Наука как способ выживания человечества

Несколько лет назад, когда я поздравлял Андрея Гейма с очередной наградой, я вежливо сказал: «Наверное, очень приятно сознавать, что твой вклад в науку останется навсегда». Андрей немедленно ответил: «О чем вы говорите, какое „навсегда“. Очень скоро это всё (неопределенный жест руками) вообще закончится».

И действительно, у многих есть чувство, что нашему миру, такому как мы его знаем, приходит конец. Жить на стыке эпох всегда очень тревожно, но интересно. Надеюсь, самое интересное я все-таки не увижу (тупо не доживу).

Надеюсь также, что наука в какой-то работоспособной форме сохранится. Сейчас это, извините за высокопарность, вопрос выживания человечества. Лекарства, вакцины, высокоэффективное сельское хозяйство, изобилие энергии… Это всё основано не на самой современной фундаментальной науке, а на работах более-менее давних, и у «эффективных менеджеров», правящих нашим миром, может появиться большой соблазн сказать ученым, как Матроскин Шарику: «Давай, Шарик, мы тебя продадим и купим ­корову. От коровы молоко, а от тебя какая польза?»

Но без глубокого понимания основ технология выродится в набор магических рецептов, со временем в их использовании будут накапливаться ошибки, и так далее, вплоть до неизбежной катастрофы. Фундаментальная ­наука, если угодно, играет роль системы репарации — исправления ошибок при передаче информации от поколения к поколению. Очень хотелось бы верить, что ей позволят играть эту роль и дальше. Основания для надежды у меня небольшие, но они есть. Прежде всего, это опыт общения с молодежью. Есть совершенно замечательные ребята, которые всё понимают правильно. Боюсь, им придется драться, отстаивая свое понимание. Надеюсь, у них получится.

Михаил Кацнельсон, лауреат премии Спинозы и Гамбургской премии по теоретической физике,
профессор теории конденсированного состояния Университета Радбауда (Нидерланды),
член Королевской академии наук и искусств Нидерландов и Европейской академии