Публикуем размышления Леонида Ашкинази, Евгении Абелюк и Леонида Перлова в рамках дискуссии об онлайн-образовании, начатой на страницах ТрВ-Наука.
Обоснование
Авторы исходят из того, что полученный в веселую весну-2020 опыт должен быть осмыслен лично и коллегиально и доведен до уровня конструктивных рекомендаций. Тем более что давно возникшее движение в направлении дистантного образования теперь будет только усиливаться. Кроме того, в ближайшем будущем возможно возобновление экстраординарной ситуации с полным или частично удаленным образованием. А значит, уже сейчас неплохо бы понять, в какой мере и для каких целей этому надо способствовать, а в какой — наоборот.
На некоторые из сформулированных ниже вопросов авторы не знают ответа, многие могут быть решены лишь применительно к конкретной ситуации, какие-то в той или иной ситуации просто не возникнут. Но нам кажется, что ясно сформулированные вопросы полезны всегда. Мы иногда не только решаем какой-то вопрос неправильно, но и просто его не замечаем — а это еще обиднее. Заметим также, что школа, как правило, пытается учить отвечать на вопросы, причем — единственно правильным образом, но вообще не учит их ставить.
В Интернете и частных беседах педагоги и учащиеся высказывают мнения как о дистанционном образовании в целом, так и об отдельных его сторонах, дают как положительные, так и отрицательные оценки. Эти оценки если вообще опираются на практический опыт, то на локальный и касающийся только самого процесса. Данных о сравнении результатов дистанционного и очного обучения мы почти не нашли. Единственный случай, когда было проведено прямое сравнение (Ю. В. Балашова, 2014), показал немного меньшую эффективность дистанта, но не для школ, а для вузов. Для серьезной оценки нужны данные о результате обучения — причем относительно отдаленном, хотя бы «через каникулы».
Техника
Что здесь важно, — вообще, а не потому, что именно мы с этим столкнулись? Важно хорошее, то есть профессиональное и доброжелательное взаимодействие между преподавателем и ЛПР, точнее — ЛПКР. Не просто лицом, принимающим решения, а лицом, принимающим именно компьютерные решения. Конечно, бывает, что такой человек вообще не нужен: система идеально дружелюбна, «железо» мощно, связь надежна, а ученики настолько сильны в информационно-коммуникационных технологиях, что необходимые действия могут и сами подсказать динозавру-преподавателю. В раю всё, конечно, будет именно так. А пока что ЛПКР должно знать, какой техникой преподаватели располагают, каковы их возможности подключения, в чем конкретные потребности, — а зная, помогать в решении проблем. В идеальном случае оно, собственно, и должно обеспечить и «железом» надлежащего уровня, и соответствующим софтом. В частности, что касается электронной доски — она удобна математикам и неудобна химикам и физикам. Для последних лучше планшет с вводом рисунка в компьютер; один из нас просто рисовал фломастерами на сменяемых листах бумаги (в этих случаях удобно иметь две камеры). Разумеется, любому преподавателю может потребоваться во время урока выход в Интернет.
«Компьютерный» человек должен знать возможности хотя бы трех-четырех популярных систем, а не той одной, название которой где-то случайно услышало большое начальство и, надув щеки, ему сообщило; должен быть достаточно авторитетен, чтобы продавить через начальство платное (если это нужно) подключение именно к тем системам, к которым нужно — для дела, а не для понтов или отката. Поскольку многие возможности конкретных систем для преподавателя неочевидны, он должен быть, как Дерсу Узала в тайге, надежным проводником в мир дистанта. Идеальна ситуация, когда ЛПКР является преподавателем; один из нас оказался именно в такой ситуации, и это был кайф.
Материалы
Дистанционные занятия, если преподаватель проводит их из дома, не позволяют использовать учебно-наглядные пособия, имеющиеся в классе, например любимые биологами скелеты. Об этом надо подумать заранее — и либо перевезти скелет домой, либо подготовить заменитель. Зато дистант позволяет использовать всё, что есть в Интернете, в том числе и материалы, созданные и выложенные туда самим педагогом. Правда, если ваш реальный класс компьютеризован, это возможно и при очных занятиях. Но так бывает не всегда, а использовать смартфоны учащихся может быть недопустимо по школьным правилам, да и не вполне этично — мы не должны исходить из того, что они есть у всех. Тут видна педагогическая черная дыра — важная и серьезная тема, но эта статья о другом… В принципе, домашний комп можно сделать доступным из Интернета, когда вы вне дома, например на уроке, — но лучше этого не делать по соображениям безопасности.
