Языковые универсалии Хомского и минималистская парадигма

Каждый нормальный человек обладает даром речи — то есть способен обучиться разговаривать на естес­т­вен­ном языке, если взяться за это до определенного возраста, условно 2–5 лет. Человеческий язык — структура довольно сложная, но любой маленький ребенок легко ее осваивает, в отличие от, например, законов физики или биологии (когда их преподают в школе). Теория универсальной грамматики предполагает, что способность к языку «прошита» в нас в виде языковых универсалий, которым обучаться не надо, а надо только настроить их в соответствии с окружающей языковой действительностью, данной в преподносимых родителями ощущениях.

Языковая компетенция — знание ­языка, имеющееся у каждого нормального ­носителя языка [1].

В первоначальном виде идеи универсальной грамматики были изложены выдающимся американским лингвистом Ноамом Хомским еще в 1957 году в книге «Синтаксические структуры» [2], где язык представлен как механизм порождения (генерации) высказываний исходя из строго определенных грамматических правил построения предложения. Разумеется, язык не так просто устроен, и, разумеется, теория сразу вызвала бурную критику, — и, разумеется, за полвека лингвисты далеко ушли вперед по части понимания того, как это может работать. Критики универсальной грамматики довольно справедливо указывают на то, что генеративисты, выходя на всё больший уровень абстракции, теряют связь с действительностью и превращают исследования языка в интеллектуальную игру. Сторонники генеративного синтаксиса, наоборот, полагают, что эмпирические данные наилучшим образом доказывают наличие лежащей в основе абстрактной структуры.

Если бы не было основы, в которой лежит некоторое универсальное множество принципов, на которых построен любой человеческий язык, то было бы невозможно не только овладение языком или быстрый перевод с языка на язык, но и, например, обучение иностранным языкам, иногда очень резко различающимся по структуре [3].

Согласно универсальной грамматике, порождение предложения начинается от синтактико-грамматической модели, формирующейся на предельно абстрактном уровне, откуда через взаимодействие со словарным (лексическим) и фонетическим интерфейсами постепенно складывается звучащая речь. Самые отличающиеся друг от друга языки показывают общие закономерности образования предложений, и множество странных их особенностей оказывается возможным объяснить, рисуя структуры порождающего синтаксиса. Например, все языки оказывается возможным поделить на так называемые лево- и правоветвящиеся в зависимости от порядка слов в словосочетании, то есть в зависимости от того, где находится зависимое слово по отношению к главному: до него или после. По-русски (да и по-английски) лучше сказать «белая кошка» (the white cat), а по-французски — le chat blanc. Еще мы по-русски говорим «дом брата», а по-английски — my brother’s house.

Генеративная грамматика в последние полвека активно развивалась, в том числе реагируя на критику, отмечавшую несоответствие практическим данным. Отсюда последовательно возникавшие в XX веке теории генеративизма, которые включают расширенную теорию генеративной грамматики, в том числе с семантическим компонентом (1970-е годы), теорию управления и связывания (Government and Binding theory, 1980-е годы), теорию принципов и параметров (Principles and Parameters, 1990-е годы) и, наконец, наиболее современную минималистскую программу, которую Ноам Хомский предложил в конце 1990-х годов [4]. Сейчас минимализм — одна из наиболее успешных теорий, активно использующаяся для объяснения языковых реалий и предполагающая максимально возможное сокращение числа грамматических категорий и операций с ними.

Чтобы вкратце передать суть принятых в этой теории обобщений, напомним, что в естественном языке предполагается наличие трех уровней — семантического, синтаксического и фонологического (звукового). Синтаксический — наиболее абстрактный, и именно там происходят трансформации (слияния и передвижения), позволяющие получить из строгой абстрактной глубинной структуры наблюдаемый невооруженным глазом поверхностный порядок слов. Операции слияния и передвижения позволяют ограничить лингвистические единицы, описывающие языковую действительность, минимальными элементами — относительно небольшим набором категорий, таких как «имя» (N — noun), «глагол» (V — verb), «предлог» (P — preposition) и т. п., отношениями «вершина — зависимое», понятиями «комплемент», «адъюнкт» и т. п. Базовая операция слияния рекурсивно объединяет элементы, каждый раз образуя третий элемент (группу — phrase), являющийся проекцией одной из двух составляющих. Операция передвижения выполняется согласно заданным в определенном языке правилам, и глубинная структура дает в итоге поверхностный синтаксис, порождая то, что мы фактически слышим и произносим, когда разговариваем с другими людьми.

Мария Молина

1. Хомский Н. Картезианская лингвистика. Глава из истории рационалистической мысли: Пер. с англ. / Предисл. Б. П. Нарумова. М.: КомКнига, 2005.
2. Хомский Н. Синтаксические структуры (SyntacticStructures) // Новое в лингвистике. М., 1962. Вып. II. С. 415.
3. Тестелец Я. Г. Языковые универсалии.
   
4. Chomsky N. The minimalist program. Cambridge, MA: MIT Press, 1995.

Механизмы копирования