Научная фантастика: идеи лучше допущений

Новый конкурс научно-фантастических рассказов «Будущее время» поставил своей целью возродить российскую научную фантастику (НФ), по общему мнению почившую в бозе. Однако (пока, во всяком случае) я вынужден признать эту попытку неудачной, несмотря на то что несколько рассказов-победителей конкурса 2019 года написаны на хорошем литературном уровне и читаются с интересом. Главная причина неудачи, на мой взгляд, заключается в том, что авторы, пишущие научную фантастику, не предлагают новых научно-фантастических идей. Более того, в этих рассказах, в том числе добротно и профессионально написанных, нет и литературных открытий. По стилю рассказы производят впечатление написанных десятки лет назад.

Сходное мнение высказала Мария Галина, писатель, журналист, член редколлегии журнала «Новый мир», на заседании Клуба проектирования будущего «Образы будущего в фантастике и не только» 4 февраля в Москве (см. запись на Youtube [1]).

Парадоксальная ситуация: современная наука переживает очередную революцию, а читатели, критики и, видимо, авторы фантастики почему-то считают, что в науке за последние десятилетия нет ничего принципиально нового, все важные открытия были сделаны в прошлом веке. Мария Галина высказала, в частности, предположение, что, возможно, среди сотен конкурсных рассказов все-таки были произведения с новыми интересными и перспективными научно-фантастическими идеями, но они не дошли до финала, «зарубленные» еще на стадии «читки». Принципиально новые идеи — не только в фантастике, но и в науке — часто довольно долго остаются непонятыми и невостребованными.

Как-то я уже писал [2], что фантастическая наука развивается, в принципе, по тем же законам, что наука обычная. Как, кстати, изобретательство и многие другие виды человеческой деятельности. Существует так называемая S-образная кривая развития идеи (парадигмы). Первая стадия — нижняя, относительно плоская часть: некто публикует работу, содержащую принципиально новую идею, но на работу или не обращают внимания, или воспринимают ее «в штыки». Постепенно новая идея «овладевает массами» ученых (инженеров), поскольку лучше объясняет экспериментальные (наблюдательные) данные. Наблюдения и эксперименты эту идею подтверждают, новое направление в науке (технике) получает огромный импульс и начинает развиваться быстрыми темпами (восходящая часть S-образной кривой). Проходит время, новая когда-то идея становится общепринятой, основные открытия и изобретения уже сделаны, теории развиты, и наступает время насыщения (верхняя плоская часть S-образной кривой). Требуется принципиально новая идея и появление новой S-образной кривой.

Новая идея может быть высказана и тогда, когда наука (техника, НФ-литература) всё еще переживает быструю часть развития. Некое прозрение, инсайт. В этом случае на идею уж точно не обращают внимания и вспоминают (если вспоминают — чаще придумывают заново), когда приходит для этой идеи время — S-образная кривая переходит на верхнюю плоскую часть.

В науке фантастической примерно то же самое. Принципиально новую и чрезвычайно перспективную НФ-идею путешествий во времени высказал вовсе не Герберт Уэллс в знаменитой «Машине времени» (1895 год), а американский фантаст Эдвард Митчелл, опубликовавший десятью годами раньше в нью-йоркской газете The Sun фантастический рассказ «Часы, которые шли вспять». Основные идеи путешествий во времени содержатся в этом рассказе. Более того, там есть и идея изменения истории, которой нет у Уэллса, — эта идея появилась заново в фантастике через несколько десятков лет.

Сейчас российская НФ находится, насколько могу судить, на верхней плоской части S-образной кривой. Прежние НФ-идеи успешно отработаны, многократно повторены и даже выхолощены. Настало время для принципиально новых НФ-идей, возникновения новой S-образной кривой. Уверен, что такие рассказы, а возможно, повести и даже романы уже существуют, но пока не востребованы — издатели такие произведения отвергают, поскольку считают «неформатом».

***

И как быть? Наверно, не нужно изобретать велосипед. Так уж повелось, что сначала советская, а сейчас российская НФ отстает от западной примерно на три десятилетия. Аналогичный кризис НФ-идей в западной фантастике пришелся на восьмидесятые годы прошлого века и был в значительной степени преодолен появлением сначала киберпанка, а потом идеями, связанными с новейшими достижениями науки. Достаточно обратиться к романам Грега Игана, Роберта Уилсона, Нила Стивенсона, Стивена Бакстера, Теда Косматки, Питера Уотт­са, Яцека Дукая и других авторов НФ, список которых достаточно велик.

