Мои соображения о проблемах преподавания на химфаке МГУ многим не нравятся. Бывший декан, возглавлявший факультет четверть века, когда-то назвал размещение этих соображений в открытом доступе нарушением корпоративной этики. Потребовал удалить разбор проблем, всего лишь отвечавший на призыв обсудить, «как нам реорганизовать…». И повторявший многократно мною сказанное на разных методкомиссиях. Термин «корпоративная этика» явно пришел из бизнеса, поэтому сразу скажу: nothing personal, just business. В смысле — только дело. Мое дело — обучать тех, кто пришел учиться.
Дистанционный режим обострил проблемы, существовавшие ранее, — в этом солидарны все, но вид «сверху» и «снизу» совершенно разный. «Сверху» акцентировалась проблема дисциплины преподавателей МГУ, так как еще в марте был выявлен кто-то не проводивший занятий. Для борьбы с нарушителями распорядились все занятия записывать, чтобы их потом прослушивать. То есть если в супермаркете украли банан — будем шмонать всех, кто в зале. Кафедрам было велено преподавателей, которые не могут вести занятия из дома или не хотят их записывать, — заменить. (Кем? — и так осталось полтора инвалида.) Стыдливо лопотали что-то про студентов, которые не имели Интернета, а потом, мол, просветятся благодаря записи. Но более явно звучала идея административного прослушивания для контроля выполнения учебного плана. Не могу понять, откуда у этих энтузиастов прослушки берется для нее время на фоне оперативного руководства процессом (про стратегическое уж не говорю).
Оперативное руководство при взгляде «снизу» проявилось в открытии «сервера дистанционного обучения (СДО)». Там надо было привязать студентов к курсам путем регистрации, требовавшей «контрольного слова». Слово это знали назначенные от кафедр «управляющие», но они не знали регистрирующихся, а те не знали «управляющих». К счастью, еще в феврале в сугубо инициативном порядке мы обзавелись списком студентов четвертого курса общего потока (без адресов, какой уж дали) и адресами старост групп. Три дня (21–23 марта) мучили старост, писали на кафедральном сайте духоподъемные объявления типа «А вот 406-я группа уже зарегистрирована полностью!». Так обрели все актуальные адреса. Похоже, что деканат и учебная часть не умели, по крайней мере в марте, связаться со всеми студентами — иначе что мешало всех зарегистрировать централизованно? Вот почему-то на факультете общей и прикладной физики (ФОПФ) МФТИ, где я работаю как совместитель, все студенты задолго до карантина были «привязаны» к физтеховскому отсеку google.meet, где любого можно найти за три секунды. И в Сколтехе, где у нас сетевая программа с МФТИ, тоже всех можно моментально найти в Canvas — это американизированная «игрушка», но коммуникационные функции выполняет безукоризненно и независимо от эпидемии. А в МГУ всё только под дулом карантина.
Мы наивно думали, что регистрация общего потока в СДО откроет наконец возможность обучения студентов. Учить нам предложили в Mirapolis — он жаден до сетевых ресурсов, требует установки каких-то примочек на компьютер и проверки каждый раз настроек микрофона. И хотя поверить в это трудно, он никак не связан с СДО! И студенты опять должны регистрироваться, теперь — для участия в лекциях. Сначала для каждой (!) лекции была отдельная регистрация. Только уже в апреле как-то настроили — чтобы кто ранее участвовал, снова уже не регистрировался. Но вход всё равно по одноразовой ссылке, которую надо накануне распространять. Как будто студенты в аудиторию по расписанию одноразовый пропуск заказывают… Что-то собянинское в этом есть. В то же время на лекциях появлялись «посторонние», в СДО не зарегистрированные. Наша «управляющая» нервничала — вдруг хулиганы… Оказалось — нет. Например, вне СДО весь семестр провел с нами выпускник химфака прошлых лет, работающий за рубежом, — аккумулировал преподавательский опыт.
Первая лекция в Mirapolis 25 марта была сорвана: упал сервер. Он и потом время от времени падал — или отключался вручную для «проведения работ» по ночам и выходным, лишая нас доступа к почте, а студентов — доступа к сайту кафедры, на котором и был сконцентрирован весь процесс. Но, конечно, главные проблемы были не с техникой, а «как всегда»:
1) мы вынуждены «лечить» искаженное понимание ряда принципиальных вопросов, возникшее в результате кусочного попадания понятий из нашего курса (прежде всего термодинамических) в предшествующие общехимические курсы;
2) по количественным дисциплинам знания могут быть твердыми только при акценте на самостоятельное решение задач; но на общем потоке химфака самостоятельность решений, увы, непопулярна.
