты за научно-популярные публикации, также были гранты на научно-популярные фильмы, книги… И всё это с почти нулевой пользой для дела. Так что надо тщательно учесть неудачный накопленный опыт и не наступать на те же грабли.

Подготовила Наталия Демина

¹ Встреча с представителями общественности, 4 февраля 2020 года — kremlin.ru/events/president/news/62726