Роман Игана «Город перестановок», опубликованный на языке оригинала в 1994 году и на русском в 2016-м, издан «большим» нынче для НФ тиражом — аж 2500 экземпляров на всю огромную Россию. Между тем роман этот содержит не только все идеи, которые позднее были представлены в знаменитом фильме «Матрица», но и идеи более высокого уровня, которых в российской фантастике нет до сих пор.

Тот же Иган написал цикл из трех научно-фантастических романов «Ортогональная вселенная» (есть лишь «самопальные» переводы на русский). Действие романов происходит во вселенной, где скорость света зависит от длины волны. И персонажи там, естественно, не люди, физика и физиология разумных существ совсем другая, определяемая физическими свойствами вселенной. В российской фантастике ничего подобного нет…

Еще один пример: западные фантасты активно разрабатывают идеи многомирия со всеми их физическими следствиями. Есть произведения, описывающие многомирия по Эверетту (многомировая теория квантовой механики), по Линде (инфляционное многомирие): романы «Анафем» Стивенсона, «Темная материя» Крауча, серия романов о Бесконечной Земле Пратчетта и Бакстера и еще многие НФ-произведения, не переведенные на русский.

Обвинять читателей, предпочитающих легкое чтиво серьезной НФ, бессмысленно — спрос возникает, когда есть предложение, тем более — спрос на новые идеи. Издатель же не хочет рисковать и вкладывать деньги в новое и пока мало популярное. В результате авторы, у которых есть новые радикальные НФ-идеи, так и остаются никому не известными маргиналами, тонущими в океане «вала».

***

Мария Галина, справедливо критиковавшая рассказы с конкурса «Будущее время», сказала в заключение: «Мы на пороге экзистенционального тупика, потому что любая научная фантастика, которая будет по-настоящему научной, не будет популярной, ее никто не поймет… Где мы возьмем такие идеи, которые не были бы вторичными?.. Как только мы придумаем эту идею, она будет совершенно непостижима для нормального человека».

Экзистенциальный тупик? Тупик, из которого западные фантасты, похоже, нашли выход. Фантастическая наука подобна обычной. В конце XIX века считали, что физика в экзистенциальном тупике и вот-вот закончится. Сейчас многие также полагают, что наука в экзистенциальном тупике и вот-вот закончится (см., например, книгу Джона Хоргана «Конец науки», 1997), а между тем наука уже перешла с одной S-образной кривой к следующей. Фантастическая наука в России всё еще пребывает в верхней старой плоской части S-образной кривой, западная — в нижней плоской части следующей кривой. Революция НФ-идей «там» уже происходит, у «нас» пока еще не началась…

***

Экзистенциальный кризис в научной фантастике провоцируется, в частности, самими критиками, не всегда понимающими смысл НФ. Выступавшие на той же встрече 4 февраля (это отметила и Мария Галина) говорили, что фантастика сейчас чаще всего обращена не в будущее, а в прошлое. Критик Василий Владимирский (уже не на встрече, а в своем блоге) неоднократно утверждал, что фантастика не может прогнозировать будущее; так называемые предсказания фантастов — случайные попадания, не более того. Это мнение влияет на состояние умов не только читателей, но, вероятно, и потенциальных авторов.

Действительно: предсказывает ли фантастика будущее? Должна ли вообще фантастика будущее предсказывать? А если должна, то почему предсказывает так плохо?

Проблема таких дискуссий, на мой взгляд, в том, что спорщики не договариваются изначально о предмете спора, говорят о разном, имеют в виду разное, но делают вид (или действительно так считают), что обсуждают одну общую тему.

Фантастическая литература чрезвычайно разнообразна. Существует множество поджанров: социальная фантастика, научная, юмористическая, сатирическая, приключенческая, фэнтези, хоррор… Научная фантастика тоже разделяется на «мягкую» и «жесткую», причем граница довольно размыта.

Когда говорят о предсказаниях фантастов и, особенно, когда спорят о том, действительно ли фантасты правильно предсказывают будущее, нелепо говорить о фантастике вообще. Ограничим рассмотрение авторами НФ, действие которой происходит в будущем. Кларк, Азимов, Стивенсон, Бакстер, Иган… И братья Стругацкие, разумеется.

