И не осталось никого…

Памяти фантаста Евгения Войскунского

Евгений Львович Войскунский родился 9 апреля 1922 года. Покинул Землю 3 июня 2020 года, прожив на этой планете 98 лет, два месяца и 24 дня. Ему повезло: из поколения советских людей, родившихся в начале 1920-х, до конца Великой Отечественной войны дожил хорошо если каждый десятый. Евгений Львович участвовал в знаменитой обороне полуострова Ханко — и выжил в том аду.

Ему повезло еще во многом.

В юности он встретил девушку, которую полюбил, и пронес эту любовь через всю свою долгую жизнь, посвятив своей жене много лет спустя «книгу всей жизни» — «Полвека любви».

У него был соавтор — его двоюродный брат Исай Борисович Лукодьянов. Не возникни в начале ­1960-х годов этот литературный тандем, в советской фантастике не засветилась бы яркая двойная звезда и читатели лишены были бы огромного удовольствия от чтения «Экипажа „Меконга“», «Ура, сына Шама», «Очень далекого Тартесса» и других замечательных научно-фантастических книг, давно ставших классикой советской фантастической литературы.

И еще Евгению Львовичу повезло, что он родился и много лет прожил в Баку — городе, своеобразие которого стало легендой. О бакинцах говорили и говорят, что это особая нация. Бакинца можно узнать всегда и везде не только по сугубо бакинскому выговору, но и, главное, — по отношению к жизни, людям. И по любви к своему городу, конечно.

Да, во всем этом Евгению Львовичу повезло. Но то, чего он достиг в жизни, — плоды его безусловного литературного таланта, столь же безусловной работоспособности и, что, пожалуй, самое главное, — характера, свойств личности.

Не помню, кто познакомил меня с Евгением Львовичем. Случилось это в начале ­1960-х. Войскунский был уже хорошо известным в Баку писателем (правда, «Экипаж „Меконга“» еще не был написан), а я — никому не известным школьником, опубликовавшим (по воле случая) свой первый фантастический рассказ в самом известном советском журнале «Техника — молодежи». Уже не помню, кто дал Евгению Львовичу прочитать несколько моих рассказов, записанных в школьных тетрадках, но зато хорошо помню, как в большом холле Союза писателей Азербайджана ко мне вышел высокий, крепкий, широкоплечий мужчина, посмотрел на меня очень серьезным взглядом и сказал что-то вроде: «А ведь очень неплохо. Я отметил кое-что… посмотри».

Впрочем, возможно, сказаны были другие слова. Но и эти — тоже: потом, когда я сам стал показывать Евгению Львовичу свои опусы. Мне повезло: у меня были два учителя, без которых у меня, наверно, ничего не получилось бы в литературе. Генрих Саулович Альтшуллер (Альтов) научил придумывать новые идеи, без которых писать научную фантастику не имеет смысла, а Евгений Львович научил, что без раскрытия живых характеров никакие, даже самые замечательные, идеи фантастику не спасут.

В 1960-е годы — так сложились обстоятельства — Баку был одной из столиц советской фантастики, после Москвы и Ленинграда. В Баку в те годы писали фантастику Е. Войскунский и И. Лукодьянов, Г. Альтов, В. Журавлёва, Р. Бахтамов, М. Ибрагимбеков… Работала Комиссия по фантастике при Союзе писателей АССР, и ее бессменным председателем был Евгений Львович. Благодаря его энергии и умению находить компромиссы с литературным начальством (никогда при этом не поступаясь принципами) комиссии удалось издать три сборника научной фантастики. Именно в те годы Войскунский и Лукодьянов опубликовали в московских издательствах лучшие свои книги: «Экипаж „Меконга“», «Ур, сын Шама», «Очень далекий Тартесс», «Плеск звездных морей», сборник рассказов «На перекрестках времени».

Их сотворчество продолжалось около двадцати лет. Великолепный получился тандем: Лукодьянов был технарем, знатоком науки, человеком глубоко эрудированным; одним из любимых его занятий были, например, поиски научных и технических ошибок в произведениях фантастов (и не только фантастов). Именно Лукодьянову принадлежали научно-фантастические идеи и разработки. Евгению Львовичу, гуманитарию по складу ума, выпускнику Литературного института, принадлежала художественная, литературная часть: сюжет, персонажи, стиль, язык… Евгений Львович и Исай Борисович составляли идеальную пару соавторов, дополнявших друг друга.

Редактором первого издания «Экипажа „Меконга“» в «Детской литературе» был Аркадий Стругацкий, сразу распознавший в рукописи, пришедшей в издательство самотеком, безусловный талант авторов и своеобразие текста. Сохранилась переписка Стругацкого с Войскунским, в которой редактор хотя и хвалил роман, но и советовал «кое-что исправить», чтобы книга получилась еще лучше. И она получилась. «Экипаж „Меконга“» сразу стал, как говорят, «заметным явлением в советской фантастике». Для меня же — настольной книгой (вместе с альтовскими «Легендами о звездных капитанах»), по которой я учился, как развивать сюжет, как делать (пытаться хотя бы!) персонажей живыми людьми, а не картонными куклами (как это было в большинстве тогдашней, и тем более нынешней, фантастики). «Очень далекий Тартесс» стал классикой исторической фантастики, содержащей ясные (уж куда яснее!) аллюзии на тогдашние реалии, когда о возможной атомной войне думали вполне серьезно, серьезно ее боялись, и «Очень далекий Тартесс» воспринимался не как фантастика, а скорее как предупреждение человечеству.