Материалы, находящиеся в Интернете, можно — и нужно — использовать для развития критического мышления. Найти за ограниченное время несколько глупостей в «Википедии» — чем не увлекательное занятие? Пока во ФГОСе нет предмета «Поиск и анализ естественно-научной информации в Интернете», этому должны учить мы. Далее, дистант позволяет использовать в преподавании многое из того, что есть у преподавателя дома. Вы можете сказать: а вот посмотрим, что написано об этом у Фейнмана, том такой-то, страница… ага, вот она. Вы можете показать прямо в камеру транзистор, созданный Эдисоном, или прижизненное издание «Илиады»… Правда, дать им это в руки еще лучше, но при очных занятиях приходится говорить: принесу на следующее занятие. Кстати, с точки зрения психологии — само по себе хороший ход.
Ну и наконец, дистант — это возможность использования того, что есть у учащегося дома. Как ни странно, у одного из нас такой случай был, и всем участникам оказалось интересно. Конкретно: физика, оптика, интерференция, аддитивное и субтрактивное сложение цветов, а как пример — почему цвет минерала может категорически отличаться от цвета его же мелкого порошка (так называемого цвета черты). Так вот у одного участника нашлись дома минералы — очень к месту.
А что дом преподавателя превращается в кабинет литературы (физики, географии и т. д.) — может ли педагог желать себе лучшей кармы? Попутно: древнегреческий хор членов семьи — вой и рыдания. Не говоря уже о спонтанном включении в процесс домашнего животного.
Методика
Методика в подготовке и проведении занятий отличается для кого-то сильно, для кого-то — почти не отличается. Если конкретный преподаватель только ведет разговор с классом, то есть рассказывает, задает вопросы, слушает и отвечает на вопросы, то разницы вроде бы почти и нет. Если пользуется доской, то ситуация зависит от того, как он это делает — использует электронную доску, планшет, или обычную небольшую доску, которую показывает дополнительной или основной камере, или бумагу, как один из нас. Возможный вариант — использование презентаций: с комментариями и объяснениями, а может, и с заданиями. В любом случае за два-три занятия мы привыкаем.
Вопрос скорее в психологии. Для кого-то из преподавателей намного важнее видеть именно живых 3D-детишек, отслеживать и интерпретировать каждое шевеление ушей и хвостов. В этих случаях переход на дистант будет даваться труднее, нагрузка в итоге окажется больше — что и отмечают многие преподаватели. Кому-то из учеников нужен реальный живой глава стаи… гхррр… Для кого-то это не так (психологи, наверное, могут по этому поводу много интересного рассказать). Некоторые преподаватели, например один из нас, считают, что без живого общения «учитель — ученик» нормальный педагогический процесс вообще невозможен.
Принципиальное для физики, химии и отчасти биологии отличие — отсутствие лабораторных работ. Компьютерное моделирование — убогая замена дисциплинированному маятнику Фуко и веселому аппарату Киппа. Это можно обсудить подробнее, но проще ответить себе на один вопрос: вы станете лечиться у врача, который приобретал свой опыт лишь на компьютерных моделях? Резюме: если ученикам нужно только сдать ЕГЭ, виртуальный мир проканает за отмазку. Но если они хотят жить в мире с реальным вольтметром и конкретными пробирками — то нет. Преподавателям гуманитарных дисциплин в этом смысле может быть проще. «Потрогать» руками текст — то есть не только читать и размышлять о нем вслух, но и записывать эти коллективные размышления, редактировать их — всё это вполне возможно.
Естественно, есть специфические проблемы с пением (почти преодолимые), физкультурой (отчасти преодолимые), бальными танцами (слабо преодолимые) и выездкой (непреодолимые). И очевидные проблемы с контролем самостоятельности работы ученика. Если всё образование погрузится в дистант, то возникнет услуга дистантных «решал» — но не тех, про которых вы вспомнили, а тех, которые делают дистантно контрольные, тесты, сочинения, изложения и устные ответы на внезапно заданные злодеем-преподом вопросы. И не просто так, а с характерными ошибками. А там, глядишь, и Искусственный Интеллект подоспеет. С другой стороны, если вуз ведет все занятия дистанционно, то какая ему разница, делает иной «стобалльник» два десятка ошибок на странице текста или не делает ни одной? Разрыв шаблона будет происходить при попытке трудоустроиться в нормальную организацию. Выход очевиден — влиться в элиту, которая не работает, а гордится дипломом престижного вуза и правит миром. Кстати, в какой-то мере это происходило и во времена СССР.
Следующее важное отличие — изменение отношений педагогов с начальством и с родителями учеников. На первый взгляд дела обстоят неплохо. Педагог как был, так и остается в рабстве у администрации, но инструмент давления хоть немного, но ослаб. На ковер и в кабинет не вызовут, психологический прессинг меньше. Да и некоторые родители предъявляют претензии немного тише. Зная, что клик — и всё пишется. Да и начальство в курсе, что разнос может быть записан. Но этим дело не кончается.