И тут начинается путаница. «Отдельные попадания есть, но в целом — чистой воды альтернативная вселенная. Правда, забавная», — пишет Владимирский. И ведь действительно! Аркадий и Борис Стругацкие утверждали, что будущее непредсказуемо. Но как же Жюль Верн? Из 108 его прогностических идей сбылись около ста. То же с идеями Уэллса, Беляева, которые полвека назад собрал и проанализировал советский фантаст и изобретатель Генрих Альтов.

Дело, как я уже сказал, в том, что не уточнен предмет спора. В научной фантастике — мягкой и жесткой — существует минимум два типа предсказаний: об общественной жизни и о науке (технике) будущего. Когда утверждают, что, предсказывая будущее, фантасты практически всегда ошибаются, то говорят о социальной фантастике — о фантастике, описывающей будущее общество. Да, фантасты ошибаются почти всегда. По двум причинам. Во-первых, бессмысленно продолжать в будущее общественные тенденции настоящего. Человечество развивается не по прямой; исторические закономерности часто дают сбои, а то и вовсе отсутствуют. Во-вторых, социальные фантасты, рассказывая о будущем, не собираются его прогнозировать. Чаще всего они пишут, чтобы предупредить читателей о возможных губительных последствиях современного общественного развития. Не нужно искать в социальной фантастике прогнозы о будущем обществе.

Когда говорят о предвидениях фантастов, имеют в виду предвидения будущих открытий и изобретений. Обсуждать, а также оценивать верность предвидений надо, правильно избрав объект оценки: произведения, авторы которых ставили своей целью думать о будущем науки и техники, писать о будущем науки и техники, изучать с помощью методов фантастической науки будущее науки и техники. Таких авторов немного было за всю полуторавековую историю НФ, о них и следует вести речь.

Отмечу любопытный, на мой взгляд, факт. Среди 108 научно-фантастических идей Жюля Верна наверняка ошибочными оказались только десять. Все эти идеи основывались на существовавших в те годы научных представлениях, например идее холодного ядра Земли и утверждении, что Арктика — материк. Когда Жюль Верн давал волю воображению, он почти никогда не ошибался.

Фантасты часто ошибаются, когда без изменений используют современные им научные сведения. Наука развивается, меняются теории, возникают новые революционные идеи. Литературное произведение, если оно хорошо написано, читают и через много лет. «Видите, — говорит читатель, — фантаст ошибся, попал пальцем в небо»… Известный пример: рассказ американского фантаста Мюррея Лейнстера «Первый контакт», опубликованный в 1945 году. Речь идет о встрече звездолета землян со звездолетом чужаков, летящим из глубин Галактики. Встреча происходит в Крабовидной туманности, вблизи от ее центральной звезды. Согласно тогдашним (строго научным!) представлениям, это был белый карлик. Согласно современным данным — нейтронная звезда. Фантаст воспользовался общепринятым мнением — и ошибся. Ошибка целого поколения астрофизиков давно забыта, рассказ «Первый контакт» всё еще читают и включают в антологии…

***

Интересный термин стал популярным в фантастическом литературоведении: «фантастическое допущение» («фантдоп»). Прежде говорили об НФ-идеях писателей-фантастов, сейчас этот термин практически исчез. Чем отличается фантдоп от фантастической идеи? Ровно тем же, чем фантастика, не способная предсказать будущее, отличается от фантастики предвидений. Фантастическое допущение ставит вопрос: что будет, если… Допустить можно всё что угодно. Сейчас почти вся российская фантастика построена на фантдопах. Допустим, произойдет пандемия и все человечество вымрет. Допустим, в будущем Землю захватят пришельцы. Допустим, что на всей планете возникнет тоталитарное государство.

НФ-идея возникает иначе. У НФ-идеи (как и у идеи научной!) есть причина, есть своя история. Она не возникает на одном лишь допущении чего-то. На фантдопе можно написать интересное и даже талантливое произведение в поджанре, например, апокалипсиса и постапокалипсиса (как сейчас и происходит в российской фантастике). Но создать новую НФ-идею и тем более парадигму можно лишь тогда, когда полемизируешь с наукой или следуешь в ее фарватере.

Павел Амнуэль

1. youtu.be/sKZ2Z0cZE-8
2. Амнуэль П. Наука фантастических открытий // ТрВ-Наука. № 128 от 7.05.2013