И я был совершенно очарован, прочитав небольшую и вроде бы даже не фантастическую «Повесть об океане и королевском кухаре». Это была настоящая Литература (да-да, с заглавной буквы!). Никаких скидок на популярный жанр — Литература самого высокого полета. До сих пор помню чуть ли не наизусть добрую половину текста, хотя вовсе не старался запоминать. Запоминалось оно само…

«Он добьется, он увидит, как в рассветной синей дымке средь просторов океана встанут горы островные в пенном грохоте прибоя… О, таинственные земли! О, просторы океана!»

Три сборника фантастики вышли в Баку, когда Войскунский руководил Бакинской комиссией по научной фантастике. Мог быть и четвертый, но… В начале 1970-х годов комиссия прекратила существование. Евгений Львович приобрел кооперативную квартиру в Солнцево и переехал в столицу. Оказалось, что без его энергии никакое наше начинание не находит в правлении местного Союза писателей не только поддержки, но хотя бы понимания. Оказалось, что отношения между членами комиссии, если их не цементировать всё той же энергией и способностью Войскунского находить компромиссные решения, тоже оставляли желать лучшего…

После переезда в Москву Евгений Львович написал с Исаем Борисовичем не так уж много фантастики. Последний роман тандема — «Незаконная планета» — был опубликован в 1980 году. Два года спустя Исай Борисович скончался, и Евгений Львович почти полностью перешел на реалистическую прозу. Почти — потому что он всё же опубликовал впоследствии небольшие научно-фантастические повести «Химера» и «Девиант», скорее отдавая дань прошлым идеям, обсуждениям, текстам…

Евгений Львович начинал свой путь в литературе именно как реалист. О войне была его дебютная книга повестей «Первый поход», опубликованная в 1956 году. Еще через четыре года Евгений Львович опубликовал вторую книгу — рассказы, и тоже о военных годах.

Его реалистическая проза, на мой взгляд, уникальна. Во-первых, по той простой причине, что проза эта действительно реалистическая. Как ни странно, сейчас это приходится подчеркивать, поскольку очень редко можно встретить реалистическое, по определению, произведение, в котором не было бы никаких мистических элементов, фантастических допущений, какой-нибудь тайной или явной магии… Романы Войскунского — о жизни как она есть и какой она на самом деле была. Историю Советского Союза можно изучать по романам «Румянцевский сквер», «Мир тесен», «Полвека любви», «Балтийская сага». Это история обычных советских семей, обычных людей, строивших то, что тогда называли социализмом, воевавших за идеалы — и не всегда за те идеалы, о которых говорилось в программных партийных документах. Идеалы у героев Войс­кунского — свои, личные, выстраданные, обычные человеческие идеалы: любовь, семья, дети, работа… И всё это разрушает война. Война — любая — всегда разрушительна. Война разрушает жизни, характеры, судьбы… государства. В войне можно выжить, на войне можно погибнуть, озлобиться, стать тверже, совершить подвиг или предать. И всё это — даже подвиг — есть разрушение.

Такой видится война в романах Войскунского. Такой она была и на самом деле.

Второе, что меня поражает в реалистических романах Войскунского, — его невероятная память. Детали делают историю живой. Из деталей состоит жизнь. В романах Войскунского — множество деталей жизни, пейзажа, городских, фронтовых и прочих реалий. Конечно, Евгений Львович работал с «материалом»: изучал, анализировал, искал. Но невозможно — кроме как в собственной памяти — найти, как выглядел газетный киоск, стоявший на углу Литейного и Невского проспектов в апреле 1940 года (это я вспоминаю наугад деталь из огромного романа «Балтийская сага», действие которого начинается во время Кронштадтского мятежа 1921 года и продолжается до наших дней — издан роман в 2017-м).

Кстати, и научно-фантастическим произведениям Войскунского и Лукодьянова веришь безоговорочно, потому что там тоже много ярких, запоминающихся деталей, без которых нет жизни — реальной или фантастической. Любой бакинец узнает свой город в деталях неназванного «южного города» в «Экипаже „Меконга“», — конечно, события происходят в Баку, городе, где родились и жили авторы, городе, о котором Евгений Львович никогда не забывал и о котором написал пронзительную и точную реалистическую повесть «Девичьи сны».

98 лет — долгая, наполненная событиями жизнь. Когда умирает известный человек, часто говорят: «Ушла эпоха». Обычно это верно лишь частично. Человек уходит, но кто-то еще из «той эпохи» все-таки остается и может о ней рассказать, вспомнить, написать… Сейчас, когда не стало Евгения Львовича Вой­скунского, вспоминается название старого американского фильма по роману «Десять негритят» Агаты Кристи: «И не осталось никого».

Никого из ТОЙ когорты писателей-фантастов. Никого из ТОЙ эпохи, ТОЙ жизни.

Жизнь кончилась. Осталась история. И книги, конечно, куда ж они денутся…

Павел Амнуэль

От редакции: Напоминаем читателям об очерке Павла Амнуэля о творчестве Евгения Войскунского, опубликованном на страницах нашей газеты два года назад.