Когда задачи решают в большой аудитории, то многие (это я о главном университете страны, коллеги!) просто вульгарно списывают друг у друга. Но так как верно решающих с первого раза очень мало — тиражируются неправильные решения. Наши действия в этой ситуации и без карантина трудоемки. Борьба идет за понимание смысла явлений и процессов, за осознание пределов применимости и смысла параметров. Поэтому мы разрешаем пользоваться лекциями и учебником — проверяя только способность осмысленно использовать те или иные уравнения. В условиях карантина из этого демократического принципа проросли решения задач путем поиска «чего-нибудь похожего» в Интернете. Найденное тиражировалось, благо средства коммуникации у всех на мобильниках. Ну мы насмотрелись… Хотя сами задачи наши простые как палка, на уровне очень среднего бакалавриата.
Стали публиковать типовые ошибки, устраивать многочисленные дополнительные попытки и проводить индивидуальные «собеседования» с разбором решений. Я увидела много вполне разумных ребят, драматически не умеющих анализировать результат решения и собственные ошибки. Увидела новые примеры чудовищного отсутствия школьного образования (вплоть до проблем с законом Кулона… не говорю уж об отсутствии к концу четвертого курса МГУ умения обращаться с размерностями величин…). Конечно, увидела и агрессивных: ты ему про выбор параметра, а он тебе с напором про свои жизненные проблемы — ну, значит, к вечеру будет кляуза в деканат. Все эти действия по пункту 2 еще сильнее заострили проблему пункта 1 — «лечение» от кусочности программ младших курсов. Сильные студенты в принципе могут «вылечиться» сами, по лекциям или учебнику. Менее сильным очень важно объяснить ошибки в разговоре, и куда лучше бы не дистанционно, а вместе рисуя формулы и графики на бумажке или доске. Ну а не желающим «лечиться», на мой вкус, не стоит получать дипломы МГУ. Вкусы, конечно, бывают разные — еще в прошлом году, без всякой эпидемии, ректорат объявил, что отсутствие зачетов не является основанием для недопуска к экзаменам. Видимо, для снижения количества отчисляемых, влияющего негативно на бюджет.
Конечно, это всего лишь гипотеза; ректорат от нас далеко, погружен в ковры на девятом этаже главного здания. А от деканата после попытки обсуждения конкретных вопросов и истерического ответа я самоизолировалась еще в начале апреля. Учебные процессы в двух вузах требовали вахт у микрофона шесть, а иногда семь дней в неделю по многу часов, и тут уже было не до начальства. «Управляющая» послушно собирала и куда-то в Сеть клала записи всего, включая семинары в группах. Однажды сообщила, что сидит и вырезает из записей семинаров нецензурную лексику (студенческую, разумеется, — это главный университет страны, коллеги!). Тут я вспомнила об особом гневе бывшего декана по поводу моих сопоставлений химфака с ПТУ. Попросила не вырезать, чтобы прослушивающим ярче показать контингент. Но, наверное, она, бедняга, все-таки вырезала.
Коробит ПТУ? Ну, пусть техникум, но никак не более. Хотя по меркам МГУ химфак едва ли не лучший факультет, а в российском химическом образовании часто считается лидером. Противоречия тут нет, к сожалению, — уровень «первый парень на деревне» разный в разных деревнях. Смешно соваться в мировые рейтинги университетов, если на лучшем факультете студенты массово списывают решения задач. Думаю, ректор может уточнить в Калтехе или Стэнфорде — там списывают? Хотя не очевидно, что они поймут вопрос.
Наш факультет — в руках деканата, теперь уже молодого и энергичного. Они отлично делают ремонт в аудиториях. Вдруг наконец озаботятся наполнением аудиторий содержательным образованием, вдруг поспособствует этому титаническая деятельность по прослушке? Кстати, число студентов на химфаке МГУ и на ФОПФ-ФПФЭ МФТИ (которые объединили в одну «школу») примерно одинаково. Но почему-то деканат ФОПФ, управляющий этим новообразованием, разговаривает со своими преподавателями в существенно ином тоне. И спокойно берет на себя все технические и организационные решения: никакие «управляющие от кафедр» ему не требуются. Может быть, потому, что там гораздо меньше замдеканов по разным вопросам. (Я не вузы сравниваю, а лишь технику управления факультетами.)