При дистантных занятиях возможно присутствие на уроке любого члена семьи или постороннего. Далее, при наличии доверенного посредника в лице родителя или ученика (а это российская традиция) и смартфона возможно присутствие вообще любого человека. Например, конкурента-преподавателя; или администратора, желающего от данного преподавателя избавиться. Впрочем, нечто подобное будет скоро и в школах, поскольку предполагается оснастить все школы видеокамерами, так что у бездельников появится новое увлекательное занятие — подглядывать за педагогами и доходный промысел — давать подглядывать другим (про хакеров уж не будем). Или просто и честно торговать записями уроков.
Если же не погружаться обратно в родное советское средневековье, то одна из самых серьезных проблем дистанта — создание мотивации учащихся, достаточной для участия, тем более — активного, в занятиях. Есть ситуации, когда мотивация почти гарантирована — учеба в армии и тюрьме, переподготовка при потере работы или при реальной угрозе таковой. Есть ситуации, когда мотивация если и не гарантирована, то, как кажется, более вероятна: старшие классы школ, подготовительные курсы при вузах, старшие курсы вузов, некоторые виды инвалидности — когда образование воспринимается как ключ к относительно нормальной жизни. А если ничего этого нет? Обратимся к психологии.
О психологии
Скажем немного — потому что мы не психологи (разве что самопальные, как любой выживший препод). На дистанте нагрузка на педагога и учащегося может быть значительно больше, чем обычно; кажется, что это с непривычки, хотя для кого-то это, возможно, так и останется. Увы; но, может быть, серьезные психологи что-то порекомендуют? Разумеется, не специалисты про промоушену и продакшену, а имеющие профильное образование и собственный опыт преподавания в серьезных вузах.
Выше сказано про возможность негласного присутствия посторонних. А вот для учеников из других классов, причем гласное, оно как? Нормальный препод не выгонит явившегося с умильным выражением лица ученика из другого класса. Следствие — нужен или запрет, который всё равно будут нарушать, или институт вольнослушателей с, может быть, ограниченными правами и обязанностями, или придется оставить допуск посторонних на занятие на усмотрение педагога. Разворачивание апокалиптической картины последствий предоставляется читателям в качестве легкого дистантного упражнения. Мы бы ожидали возникновения бимодальности. Во-первых, классов, в которых бездельники-ученики и выгоревшие учителя находят друг друга и счастливо падают друг другу в объятия, то есть носом в смартфон или головой на стол. А во-вторых — классов с очевидной и совершенно противоположной картиной — картиной нашей мечты. В смысле психологического климата в школе это было бы очень даже неплохо. Кстати, у одного из авторов сейчас именно эта ситуация — часть группы попросила продолжить занятия летом. Повторяем — то есть после конца всех занятий. Автор жалобно пискнул и с удовольствием продолжил.
В качестве небольшого отступления. В одной из школ, в которой учился один из авторов этой статьи, администрация выделила параллель, в которую переводили дураков и хулиганов. Вся школа, от директора до нянечек, совершенно открыто называла это «классы для дураков». Полгода в таком классе счастливо проучился автор; учебой там себя не утруждали. Покинул же он этот класс и эту школу, о чем тогда жалел, не потому, что поумнел, а в связи с переездом.
Если же рассматривать ситуации не столь трагические и не столь комические, то дистант имеет очевидный недостаток — ослабление явного и легального взаимодействия учащихся между собой. Горизонтальные связи между учениками ослаблены, ведущая роль педагога усилена. На обычном занятии учитель тоже задает тон, но всё же развивать полилог в классе психологически проще. А это самый сложный и один из важнейших видов работы.
Для поддержания активности могут использоваться те из обычных способов, которые допускает техника, и педагог довольно быстро поймет, на что лучше отзывается данный класс — причем на уроке именно по данному предмету. Иногда в процессе занятия создается ощущение более тесного общения, чем в классе. (Может быть, это результат соотношения пространства класса и размера экрана.) Научиться слушать другого, запоминать высказанную другим точку зрения, реагировать на нее, соглашаясь или, напротив, возражая (причем делая и то и другое аргументированно), очень непросто. Этому приходится учить не месяцы, а годы, а при дистанте это становится еще сложнее. Созданию коллективного диалога мешает фронтальное расположение картинки с портретом — человеку не удастся повернуться в сторону говорящего. Вроде бы это мелочь, но кажется, что это важно.
Еще важнее — отсутствие «живых» лиц: ученики и студенты то и дело заменяют свое лицо фотографией, причем не обязательно человеческой, — например, вдруг выясняется, что в вашем классе сидит угрюмый волк или веселая лиса. Младшие школьники более склонны к таким играм, но у одного из авторов это делали и магистранты — а это действующие учителя! И это при том, что преподаватель ни разу так не делал. Может быть, для эффективного дистанта нужно соблюдение некоторых этических норм? И об этом стоит договариваться в конце первого занятия? Позиция в этом вопросе зависит от конкретного педагога: один из нас постоянного включения камер и микрофонов не требует, другой — использует время от времени, исходя из конкретной ситуации.