Nothing personal… Будет готовность деканата — в пятидесятый раз изложу конкретные и иллюстрированные соображения о том, где именно в учебном плане химфака зарождаются и развиваются понятийные проблемы. Возникшие задолго до дистанционного периода и неизбывные, документированные в нашей многолетней коллекции студенческих решений. Но пока никаких признаков этой готовности не видно. Вместо этого замаячила смутная перспектива слияния химфака с факультетом наук о материалах (ФНМ) и факультетом фундаментальной физико-химической инженерии (ФФФХИ) под лозунгом «2+2+2». То есть всех первые два года учить совершенно одинаково. Угробить ФНМ и спецгруппы химфака, короче говоря. Всех превратить — судя по набору цифр — в трижды двоечников. Легко верится, что такое мог удумать ректорат и лично ректор, создающий фон для процесса гибридизации мехмата с факультетом вычислительной математики (ВМК) и научно-исследовательским вычислительным центром (НИВЦ). Если это правда — у деканатов останется простой выбор: брать под козырек или браться за вилы. В последнем случае мы «снизу» можем помочь. А вот в первом придется признать, что многолетние усилия по сохранению очагов нормального образования среди массовки — похоронены окончательно.
Очень удивляет дискуссия о перспективах дистанционного обучения после карантина — дискуссия о форме без решения вопросов о содержании (чему/ в какой последовательности учить и кого учить). В связи с вопросом «кого учить?» интересны студенческие размышления, присланные мне в финале зачетной недели: «…когда вместо вступительных экзаменов — лишь их жалкое подобие, ЕГЭ… и проходной балл, вообще говоря, не очень высокий, то понятно, что будет разный уровень способностей… чтобы сразу по всем предметам был „не техникумовский уровень“ нужно менять это сверху — модифицировать системы вступительных экзаменов и, возможно, уменьшать количество мест, для естественного повышения проходных баллов». Это почти в точности одно из тех предложений, за которые наш бывший декан обвинил меня в нарушении «корпоративной этики». Только вместо «уровня способностей» я в этом контексте рассматриваю готовность учиться, ведь именно по этому признаку отличаются у нас сильные студенты от остальных.
Химфак — массовый факультет, и все мы здесь люди средних способностей. И большинство полезной работы в мире делают такие люди, так как людей «выше среднего» гораздо меньше. Для разумной деятельности просто надо хорошо что-то освоить, найти способностям применение. Так примерно я ответила на эти размышления, о которых могла бы и не узнать, если б не карантин. Помогать учиться и становиться исследователями тем, кто готов тратить на это силы и время, — это наша, рядовых преподавателей, единственная ответственность. Начальство тоже может внести свой вклад, в том числе и уменьшив прием, корректируя по нашим предложениям учебные планы, проведя настоящий аудит научных коллективов МГУ по существу результатов и актуальности тематик (а не по формальным показателям). А может и не вносить. Но в этом случае я не усматриваю признаков корпоративности с начальством.
Если прорвало трубу, то решить, как ее чинить, может реально только сантехник и точно не может начальник ЖЭКа. Так и у нас, коллеги. В каком объеме применение дистанционного обучения целесообразно в той или иной дисциплине — может решить только автор курса. По мне — ну пусть она останется одной из многих форм, включенных в число степеней свободы преподавателя. На мой взгляд, для индивидуализированного обучения (обязательного в вузах, претендующих на высокий уровень) эта форма с говорящими головами на экране губительна; для массового — ограниченно пригодна. Желаю всем грамотных начальников ЖЭКов и скорейшего завершения форс-мажоров.
Галина Цирлина, докт. хим. наук
Радует, что есть всё-таки преподаватели в МГУ, способные столько времени уделять студентам.
Неспособность руководства отчислять неуспевающих — это, в целом, можно назвать позором. В краткосрочной перспективе – да, сохранение бюджетов, в долгосрочной – падение репутации вуза ниже плинтуса, что грустно…
Здесь есть куча разных вопросов. На многие из них очевидным является ответ про школу «Круто ты попал на ЕГЭ!». Если же говорить про наш семестр, который войдет в историю, то я лично продумал и организовал дистантное обучение в своих группах к 13 марта. Просто наивный студент ВМК может без спросу залезть в лабораторию, но свойства программ в МФТИ знают лучше, чем на химфаке, что уменьшает шансы побездельничать. По отчислению. На ВМК три двойки по письменным осях с третьем семестре — досвидос — и для многих.
Вам волонтеры помогли? А Вы знаете кто именно из руководства и не очень создал всю эту систему.
МГУ не очень пострадал по статистике covid — значит все в порядке.