Установление правил пока не всегда возможно: попробуй возрази, если другая сторона говорит тебе, что, как только включит видео, «упадет» звук. Некоторые школьники предпочитают не отвечать, когда преподаватель к ним обращается, а в чате пишут, что качество Интернета не позволяет им это сделать. То есть приходится иметь дело и с обычными для школьников уловками (в случае слабо мотивированных девятиклассников), и с недостаточным пониманием необходимости соблюдения элементарных этических правил при работе в таком формате у взрослых людей. Не исключено, что в этой ситуации школьнику поможет встать на путь добра короткий разговор с ЛПКР-ом. Который попутно объяснит, чем отличается умение быстро написать простую прогу на плюсах от серьезного знания.
Для эффективного обучения по дистантной методике от педагога требуется бόльшая ответственность и более высокая квалификация — как предметная, так и педагогическая. Для учащегося — бόльшая ответственность или бόльшая активность. Всё это будет усиливать правильное образовательное неравенство, когда тот, кто хочет и может взять, будет брать у того, кто хочет и может дать. И через несколько лет фраза в резюме «В старших классах школы обучался частично дистантно, окончил с опережением на полгода» будет встречаться одобрительным хмыком — и приемной комиссией серьезного вуза, и HR-отделом фирмы, в которой престижно работать.
Немного о системе
Учитывая сложность и внезапность ситуации, можно сказать, что российская образовательная система оказалась устойчива. Это результат работы конкретных учителей, тех из них, кто всегда готовится к своим урокам, а значит, и постоянно учится. Сейчас многие ссылаются на готовность Москвы, в которой была создана электронная школа МЭШ; известно, что Москва и другим регионам помогала. В этой статье мы не рассматриваем эту систему в целом, но материалы по литературе и географии, размещенные там, в значительной мере неудачны. Да и устойчивость в работе МЭШ оставляет желать лучшего.
Важной в этой ситуации оказалась учительская солидарность, готовность обмениваться отдельными находками и материалами в режиме неформального общения. У словесников это — работающее в пространстве «Фейсбука» объединение «Методическая копилка словесников», а еще ассоциация «Гильдия словесников» (спросите Google). Там почти сразу был создан раздел «Преподавание русского и литературы в условиях дистанта», в котором за это время появились тысячи страниц в помощь учителю.
Использование уже готовых материалов не мешает созданию уникального урока. Но материалы эти должны быть интересными и профессионально сделанными, и с ними должен работать творческий и профессиональный учитель. У нас же в течение десятилетий учи́теля приучали к использованию готовых методических решений — и ни шага в сторону. Успешная работа в дистанте требует от учителя увлеченности и профессионализма, умения решать нестандартные задачи, готовности к большой эмоциональной нагрузке. Как иногда говорят, для того чтобы произвести впечатление, работая через экран, этот экран нужно «пробить». Но творческое сочетание онлайн- и офлайн-занятий может дать результат более высокий, чем обычное обучение.
Как скрестить ежа с ужом
Биологи и гусары — молчать! Авторы считают, что перспективной моделью является сочетание очного обучения и дистанта. Оптимальное соотношение должен определять педагог, исходя из особенностей и с учетом мнения конкретной группы (класса). Решение будет зависеть от предмета, от типа занятия (лекция, семинар, лабораторная работа, контрольная, экзамен), от конкретной психологии учителя и учеников, от этапа прохождения курса (например, начинать в аудиториях, а потом добавлять дистант — либо наоборот). Представляет интерес совмещение очной работы и дистанта — проведение занятий в аудитории с возможностью активного дистантного участия (например, для тех, кто не может посетить занятие). В этом случае может быть полезно ведение занятий с ассистентом (возможно, дистанционным).
P.S. При обсуждении проблем дистантного образования с читателем этой заметки Диной А., имеющей опыт жизни и преподавания за рубежом, было высказано мнение о возможном, но неочевидном влиянии новых тенденций в образовании на разные стороны жизни общества. Например, семья нередко выбирает такое место проживания, чтобы относительно недалеко была хорошая школа для детей. Поэтому хорошая школа поднимает цены на участки и недвижимость вокруг себя. Этот эффект замечен по крайней мере для США и Израиля. По мере увеличения роли дистанта этот эффект будет слабеть и поднимутся цены на недвижимость в пригородах. Кроме того, на образовательном рынке увеличится доля частных школ и, возможно, как следствие произойдут какие-то изменения в государственной образовательной системе.