Школы — это только часть ответа. И чем хуже обстоит дело на выходе из школ, тем важнее становится роль сбалансированного обучения на младших курсах. А об этом же никто не думает. Сколько всяких программ было написано в последние годы по приказам из ГЗ — но практически все они касались магистратуры или старших курсов т.н. «специалитета», то есть были обречены быть подвешенными в безвоздушном пространстве.
В группах организовать дистанционные процессы — это посильная для всех задача, как и со спецкурсами. Тут от руководства требуется только чтобы не лезли не в свое дело. А с общим потоком существенен размерный эффект.
Про руководство в МГУ знаю мало, в том числе впервые узнала что у нас есть «замдекана по дистанционному обучению» — видимо драматическая степень неготовности факультета к процессу относится к зоне его ответственности. И он таки старался, ночей не спал, роняя сервер. Впервые в жизни посмотрела в список «Руководства факультета» и насчитала там 10(!) замдеканов. Ну пусть они будут счастливы. На ФОПФ и ФПФЭ МФТИ — по два замдекана, т.е. на всю «школу» 4. Они многофункциональны, по моим впечатлениям. Основная специфика — работать умеют рационально и ощущают себя не начальниками, а координаторами процесса.
Что касается волонтеров — студенты вполне годятся в этом качестве. Они сами организовывали онлайн-сессии для «собеседований», сами составляли график, и за весь семестр было всего два случая «неявки» на такие собеседования — на весь поток, хотя это неформальная часть программы. Такое решение было мною предложено в традиции Тома Сойера («покрасить забор») и оказалось эффективным. Ну и сами мы отчасти волонтеры… в смысле часов не считаем, хотя вообще-то есть чем заняться кроме ликбеза.
Галина Александровна, вы во многом правы. Я сам в этом семестре столкнулся с дистанционными защитами курсовых работ и дипломов. Лично я считаю. что в сложившихся условиях мне страшно повезло со студентами. Все они оказались не только с головой и руками, но и экстремально ответственными. К середине марта они успели сделать критический задел в эксперименте, результаты вполне можно было докладывать даже в такой степени завершенности. Удаленно с такими студентами работать можно. Хоть это и неполноценная замена учебного процесса, не хватает тех самых кончиков пальцев, но альтернатива — полное его отсутствие. Организационная сторона практически не влияет при личном общении со студентами, их преподавателями базовых курсов. Организационный кошмар начинается в момент массовых онлайн конференций. Участники процесса забыли мне прислать гиперссылку непосредственно на защиту курсовых. Ладно, там я предварительно преподавателю группы прислал письменные отзывы. Хуже в случае бюрократических рогаток на защите дипломом. Жестким требованием ректората было обязательный видеоканал со стороны членов ГЭК, руководителей и рецензентов работ. Кроме руководства своим студентом я рецензировал диплом на соседней кафедре. За несколько дней до защиты ушло немало времени, связанного с решением проблем организационного плана. В результате звук от меня шел по одному каналу, а изображение параллельно по другому. На уровне участников претензий, связанных с отсутствием изображения не было, наш круг тесен и мы знаем друг друга довольно давно. Нет обязательна запись, да еще с видеоканалом. Сделано это для доказательства факта защиты именно этого студента перед именно этим ГЭКом. Изначально постулируется недобросовестность и тех, и других. Должно быть наоборот. Изначально все доверяют всем, а лишь в случае сомнений в подлинности требуют доказательств.
Про защиты дипломов и курсовых — это отдельная тема. Не только видеоканал, еще чтобы «этикетка» каждого члена ГЭК на экране была с полными ФИО, и еще масса каких-то глупостей. Но главный, как всегда — вопрос о содержании. Была инструкция (цитата): «Все курсовые работы должны быть выполнены в этом семестре и защищены в этом семестре. Здесь для экспериментальных курсовых есть три варианта: экспериментально курсовая уже выполнена; экспериментально курсовая выполнена частично; экспериментально курсовая еще не выполнена. В случае второго варианта необходимо обеспечить включение полученного экспериментального материала и добавить расширенный обзор литературы. В случае 3-го варианта для курсовой предлагается тема, работа по которой может быть раскрыта и выполняться в дистанционной форме – либо теоретическое исследование, либо расширенный обзор литературы».
То есть прямой призыв защищать любой ценой. Это еще страшнее, чем «практикумы в полном объеме» дистанционно. Потому что курсовые на химфаке — это главный, а сейчас уже почти единственный элемент исследовательского образования. Конечно страна должна знать своих героев, рассылавших распоряжения о производстве туфты на фоне исчерпывающей проверки формального соблюдения каких-то ими же установленных казенных порядков.